История Средних веков. ИСВ. 1. Основные подходы к изучению проблемы генезиса капитализма в Западной Европе в раннее Новое время
 Скачать 22.2 Kb.
|
|
Тема 1. Основные подходы к изучению проблемы генезиса капитализма в Западной Европе в раннее Новое время 3. В. Зомбарт о происхождении капитализма: полемика с М. Вебером. Исследование Вебера стало и образцом для восхищения и подражания, и предметом жарких споров. Во главе оппонентов стал Зомбарт, черпавший вдохновение в биологизаторской философии Ф. Ницше - с ее мотивами "полноты жизни", обретаемой в творческой жажде "власти, размаха, страсти". В книге "Буржуа. Этюды по истории духовного развития современного экономического человека" (1913) Зомбарт утверждал, что подход Вебера охватывает лишь одну сторону капитализма и капиталистического духа, которая вносит в капиталистическую систему хозяйства такие добродетели, как трудолюбие, умеренность, расчетливость, верность договору. Это как бы "тыльная" сторона "капиталистического духа"; по словам Зомбарта - бюргерский, мещанский дух. Но на переднем плане выступает энергия предприимчивости, "воли к власти", "стремления к бесконечности". Она вырывает людей из мира их традиционных отношений, построенных на родственных и общинных связях, бросает "на путь мятущегося себялюбия и самоопределения". Две стороны в единстве образуют душевное настроение, которое, по мнению Зомбарта, и создало капитализм. В сфере материальных стремлений "завоевание", стремление к власти равнозначно увеличению денежной суммы. "Стремление к бесконечному" нигде не находит для себя "столь подходящего поля деятельности, как в охоте за деньгами, этом совершенно абстрактном символе ценности, который освобожден от всякой органической и естественной ограниченности и обладание которым все в большей и большей степени становится символом власти". Капиталистический предприниматель стремится к власти, чтобы приобретать, и приобретает, чтобы добиться власти. Предприниматели, по Зомбарту, - это "добытчики" прибыли, исторически сводимые к шести основным типам: 1) разбойники, особенно участники военных походов и заморских экспедиций ради добычи золота и экзотических товаров; 2) феодалы, коммерциализирующие свои земельные владения (продажа зерна и шерсти, горное дело); 3) государственные деятели, насаждающие торговые и промышленные компании; 4) спекулянты, оперирующие с деньгами и цепными бумагами, ростовщики, банкиры, биржевые игроки, грюндеры (учредители акционерных обществ); 5) купцы, втирающиеся в доверие к лицам, облеченным властью, и вкладывающие торговый капитал в процесс производства благ; 6) ремесленники (сюда же относятся "мануфактуристы", "фабриканты" и т.п.). Рассматривая процесс развития капитализма как органический цикл с эволюционными фазами, Зомбарт считал характерными для ранней стадии капитализма ("героической юности") три первых типа предпринимателей. Их душевный настрой определялся агрессивным авантюризмом и наслаждением жизнью как завоеванием. Затем на первый план выходят "мирные" типы предпринимателей, особенно фабриканты, искушенные в умениях "считать и копить" и достигать соглашения со своими поставщиками, рабочими и клиентами. Отмечая, что рационализация, деловая мораль, "мещанские добродетели" замещают порывы "бьющей через край" завоевательной энергии, Зомбарт, однако, не был склонен абсолютизировать этот процесс. Обращаясь к опыту современных ему американских миллионеров, он делал вывод о трех главных формах конкуренции в современном капитализме: 1) конкуренция эффективностью (ценовая), 2) конкуренция внушением (реклама) и 3) конкуренция насилием, которая нашла себе применение у крупных компаний и направлена на стремление к монополии. Великие предприниматели, по Зомбарту, это "люди, соединяющие в себе различные, обычно раздельные предпринимательские типы, которые одновременно являются разбойниками и ловкими калькуляторами, феодалами и спекулянтами, как мы это можем заметить у магнатов американских трестов крупного масштаба". 4. Концепция генезиса капитализма Р. Лахмана Лахман вспоминал, что после прочтения «Капитала» Маркса у него возникло ощущение, что в этой работе есть ответы на его вопросы, но преимущественно исторического характера. Поступив на социологический факультет Принстонского университета, молодой учёный оказался под влиянием теории модернизации и, по его собственному признанию, ему понадобилось несколько лет, чтобы осознать, что модернизация не тождественна капитализму[4]. Только оказавшись в Гарварде с его полной свободой научной самореализации, Лахман смог сосредоточиться на том вопросе, который интересовал его больше всего, а именно — генезисе капитализма. Учёный полагал, что только поняв истоки этого явления, можно полностью осознать текущие тенденции его развития. Ознакомившись с работами крупнейших историков, изучавших данную тему, Лахман пришёл к выводу, что ни в одной из них не содержатся убедительные и внутренне непротиворечивые объяснения возникновения капитализма в одной стране и невозникновения в других. Это сподвигло его на разработку собственной теории, которая во многом основывалась на работах социологов Макса Вебера и Чарльза Райта Миллса, а также трудах британских историков (Лоуренса Стоуна, Кристофера Хилла и Эрика Хобсбаума). «Я пришёл к выводу, — признавался учёный, — что по сути и Маркс, и марксисты задавали правильные вопросы, но ответы на них требовали большой дозы анализа в духе веберианства и теории элит»[2]. В одном из интервью он признал, что его интерес к элитам был вызван прочтением работ Вебера, именно у последнего он позаимствовал тезис о существовании трёх элит (хотя сам Вебер этот термин не использовал): Короны, магнатов и духовенства[1]. В следующей книге, «Капиталисты поневоле», вышедшей в 2000 году, Лахман применяет свою теоретическую модель к целому ряду нерешённых историко-социологических вопросов, которые так или иначе затрагивают проблему генезиса капитализма в средневековой Европе. По мнению учёного, все ранее существовавшие теории социального развития не могли в полной мере объяснить динамику экономического развития и социальные преобразования в рассматриваемый период и, главное, оказались полностью бессильны в тех случаях, когда было необходимо ответить на вопрос, почему генезис капитализма успешно произошёл в одной стране, или регионе, но не произошёл в другой. В своей книге Лахман приходит к выводу, что первые капиталисты не были расчётливыми дельцами, которые смогли предугадать, что капитал окажется доходнее феодальной ренти: они действовали на свой страх и риск с единственной целью — в условиях политической турбулентности защитить свои политические и экономические позиции и при этом не имели представления о том, к каким последствия приведут их действия в долгосрочной перспективе. Лахман утверждает, что ни сами города, ни этика протестанизма сами по себе не ведут к появлению капитализму. Он критикует Фернана Броделя, Джованни Арриги и Иммануила Валлерстайна, приверженцев мир-системного анализа, за их неспособность объяснить, почему расцвет итальянских городов-государств в XV веке не привёл к появлению капитализма в Италии, почему в XVI веке экономическое лидерство перешло к голландцам, а ещё через столетие — к Англии[9]. Чтобы дать ответ на этот вопрос, Лахман последовательно прослеживает конфликты элит в Северной Италии, Голландии, Англии, Франции и Испании. Учёный показал, как автономия итальянских городов эпохи Возрождения была обусловлена борьбой пап, французских, бургундских и германских монархов, после чего уже конфликт местных элит дал толчок развитию торговли и рационального предпринимательства. Эти процессы в свою очередь помогли сформироваться институтам городского капитализма и задать его пределы. Особо выделен опыт Флоренции, где местные элиты, лишённые возможности участвовать в транснациональной торговле, занялись производством шерсти и шёлка и финансированием Святого Престола. Во Флоренции на протяжении столетий продолжался конфликт местных элит, которые периодически вынуждены были прибегать к помощи общественных групп, занимавших более низкое социальное положение, что повлекло за собой постепенный переход рычагов управления от аристократии к патрициям, а от тех — к новым элитам. Приходя к власти, каждая следующая элита пыталась предотвратить следующий виток развития конфликта, который мог бы угрожать достигнутым ею преимуществам — примером может служить история восстания чомпи. Борьба элит шла за возможность эксплуатации деревень вокруг Флоренции, и успешная рефеодализация в период правления Медичи, достигших стабильности, и, заблокировав дальнейшее развитие конфликта, стала препятствием для развития города по капиталистическому пути. |