12 стульев. Отрывок.. 12 стульев Двенадцать стульев. 12 стульев Двенадцать стульев Часть Старгородский Лев Глава Кончина мадам Петуховой
 Скачать 16.41 Kb.
|
|
12 стульев Двенадцать стульев Часть 1. Старгородский Лев Глава 2. Кончина мадам Петуховой Между тем Клавдия Ивановна умирала. Она то просила пить, то говорила, что ей нужно встать и сходить за отданными в починку парадными штиблетами Ипполита Матвеевича, то жаловалась на пыль, от которой, по ее словам, можно было задохнуться, то просила зажечь все лампы. Ипполит Матвеевич, который уже устал волноваться, ходил по комнате, и в голову ему лезли неприятные хозяйственные мысли. Он думал о том, как придется брать в кассе взаимопомощи аванс, бегать за попом и отвечать на соболезнующие письма родственников. Клавдия Ивановна уже не бредила. Высоко лежа на подушках, она посмотрела на вошедшего Ипполита Матвеевича вполне осмысленно и, как ему показалось, даже строго. — Ипполит, — прошептала она явственно, — сядьте около меня. Я должна рассказать вам... Ипполит Матвеевич с неудовольствием сел, вглядываясь в похудевшее, усатое лицо тещи. Он попытался улыбнуться и сказать что-нибудь ободряющее. Но улыбка получилась дикая, а ободряющих слов совсем не нашлось. Из горла Ипполита Матвеевича вырвалось лишь неловкое пиканье. — Ипполит, — повторила теща, — помните вы наш гостиный гарнитюр? — Какой? — спросил Ипполит Матвеевич с предупредительностью, возможной лишь к очень больным людям. — Тот... Обитый английским ситцем в цветочек... — Ах, это в моем доме? — Да, в Старгороде... — Помню, я-то отлично помню... Диван, двое кресел, дюжина стульев и круглый столик о шести ножках. Мебель была превосходная, гамбсовская... А почему вы вспомнили? Но Клавдия Ивановна не смогла ответить. Лицо ее медленно стало покрываться купоросным цветом. Захватило почему-то дух и у Ипполита Матвеевича. Он отчетливо вспомнил гостиную в своем особняке, симметрично расставленную ореховую мебель с гнутыми ножками, начищенный восковой пол, старинный коричневый рояль и овальные черные рамочки с дагерротипами сановных родственников на стенах. Тут Клавдия Ивановна деревянным, равнодушным голосом сказала: — В сиденье стула я зашила свои бриллианты. Ипполит Матвеевич покосился на старуху. — Какие бриллианты? — спросил он машинально, но тут же спохватился. — Разве их не отобрали тогда, во время обыска? — Я зашила бриллианты в стул, — упрямо повторила старуха. Ипполит Матвеевич вскочил и, посмотрев на освещенное керосиновой лампой с жестяным рефлектором каменное лицо Клавдии Ивановны, понял, что она не бредит. — Ваши бриллианты?! — закричал он, пугаясь силы своего голоса. — В стул? Кто вас надоумил? Почему вы не дали их мне? — Как же было дать вам бриллианты, когда вы пустили по ветру имение моей дочери? — спокойно и зло молвила старуха. Ипполит Матвеевич сел и сейчас же снова встал. Сердце его с шумом рассылало потоки крови по всему телу. В голове начало гудеть. — Но вы их вынули оттуда? Они здесь? Старуха отрицательно покачала головой. — Я не успела. Вы помните, как быстро и неожиданно нам пришлось бежать. Они остались в стуле, который стоял между терракотовой лампой и камином. — Но ведь это же безумие! Как вы похожи на свою дочь! — закричал Ипполит Матвеевич полным голосом и, уже не стесняясь тем, что находится у постели умирающей, с грохотом отодвинул столик и засеменил по комнате. Старуха безучастно следила за действиями Ипполита Матвеевича. — Но вы хотя бы представляете себе, куда эти стулья могли попасть? Или вы думаете, быть может, что они смирнехонько стоят в гостиной моего дома и ждут, покуда вы придете забрать ваши р-регалии? Старуха ничего не ответила. — Хоть отметку, черт возьми, вы сделали на этом стуле? Отвечайте! У делопроизводителя загса от злобы свалилось с носа пенсне и, мелькнув у колен золотой своей дужкой, грянулось об пол и распалось на мелкие дребезги. — Как? Засадить в стул бриллиантов на семьдесят тысяч?! В стул, на котором неизвестно кто сидит?!. Но тут Клавдия Ивановна всхлипнула и подалась всем корпусом к краю кровати. Рука ее, описав полукруг, пыталась ухватить Ипполита Матвеевича, но тут же упала на стеганое фиолетовое одеяло. Ипполит Матвеевич, повизгивая от страха, бросился к агрономше: — Умирает, кажется. Агрономша деловито перекрестилась и, не скрывая своего любопытства, вместе с мужем, бородатым агрономом, побежала в дом Ипполита Матвеевича. — Как же я их найду? Где эти стулья теперь искать? |