ЗАМЕТКА О НЕПОСТОЯНСТВЕ. ЗАМЕТКА О НЕПОСТОЯНСТВЕИСТОРИИ ИСТОРИИ В КИТАЕ реферат. Заметка о непостоянствеистории истории в китае
 Скачать 15.55 Kb.
|
|
ЗАМЕТКА О НЕПОСТОЯНСТВЕИСТОРИИ ИСТОРИИ В КИТАЕ В «Книге учителя истории», выпущенной в 1958 г. (VIII. 9) Центром воспитания в Шанхае, говорится, что история должна занимать одно из самых важных мест в преподавании, потому что она «должна направлять умы юных китайцев на позиции пролетариата», «показывать, что народ есть движущая сила истории и что марксизм — единственный метод, разъясняющий законы исторического развития». Важно «внушить, что капитализм неизбежно погибнет, показать превосходство социализма». Нужны «живые описания, которые дадут ребенку почувствовать, что испытали старшие, дадут увидеть, как они боролись». Нужно объяснить детям необходимость изучения истории: создавая теорию социализма, Маркс и Энгельс опирались на знание прошлого. Преподавание истории должно воспитывать четыре черты: «1. Патриотизм; т. е. нужно подчеркивать, что Китай, долгое время подвергавшийся угнетению, создал свою собственную культуру и китайцам не приходится за нее краснеть, они могут гордиться тем, что освободились. Нужно противостоять тенденции интеллектуалов, ищущих образцы для подражания во всем западном, а уж потом в самом Китае. Интернационализм; и он не должен быть бессодержательным и пустым понятием. Нужно показывать связи между народами, их общие интересы. Понятие интернационализма позволяет определить место национализма, определить, какие войны были «справедливы», определить угнетенные нации и т. д. Социалистическая мораль; она появляется, если искоренять ядовитые ростки западных взглядов, западного капитализма. Истинная мораль — это мораль классовая, мораль трудящихся масс. Обучение в труде и сознание ценности труда; для каждого этапа исторического развития нужно описывать жизнь и труд масс, «так как сегодня кое у кого еще имеется снисходительное высокомерие по отношению к ручному труду». Таковы указания, помещенные в книге по истории, изданной в Шанхае. Они знаменуют собой волю руководителей подчинять исторический анализ идеологии, причем здесь эта задача ставится более откровенно, чем в СССР. В тексте всплывает, кроме того, и еще одна специфическая трудность: необходимость примирять собственную историю Китая с марксистской моделью, точнее, находить в прошлом Китая не то или иное соответствие классической модели марксизма, а саму эту модель. Эта характеристика истории дана в момент, когда Китай отмежевывался от советской модели, в эпоху Великого скачка. Весьма примечательно, что патриотизм выдвигается здесь в качестве главной добродетели, а классовая борьба уходит на второй план. Впрочем, как писал тогда историк Лю Ши, «идея классовой борьбы, конечно, весьма подходит и хорошо работает в объяснении современной истории, но стоит ли на самом деле механически переносить ее в отдаленное прошлое?» (VIII. 7). Тем не менее в Пекине и в Тайбэе детям рассказывают разную историю. Если родившаяся в 1955 г. на острове Тайвань Чен Пайхуа в шесть лет уже знала последовательность главных китайских династий, то юные китайцы в Шанхае знают все о крестьянских войнах как главном двигателе истории. Понимание добра и зла переворачивается. Так, в Пекине Чингисхан выглядит не жестоким захватчиком, а объединителем монголов и Китая, который несет Западу достижения китайской культуры (магнитный компас, порох, книгопечатание). И наоборот, на доброго Конфуция, имевшего двадцать тысяч учеников, наставлявшего быть учтивыми, почитать родителей и старших, в Пекине возлагается моральная ответственность за несчастья Китая. И главное, в Пекине история перестает быть зеркалом прошлого; это прошлое предстает как поступательное шествие китайского народа к социализму. |