ЗАНЯТИЕ 3. Занятие 3 Калинина. Занятие 3 Особенности писательской критики xix в. Специфика писательской критики в научном освещении

• Название: Занятие 3 Особенности писательской критики xix в. Специфика писательской критики в научном освещении
• Анкор: ЗАНЯТИЕ 3
• Дата: 19.12.2022
• Размер: 38.14 Kb.
• Имя файла: Занятие 3 Калинина.docx
• Тип: Занятие; #853097

Занятие 3

Особенности писательской критики XIX в.
1. Специфика писательской критики в научном освещении.
Середину XIX века (1830–1870-е годы) по праву можно считать своего рода «золотым веком» развития и функционирования русской литературной критики, периодом ее расцвета и самого высокого авторитета среди читателей и профессиональных литераторов. Сосредоточившись преимущественно в периодических изданиях, именно литературная критика во многом определяла направление того или иного печатного органа (журнала или газеты), его общественное лицо. В критических статьях больше, чем в каких-либо других литературных жанрах, обсуждались философские, социально-экономические, исторические, психологические, политические и, конечно, художественные и эстетические проблемы. Именно в эту историческую эпоху определились основные методы и приемы литературной критики, сформировались соответствующие этим методам направления. Сама литературная критика стала полем полемики различных литературных групп и постепенно приобрела своего рода партийный характер.

Критика от греческого «kritice» - разбирать, судить, появилась как своеобразная форма искусства еще во времена античности, со временем став настоящим профессиональным занятием, долго носившим «прикладной» характер, направленный на общую оценку произведения, поощряющий или, наоборот, осуждающий авторское мнение, а также рекомендующий или нет книгу другим читателям.

Со временем данное литературное направление развивалось и совершенствовалось, начав свой подъем в европейскую Эпоху Возрождения и достигнув значительных высот к концу 18 началу 19 века.

На территории России подъем литературной критики приходится на середину 19 века, когда она, став уникальным и ярким явлением в русской литературе, начала играть в общественной жизни того времени огромную роль. В произведениях выдающихся критиков XIX столетия (В.Г. Белинский, А.А.Григорьев, Н. А Добролюбов, Д. И Писарев, А.В.Дружинин, Н. Н. Страхов, М. А. Антонович) был заключен не только подробный обзор литературных сочинений других авторов, разбор личностей главных персонажей, обсуждение художественных принципов и идей, а и виденье и собственная интерпретация всей картины современного мира в целом, его моральных и духовных проблем, пути их решения. Эти статьи, уникальные по своему содержанию и силе воздействия на умы общественности, и сегодня относятся к числу мощнейшего инструмента воздействия на духовную жизнь общества и его моральные устои.

"Каждая эпоха русской литературы имела свое сознание о самой себе, выражавшееся в критике", - писал В. Г. Белинский. С этим суждением трудно не согласиться. Русская критика - явление столь же яркое и уникальное, как и русская классическая литература. Многократно отмечалось, что критика, будучи синтетичной по своей природе, играла громадную роль в общественной жизни России. Критические статьи В. Г. Белинского, А. А. Григорьева, А. В. Дружинина, Н. А. Добролюбова, Д. И. Писарева и многих других заключали в себе не только подробный разбор произведений, их образов, идей, художественных особенностей; за судьбами литературных героев, за художественной картиной мира критики стремились увидеть важнейшие нравственные и социальные проблемы времени, и не только увидеть, но и порой предложить свои пути решения этих проблем.

Виссарион Григорьевич Белинский

В свое время поэма А. С. Пушкина «Евгений Онегин» получила много самых разнообразных отзывов от современников, которые не понимали гениальные новаторские приемы автора в этом произведении, имеющем глубокий подлинный смыл. Именно этому произведению Пушкина и были посвящены 8 и 9 критические статьи Белинского «Сочинения Александра Пушкина», поставившего перед собой цель раскрыть отношение поэмы к обществу, изображенному в ней. Главные особенности поэмы, подчеркнутые критиком, это её историзм и правдивость отражения действительной картины жизни русского общества в ту эпоху, Белинский называл её «энциклопедией русской жизни», и в высшей степени народным и национальным произведением».

В статьях «Герой нашего времени, сочинение М. Лермонтова» и «Стихотворения М. Лермонтова» Белинский видел в творчестве Лермонтова абсолютно новое явление в русской литературе и признавал за поэтом умение «извлекать поэзию из прозы жизни и потрясать души верным её изображением». В произведениях выдающегося поэта отмечена страстность поэтической мысли, в которых затронуты все самые насущные проблемы современного общества, критик называл Лермонтова приемником великого поэта Пушкина, подмечая, однако полную противоположность их поэтического характера: у перового все пронизано оптимизмом и описано в светлых тонах, у второго наоборот — стиль написания отличается мрачностью, пессимизмом и скорбью об утраченных возможностях.

Николай Александрович Добролюбов

Известный критик и публицист середины 19 ст. Н. А Добролюбов, последователь и ученик Чернышевского, в своей критической статье «Луч света в темном царстве» по пьесе Островского «Гроза» назвал его самым решительным произведением автора, в котором затронуты очень важные «наболевшие» общественные проблемы того времени, а именно столкновение личности героини (Катерины), отстаивавшей свои убеждения и права, с «темным царством» - представителями купеческого класса, отличающихся невежеством, жестокостью и подлостью. Критик видел в трагедии, которая описана в пьесе, пробуждение и рост протеста против гнета самодуров и угнетателей, а в образе главной героини воплощение великой народной идеи освобождения.

В статье «Что такое обломовщина», посвященной разбору произведения Гончарова «Обломов», Добролюбов считает автора талантливейшим литератором, который в своем произведении выступает как посторонний наблюдатель, предлагая читателю самому делать выводы о его содержании. Главный герой Обломов сравнивается с другими «лишними людьми своего времени» Печориным, Онегиным, Рудиным и считается, по мнению Добролюбова самым совершенным из них, он называет его «ничтожеством», гневно осуждает его качества характера (лень, апатия к жизни и рефлексия) и признает их проблемой не только одного конкретного человека, а всего русского менталитета в целом.

Дмитрий Иванович Писарев

Д. И. Писарев, «третий» выдающийся русский критик после Чернышевского и Добролюбова также затрагивал тему обломовщины Гончарова в своей статье «Обломов» и считал, что это понятие очень удачно характеризует существенный порок русской жизни, который будет существовать всегда, высоко оценивал данное произведение и называл его актуальным для любой эпохи и для любой национальности.

Одним из известных произведений выдающегося классика русской литературы И.С.Тургенева, вызвавшим бурный общественный резонанс, стал написанный в 18620году роман «Отцы и дети». В критических статьях «Базаров» Д. И. Писарева, «Отцы и дети» И. С. Тургенева» Н. Н Страхова, а также М. А. Антоновича «Асмодей нашего времени» разгорелась острая полемика над вопросом, кем же считать главного героя произведения Базарова — шутом или идеалом для подражания. Сам будучи нигилистом, Писарев восхищался Базаровым. А вот в отношении Катерины Островского он категорически опроверг добролюбовское определение её как «луч света в тёмном царстве»

Иван Александрович Гончаров

В 1881 году в печати появился «критический этюд» "Мильон терзаний", без него немыслимо теперь прочтение великой пьесы А. С. Грибоедова «Горе от ума». В Чацком Гончаров увидел вечный тип, подобный «сервантесовскому Дон-Кихоту» и «шекспировскому Гамлету». Разбор пьесы Гончаров завершил отточенным в своей убедительности выводом: «Чацкий сломлен количеством старой силы, нанеся ей в свою очередь смертельный удар качеством силы свежей». « И один в поле воин, если он Чацкий».

Николай Гаврилович Чернышевский

В своих идеях писатель следовал за Белинским – основоположником «натуральной школы». Критик полагал, что писатель обязан предельно правдиво раскрывать жизнь угнетённых и социальные противоречия.

Историко-критический процесс происходит преимущественно в соответствующих разделах литературных журналов и других периодических изданий, поэтому тесно связан с журналистикой этого периода. В первой половине века в критике преобладали такие жанры, как реплика, отклик, заметка, позже основными стали проблемная статья и обзор. Представляют большой интерес рецензии А. С. Пушкина - это краткие, написанные изящно и литературно, полемичные произведения, свидетельствовавшие о стремительном развитии русской литературы. Во второй половине преобладает жанр критической статьи или цикла статей, приближающегося к критической монографии.

Белинский и Добролюбов, наряду с «годовыми обозрениями» и крупными проблемными статьями, также писали рецензии. В «Отечественных записках» Белинский в течение нескольких лет вел рубрику «Русский театр в Петербурге», где регулярно давал отчеты о новых спектаклях.

Разделы критики первой половины XIX века складываются на базе литературных направлений (классицизм, сентиментализм, романтизм). В критике второй половины века литературные характеристики дополняются социально-политическими. В особый раздел можно выделить писательскую критику, которая отличается большим вниманием к проблемам художественного мастерства

Статьи русских критиков оказывали и продолжают оказывать значительное воздействие на духовную и нравственную жизнь общества. Не случайно они давно уже включены в программу школьного образования. Однако на протяжении многих десятилетий на уроках литературы ученики знакомились главным образом с критикой радикальной направленности - со статьями В. Г. Белинского, Н. Г. Чернышевского, Н. А. Добролюбова, Д. И. Писарева и ряда других авторов. Критическая статья при этом воспринималась чаще всего как источник цитат, которыми школьники щедро "украшали" свои сочинения.

Подобный подход к изучению русской классики формировал стереотипы художественного восприятия, значительно упрощал и обеднял картину развития отечественной литературы, отличавшуюся ожесточенными идейными и эстетическими спорами.

Лишь в недавнее время благодаря появлению целого ряда серийных изданий и глубоких литературоведческих исследований наше видение путей развития российской литературы и критики стало более объемным и многогранным. В сериях "Библиотека “Любителям российской словесности”", "История эстетики в памятниках и документах", "Русская литературная критика" вышли в свет статьи Н. М. Карамзина, К. Н. Батюшкова, П. А. Вяземского, И. В. Киреевского, Н. И. Надеждина, А. А. Григорьева, Н. Н. Страхова и других выдающихся отечественных литераторов. Сложные, драматичные искания различных по своим художественным и общественным убеждениям критиков XIX - начала XX веков воссозданы в серии "Библиотека русской критики". Современные читатели получили наконец возможность познакомиться не только с "вершинными" явлениями в истории отечественной критики, но и со множеством других, не менее ярких явлений. При этом наше представление о "вершинах", о масштабе значимости многих критиков существенно уточнилось.

Критик всегда немного и художник, и публицист. Талантливая критическая статья обязательно содержит в себе мощный сплав нравственно-философских раздумий ее автора с тонкими и глубокими наблюдениями над художественным текстом.

Таким образом, изучение критической статьи дает очень мало, если ее основные положения воспринимаются как некая догма. Для читателя важно эмоционально и интеллектуально пережить все сказанное критиком, вдуматься в логику его мысли, определить меру доказательности выдвинутых им аргументов.

Критик предлагает свое прочтение художественного произведения, раскрывает свое восприятие творчества того или иного писателя. Часто критическая статья заставляет заново осмыслить произведение или художественный образ. Какие-то суждения и оценки в талантливо написанной статье могут стать для читателя подлинным открытием, а что-то покажется ему ошибочным или спорным. Особенно увлекательно сопоставление разных точек зрения по поводу одного и того же произведения или творчества конкретного писателя. Это всегда дает богатый материал для размышлений.

2. Эссе (не менее пяти страниц со ссылками на литературные и критические произведения исследователей) по литературно-критическому наследию русских писателей-классиков XIX века: Н.В.Гоголя, И.А.Гончарова, Ф.М.Достоевского, Н.А.Некрасова, А.Н.Островского, М.Е.Салтыкова-Щедрина, И.С.Тургенева и др. (По выбору студента).
Эссе
Наследие русского зарубежья в последние годы привлекает пристальное внимание в современном литературоведении, однако интерес исследователей более всего сосредоточен на изучении художественного творчества писателей-эмигрантов. Жанр литературной  критики в этом плане до сих пор остается неизученным. И это несмотря на то, что многие исследователи именно критику считали наиболее сильной в литературе эмиграции. По мнению одного из исследователей, «самое интересное, что дала эмигрантская литература – это ее творческие комментарии к старой русской литературе»¹[3].

Такого же мнения придерживался и Г.П.Струве² [7]: «Едва ли не самым ценным вкладом зарубежных писателей в общую сокровищницу русской литературы должны будут быть признаны разные формы не-художественной формы – критика, эссеистика, философская проза, высокая публицистика и мемуарная литература»³[8]. С этим мнением соглашались многие исследователи⁴ [6].

Своеобразие творческой личности И.А.Гончарова непосредственно сказалось и в его критическом наследии, которое невелико по объему: при жизни писателя было опубликовано лишь около десяти статей и заметок. Рождались они, как правило, под непосредственным влиянием конкретных обстоятельств и неожиданных впечатлений.

Чувствуя себя неуверенно в роли толкователя как чужих, так и собственных сочинений, Гончаров писал свои статьи сомневаясь и тревожась в каждой, одни, уже готовые, долго не решался печатать («Заметки о личности Белинского», «Лучше поздно, чем никогда»), другие так и не опубликовал при жизни (об Островском, о «Гамлете» ...). Знаменательно признание художника: «Я не публицист, не присяжный критик, я жил и писал больше всего под влиянием фантазии - и вне последней перо мое мало имеет силы, не производит действия»⁵ [1].

Практически все критические сочинения Гончарова были написаны в 70-80-е годы. Публикацией «Обрыва» (1869) завершилось его творчество как романиста. Но, уже не работая над романами, Гончаров тем не менее остается в плену своей «трилогии», и в статьях он обсуждает, додумывает именно то, что захватывало его в годы работы над романами. Наступило время осмысления сделанного. И здесь-то Гончаров отступает от спокойного эпического тона повествования, так характерного для его романного творчества.

Напротив, в своих статьях он более энергичен, не избегает споров, полемики, Так получается, в частности, потому, что он теперь не “прячется” за своих героев, а прямо говорит от своего собственного имени, утверждая свое понимание тех или иных явлений искусства, отстаивая свою позицию.

Многие конкретные наблюдения Гончарова, проникнутые тонким эстетическим вкусом, отличающиеся мастерством анализа художественного текста, не потеряли своего значения для нас и сегодня. Это относится, например, к самой известной его статье «Мильон терзаний», посвященной бессмертной комедии Грибоедова «Горе от ума». В статье Гончарова особое внимание было уделено Чацкому ⁶ [2].

Не будучи драматургом, Гончаров вдруг обнаружил изумительное знание законов драмы и сцены. Медлительный в работе и в манере развертывать повествование в своих романах, Гончаров вдруг обнаружил себя поборником сжатого, компактного сюжета и взял под решительную защиту сценичность «Горя от ума». Он блестяще доказал наличие в комедии сквозного действия и, кроме того, законченность в ней не только целого, но и каждой отдельно взятой сценки.

Психологически тонко и убедительно воссоздавал писатель облик героя комедии – умного, насмешливого, влюбленного, страдающего «и от ума, а еще больше от оскорбленного чувства». Чацкий воспринимался и как смелый борец, неизбежный при каждой смене одного века другим: «Он вечный обличитель лжи, запрятавшейся в пословицу: «один в поле не воин». Нет, воин, если он Чацкий, и притом победитель, но передовой воин, застрельщик и – всегда жертва».

Не менее интересны у Гончарова и суждения о Софье, Молчалине и многих других. Давно написана статья «Мильон терзаний», но при изучении грибоедовской комедии без нее не обойтись ни школьнику, ни академику.

Иной характер носит статья Гончарова «Лучше позже, чем никогда». Перед нами своеобразная авторская исповедь. Значение ее велико и потому, что она позволяет лучше понять не только историю работы Гончарова над своими произведениями, но и проникнуть до известной степени в такую таинственную область, как психология творчества.

Писатель, прежде всего, обращает внимание на внутреннюю близость главных своих произведений: «…вижу не три романа, а один. Все они связаны одною общей нитью…» В статье содержится развернутый комментарий к «Обыкновенной истории», «Обломову» и «Обрыву», а также соображения Гончарова касательно двух типов художников. У одного из них преобладает, пишет он, ум ; у другого – фантазия и сердце⁷ [4].

Гончаров полагал, что сам он относится ко второму типу.

Наконец, значение статьи «Лучше позже, чем никогда» заключается в том, что в ней Гончаров коснулся некоторых важнейших общетеоретических вопросов, в частности, вопроса о сущности категории типического в художественной литературе.

Гончаров уже стоял в сознании русской публики очень высоко как писатель, сумевший завершить своим Обломовым целую галерею образов «лишних людей». Но тут его вдруг привлекла стоящая каким-то особняком в русской литературе комедия Грибоедова со своим совсем не похожим на «лишних людей» героем. Чацкий – «один в поле воин», энтузиаст, вечный борец за новую «жизнь свободную», обличитель лжи, смело принимающий бой с количественно превосходящей его «старой силой» и наносящий ей «смертельный удар качеством силы свежей». Неожиданно оказывалось, что вовсе не Штольцы и Тушины, а именно Чацкие были теми героями, которые всегда говорили в России всемогущее слово «вперед». Конечно, была глубокая внутренняя связь у Гончарова с Грибоедовым. Гончарова привлекали родственный ему бытовой реализм комедии, ее изобразительная сторона, сатира на нравы, необыкновенно близкий к жизни язык.

Не случайны также и симпатии Гончарова к Островскому, которого он считал «самым крупным талантом в современной литературе». В отзыве о «Грозе» (1860) перед присуждением автору академической премии Гончаров назвал его драму классической, отметив типизм образов, «выхваченных прямо из среды народной жизни»⁸ [5].

Позднее Гончаров собирал материалы для статьи об Островском как обличителе старых нравов и быта (1874). Гончарова привлекал размах творчества Островского, нарисованная им картина «тысячелетней России». Одним «концом» картина «упирается» в доисторические времена («Снегурочка»), а другим – «останавливается у первой станции железной дороги, с самодурами, поникшими головой перед гласным судом, перед нагрубившим ему стрекулистом-племянником».

Но если в «Горе от ума» Гончаров выделял, может быть, недостижимые для себя свежесть конфликта и сквозное действие, то в манере Островского он улавливал нечто совсем себе родственное: Островский, в сущности, «писатель эпический», сочинение действия – «не его задача», да оно и не подходит к той жизни, которую изображает Островский.

Гончаров верно уловил новые черты драматургической поэтики Островского, продолжив вслед за Добролюбовым ценные над ней наблюдения.

Сочинение занятной фабулы «унизило бы» Островского, он должен был бы ради нее жертвовать частью своей великой правдивости, целостностью характеров, драгоценными штрихами нравов, деталями быта. А в этих особенностях как раз и заключается сила Островского-реалиста.
Однако в двух моментах нельзя согласиться с гончаровской интерпретацией Островского. Он ограничивает воздействие Островского только на среду тех людей, которые в жизни нагляделись сами на это «темное царство»; образованная публика якобы не узнает в этих изуродованных лицах человеческих черт. Но мы помним, что уже Добролюбов доказывал нечто обратное: несмотря на уродства «темного царства», в нем есть «лучи», и Островский не просто изображает обособленный купеческий мир, а создает и общечеловеческие типы.

Неверно также утверждение Гончарова, согласно которому все то, что подлежало изображению в «темном царстве» Островским, уже изображено и что он теперь если не исписался, то во всяком случае все уже описал. Поэтому если до «нового времени», т. е. до реформ, ничто не ускользало от его зоркого ока, то теперь ему как бы уже делать нечего. Он не пошел и не пойдет за новой Россией – в обновленных детях ее уже нет более героев Островского. Здесь у Гончарова мы снова слышим его обманчивое заявление «прощай, обломовка... ты отжила свой век»... На самом деле Островский все время шел за жизнью вперед и не переставал искать новые для себя темы.

Гончаров стал одним из первых писателей, посвятивших свою литературную деятельность проблемам общественного прогресса на фоне происходивших социально-исторических изменений и coпocтaвил фeoдaльнo-пaтpиapxaльныe и нoвыe, бypжyaзныe oтнoшeния чepeз пopoждeнныe ими чeлoвeчecкиe типы.

Казалось бы, Гончаров хотел явить нам вид исконно русской апатии, но сумел много больше, виртуозно изобразив и развитие любви. При этом обе идеи не помешали друг другу, а проникли и дополнили одна другую. С этой точки зрения, пишет критик, нигде еще не было столь сильного анализа, знания людской (женской в том числе) природы, слияния двух великих идей.

Слияние в литературно-критических статьях Гончарова тонкого эстетического анализа с остротой и смелостью социологического делает их очень созвучными нашим дням. Но, чтобы современный читатель воспринял критические наблюдения и выводы писателя во всей их полноте, он должен приложить некоторые усилия, с полным доверием и душевным расположением отнестись к несколько раздраженным, подчас излишне настойчивым строчкам Гончарова, терпеливо сносить частые повторения, многочисленные оговорки, в которых порой навязчиво утверждается «необязательность» для читателя авторских наблюдений, их якобы «незначительность».

Гончаров написал свою исповедь для того, чтобы осветить правду. «Я даже был бы очень счастлив и примирился бы вполне с своим положением, если б дело выяснилось таким образом, то есть чтоб меня очистили, оправдали, а славу, то есть заслугу труда, уменья воспользоваться, приложить к делу мой материал, осмыслив и обработав его, взяли себе другие, а с этим и весь шум, торжество! Бог с ними! Лишь бы оставили мне мою правду, то есть что они черпали из меня, а не я из них! Нет, вон Тургеневу хочется взять всю инициативу себе, а подозрение в своей вине обратить на меня. Последнего я, конечно, не желаю!

Таким образом, пpoницaтeльнocть Гoнчapoвa и нoвизнa eгo взглядa нa иcтopичecкoe paзвитиe pyccкoгo oбщecтвa выpaзилacь, в чacтнocти, в coeдинeнии, opгaничecкoм cлиянии в eгo гepoe, вoплoщaющeм Пeтepбypг и пpoгpecc, чинoвничьeгo, кapьepнo-aдминиcтpaтивнoгo oтнoшeния к жизни и бypжyaзнoгo пpeдпpинимaтeльcтвa c пpиcyщим eмy дeнeжнo-кoличecтвeнным пoдxoдoм кo вceм цeннocтям.

Список использованной литературы
1. Быков, А. В. И. А. Гончаров – писатель и критик в свете концепции «русская критика против русской литературы» А. Л. Волынского / А.В. Быков // Гончаров И. А.: Материалы Международной конференции, посвященной 190-летию со дня рождения И. А. Гончарова. – Ульяновск: Корпорация технологий продвижения, 2003. – С. 320–326.

2. Гончаров, И.А. «Миллион терзаний» / И.А. Гончаров // «Горе от ума» на русской и советской сцене. – Санкт-Петербург; Москва, 1987.

3. Иваск, Ю. Письма о литературе / Ю. Иваск // Новое русское слово. –1954. – 21 марта.

4. Котельников, В.А. «Обломов» Гончарова в оценках 1860-х гг.: (Добролюбов и рус. критика о романе) / В.А. Котельников // Революционно-демократические традиции и русская культура : Сб. науч. тр. / Ленингр. гос. ин-т культуры им. Н.К. Крупской. – Ленинград, 1987.

5. Кулешов, В. И. «История русской критики XVIII-XIX веков»: учебное пособие для студентов филологических специальных университетов и педагогических институтов / В.И. Кулешов. – Москва: «Просвещение», 1972. – URL: http://www.detskiysad.ru/raznlit/kritika25.html (дата обращения: 09.12.2022)

6. Набоков, В. Лекции по русской литературе. Чехов, Достоевский, Гоголь, Горький, Толстой, Тургенев / В. Набоков. – Москва: Независимая газета, 1999. – 440 с.

7. Струве, Г.П. Русская литература в изгнании / Г.П. Струве. – Paris: UMKA-Press, 1984.

8. Фостер, Л. Статистический обзор русской зарубежной литературы. / Л. Фостер // В кн.: Русская литература в эмиграции. Сборник статей под ред. Н.П.Полторацкого. – Питтсбург, 1972.

1^ Иваск, Ю. Письма о литературе / Ю. Иваск // Новое русское слово. –1954. – 21 марта.

2^ Струве, Г.П. Русская литература в изгнании / Г.П. Струве. – Paris: UMKA-Press, 1984.

3^ Фостер, Л. Статистический обзор русской зарубежной литературы. / Л. Фостер // В кн.: Русская литература в эмиграции. Сборник статей под ред. Н.П.Полторацкого. – Питтсбург, 1972.

4^ Набоков, В. Лекции по русской литературе. Чехов, Достоевский, Гоголь, Горький, Толстой, Тургенев / В. Набоков. – Москва: Независимая газета, 1999. – 440 с.

5^ Быков, А. В. И. А. Гончаров – писатель и критик в свете концепции «русская критика против русской литературы» А. Л. Волынского / А.В. Быков // Гончаров И. А.: Материалы Международной конференции, посвященной 190-летию со дня рождения И. А. Гончарова. – Ульяновск: Корпорация технологий продвижения, 2003. – С. 320–326.

6^ Гончаров, И.А. «Миллион терзаний» / И.А. Гончаров // «Горе от ума» на русской и советской сцене. – Санкт-Петербург; Москва, 1987.

7^ Котельников, В.А. «Обломов» Гончарова в оценках 1860-х гг.: (Добролюбов и рус. критика о романе) / В.А. Котельников // Революционно-демократические традиции и русская культура : Сб. науч. тр. / Ленингр. гос. ин-т культуры им. Н.К. Крупской. – Ленинград, 1987.

8^ Кулешов, В. И. «История русской критики XVIII-XIX веков»: учебное пособие для студентов филологических специальных университетов и педагогических институтов / В.И. Кулешов. – Москва: «Просвещение», 1972. – URL: http://www.detskiysad.ru/raznlit/kritika25.html (дата обращения: 09.12.2022)