Квебекский акт Источник: https:www.bibliofond.ruview.aspxid=901846 © Библиофонд. Реферат Квебекский акт мая 1774 года глава колониальной политики Великобритании лорд Дартмут представил палате лордов акт, обеспечивающий эффективную деятельность правительства провинции Квебек
 Скачать 148.27 Kb.
|
|
Реферат Квебекский акт мая 1774 года глава колониальной политики Великобритании лорд Дартмут представил палате лордов акт, «обеспечивающий эффективную деятельность правительства провинции Квебек». Вскоре он был передан и в нижнюю палату парламента. В ходе слушаний в Палате Общин акт вызывал множество споров среди парламентариев. Дебаты велись почти по поводу каждого положения прокламации. Но наибольший резонанс вызвали пункты, касающиеся территории провинции, права и религии. Наиболее яркие высказывание различных членов парламента будут приведены в этом реферате. Нохрин писал, что в самом начале обсуждения «ни один депутат не проявил интереса к акту и не пожелал высказаться о его предмете». Изначально может создаться впечатление, что парламентарии не питали особого интереса к данному положению. Однако многие из выступающих понимали несовершенство Прокламации или даже подчеркивали ее губительный характер. Поэтому обвинить парламентариев в полной отсутствии мотивации в принятии нового закона будет неверным. В первую очередь, при обсуждении акта Прокламация критиковалась, так как она была установлена ордонансом короля, и не прошла процедуры одобрения парламента. Ввиду этого необходимо было принять новое законодательство. Мистер Корнуолл писал: Каждый из нас столкнулся с предрассудками, касающимися религии и канадских законов. Мне кажется, что процесс реформирование Канады - славное дело для нашей страны. Премьер- министр Великобритании лорд Норт (Lord North), поторапливая коллег, в ходе заседания 7 июня также говорил, что этот акт вызвал столько обсуждений, сколько не вызывала ни одна тема за последнее время, в результате чего многие законы, требующие принятия, были отложены. C ним солидарен даже его антагонист Томас Таунншенд, говоря, что из-за откладывания вопроса об управлении, Канада погрязла в анархии. Нохрин пишет, что основными противниками билля были виги, которые, пользуясь слабой осведомленностью парламентариев делами провинции, вводили в их заблуждение. Они критиковали уступки франкоканадцам и приписывали составителям акта неуважение к английским законам. Действительно, большинство представителей партии вигов противились введению Квебекского акта. Однако они критиковали билль отнюдь не из-за нежелания реформировать провинцию. В ходе заседания 31 мая Э. Берк порицая Квебекский акт за отмену присяжных в суде, высказался, что предыдущий закон колонии также был деспотичнным . Кроме того, большинством вигов почти не критиковался религиозный вопрос. Бамбер Гасконь (Mr. Gascoyne) также отзывался в негативном ключе о Прокламации, говоря, что от ее предписаний, страдали все канадцы и неоднократно присылали жалобы. Он также повторяет пассаж о деспотизме данной конституции: у них (канадцев) не было ни адвокатов, ни советников, им просто навязали новый закон провинции, который ущемлял их права. В целом, признание Прокламации идеальным законом для Канады, не соответствовало взглядам парламентских ораторов. Единственным человеком, который превозносил Прокламацию, был полковник Барре. Он идеализировал этот закон, говоря, что прокламация обеспечила Канаду притоком множества британских переселенцев. Также он говорил, что французское население восхищалось английскими законами. Поэтому он единственный из всех спикеров не желал введения Квебекского акта исключительно из-за симпатии к предыдущему установлению. Другие же члены парламента критиковали акт за его противоречивые положения, не отрицая необходимости реформирования Канады. Наиболее яркими оппонентами введения акта были Эдмунд Берк, Уильям Питт (1708-1778) и Томас Пенн (1702-1775). Несмотря на жаркие дебаты, благодаря присутствию Карлтона на нескольких заседаниях, акт был окончательно принят 22 июня 1774 года. Губернатор отвечал на вопросы касающиеся положения дел в провинции, которые задавали парламентарии. Его «допрос» продолжался по три-четыре часа. Также был привлечен к аудиенции глава правосудия Канады Уильям Хэй (chief of Justice for Canada) и будущий министр юстиции Квебека (Attorney-general) Френсис Мазерс. Их убедительные подробные ответы и грамотная аргументация склонили большинство парламентариев к одобрению закона. Также был приглашен один представитель канадского нобилитета, который тоже высказался за необходимость принятия Квебекского акта. Однако такое малое количество информаторов из Канады ограничивало разнообразие предоставляемой информации. Именно это критиковал Берк: Мы знаем мало информации о провинции. Как мы можем устанавливать закон, если сами не понимаем его? Вы выбираете нужных людей, которые там пробыли лишь некоторое время, но они отнюдь не изъявители воли народа Канады, хотелось бы услышать франкоканадца. Нужно привлекать больше людей при составлении такого закона, иначе это просто абстракция. Тем не менее, билль о Квебеке был принят. Он затрагивал ряд важных вопросов, которые последовательно описаны в документе. Основными и наиболее противоречивыми были положения, связанные с управлением провинцией и судопроизводством, с территорией и религией. Именно на них приходится основная масса критики акта в парламенте. Первое положение, которое было самым объемным, посвящено описанию новых границ Квебека. Восточная граница провинции а была описана наиболее детально, ввиду соседства колониями Пенсильвания и Нью-Йорк. Также эта местность была частично обжитой и оспаривалась. Американские колонисты желали переселиться вглубь материка, так как на атлантическом побережье аренда земли была высокой, в то время как земли на Востоке были не освоены. Эта ситуация во многом походила на сюжет с запретом на поселение за Аппалачами, описанный мною ранее. Восточная граница тринадцати колоний совсем не поменялась по сравнению с королевской прокламацией. Таким образом, американский колонист, переехавший в восточные земли, попадал под юрисдикцию Квебека, где верховенствовало французское гражданское право. Данное установление границы создавало сложности переселенцам не французского происхождения, и ограничивало колониальный потенциал американцев. В парламенте это положение Квебекского акта вызвало жаркие дебаты, которые по интенсивности уступали лишь рассуждениям о восстановлении французского гражданского права. Однако большинство ораторов не воспринимали пункт о расширении территории Канады как ограничение тринадцати колоний, или же просто не говорили этом. Вильям Бейкер (1743-1824) представил парламенту петицию от Томаса Пенна, суть которой сводилась к недовольству расширением Канады, и передаче ей бассейна реки Огайо, на которую претендовали пенсильванские колонисты. По его словам, интересы пенсильванцев были ущемлены этим положением. Томас Тауншенд также докладывал, что в спорных территориях в районе Иллинойса близ Fort du Cane уже проживают 25 000 (five and twenty thousands) британских колонистов, и передача этих земель с жителями - американцами под канадское управление будет несправедливым . Наиболее любопытными представляются слова Александра Ваддеберна, который был генеральным солиситором: При всем уважении к англичанам и другим жителям Северной Америки, которые там поселились, их число мало, и они рвутся в район бассейна реки Огайо за торговой прибылью. Границы установлены верно, у других жителей Северной Америки (американских колонистов) не будет искушения пересечь эту черту. Они больше не будут расширяться. Я считаю, что лимитирование границ будет лучше любых других рестрикций, наложенных правительством. Ознакомившись с данным изречением, можно заключить, что парламентарии прекрасно осознавали ущемление интересов тринадцати колоний этим положением, а некоторые из них даже рассматривали Квебекский акт как средство наказания атлантических колоний. Таким образом, анти-американская риторика имеет место быть на стадии принятия билля о Квебеке. Однако других резких высказываний в отношении американцев в парламентском журнале, посвященном дебатам о Квебекском акте, мною встречено не было. Неудивительно, что самым главным защитником прав атлантических колоний был Эдмунд Берк, который являлся представителем колонии Нью- Йорк в парламенте. Его порицание территориальной уступки Канаде хорошо идентифицируется путем изучения его личной переписки, а также чтения выступлений в парламенте. На заседании 8 июня Берк сказал, что американцы жутко разозлены Квебекским актом и чувствуют себя преданными. По его мнению, введение билля вызовет неприятие, как в Великобритании, так и в Америке. Более ярко он выражает свои эмоции касательно территориальной составляющей акта в письмах к генеральной ассамблее Нью-Йорка в 1774 - 1775 годах. Несмотря на свое неприятие акта, он считал его справедливей для местного населения, нежели прокламация. И подчеркивал его либеральный характер в отношении религиозного вопроса. Однако территориальные изменения он считал несправедливым: Как мне кажется, этот билль затрагивает ваши интересы (жителей колонии Нью-Йорк) и нарушает ваши права. Он не только устанавливает новую систему управления Канадой, но и определяет границы. Акт принесет вред для имущества невинных людей, которые уже переселились на эти земли. Мне кажется, что это чрезмерное расширение противоречит принципам справедливости и защиты собственности. Правительство придумало это положение, чтобы установить претензии французов на ваши провинции. Чтобы ограничить ваши права, не прибегая к деспотическим методам. Это пример террора по отношению к тринадцати колониям. Такое изменение подрывает престиж Великобритании, так как она ущемляет собственные колонии . Правительство смогло предложить эту инициативу, так как ранее границы в Америке были неопределенными, существовала нейтральная зона. К тому же ваши претензии чересчур большие, и никогда не будут одобрены в парламенте . Более того, это положение несправедливо по отношению к офицерам, которые внесли огромной вклад в завоевание этой провинции, а вместо благодарности правительство расширяет территорию покоренной провинции. Приведенный мною пересказ его мыслей о данном положении акта представляет собой компиляцию нескольких его писем к генеральной ассамблее Нью- Йорка. В письмах Берк также заявлял, что будет противостоять введению этого положения, и что он согласен с претензиями тринадцати провинций на земли, присоединенные к Канаде в результате акта. Но все же он скептически относился к возможности противостоять его введению и внести поправки в закон. Дабы не вдаваться в подробное описание новых границ Квебека, представленное в акте, хотелось бы перечислить наиболее важные детали пункта о территории. Как было сказано ранее, наиболее подробно была описана восточная граница колонии, которая простиралась вдоль реки Коннектикут, верховий реки Святого Лаврентия, по озерам Эри и Онтарио. Таким образом, Канада охватывала бассейн Великих озер. Частично эта граница сохранилась вплоть до сегодняшнего дня: по верховьям реки Святого Лаврентия, по реке Ниагаре, по озеру Онтарио и Эри. В результате такого расширения на юго-восток, провинция стала граничить с колониями Нью-Йорк и Пенсильвания. С запада Квебек соседствовал с Луизианой, южная граница проходила по долинам рек Миссисипи и Огайо вплоть до территорий компании Гудзонова залива на севере. Западная граница Канады была описана очень поверхностно, это объяснялось, во-первых, плохой осведомленностью о землях за бассейном Великих озер: даже французские торговцы не бывали в этих местах столь часто, дабы составить подробные карты. Во-вторых, земли за бассейном Великих озер не представляли особого интереса для канадцев и американцев. Наиболее привлекательной территорией для английских колонистов был треугольник земель между реками Огайо, Миссисипи и Великими озерами. Как и писал ранее Эдмунд Берк, американцы считали эти земли честно отвоеванными у французов. Возвращение же этого региона Квебеку усилило антикатолические настроения и неприязнь к франкоканадцам в тринадцати колониях. На северо-востоке, Квебеку было передано побережье полуострова Лабрадор, что должно было стимулировать рыбный промысел в провинции. Подводя итог сказанному ранее, площадь Квебека сильно увеличилась: провинция включала в себя территории современных штатов Мичиган, Индиана, Иллинойс, Огайо и Миннесота. Если рассматривать парламентские дебаты, споры и рассуждения по поводу населения Квебека и его территории были наиболее частыми. В основном, обсуждение этой проблемы велось в первый день заседания Палаты Общин -26 мая. Но некоторые спорные участки границы были отложены на другие дни. Так обсуждение и уточнение границы Квебека с Нью-Йорком на заседании 6 июня продолжалось 7 часов. Кроме того, тема территории провинции и населения Канады активно обсуждалась в день аудиенции губернатора Карлтона и его помощников. Аргументация лорда Норта строилась на том, что возвращение французских земель в состав Квебека вызвано желанием вернуть традиционные места пушного промысла канадцам, чтобы стимулировать торговлю в провинции. Карлтон полностью поддерживал его и говорил, что помимо торговли, количество поселений канадцев за 11 лет владения колонией увеличилось, и они нуждаются в новых землях. Однако на слушании будущего министра юстиции Квебка Френсиса Мазерса, последний заявил, что план расширения границ рискованный, и если он провалится, то это приведет к самым печальным последствиям. Он считал, что расширение провинции на юго-восток и север чересчур большое, и сделано в чьих-то корыстных интересах. Увеличение территории провинции может угрожать фронтиру компании Гудзонова залива, говорил он. Сержант Глинн также упомянал, что правительство не вправе расширять границы Квебека, так как это ставит под угрозу протестантизм в сопредельных колониях и принесет несчастья английским колонистам, которые уже поселились на этих землях. Историки разделяются на два лагеря, поддерживающие разные точки зрения по поводу увеличения территории провинции. Первая теория состоит в том, что акт ограничивал экономический потенциал жителей тринадцати колоний и имел анти-американскую направленность. Большинство исследователей, работающих в русле американской историографической школы, придерживаются именно такого мнения. Они исходили из того, что фиксирование границ тринадцати колоний облегчало управление ими. Кроме того, в случае восстания эффективность действий на открытой местности в прибрежной зоне для британской армии была бы выше: войска были тактически подготовлены к такому виду боя, также возрастали и возможности снабжения. Вторая точка зрения гласит, что присоединенная к Квебеку территория была незаселенной. Ввиду ее неопределенности, канадские торговцы писали петиции королю, с требованием расширить границы Канады. В связи с этим, было тяжелее объяснить причину отказа от удовлетворения этой просьбы.К тому же канадцы вели торговлю с племенами индейцев, которые жили в районе Великих озер, и имели там ряд фортов (Детройт, Сен Луис). Л.Берт отмечает, что британское правительство сделало ошибку в 1763 году, столь сильно урезав территорию провинции. Поэтому присоединение этих земель видится ему вполне обоснованным. Несмотря на аргумент Нохрина о петициях, в этом вопросе я склоняюсь более к первому мнению, так как проблема скваттерства за Аппалачи стояла уже с 1763 года и «желание» жителей атлантических колоний переселиться вглубь материка было не меньшим. Можно предположить, что американские колонисты писали не меньше петиций по поводу заиления этого необжитого участка. Однако в этом вопросе власти Великобритании предпочли отдать эту территорию Квебеку. На мой взгляд, такая передача обусловлена тем, что способность франкоканадцев колонизировать эти территории была значительно меньше, нежели у жителей атлантических колоний, население которых к 1775 году достигало 2, 4 миллиона человек. Так что возможности колонизации материка со стороны американцев, которые по численности во много раз превосходили население Квебека, были гораздо шире. А канадцы не могли с таким же успехом колонизировать эти земли. Все население Канады сосредотачивалось в долине реки святого Лаврентия. В районе Великих озер их привлекало лишь рыболовство, в то время как американские колонисты стремились именно к землевладению и активному использованию этой территории. Иными словами, у канадцев и американский был разный тип экспансии: у американце- переселенческий, а у квебекцев - торговый. Второе положение акта, которое следовало за описанием новых границ, объявляло, что расширение территории Квебека не затронуло другие атлантические колонии. Подразумевалось, что дарование новых земель Квебеку не имело цели ущемить старые колонии. Теоретически, эта оговорка должна была успокоить американцев. Однако на практике они писали петиции и пытались противостоять принятию закона, достаточно вспомнить пламенные речи Эдмунда Берка и петиции Пенна. Таким образом, даже с такой оговоркой, правительству не удалось убедить американцев в отсутствии злых намерений. На этом часть акта, посвященная территориальному вопросу, завершается. В следующем, третьем, положении говорится о правах нобилитета. Пишется, что ничто содержащееся в акте не подразумевает лишение титулов и владений, полученных по дарственной грамоте или по любому другому документу о передаче собственности. Далее еще раз повторяется, что все титулы и владения канадцев останутся в прежнем состоянии, будто бы этого закона никогда не было. Можно заключить, что этим положением закрепляются привилегии дворян и подтверждается их неприкосновенность их собственности. Власти гарантируют, что никто не в праве отбирать у канадцев имущество. Это положение - ответ на обеспокоенность французских дворян и торговцев по поводу возможной передачи своей собственности в руки английским колонистам. Другими словами, данный пункт закреплял союз нобилитета и колониальной власти, который сложился ранее. Таким образом, этим положением была осуществлена давняя задумка губернаторов о содействии с франкоканадской элитой. Следует напомнить, что абитаны были неграмотны, поэтому влияние сеньоров на них было очень сильным: при необходимости они могли объяснить законы и приказания колониальной администрации крестьянину. При обсуждении большинство депутатов молча соглашались с этим положением. Но в то же время, наблюдалось сильное недоверие к канадцам. Джон Даннинг говорил, что если отдать власть над провинцией канадскому нобилитету, то они сговорятся и вернуться под власть Франции. Помимо этого, лордом Мансфилом была зачитана петиция английских торговцев с предостережением дарования французским сеньорам большой власти в провинции. Усиление влияния франкоканадцев способно подорвать торговлю в Канаде, писали они. В следующем, четвертом, положении объясняется причина введения Квебекского акта. В пункте критикуется предыдущий закон колонии - королевская Прокламация 1763 года, отмечается, что ее предписания не соотносились с традициями колонии и ее особенностями. Подчеркивается, что франкоканадское население до завоевания имело собственные вековые традиции, систему законодательства, судопроизводства и управления. Говорится, что все положения Прокламации отменяются с 1 мая 1775 года, а назначения должностных лиц и судей аннулируются. Примечательно, что оценка населения провинции в трудах исследователей разнится от 60 до 80 тысяч, а в этом пункте Квебекского акта упоминается о 65 тысячах канадцев. Резюмируя это положение, можно отметить, что чиновники, отвечающие за дела колоний в Лондоне, признавали, что Прокламация создала неудобства для жителей Квебека, они были лишены привычных законов, которые регламентировали их жизнь. Другими словами, прокламация нарушала сложившийся в Канаде уклад жизни, именно поэтому она и была отменена. С 1 мая 1775 года провозглашалось вступление в юридическую силу Квебекского акта. Во многом, парламентарии узнали о неприятии канадцами прокламации с уст Гая Карлтона, который рассказывал о множестве жалоб, связанных с потерей землевладений в результате введения Прокламации и урезания территории Квебека. Также губернатор сказал, что не считает расширение границ Канады ущемлением других колонии. Следующее, пятое, положение акта было одним из самых важных из всего билля, оно должно было решить одну из главных проблем колонии. Оно касалось исповедания католицизма в провинции. В этом пункте устанавливается, что все жители Канады могут свободно исповедовать католическую религию без всяких притеснений. Разумеется, эта мера принималась, дабы защитить и успокоить (for perfect Security and Ease of the Minds) население Канады. Хотя в прочтенных мною трудах, не встречалось упоминаний о крупных волнениях франкоканадцев, вызванных религиозным вопросом. Поэтому, на мой взгляд, желание «успокоить» канадцев весьма условно. Власти, скорее, были нацелены обзавестись поддержкой клира и нобилитета, престиж которых сильно возрос после принятия акта. Положение гласило, что католики имеют право сохранить свою веру и пользоваться свободой вероисповедования «в той степени, в которой она не нарушает королевскую супрематию». Последняя оговорка имеет принципиальное значение. До принятия акта в провинции позволялось исповедание католицизма «в той мере, которая была предусмотрена законами Великобритании» . Разница заключалась в том, что по законам Британской империи лишь протестанты могли занимать судебные и административные посты и участвовать в политической жизни. Такая формулировка исключала франкоканадцев от участия в борьбе за обладание постами, перечисленными выше. Таким образом, после введения новой формулировки о разрешении исповедать католичество в соответствии с королевской супрематией канадскому нобилитету открылся доступ к участию в политической и гражданской жизни провинции. Таким образом, католикам была сделана уступка, не имевшая аналогов в британской истории в ту эпоху. Также церковь получала право пользоваться всеми привилегиями, которыми она обладала до британского завоевания. В частности, католической церкви было разрешено вновь собирать десятину. Кроме того, подтверждались ее землевладения. Помимо перечисленного, была законодательно оформлена практика выбора епископа, появившаяся еще при губернаторстве Мюррея. Разумеется, во владениях британской короны не мог находиться папский легат, поэтому епископ должен был избираться из франкоканадцев, живущих в провинции. Можно отметить, что после установления билля о Квебеке католики уравнивались в правах с протестантами. Если переходить к обсуждению этой части билля в парламенте, то можно констатировать, что количество времени, проведённого депутатами в дискуссии касательно религиозного вопроса, было огромным. Главным парадоксом является то, что подавляющее большинство ораторов считали справедливым и верным это установление. Лишь немногочисленные персоны высказывались об уступках католикам в негативном ключе, пытаясь вызвать всплеск религиозных предрассудков у коллег. Остальные ораторы поддерживали введение данного положения. Большую роль в этом сыграл Гай Карлтон и будущий министр юстиции Квебека Маззерс, которые убедительно рассказывали о религиозном вопросе в Канаде. В ходе слушаний Карлтон поведал парламентариям, что франкоканадское население провинции составляет 150 тысяч человек, что, конечно же, было сильным преувеличением, в то время как количество в протестантов, по его словам, не превышало 360 человек без учета женщин и детей. Также он говорил, что французское население не крестится в протестантизм, а продолжает настойчиво требовать возвращения своих прав.Френсис Мазерс (будущий министр юстиции Квебека) считал, что возвращение французского законодательство должно быть неразрывно связано с отменой притеснений католиков. Он выделял три разных уровня отношения к католицизму во владениях Великобритании: первый и наихудший - в Ирландии, где вера подавлялась, второй - в колонии Мериленд, где католицизму относились терпимо, а в Канаде он должен быть должен быть установлен официально. Но и другие ораторы также горячо поддерживали введение этого положения. Чарльз Корнуолл говорил, что властям, не стоит притеснять католиков, дабы заручиться поддержкой местных жителей. Однако и сама политика поддержки сразу двух религий - новаторство для британских доминионов. Главное при ее проведении избежать того, что католики стали бы подавлять протестантов, которых провинции насчитывается всего лишь 360 человек. Чарльз Фокс (Charles Fox) говорил, что в католической Канаде есть польза, так как в эту колонию смогут приезжать преследуемые католики. Такой приток населения и вправду мог улучшить развитие Квебека. Александр Ваддеберн, генеральный солиситор Англии, говорил, что неправильно перекрещивать канадцев насильно, и толерантность к религии - хорошая черта билля. Он считал целесообразными религиозные уступки в стране, где совсем нет протестантов. Духовенство провинции должно пользоваться привилегиями, считал он. Но самые яркие речи о необходимости введения терпимости в Канаде произносил Эдмунд Берк, который часто апеллировал к естественным правам человека: Я никогда не отдам свой голос против религий. Вы говорите о терпимости в колониях, но она нужна и в этой стране. Право завоевания не дает нам власть устанавливать свои порядки, человеческая природа превыше всего. Во многих наших землях исповедуют разную религию, но мы не вправе устанавливать там свою. Должно соблюдаться право свободного исповедования религии, которое не может отменить никакое правительство, это не в его власти. В целом, наибольшие споры вызвало обсуждение взимания десятины, а не вопрос толерантности к католикам. Александ Ваддеберн говорил, что он согласен с установлением католичества в провинции, но десятина должна взыматься в пользу протестантской церкви, и протестанты ее не должны платить вовсе. Также несколько парламентариев высказывались против такой меры, так как она губительна для сельского хозяйства. Джордж Джоунстоун (George Johnstone) писал, что канадцев будет легче крестить в протестантизм, если десятины будут отменены. Также некоторые парламентарии отзывались о десятине как о дополнительном налоге, который не следует собирать без согласия населения. Поборниками сохранения этой привилегии католической церкви были Лорд Норт и Эдмунд Берк. Премьер - министр говорил, что это часть традиционных прав клира, и раз решились на установление католичества, то нужно разрешить и сбор десятины. Берк же уповал, что каждый человек имеет право поддерживать свою религию. Он желал, чтобы каждый житель провинции платил десятину в церковь, к которой он принадлежит. В итоге право собирать десятину было одобрено. Подтверждение прав и привилегий католической церкви, впоследствии, сказались на абсолютной лояльности колониальному правительству. Церковь стала мощным инструментом проведения имперской политики по отношению к абитанам, которые отличались неграмотностью и рысокой религиозностью. Именно совокупность этих двух факторов объясняла сильное влияние клира внутри канадской общины. По словам Миленковского, позднее отцы церкви убедили нобилитет и простых канадцев, что присоединившись к американским мятежникам, они потеряют религиозные и национальные права, дарованные актом о Квебеке. Отчасти такое беспокойство вполне оправдано, ввиду резкой конфессиональной нетерпимости между протестантами и католиками, которая царила в ту эпоху. Как отмечает Райерсон, в ходе революции в тринадцати колониях канадские священники призывали население воевать против мятежников, обещая прощение грехов. Таким образом, церковь являлась очень важным союзником колониальной администрации в управлении Квебеком. По словам Нохрина, уступка в вопросе религии была столь явной, что была создана оговорка о безусловном праве короля поддерживать и укреплять англиканскую церковь любыми возможными способами. Она была включена в следующий пункт прокламации, дабы успокоить немногочисленных британских переселенцев. Шестой пункт был посвящен этой оговорке. Декларировалось, что протестантизм не будет ущемлен и будет поддерживаться королем. Духовенство сохранит свои владения и права. Данная ремарка видится важной, так как в Великобритании и в тринадцати колониях были сильны антикатолические настроение. Поэтому дарование свободы вероисповедания виделось британцам ошибкой, которая может привести к падению протестантизма в Северной Америке. Это положение отвечало на эти страхи, гарантируя обеспечить поддержкой «титульную» религию Британской империи. В следующем, седьмом, пункте говорится, что канадцы освобождаются от принесения старой клятвы. Взамен они должны были принести новую, текст которой был написан далее. Ее нужно было принести губернатору или любому другому лицу, уполномоченному королем управлять провинцией. Тот, кто проигнорирует или откажется от принесения клятвы, должен быть привлечен к ответственности и подлежать наказанию: конфискации имущества, лишению правоспособности. В следующем, седьмом, положении говорится, что в вопросах имущества и владения жители Канады могут пользоваться привычными для них нормами права. Иными словами, в Канаде провозглашалось верховенство французского гражданского права. Таким образом, этим положением подчеркивалось уважения к традициям канадцев. Возвращались прежние юридические нормы, и устанавливалась привычная система общественные отношения. Однако французское право продолжало действовать и в предыдущие годы, отмечает И.М. Нохрин. Так как почти никто из числа английских судей не владел знаниями французского права, доступ к должностям в судебной сфере открывался местным жителям. Канадцы получили монополию на судопроизводство в провинции. Обсуждение этого пункта было самым напряженным в нижней палате парламента. Его приняли лишь с третьей попытки, тогда как положение об установлении католицизма в провинции с первой. Важно отметить, что к процессу принятия пункта привлекались губернатор, глава правосудия и адвокат-генерал Квебека. Парламентарии задавали много вопросов об английских и французских законах в Канаде. Дискутировали, какой из них будет благотворнее для жителей провинции. Данное положение вызвало резкую критику со стороны большинства ораторов. Единственными, кто вступался за необходимость установления этого положения, были Карлтон и министр правосудия Квебека Уильям Хэй. Также их поддерживал и лорд Норт. В ответ на критику отмены английского гражданского права, он отвечал, что французские законы пусть и хуже английских, но он более привычны канадцам. Кроме того, он заверял, что английское уголовное право останется в силе. Более подробно про необходимость введения французского гражданского права рассказал Карлтон. Его аргументация строилась на двух столпах: на справедливости по отношению к канадцам и на финансовой выгоде от этого шага. По отношению к первому он говорил, что канадцы, не знающие английского языка, страдают без старого судопроизводства на французском. Также он отмечал нехватку судей в провинции, владеющих французским языком. Кроме того он рассказывал о многочисленных жалобах и петициях франкоканадского нобилитета с просьбой вернуть законы, царившие до завоевания. Он подчеркивал, что канадцы не заинтересованы в создании ассамблеи и использовании суда присяжных, так как не понимали пользы от этих институтов. По - отношению ко второму он утверждал, что судопроизводство в провинции оторвано от реалий. Обоюдное незнание языков, как судьями, так и участниками процесса, ведет к серьезному замедлению скорости судопроизводства. Более того, судей, специализирующихся в английском праве, в провинции не более 10 человек, отмечает он. Введение французского гражданского права, по его словам, ускорит судопроизводство и сэкономит финансы колонии. Министр правосудия Квебека Ульям Хэй был полностью солидарен с губернатором. Он подтверждает, что канадцы не понимают механизм работы ассамблеи и суда присяжных, и отмечает, что жителей Квебека нужно обучать английскому праву, однако этого не делается. Также он говорит, что лучше выполнить просьбы нобилитета по отношению к законодательству и судопроизводству сейчас, если не сделать это добровольно, то они будут добиваться возвращения старых законов силой. Наиболее яростными критиками этой идеи были Исаак Барре и Эдмунд Берк. Первый считал, что введение французских законов приведет к отчуждению колонии. Он требовал созыва специальной комиссии, которая бы выбирала среди французских и английских законов самые подходящие и создала единый свод законов для провинции. В то же время он был согласен с Уильямом Хэем, что Канаде не нужна ассамблея. Он утверждал, что в руках людей с низкой политической культурой (к которым он, похоже, относил канадцев) этот институт будет приносить лишь вред. На заседании 31 мая Берк привел тираду о деспотичном характере французского права: Есть существенная разница между основаниями французского законодательства и английского. Установление французских законов поработит провинцию. Суд присяжных и ассамблеи - гордость нашей конституции. Наша система законодательства - прекрасна, а французский закон вырос из варварства и сформировался в деспотизме. Если мы вернем Канаде французские законы, то мы будем держать ее в рабстве. Поэтому я выступаю против такого деспотического правления в Канаде. Можно заключить, что это положение вызвало наибольшее неприятие среди парламентариев. В ту эпоху существовал культ английского права, и почти каждый человек в парламенте был проникнут им. В десятом пункте говорится, что земля в Канаде может держаться в барщине и свободном владении. Таким образом, британское правительство поддерживало феодальный характер землевладения в Канаде. Само же феодальное право было упразднено в Англии в XVII веке. Иными словами, в провинции был воссоздан институт отношений, которого не было в самой метрополии. Введением этого положение правительство закрепляло союз с сеньорами Канады. В пункте также говорится, что человек имеет право выбрать, согласно каким законам передать собственность: по французским или по английским. Одиннадцатым положением акта подтверждается верховенство английского уголовного права. В документе пишется, что за время британского владычества абитаны восторженно отзывались о нем, ввиду его мягкости. Поэтому с целью заботы о канадцах, британская администрация решила сохранить действие этой нормы права . Следует отметить, что система британского уголовного права подразумевала бессословность. По мнению Нохрина, замечание о мягкости английского уголовного права небезосновательно: в ходе уголовного процесса не практиковались пытки и изощренные способы смертной казни . Тем не менее, заявления о мягкости английского уголовного права не совсем корректны. При обращении к специальной литературе, выясняется, что в Англии XVIII века сохранились жестокие, а порой архаичные меры наказания: широко применялись смертная казнь, проводимая разными способами, бичевание кнутом, выставление у позорного столба, каторжные работы, конфискация имущества. «Лишь после 30-х годов XIX в. уголовное законодательство подверглось серьезной переработке и приобрело современный вид … Были отменены членовредительские и позорящие наказания, сокращена сфера применения смертной казни, основной мерой наказания стало лишение свободы в виде каторжных работ и тюремного заключения». Подводя итог пункту, можно отметить, что, безусловно, английское уголовное право было мягче французского, но все равно не соотносилось с современными понятиями о либеральности. Сохранением английского уголовного права Великобритания пыталось стандартизировать жизнь колоний в Северной Америке. В одиннадцатом положении акта постулируется, что создание ассамблеи в провинции откладывается до наступления более благоприятного периода. Вместо нее предписывался созыв совета по делам колонии. В его состав должны были входить от 17 до 23 уроженцев Канады. Исследователи, работающие в русле американской историографической традиции, настаивают на антидемократическом характере этого положения. Британская же школа пытается ответить на причины отказа от ассамблеи. При изучении парламентских дебатов, можно отметить, что губернатор провинции Карлтон отзывается, что данный институт чужд населению колониями, так как он отсутствовал в модели французского колониального управления. Более того, для ее созыв и работа требовали должны были покрываться за счет самой колонии. А ввиду финансовой необеспеченности провинции, содержание ассамблеи было непосильно для Канады. Карлтон говорил, что такая мера способствует укреплению финансов провинции. Также он отмечал равнодушие канадцев к этому институту. По его словам, требование созыва ассамблеи было присуще лишь немногочисленным англичанам, жившим в провинции. С помощью ее создания они намеревались получить полную власть в Канаде. Несмотря на пламенные речи большинства ораторов о недопустимости такого деспотического метода правления в провинции, данное положение было принято. Во многом, это заслуга губернатора провинции и его помощников. Также к аудиенции перед Палатой Общин был привлечен один из представителей канадского нобилитета, который подтвердил слова губернатора. В следующем, тринадцатом пункте пишется, что этот совет не имеет право устанавливать новые налоги в провинции. Они получали это право лишь в вопросах общественных нужд провинции, при условии согласия местного населения. В следующем, четырнадцатом обозначается иерархия в законотворчестве. Автор закона должен был подать его на рассмотрение губернатору, который обязан был передать его королю, а он мог отклонить его или одобрить . Если монарх отвергал закон, то его разработка и подготовка должна приостановиться. В случае одобрения, закон вступал в силу после обнародования в Квебеке. Таким образом, этим положением формируется лестница, по которой инициативы местной элиты и членов администрации доходили до короля. Парламентариями критиковалось всесилие губернатора провинции, который мог править провинцией без всяческого контроля. Сержант Глинн утверждал, что Канада находится в абсолютном подчинении к королю, который имел право вводить новые законы и менять членов администрации в провинции без всякого согласия парламента. Многие депутаты его поддерживали и говорили, что в провинции был установлен деспотичный характер власти. Оставшиеся пункты также описывают процедуру принятия новых законов. В пятнадцатом положении говорится, что если закон касается тяжкого наказания или религии, то он не должен быть принят без рассмотрения короля. Также по шестнадцатому положению принятие закона признается невозможным при отсутствии большей части членов совета провинции, за исключением экстренных случаев. Заключительные два пункта подтверждают, что введенные положения не должны противоречить и ставить под сомнение авторитет короля при проведении политики в Канаде. В семнадцатом положении отмечается, что ничто из содержащегося в акте не должно препятствовать праву короля создавать суды гражданской, уголовной, церковной юрисдикции, а также и назначать в них судей. Можно заключить, что право короля на вмешательство в систему судопроизводства было незыблимым. В восемнадцатом положении говорится, что ничто содержащиеся в этом акте не должно быть поводом для отмены любого закона Парламента Великобритании, касающегося управления колониальными владениями его Величества в Северной Америке. Таким образом, подчеркивается неизменность колониальных принципов политики Британской империи в Северной Америке. Закончив анализ акта, можно отметить, что он затрагивал наиболее актуальные вопросы того времени: они касались законодательства, религии, судопроизводства территории. Положения Квебекского акта сильно контрастируют с предписаниями Прокламации 1763 года. Билль о Квебеке является юридическим оформлением идей губернаторов Квебека Гая Карлтона и Джеймса Мюррея по управлению колонией. Билль содержит в себе религиозные уступки, не имевшие аналогов в истории колониальной политики Великобритании до XVIII века. Канадцам даровали возможность использования французского гражданского права в судебных тяжбах, связанных с землей, ее держанием и наследованием. В то же время, была сохранена система английского уголовного права. Основным ревнителями данного билля являлись католический клир и канадский нобилитет. В свою очередь, они способствовали проведению в жизнь политики британского монарха, что особенно отмечается в период вторжения континентальной армии в Канаду. Что касается восприятия билля о Квебеке в парламенте, большинство ораторов высказывались об акте в негативном ключе. Более всего порицалось расширение территории Квебека, отмена суда присяжных и реставрация французского гражданского права. По отношению к последним двум положениям критика велась наиболее резко. Однако аудиенции губернатора Канады Гая Карлтона и его помощников позволили склонить большинство членов Палаты общин в пользу приятия этих положений. В то же время, вызывает интерес практически единодушное принятие религиозного аспекта акта. Этот парадокс может свидетельствовать лишь о том, что в сознании элиты британского общества религиозные предрассудки постепенно исчезают. Введение акта показывает гибкость британской имперской политики: ради сохранения лояльности чуждого народа и ради обеспечения стабильности в регионе, имперские власти, невзирая на критику, были способны сделать серьезные уступки, которые были непопулярными среди общества. Квебекский акт доказал свою состоятельность в ходе Революции в тринадцати колониях. Безусловно, этот закон сыграл свою роль в истории Северной Америки. Как мне кажется, введение Квебекского акта опередило свое время. По духу, методам и целям он подобен законами эпохи империализма. Билль о Квебеке заложил новые принципы в управлении колониями, которые не имели аналогов в то время и раскрылись лишь в XIX веке. Литература билль квебек реформирование канада Нохрин И.М. Канада: английская или французская? Утверждение британской колониальной администрации в Квебеке и первые попытки урегулирования межэтнических противоречий (1763-1791 гг.): монография.- Челябинск, 2013.-160 с. Нохрин И.М. Квебекский акт 1774 года: к вопросу о причинах создания.//Вестник Челябинского государственного университета. - Челябинск, 2012. №. 25. - 93-97 с. Нохрин И.М. Утверждение британской колониальной администрации в Квебеке и проблема адаптации традиционной колониальной политики (середина 1760-х).//Известия Саратовского университета. Сер.: История. Международные отношения. - Саратов, 2012. - Вып. 3. - 23-27 с. Райерсон С.Б. Основание Канады. Канада с древнейших времён до 1815 г./ пер. с англ. С. Б. Райерсон; предисл. Т. Бак.- М., 1963.- 350 с. Тишков В.А. Освободительное движение в колониальной Канаде. - М., 1978. - 384 с. Тишков В.А. Страна кленового листа: начало истории. - М., 1977. -136 с. Соколов В.С., Виноградова С.М. Периодическая печать Великобритании. СПб., 2010. [ Электронный ресурс ] URL: http://www.evartist.narod.ru/text16/070.htm#_ftnref50 Alvord C.W. The Mississippi Valley in British politics: a study of the trade, land speculation, and experiments in imperialism culminating in the American revolution. - Cleveland, 1917. - 374 p.A.L. The old province of Quebec. - Toronto, 1933. - 511 p. Bourinot J.G. Canada under British rule 1760-1900.- Cambridge, 1900. 346 p.J.C.D. English society, 1660- 1832: Religion, ideology and politics during the ancien regime. - Cambridge, 2000. - 580 p.Victor. The province of Quebec and the early American revolution. - N. Y., 1970. - 562 p.Francis D. No king, no popery: Anti-catholicism in revolutionary New England London, 1995. - 173 p.Reginald. The Quebec act. A study in statesmanship - Oxford, 1968. - 224 p.Linda. Britons: Forging the nation, 1707-1837. - New Haven, 1992. - 429 p. Creighton D. Dominion of the North. A history of Canada. -London, 1958. - 619 p. Finlay. J.F. Canada in the north Atlantic triangle. Two centuries of social change. Toronto, 1975. - 343 p. |