Первоисточники Русская философия. Задание Первоисточники Русская философия. 1. Кому принадлежит текст Какой период и какой процесс в русской истории отражает Обоснуйте свое мнение
 Скачать 26.15 Kb.
|
|
1. Кому принадлежит текст? Какой период и какой процесс в русской истории отражает? Обоснуйте свое мнение. Этот текст принадлежит Старцу Филофею, это было послание Великому Князю Василию об исправлении крестнаго знамения и о содомском блуде XVI в «Даже от вышней и от всемогущей, всё в себе содержащей десницы божьей, которой цари царствуют и которой великие славятся и могучие возвещают праведность твою, пресветлейшего и высокопрестольного государя великого князя, православного владыки всех, браздодержателя святых божьих престолов, святой вселенской соборной апостольской церкви пречистой Богородицы, честного и славного ее Успения, который вместо римского и константинопольского владык воссиял. Ибо старого Рима церковь пала по неверию ереси Аполлинария, второго же Рима, Константинова-града, церковные двери внуки агорян секирами и оскордами рассекли. И вот теперь третьего, нового Рима, державного твоего царства святая соборная апостольская церковь во всех концах вселенной в православной христианской вере по всей поднебесной больше солнца светится. Так пусть знает твоя державность, благочестивый царь, что все православные царства христианской веры сошлись в едином твоем царстве: один ты во всей поднебесной христианам царь. И следует тебе, царь, это блюсти со страхом божьим, убойся Бога, давшего тебе это, не надейся на золото, и богатство, и славу: все это здесь собирается и здесь, на земле остается <…>. И если хорошо урядишь свое царство – будешь сыном света и жителем горнего Иерусалима, и как выше тебе написал, так и теперь говорю: храни и внимай, благочестивый царь, тому, что все христианские царства сошлись в одно твое, что два Рима пали, а третий стоит, четвертому же не бывать». 2. Какое место в истории отводит Илларион «русскому народу» в «Слове о законе и благодати»? Как он аргументирует свою точку зрения? На каком основании настоящее произведение, литературное по форме, можно считать философским по содержанию? Если не могли иудеи закона подобие удержать, но многократно идолам поклонялись, то как могли бы сохранить учение истинной благодати? Для нового учения нужны новые меха — новые народы, тогда то и другое ненарушимо будет. Так и было: вера благодатная по всей земле распространилась и до нашего народа русского дошла, и озеро закона пересохло, а евангельский источник наводнился и всю землю покрыл и на нас пролился. Вот уже и мы со всеми христианами славим Святую Троицу, а Иудея молчит. На основании того, что хоть и произведение и написано в литературной форме, то еще не значит что в него не могут быть заложены философские идеи «Благословен Господь Бог Израилев, Бог христианский, что посетил народ свой и сотворил избавление людям своим, что не позволил творению своему до конца идольским мраком одержимому быть и от бесовского служения погибнуть, но направил прежде племя Авраама скрижалями и законом, а после через Сына своего все народы спас Евангелием и крещением, вводя их в обновление воскресения – в жизнь вечную <…>. Закон ведь – предшественник и слуга благодати и истины, истина же и благодать – слуги будущего века, жизни нетленной. Как закон приводит подчиняющихся ему к благодатному крещению, так и крещение сынов своих препровождает к вечной жизни. И что принес закон? И что – благодать? Прежде был дан закон, потом – благодать, прежде тень – потом и истина. Образ же закону и благодати – Агарь и Сарра, сначала раба, потом – свободная. Да уразумеет это читающий. Как Авраам в юности своей имел жену Сарру, свободную, а не рабу, так и Бог сначала пожелал и замыслил сына своего в мир послать и тем благодать явить. Сарра же не рожала, потому что она была бесплодной; не была, впрочем, она бесплодной, но предназначено ей было промыслом Божиим в старости родить. Безвестная пока и утаенная премудрость Божия скрыта была от ангелов и людей не как несуществующая, но как утаенная, с тем, чтобы явиться в конце века. Сарра сказала Аврааму: Вот, обрек меня господь не рожать, войди к рабе моей Агари и роди от нее». Так и благодать сказала Богу: «Не пришло время сойти мне на землю и спасти мир, сойди на гору Синай и дай закон». Послушал Авраам речи Сарры и вошел к рабе ее Агари, – внял же и Бог словам благодати и сошел на Синай. Родила Агарь раба от Авраама, рабыня – родила раба, и дал Авраам имя ему: Измаил. Принес же и Моисей с Синайской горы закон, а не благодать, тень, а не истину. После сего, когда Авраам и Сарра уже состарились, явился Бог Аврааму, сидящему перед дверьми шатра своего в полдень, у дуба Мамврийского. Авраам пошел навстречу Ему и поклонился Ему до земли, и принял Его в шатер свой. Когда век сей стал к концу приближаться, посетил Господь человеческий род и сошел с небес, в утробу девицы входя. Приняла девица его с поклоном в шатер тела своего, бесстрастно, так говоря ангелу: «Я раба Господня, пусть будет с тобой по слову твоему». И тогда отверз Бог лоно Сарры, и, зачав, родила Исаака, свободная – свободного. Также и Бог, когда посетил человечество, то явилось ранее безвестное и сокрытое, – родилась благодать и истина, а не закон, – сын, а не раб. Когда был вскормлен отрок Исаак, когда окреп, сотворил великий пир Авраам, когда вырос Исаак, сын его. Когда Христос уже был на земле, но благодать еще не окрепла, укреплялась в течение тридцати лет, все годы Христос в ней таился, и как вырос и окреп, явилась благодать Божия всем людям в реке Иорданской; и тогда устроил Бог пир и угощение великое тельцом, вскормленным от рождения, – возлюбленным Сыном своим Иисусом Христом, собрав воедино ангелов и людей. После этого увидела Сарра Измаила, играющего с ее сыном Исааком, увидела и то, как обидел Измаил Исаака, и сказала она Аврааму: «Прогони рабу с сыном ее, не должен наследовать сыну рабыни сын свободной» <…>. Так и свободная благодать, увидев, что дети ее христиане терпят обиды от иудеев, сынов рабского закона, возопила к Богу: «Прогони иудеев с их законом, рассей по странам». Ибо какая связь тени с истиной, иудейства с христианством? И изгнана была рабыня Агарь с сыном ее Измаилом, и Исаак, сын свободной, стал наследником отцу своему Аврааму. И изгнаны были иудеи и рассеяны по странам, сыны благодати христиане сделались наследниками Богу и Отцу. Как исчезает свет луны, когда сияет солнце, как проходит холод ночи, когда солнечная теплота согревает землю, так и закон отошел, когда явилась благодать <…>. Ибо закон и прежде был, ненадолго вознесся и отошел, вера же христианская хотя и появилась позже, но стала выше закона и распространилась на множество народов. Благодать Христова всю землю охватила и как вода покрыла ее <…>. +Так и следовало благодати и истине воссиять в новых людях: ведь не вливают, по словам Господа, вина нового, то есть учения благодатного, в мехи ветхие, обветшавшие в иудействе, а то и мехи прорвутся, и вино прольется. Если не могли иудеи закона подобие удержать, но многократно идолам поклонялись, то как могли бы сохранить учение истинной благодати? Для нового учения нужны новые меха – новые народы, тогда то и другое ненарушимо будет. Так и было: вера благодатная по всей земле распространилась и до нашего народа русского дошла, и озеро закона пересохло, а евангельский источник наводнился и всю землю покрыл и на нас пролился. Вот уже и мы со всеми христианами славим Святую Троицу, а Иудея молчит <…>». (Митрополит) Илларион. Слово о Законе и Благодати // Красноречие в Древней Руси (XI–XVII вв.). – М., 1987. – С. 49– 3. По каким признакам Г. Сковорода считает можно найти счастье в жизни? Каким путем человек должен найти собственное счастье? Как вы думаете: насколько легко стать счастливым по Г. С. Сковороде? Если, с точки зрения Г. Сковороды, счастье как «необходимая необходимость туне везде и всегда даруется», то почему большинство людей не чувствуют себя в жизни счастливыми? "Нет слаще для человека и нет нужнее, как счастье; нет же ничего и легче сего. Благодарение блаженному Богу. Царствие Божие внутри нас. Счастие в сердце, сердце в любви, любовь же в законе вечного" Очень легко стать счастливым.Нужное есть только одно: «Едино есть на потребу» Люди чувствуют себя несчастными потому что они пытаются найти счастье что в другом и далеком «Благодарение блаженному Богу о том, что нужное сделал нетрудным, а трудное ненужным. Нет слаще для человека и нет нужнее, как счастье; нет же ничего и легче сего. Благодарение блаженному Богу. Царствие Божие внутри нас. Счастие в сердце, сердце в любви, любовь же в законе вечного... +Что было бы, если бы счастие, пренужнейшее и любезнейшее для всех, зависело от места, от времени, от плоти и крови? Скажу яснее: что было бы, если бы счастие заключил бог в Америке, или в Канарских островах, или в азиатском Иерусалиме, или в царских чертогах, или в соломоновом веке, или в богатствах, или в пустыне, или в чине, или в науках, или в здравии?.. Тогда бы и счастие наше и мы с ним были бедные. Кто б мог добраться к тем местам? Как можно родиться всем в одном коем-то времени? Как же и поместиться в одном чине и стати? Кое же то и счастие, утвержденное на песке плоти, на ограниченном месте и времени, на смертном человеке? Не сие ли есть трудное? Ей! Трудное и невозможное. Благодарение же блаженному Богу, что трудное сделал ненужным. Ныне же желаешь ли быть счастливым? Не ищи счастья за морем, не проси его у человека, не странствуй по планетам, не волочись по дворцам, не ползай по шару земному, не броди по Иерусалимам… Золотом можешь купить деревню, вещь трудную, как обходимую, а счастие как необходимая необходимость туне везде и всегда даруется… Что же есть для тебя нужное? То, что самое легкое. А что же есть легкое? О друг мой, все трудное, и тяжелое, и горькое, и злое, и лживое есть. Однако что есть легкое? То, друг мой, что нужное. Что есть нужное? Нужное есть только одно: «Едино есть на потребу»… Что же есть оное едино? Бог. Всяка тварь есть рухлядь, смесь, сволочь, сечь, лом, крушь, стечь, вздор, сплочь, и плоть и плетки… А то, что любезное и потребное, есть едино везде и всегда. Но сие едино все горстию своею и прах плоти твоей содержит… Многие телесные необходимости ожидают тебя, и не там счастие, а для сердца твоего едино есть на потребу, там бог и счастие, не далече оно. Близ есть. В сердце и в душе твоей». Сковорода Г. С. Начальная дверь к христианскому добронравию // Соч.: В 2 т. – М., 1973. – Т. 1. – С. 111–112. 4. В чем видел общественный прогресс п. Лавров? Какое значение для прогресса общества имеет искусство? Если из сотен читателей один-два найдутся поталантливее, повпечатлительнее и применят в жизни те истины, которые они узнали от писаки, то прогресс был. Если жар учителя зажёг хотя в небольшом числе учеников жажду поразмыслить, поработать самому, жажду знания и труда, то прогресс опять был. Я уже не говорю, как неизмеримо ниже — при всей их художественной талантливости, при всей их учености, при всей их публицистической знаменитости – стоят упомянутые господа сравнительно c теми совершенно незаметными деятелями прогресса, о которых сказано выше и которые хранят в себе всю возможность прогресса для будущего. Прекрасное произведение, даже не осмысленное художником, есть все-таки увеличение развивающего капитала человечества; не говоря о другом действии искусства, лишь путем прекрасного человек большею частью переходит из мира пошлости в область истины и справедливости. Оно возбуждает внимание, увеличивает впечатлительность и, следовательно, есть уже само по себе орудие прогресса независимо от мысли, одушевлявшей художника. «Ни литература, ни искусство, ни наука не спасают от безнравственного индифферентизма. Они не заключают и не обусловливают сами по себе прогресса. Они доставляют лишь для него орудия. Они накопляют для него силы. Но лишь тот литератор, художник или ученый действительно служит прогрессу, который сделал все, что мог, для приложения сил, им приобретенных, к распространению и укреплению цивилизации своего времени; кто боролся со злом, воплощал свои художественные идеалы, научные истины, философские идеи, публицистические стремления в произведения, жившие полной жизнью его времени, и в действия, строго соответственные количеству его сил. Кто же сделал менее, кто из-за личного расчета остановился на полдороге, кто из-за красивой головки вакханки, из-за интересных наблюдений над инфузориями, из-за самолюбивого спора c литературным соперником забыл об огромном количестве зла и невежества, против которого следует бороться, тот может быть чем угодно: изящным художником, замечательным ученым, блестящим публицистом, но он сам себя вычеркнул из ряда сознательных деятелей исторического прогресса. По нравственному значению, как человек, он стоит ниже бесталанного писаки, всю жизнь неутомимо твердящего столь же бесталанным читателям старые истины о борьбе со злом и невежеством; ниже полузнайки-учителя, c жаром вколачивающего полупонятые знания в умы неразвитых мальчиков. Эти сделали всё, что умели, что могли; c них и требовать более нечего. Если из сотен читателей один-два найдутся поталантливее, повпечатлительнее и применят в жизни те истины, которые они узнали от писаки, то прогресс был. Если жар учителя зажёг хотя в небольшом числе учеников жажду поразмыслить, поработать самому, жажду знания и труда, то прогресс опять был. Я уже не говорю, как неизмеримо ниже — при всей их художественной талантливости, при всей их учености, при всей их публицистической знаменитости – стоят упомянутые господа сравнительно c теми совершенно незаметными деятелями прогресса, о которых сказано выше и которые хранят в себе всю возможность прогресса для будущего. Мне скажут, что я несправедлив в отношении как к искусству, так и к науке. Прекрасное произведение, даже не осмысленное художником, есть все-таки увеличение развивающего капитала человечества; не говоря о другом действии искусства, лишь путем прекрасного человек большею частью переходит из мира пошлости в область истины и справедливости. Оно возбуждает внимание, увеличивает впечатлительность и, следовательно, есть уже само по себе орудие прогресса независимо от мысли, одушевлявшей художника. Точно так же всякий новый факт знания, как бы он ни был мелок и ничтожен для современных жизненных вопросов, есть увеличение капитала человеческой мысли. Лишь классифицируя и изучая все существа природы, как они суть на самом деле, человек получает возможность классифицировать и изучать их по отношению к человеческому благу, по их полезности и вредности для большинства. Сегодня энтомолог порадуется, что в его коллекции прибавились два-три незамеченных прежде жучка, а через несколько времени, посмотришь, изучение одного из этих жучков даст технику новое средство для удешевления полезного продукта, следовательно, отчасти и для увеличения удобств жизни большинства. А затем другой из этих жучков стал исходной точкой разысканий ученого о законах развития животных форм и функций – законах, по которым развивалось и человечество из своего зоологического состояния, вынося фатально из него в свою историю много печальных переживаний; законах, которые указывают человеку, что, лишь борясь за свое развитие, он, рядом c неизбежным зоологическим элементом своего существа, может выработать в себе и другой элемент, позволивший ему быть деятелем прогресса. Сегодня лингвист c восторгом отметил особенности спряжения глаголов древнего языка; завтра эта особенность свяжет несколько языков, до тех пор разрозненных; послезавтра эта связь уяснит ряд мифов доисторического периода; а там, смотришь, оказалась возможность проследить влияние этих мифов на учения христианских церквей, понятнее стал меньшинству строй мысли большинства и, следовательно, стало удобнее найти средства для развивающей прогрессивной деятельности. Искусство и наука в их произведениях суть орудия прогресса независимо от настроения и стремления художника и ученого, даже против их желания. Лишь бы произведение искусства было в самом деле художественно, лишь бы открытие ученого было в самом деле научно – они уже принадлежат прогрессу. +Я и не думал говорить, что искусство и наука не суть орудия прогресса, что художественное произведение и научное открытие как факты не служат прогрессу. Но, бесспорно, и металлы, хранящиеся в почве, и шелк, вырабатываемый шелковичным червем, суть тоже орудия прогресса, факты для него. Художник, имеющий в виду только искусство и никогда не подумавший о человечном его влиянии, может представлять огромную эстетическую силу. Его произведение прекрасно; его влияние может быть огромно и даже весьма полезно. Но его сила, по нравственному достоинству, не выше той, конечно, громадной силы, которая разбросала по земле самородки меди, заключила в болота и озера железо, а относительно пользы металлов для человеческой цивилизации никто спорить не станет. Эстетическая сила сама по себе – сила вовсе не нравственная. Нравственною, цивилизационною, прогрессивною силою она становится, независимо от художника, лишь в мозгу того, кто, вдохновившись прекрасным произведением, подвинулся на благо; в том, кто сделался лучше, впечатлительнее, развитее, энергичнее, деятельнее под влиянием впечатления, полученного от произведения художника; как металл сделался цивилизационною силою лишь в мозгу того, кто придумал из него первое полезное орудие. Художник как художник стоит в уровень со всяким могучим физическим или органическим процессом, не имеющим никакого человеческого значения. И звук, и кровообращение служат источником мысли, желания добра, решимости на дело, но они не суть ни мысль, ни добро, ни решимость. Чтобы художник сам был цивилизационною силою, для этого он должен сам вложить в свои произведения человечность; он должен выработать в себе источник прогресса и решимость его осуществить; должен приступать к работе, проникнутый прогрессивною мыслию; и тогда, в процессе творчества, не насилуя себя, он будет сознательным историческим деятелем, потому что сквозь преследуемый им идеал красоты будет и для него всегда сиять требование истины и справедливости. Он не забудет о борьбе против зла, которая обязательна для каждого, а для него тем более, чем более естественной силы в нем заключается». (Лавров П.Л. Исторические письма // Избр. произведения: в 2 т. М., 1965. Т. 2. C. 92 - 96). 5. В чем смысл жизни по л. Толстому? в чем состоит личное и общественное благо? Толстой считает, что жизнь человека наполняется смыслом в той мере, в какой он подчиняет ее исполнению воли Бога, а воля Бога дана нам как закон любви, противостоящий закону насилия. Закон любви полней и точней всего развернут в заповедях Христа. Чтобы спасти себя, свою душу, чтобы придать жизни смысл человек должен перестать делать зло, совершать насилие, перестать раз и навсегда и прежде всего тогда, когда он сам становится объектом зла и насилия. Не отвечать злом на зло, не противиться злу насилием -такова основа жизнеучения Льва Николаевича Толстого. «Живет всякий человек для того, чтобы ему было хорошо, – для своего блага. Когда человек не желает себе блага, то он не чувствует даже, что живет. Человек и понять не может, чтобы можно было жить и не желать себе блага. Жить для каждого человека – все равно что желать блага и добиваться его; и, наоборот, желать и добиваться блага – все равно что жить. Человек чувствует жизнь в себе самом, и – только в себе одном. Сначала, пока он не понял истинного смысла жизни, человек думает, что благо есть только то, что благо для него одного. Ему сначала кажется, что живет, истинно живет, только он один. Жизнь других людей кажется ему не такою, как своя, она кажется ему только подобием жизни. Свою жизнь человек чувствует; а чужую жизнь он только видит со стороны. Он не чувствует ее и только потому, что видит чужую жизнь, узнает, что и другие люди как будто живут. Что он сам живет, это каждый человек знает и не может ни на минуту перестать знать это. Про жизнь других людей человек знает только тогда, когда он хочет думать о них. Вот почему и кажется человеку, что по-настоящему живет только он один. Такой человек, если и не желает зла другим, то только потому, что ему самому неприятны страдания других. Если он и желает людям добра, то совсем не так, как себе: себе он желает добра для того, чтобы ему самому было хорошо, другим же он желает добра не для того, чтобы им было хорошо, а только для того, чтобы ему, глядя на их радость, самому было приятнее. Такой человек дорожит благом только своей жизни; ему важно и нужно только, чтобы ему самому было хорошо. И вот когда человек этот начинает добиваться своего блага, то он сейчас же видит, что сам по себе он не может его достичь, потому что благо это находится во власти других людей. Он всматривается в жизнь других людей и видит, что все они, как и он сам, и как все животные, – имеют такое же точно понятие о жизни. Точно так же, как и он, они чувствуют только свою жизнь и свое благо, считают только свою жизнь важною и настоящею, и точно так же их благо находится во власти других людей. Человек видит, что каждое живое существо ищет своего собственного маленького блага и для этого готово отнимать благо у других существ, даже лишая их жизни, – готово лишить блага и жизни его самого. И когда человек сообразит это и станет присматриваться к жизни, то он видит, что так оно и есть на самом деле: не только одно какое-нибудь существо или десяток существ, а все бесчисленные существа мира, для достижения своего блага, всякую минуту готовы уничтожить его самого, – того, для которого одного, как ему кажется, и существует жизнь. И когда человек ясно поймет это, то он видит, что трудно ему добыть себе то собственное благо, без которого, ему кажется, он и жить не может. И чем дольше человек живет, тем больше он на деле убеждается в том, что это так. Он участвует в жизни человечества. Жизнь эта составлена из отдельных людей, которые волей-неволею связаны между собой. А между тем люди эти желают каждый своего собственного блага и для этого готовы истребить и съесть один другого. Видя это, человек убеждается в том, что такая жизнь не может быть для него благом, но будет, наверное, великим злом. Но мало этого: «Ты тянешь, и он тянет: кто ни перетянет, а обоим падать». Если даже человек окажется сильнее других и может взять над ними верх, то и тогда разум и опыт его очень скоро показывают ему, что те удовольствия, которые он урывает для себя у других, – не настоящее благо, а только подобие блага, потому что чем больше он пользуется ими, тем больнее он чувствует те страдания, которые всегда наступают после них. Чем больше живет такой человек, тем яснее он видит, что удовольствий становится все меньше и меньше, а скуки, пресыщения, трудов, страданий – все больше и больше. Но мало и этого: когда он начинает болеть и ослабевать и видит болезни, старость и смерть других людей, то он c ужасом начинает понимать, что он сам, – то, что для него дороже всего, – c каждым часом приближается к ослаблению, старости и смерти. Кроме того, что другие люди готовы его погубить; кроме того, что страдания его неминуемо усиливаются; кроме всего этого, такой человек начинает понимать, что жизнь его есть не что иное, как только постоянное приближение к смерти, которая непременно уничтожит столь дорогого ему самого себя со всем его благом. Человек видит, что он только и делает, что борется со всем миром, и что борьба эта ему не по силам. Он видит, что он ищет удовольствий, которые только подобия блага и всегда кончаются страданиями; видит, что он хочет сделать невозможное: удержать жизнь, которую нельзя удержать. Он видит, что когда желает блага и жизни только самому себе, то добиться этого блага и этой жизни и удержать их он никак не может. +То, что для такого человека важнее и нужнее всего, – он сам, то, в чем одном он полагает свою жизнь, – то гибнет, то будет кости, черви; а то, что для него не нужно, не важно и не понятно – весь мир Божий, то останется и будет жить вечно. Оказывается, что та единственная жизнь, которую такой человек чувствует и бережет, – обманчива и невозможна; а жизнь вне его, та, которую он не любит, не чувствует и не знает, – она-то и есть единая настоящая жизнь. Он видит, что-то, чего он не чувствует, то только и имеет ту жизнь, которую он один желал бы иметь, но это не то, что так кажется человеку, когда он унывает или падает духом. Это не такая мысль, которая находит от тоски и может пройти, когда человек повеселеет. Нет, – это самая очевидная и несомненная истина, и если мысль эта хоть раз придет человеку или другие хоть раз растолкуют ее ему, то он никогда не отделается от нее, ничем ее из себя не выжжет. (Толстой Л Н. Об истинной жизни // Полн. собр. соч. М., 1936. Т. 26. С. 885-887) 6. В чем особенность понимания человека в философии н.А. Бердяева? Можно ли его взгляд назвать гуманистическим? Что «экзистенциального» в его позиции? Особенность понимания личности Бердяевым заключается в том, что он рассматривает личность с точки зрения ценностного подхода. Для него ценность личности есть высшая иерархическая ценность в мире, ценность духовного порядка. Да, его подход можно назвать гуманистическим т.к для него ценность личности есть высшая иерархическая ценность в мире «Проблема человека есть основная проблема философии. Еще греки поняли, что человек может начать философствовать только c познания самого себя. Разгадка бытия для человека скрыта в человеке. В познании бытия человека есть совсем особая реальность, не стоящая в ряду других реальностей. Человек не есть дробная часть мира, в нем заключена цельная загадка и разгадка мира. Тот факт, что человек, как предмет познания, есть вместе c тем и познающий, имеет не только гносеологическое, но и антропологическое значение. <...> Человек есть существо, недовольное самим собою и способное себя перерастать. Самый факт существования человека есть разрыв в природном мире и свидетельствует о том, что природа не может быть самодостаточной и покоится на бытии сверхприродном. Как существо, принадлежащее к двум мирам и способное преодолевать себя, человек есть существо противоречивое и парадоксальное, совмещающее в себе полярные противоположности. <...> Человек не есть только порождение природного мира и природных процессов, и вместе c тем он живет в природном мире и участвует в природных процессах. Он зависит от природной среды, и вместе c тем он гуманизирует эту среду, вносит в нее принципиально новое начало. Творческий акт человека в природе имеет космогоническое значение и означает новую стадию жизни космической. Человек есть принципиальная новизна в природе. <...> +Научно наиболее сильно определение человека, как создателя орудий (homo faber). Орудие, продолжающее человеческую руку, выделило человека из природы. Идеализм определяет человека как носителя разума и ценностей логических, этических и эстетических. Но в такого рода учении о человеке остается непонятным, каким же образом соединяется природный человек c разумом и идеальными ценностями. Разум и идеальные ценности оказываются в человеке началами сверхчеловеческими. Но как нисходит сверхчеловеческое в человека? Человек тут определяется по принципу, который не есть человеческий принцип. И остается непонятным, что есть специфически человеческое. Пусть человек есть разумное животное. Но ни разум в нем, ни животное не есть специфически человеческое. Проблема человека подменяется какой-то другой проблемой. Еще более несостоятелен натурализм, для которого человек есть продукт эволюции животного мира. Если человек есть продукт космической эволюции, то человека, как существа отличного, ни из чего нечеловеческого не выводимого и ни на что нечеловеческое не сводимого, не существует. Человек есть преходящее явление природы, усовершенствовавшееся животное. Эволюционное учение о человеке разделяет все противоречия, все слабости и всю поверхность эволюционного учения вообще. Верным остается то, что человеческая природа динамична и изменчива. Но динамизм человеческой природы совсем не есть эволюция. Этот динамизм связан со свободой, а не c необходимостью. Не более состоятельно социологическое учение о человеке, хотя человек, бесспорно, есть специальное животное. Социология утверждает, что человек есть животное, подвергшееся муштровке, дисциплине и выработке со стороны общества. Все ценное в человеке не присуще ему, а получено им от общества, которое он принужден почитать, как божество. Наконец, современная психопатология выступает c новым антропологическим учением, согласно которому человек есть прежде всего больное существо, в нем ослаблены инстинкты его природы, инстинкт половой и инстинкт власти подавлены и вытеснены цивилизацией, создавшей болезненный конфликт сознания c бессознательным. В антропологии идеализма, натуралистического эволюционизма, социологизма и психопатологии схвачены отдельные существенные черты – человек есть существо, носящее в себе разум и ценности, есть существо развивающееся, есть существо социальное и существо больное от конфликта сознания и бессознательного. Но ни одно из этих направлений не схватывает существо человеческой природы, ее целостность. Только библейско-христианская антропология есть учение о целостном человеке, о его происхождении и его назначении. Но библейская антропология сама по себе недостаточна и не полна, она ветхозаветна и строится без христологии. И из нее одинаково может быть выведено и возвышение, и унижение человека». (Бердяев Н. О назначении человека. Париж, 1931. C. 58-60) 7. В чем смысл жизни, с точки зрения в.С. Соловьева? Проанализируйте его аргументацию, согласны ли вы с ним? Есть ли изначально заданный смысл жизни, по вашему мнению? Согласно Владимиру Соловьеву, смысл жизни заключается в добре, доступном нам внутренне через нашу совесть и разум. Да я с ним согласен нет, каждый человек сам находит себе смысл жизни «Нравственный смысл жизни первоначально и окончательно определяется самим добром, доступным нам внутренне через нашу совесть и разум, поскольку эти внутренние формы добра освобождены нравственным подвигом от рабства страстям и от ограниченности личного и коллективного себялюбия. Здесь крайнее мерило всяких внешних форм и явлений. «Разве вы не знаете, – говорит апостол Павел верующим, – что мы будем судить и ангелов?» Если же нам подсудно и небесное, то тем более все земное. Человек в принципе или по назначению своему есть безусловная внутренняя форма для добра, как безусловного содержания; все остальное условно и относительно. Добро само по себе ничем не обусловлено, оно все собою обусловливает и через все осуществляется. То, что оно ничем не обусловлено, оставляет его чистоту, то, что оно все собою обусловливает, есть его полнота, а что оно через все осуществляется, есть его сила или действенность. Без чистоты добра, без возможности во всяком практическом вопросе различить добро от зла безусловно и во всяком единичном случае сказать да или нет жизнь была бы вовсе лишена нравственного характера и достоинства; без полноты добра, без возможности связать c ним все действительные отношения, во всех оправдать добро и все добром исправить жизнь была бы одностороннею и скудною; наконец, без силы добра, без возможностей его окончательного торжества над всем, до «последнего врага» – смерти – включительно, жизнь была бы бесплодна. Внутренними свойствами добра определяется жизненная задача человека; ее нравственный смысл состоит в служении Добру чистому, всестороннему и всесильному. Такое служение, чтобы быть достойным своего предмета и самого человека, должно стать добровольным, а для этого ему нужно пройти через человеческое сознание. Помогать ему в этом процессе, а отчасти и предварять то, к чему он должен прийти, есть дело нравственной философии. Основатель ее как науки, Кант остановился на первом существенном признаке абсолютного добра – его чистоте, требующей от человека формально-безусловной, или самозаконной, воли, свободной от всяких эмпирических примесей: чистое добро требует, чтобы его избирали только для него самого; всякая другая мотивация его недостойна. Не повторяя того, что хорошо исполнено Кантом по вопросу о формальной чистоте доброй воли, я обратился в особенности ко второму существенному признаку добра – его всеединству, – не отделяя его от двух других (как сделал Кант относительно первого), а прямо развивая разумно мыслимое содержание всеединого добра из тех действительных нравственных данных, в которых оно заложено. Получились, таким образом, не диалектические моменты отвлеченной идеи (как у Гегеля) и не эмпирические осложнения натуральных фактов (как у Герберта Спенсера), а полнота нравственных норм для всех основных практических отношений единичной и собирательной жизни. Только такою полнотою оправдывается добро в нашем сознании, только под условием этой полноты может оно осуществить для нас и свою чистоту, и свою непобедимую силу. (Соловьев В.С. Нравственный смысл жизни в его предварительном понятии // Собрание сочинений Владимира Сергеевича Соловьева. СПб., 1903. Т. 7. C. 5-20) +Нужно искать вех своего пути не на земле, где плывешь в безграничном океане, по которому бессмысленно движутся волны и сталкиваются разные течения, – нужно искать, на свой страх и ответственность, путеводной звезды в каких-то духовных небесах и идти к ней независимо от всяких течений и, может быть, вопреки им. Франк С. Л. «Духовные основы общества» Теперь в новых печках повернул ручку в одну сторону – труба открыта, повернул в другую сторону – труба закрыта. Это не благочестиво. Потому что нет разума и заботы. Прежде возьмешь маленькую вьюшку – и надо ее не склонить ни вправо, ни влево, – и она ляжет разом приятно. Потом большую вьюшку, – и она покроет ее, как шапка. Это правильно. Раз я видел новое жнитво: не мужик, а рабочий сидел в чем-то, ни – телега, ни – другое что, ее тянула пара лошадей; колымага колыхалась, и мужик в ней колыхался. А справа и слева от колымаги, как клешни, вскидывались кверху не то косы, не то грабли. И делали дело, не спорю, – за двенадцать девушек. Только девушки-то эти теперь сидели с молодцами за леском и финтили. И сколько им не наработает рабочий с клешнями, они все профинтят. Выйдут замуж – и профинтят мужнее. Муж, видя, что жена финтит, – завел себе на стороне «зазнобушку». И повалилось хозяйство. И повалилась деревня. А когда деревни повалились – зачернел и город. Потому что не стало головы, разума и Бога. Розанов В. В. «Уединенное» Философия не есть наука, не есть даже наука о сущностях, а есть творческое осознание духом смысла человеческого существования. Философия всегда стремилась быть освобождением человеческого духа от рабства у необходимости. Стихия философии – свобода, а не необходимость… Философия свободна от того, каким дан нам мир, ибо ищет она истину мира и смысл мира, а не данность мира… Бердяев Н. А. «Философия свободного духа» 8. Почему Н.К. Михайловский скептически относится к идее коллективного, а не личностного прогресса? в чем, по его мнению, антиномия между личностным и общественным прогрессом? Потому что он считает что коллективный прогресс является причиной регресса личностного прогресса «Пусть общество прогрессирует, но поймите, что личность при этом регрессирует, что если иметь в виду только эту сторону дела, то общество есть первый, ближайший и злейший враг человека, против которого он должен быть постоянно на страже. Общество самим процессом своего развития стремится раздробить личность, оставить ей какое-нибудь одно специальное отправление, а остальное раздать другим, превратить её из индивида в орган». (Михайловский Н.К. Борьба за индивидуальность // Полн. соб. соч. СПб., 1906-1909. Т. 1. С. 477-478) 9. Проанализируйте рассуждение мыслителя и определите, кому оно принадлежит, обоснуйте свою позицию. «Кто наш общий враг, единый, везде и всегда присущий, в нас и вне нас живущий, но тем не менее враг лишь временный? Этот враг – природа. Она – сила, пока мы бессильны, пока мы не стали ее волей. Сила эта слепа, пока мы неразумны, пока мы не составляем ее разума. Занятые постоянной враждой и взаимным истреблением, исполняя враждебную нам волю, мы не замечаем этого общего врага и даже преклоняемся пред враждебной нам силой, благосклонность которой так же для нас вредна, как и вражда. Природа нам враг временный, а друг вечный потому, что нет вражды вечной, а устранение временной есть наша задача, задача существ, наделенных чувством и разумом. Природа в нас начинает не только сознавать себя, но и управлять собою; в нас она достигает совершенства, или такого состояния, достигнув которого, она уже ничего разрушать не будет, а все в эпоху слепоты разрушенное восстановит, воскресит. Природа, враг временный, будет другом вечным, когда в руках сынов человеческих она из слепой, разрушительной силы обратится в воссозидательную. Задача сынов человеческих – восстановление жизни, а не одно устранение смерти. <...> Теперь, когда люди смотрят друг на друга как на врагов, необходимо им узнать действительный, хотя и временный источник вражды, узнать общего врага, которого они не замечают, увлеченные взаимной неприязнью. Хотя этого врага мы встречаем и в себе и вне себя, горе и долу, над собою и под собою, везде и всюду, врага общего, единого, тем не менее мы почти не замечаем его враждебности и даже преклоняемся перед этой силой, смешивая ее даже c Богом. Не везде и не всегда одинаково обнаруживает она свою вражду; однако и благосклонность ее для нас столь же вредна, как и вражда. Притом же в настоящее время область благосклонности по мере истощения земли и увеличения народонаселения все сокращается, так что христианское и арийское человечество вступает в область открытой вражды к природе. +И тем не менее природа нам – враг лишь временный, другом же нашим она будет вечным. Разум человеческий раскрывается вместе c осознанием своей зависимости от силы, без обладания которой человек существовать не может, без овладения которой он должен был признать себя существом смертным и нести постоянные утраты. По мере истощения человеком средств для ограниченного существования и соответственно увеличения населения земли этот враг, тайный и явный, все более обнаруживается, и человеку приходится бороться усиленно и даже непрерывно c этой враждоносною и смертоносною силою. Но борьба c нею не под силу отдельным лицам; она должна расшириться и сорганизоваться в борьбу общественную, государственную и международную, то есть всенародную. Здесь единственный истинный и плодотворный коллективизм, единственная естественная, целесообразная солидарность. И здесь же, на этом поприще всем необходимой, единственной спасительной самозащиты и взаимозащиты, здесь и возможность замены братоубийственной вражды братским и сыновним единением; и здесь же, наконец, возможность и твердая надежда на исполнение общего дела и долга сынов человеческих перед их отцами и перед Богом отцов, победа жизни над смертью во всеобщем воскрешении». 10. Выделите основные идеи В.И. Вернадского из данного текста. Проанализируйте их с научной точки зрения. +«Одно из самых основных различий в нашем мышлении – математика и натуралиста – это характер пространства. Для математика … пространство является бесструктурным. Оно характеризуется измерениями, и только. Для естествоиспытателя … пустое незаполненное пространство не существует… Реальное пространство натуралиста совпадает с той физической средой, в которой идут наблюдения… Идеальное пространство геометра не существует для натуралиста: оно для него реально только в том случае, если бы наблюдения указывали ему, что, подобно времени, …пространство изотропно, однородно везде и всюду. В действительности этого нет – физическая среда явно разнородна… Одной из самых важных и самых плодотворных идей современной физики, основанной на теории относительности, является признание, что время и пространство неразрывно связаны между собой, неразделимы в природных явлениях. В сущности это старые идеи в новой оболочке – те идеи, которые всегда, во всяком изучении природного явления в своей научной работе скрыто принимал и принимает натуралист… В этом главное значение – критического характера – эйнштейновского мировоззрения, отодвинувшего из научного мировоззрения фикцию безвременного – мгновенного – действия всемирного тяготения… Может или не может явление идти во времени одинаково легко вперед и назад, т.е. является ли процесс обратимым или необратимым… Наше обычное представление о мире указывает, что в мире есть диссиметрия, проявляющаяся в существовании в нем энтропии. Энтропия указывает, что в пределах … нашего геологического и даже космического времени характер энергии мира меняется всегда и неизменно всегда в одну и ту же сторону – увеличения в мире тепловой энергии, не могущей больше производить в мире работу…» (Вернадский В.И. Научная мысль как планетарное явление. Разд. 2. Пространство и время в неживой и живой природе // Вернадский В.И. Философские мысли натуралиста. – М.: Наука, 1988. – С. 210-211, 222-224.) Ноосфера победит! |