Эссе Интеллигенция и революция. Блок, 1. Занятие 1 А. Блок и его восприятие революции (статья Интеллигенция и революция)
 Скачать 19.28 Kb.
|
|
История русской литературы Практическое занятие №1 А. Блок и его восприятие революции (статья «Интеллигенция и революция»). Вполне логично начинать рассмотрение поэмы А. Блока «Двенадцать» – довольно неоднозначной – со статьи «Интеллигенция и революция». Впрочем, и она не может называться легко интепретируемой. Блок пишет: «Не дело художника – смотреть за тем, как исполняется задуманное, печься о том, исполнится оно или нет. Дело художника – видеть то, что задумано, слушать музыку, которой гремит «разорванный ветром воздух»». Возникает вопрос о личном отношении поэта к происходящему: пытается ли Блок нивелировать свою гражданскую, «интеллигентсткую» причастность к происходящему или действительно черпает жизненное вдохновение в революционных событиях? Еще один вопрос по этому поводу возникает при прочтении строк: «Революция жестоко обманывает многих; легко калечит в своем водовороте достойного, часто выносит на сушу невредимыми недостойных – но это все равно всегда о великом». Осознавал ли в 1918 году Блок в полной мере все ужасы революции, на которых были сосредоточены многие другие писатели в то время? По мнению В.Р. (Владимира Романовича) Скрыпника, А. Блок проявил себя как решительный сторонник Октябрьской революции (странно при этом взращённый наследием В. Соловьева). «Для А. Блока – революция сродни апокалипсису, это космический огонь, одновременно карающий и преображающий мир и человека. Революция – это поэтическая греза о всеобщем очищении и пресуществлении, нечто напоминающее религию Третьего Завета Д.С. Мережковского. Большевизм для А. Блока ассоциируется с божественным предопределением, призванным через огонь и кровь обновить человечество». Также по мнению Скрыпника воодушевленное принятие Блоком революции – результат неполноценного ее понимания (вопрос об этом, кстати, возникал выше): «А. Блок силой обстоятельств, вовлечен в круговерть политических событий, в природе которых он плохо разбирается. Буржуазная революция во многом слилась с лозунгами большевистской революции. Общим для них было требование свержения самодержавия, социальной справедливости, прекращения войны, созыв Учредительного собрания, красные знамена, опора на революционный народ. Однако буржуазная революция привела только к смене государственного фасада, оставив все социально-экономические отношения без изменений». Прав ли Скрыпник, утверждая, что все политические настроения Блока – его следование за интересными тенденциями, которые он открывал для себя одну за одной, совершенно не сочетающиеся (безоговорочная религиозность, нигилизм Ницше, «музыка» революции)? Так ли уж безоговорочно принимал Блок происходящее, соглашаясь с идеями большевиков? В своей статье В.Р. Скрыпник опирается лишь на последнюю треть мысли Блока, почему-то игнорируя предшествующее. На мой взгляд, очень важная информация для понимания отношения поэта к революции содержится в его размышлениях на тему того, что представляет из себя война (что и следовало сразу за революционными событиями – гражданская война). «Что такое война? Болота, трава, снег, прожекторы, фоккеры, обстрелы – тысячи народных рублей в болоте, - пишет А. Блок. – Там же скука, измены, картеж, пьянство, ссоры, сплетни. Под знаком войны никого не освободишь». На основании этих строк можно заключить, что несмотря на идейность, на великую цель, есть историческая необходимость революционного движения. Причем начинается это движение – со свержения монархии – что было в основах повесток и буржуазной и пролетарской революции, поэтому не столь важно, под каким флагом она будет идти. Важно – чтобы образованная часть населения страны (интеллигенция) понимала эту необходимость. На мой взгляд, единственное обвинение, которое Блок предъявляет интеллигенции – страх увидеть тех, за кого больше полувека она боролась. Для Блока, очевидно, существует разница между стремлением (ограниченном кабинетами и кружками из «своих») к освобождению рабочих крестьян от собственного покровительства и реальностью, в которой интеллигенты просто боятся этого народа. В сердце своей статьи Блок пытается объяснить предметно почему не стоит бояться происходящего (если в двух словах: долой суды – потому что народ не понимает их механизма*, долой храмы – потому что господь действенно никак не помог и людям пришлось брать освобождение в свои руки, долой парки – потому что это тоже часть культуры неравенства). «Кремлю, стираемый с лица земли – не кремль, царь, свалившийся с престола – не царь. Кремли у нас в сердце, а цари – в голове». Блок понимает все опасения, откровенные страхи интеллигенции, сам являясь ее частью, но призывает смотреть выше материализма. Он хочет призвать к пониманию и бесстрашию: «Мы бездомны, бессемейны, бесчинны, нищи – что же нам терять?» С парализованного страхом положения насмешников над безграмотностью, Блок призывает образованное население влиться в народное движение, помочь ему своим умом, своими талантами, а не дожидаться, пока всех «изживут». P.S. Впрочем, определенная степень путаницы понятий ярко наблюдается в единственном малострочном отрывке, где и упоминаются два из трех ключевых понятий Октябрьского переворота – буржуазия и пролетариат. В нем Блок называет почву под ногами буржуа навозом: «семья, капитал, служебное положение, орден, чин, бог на иконе, царь на троне», «гражданский долг заключается в том, чтобы беречь добро и шкуру; пролетарии – "мерзавцы"; слово "товарищ" – ругательное». Одним словом – я не могу полностью согласиться с тем, что Блок присоединяется к большевизму и следует за его идеями, поскольку то, о чем говорит Блок в своей статье – вещи общечеловеческие, в определенной степени оторванные от реальности. И революцию в связи с этим он принимает, но через призму своих общечеловеческих представлений, так сказать, «подписываясь не глядя», а не через политическую программу. Блок отнюдь не воспринимал революцию как яркое, апокалиптически-красивое, мистическое событие. Он понимал, что будет плохо, и будет плохо всем, потому что как войну не назови – она остается войной, но отчаянно не хотел терять веры в лучшее. Впрочем, долго оставаться сторонником революции ему не суждено, и его ненависть к собственной поэме «Двенадцать» вполне объяснима. З.Н. Гиппиус в своих воспоминаниях о «лунном друге», как она называла А.Блока, отмечает трагичность и незащищенность, как главные черты его характера. А говоря о его отношении к действительности, З.Н. Гиппиус пишет: «Ведь Блока, я думаю, никогда не покидало сознание или ощущение…что он ничего не понимает. Смотрит, видит, - и во всем для него, и в нем для всего, - недосказанность, темность». Литература: Скрыпник, В.Р. Революция, интеллигенция и народ в публицистике А.А. Блока / В. Р. Скрыпник // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. – 2018. – № 10. – С. 47-51. Блок, А.А. Интеллигенция и революция / А.А. Блок // Знамя труда. – 1918. |