Канеман. Г. Д. Канеман Факультет психологии Принстонского университета, НьюДжерси, сша данная статья
 Скачать 166.44 Kb.
|
|
Карты ограниченной рациональности: психология для поведенческой экономики Автор: Д. КАНЕМАН © 2006 г. Д. Канеман Факультет психологии Принстонского университета, Нью-Джерси, США *Данная статья – отредактированная версия лекции Даниеля Канемана, прочитанной им 8 декабря 2002 года в Стокгольме, Швеция, при получении премии Банка Швеции памяти Альфреда Нобеля за вклад в экономические науки. Права на публикацию принадлежат Фонду Нобеля: ©TheNobelFoundation2002; статья публикуется с его разрешения(Прим. ред.). ** Woodrow Wilson School, Princeton University, Department of Psychology, Princeton, NJ 08544, USA (e-mail: Kahneman@princeton.edu). В данной статье мы возвращаемся к проблемам, которые исследовались совместно с Амосом Тверски в течение многих лет, и к дискуссии, развивающейся уже несколько десятилетий. Изложение основано на эвристиках суждений, разработанных совместно с Шэйн Фредерик [56]. (Даная версия статьи была опубликована вTheAmerican Economic Review в декабре 2003 - Прим. ред.). Иная версия была опубликована вAmerican Psychologist в сентябре 2003. Я благодарен Ангусу Дитону, Дэвиду Лайбсону, Мишелю Ротшильду и Ричарду Талеру за подробные комментарии. Ответственность за возможные неточности несет автор. Джеффри Гудвин, Амир Горен и Курт Шоппе оказали содействие в проведении исследования. Перевод с английского: С.М.Пястолов. Работа, оцененная Нобелевским комитетом, была проделана совместно с Амосом Тверски (1937 – 1996) в течение длительного и необычно близкого сотрудничества. Вместе мы исследовали психологию выбора и интуитивных представлений, их ограниченную рациональность. Гораздо раньше Герберт А. Саймон [103, 104] предложил рассматривать принимающего решения человека как ограниченно рационального; в разработанной им модели максимизация полезности была заменена стремлением к удовлетворенности. Наша работа была попыткой составить карту области ограниченной рациональности по результатам исследования систематических отклонений реальных представлений и реальных решений людей от оптимальных представлений и решений, предлагаемых моделями для рациональных агентов. Модель рационального агента оказалась основной предпосылкой для формулировки нулевой гипотезы и отправной точкой исследования, которое Тверски и я рассматривали первоначально как вклад в психологию с возможными выводами, полезными для экономической теории (в качестве всего лишь дополнительного положительного эффекта). Мы были вовлечены в дискуссию по междисциплинарным вопросам экономистами, которые надеялись получить от психологии полезные идеи с целью формулировок теоретических предпосылок и, косвенно, исследовательских гипотез [111 – 114].В определенной степени эти надежды сбылись, претворившись в новые исследования в области поведенческой экономики[116, 18, 66]. Моя работа с Тверски включала в себя три различные программы, некоторые ее части были выполнены в сотрудничестве с другими коллегами. В рамках первой программы изучались эвристики и ряд типичных отклонений, к которым склонны люди, формулирующие свои суждения в условиях неопределенности, в том числе – прогнозы и оценки результатов наблюдений [64 – 66]. Вторая развивала теорию перспектив, модель выбора в условиях риска [66, 123], характеризующуюся несклонностью к потерям в ситуациях выбора с отсутствием риска [59, 60, 121]. Третье направление исследований было связано с рамочными эффектами и их применениями в модели рационального агента [118, 120]. В данном эссе эти три линии исследований пересматриваются в свете сегодняшних достижений психологии выбора и интуитивных суждений. Многие представляемые здесь идеи выражались неформально десятилетия тому назад, но попытка объединить их в рамках единого подхода была сделана лишь недавно. Со стороны экономистов нередко слышна критика, что психологические исследования имеют свойство генерировать множество ошибок и смещений, а поэтому не в состоянии предложить внятную альтернативу модели рационального агента. Такие претензии оправданы лишь частично: конечно, психологические теории интуитивного мышления не так элегантны и точны, как формальные модели убеждения и выбора, но почему не допустить еще одну формулировку тезиса о психологической нереалистичности моделей рационального выбора? Ведь отнюдь не хаос является альтернативой для простых и точных рациональных моделей. Психология предлагает интегративные концепции и генерализацию на средних уровнях, заслуживающие доверия, ибо они способны объяснить, казалось бы, несовместимые феномены из различных областей человеческой деятельности. В указанном смысле данное эссе предлагает единый подход к рассмотрению выбора и интуитивных суждений, основанный на ранних исследованиях взаимоотношений между предпочтениями и отношениями (attitudes) [62], а также расширяет представленную недавно модель эвристик формирования суждений Канемана и Шэйн Фредерик [56]. Ключевые идеи таковы: (i) большая часть выборов и большая часть суждений делается интуитивно; (ii) правила, которым подчиняется интуиция, в основном, похожи на правила восприятия. Следовательно, процессы выбора и процессы формирования интуитивных суждений во многом аналогичны процессам восприятия зрительных образов. В разделе I данной статьи представлены различия между двумя способами генерирования когнитивной функции, приблизительно относящимися к интуиции и размышлению. В разделе II описаны факторы, определяющие относительную восприимчивость людей к различным суждениям и ответам. В разделе III с точки зрения теории перспектив рассматривается базовое предположение о том, что люди более восприимчивы к различиям и изменениям, чем к абсолютным величинам. Раздел IV посвящен объяснению рамочных эффектов в терминах дифференцированной восприимчивости и характерных отличий. В разделе V рассматривается модель атрибутивных замещений в эвристических суждениях. В разделе VI представлено особое семейство эвристик, именуемое эвристиками прототипов. В разделе VII обсуждается взаимодействие между интуитивным и осознанным мышлением. Раздел VIII служит заключением. I. Архитектура познания: две системы. Современный подход различает два способа мышления и принятия решений, которые в грубом приближении соответствуют обычным понятиям размышления и интуиции. Размышляем мы тогда, когда подсчитываем выпуск продукции от 17 до 258 ед., заполняем налоговую декларацию или сверяемся с картой. Интуиция задействована тогда, когда мы находим утверждение «Билл Клинтон – скромный человек» довольно смешным, или же когда мы чувствуем внутреннее сопротивление тому, чтобы съесть нечто, считающееся сделанным из шоколада, но изготовленного в форме таракана [96]. Размышление требует желания и усилий для своего осуществления, но интуитивные догадки, похоже, приходят в голову спонтанно, без особых усилий, обдуманного поиска и расчетов. Случайные наблюдения и систематические исследования указывают, что большая часть мыслей и действий в этом смысле носят интуитивный характер [40, 42, 124, 31]. Несмотря на то, что свободное мышление без усилий является нормой, некоторый контроль над ментальными операциями и действиями имеет место. Выражение наших мыслей или действия не подчиняются произвольному импульсу. Однако мониторинг обычно гибок и позволяет выразиться многим нашим представлениям, в том числе и ошибочным [56]. Елена Дж.Лангер и др. [74] приводит хорошо известный пример того, что она называет «неосмысленное поведение». В ее эксперименте коллега пытается получить доступ к копировальной машине без очереди, используя при этом различные «извинительные» аргументы. В результате наблюдений выяснилось, что «неубедительные» просьбы (например, «Извините, можно я воспользуюсь ксероксом?») отклонялись, однако почти все обращения, сформулированные в форме объяснения, были удовлетворены (включая такое: «Извините, можно я воспользуюсь ксероксом, потому что я хочу сделать копии?»). Поверхностность поражает. Фредерик использовала простые задачки для изучения когнитивного самомониторинга, например: «Ракетка и шарик стоят вместе $1,10. Ракетка дороже шарика на $1. Сколько стоит шарик?». Почти каждый испытуемый сообщал о первом импульсе ответить «10 центов», потому что, вполне очевидно, сумма $1,10 раскладывается на $1 и 10 центов, а 10 центов похоже на правильный ответ. Фредерик отмечает, что многие неглупые люди готовы подчиниться этому немедленному импульсу: 50 процентов (47/93) из группы студентов Принстона и 56 процентов (164/293) студентов Мичиганского университета дали неверные ответы на этот вопрос. Очевидно, данные ответы были получены без их предварительной проверки. Удивительно высокий уровень ошибок в такой простой задаче иллюстрирует, насколько поверхностно происходит мониторинг протекающего без усилий ассоциативного мышления. Люди не привыкли серьезно задумываться и доверяют первому, пришедшему на ум суждению, выглядящему как подходящее. Следует отметить: Фредерик обнаружила, что ошибки в такого рода задачах служат значимыми предикторами высокого уровня дисконтирования у данных респондентов. В обсужденных выше примерах интуиция ассоциируется с плохими результатами, однако интуитивное мышление может быть мощным и точным инструментом. Высокое мастерство добывается длительной практикой, а демонстрация мастерства осуществляется быстро и без усилий. Как в известном примере с мастером шахмат, который, проходя мимо игроков, не останавливаясь, провозглашает: «Белые делают мат в три хода» [105]. В этом случае он действует интуитивно, как и опытная медсестра, способная по едва заметным симптомам угадать приближение сердечного приступа [69, 37]. В последнее время психологи уделяли большое внимание различиям между интуицией и размышлением (См., напр., [20, 42, 106, 109]). Достигнуто общее соглашение по поводу характеристик, различающих два типа когнитивных процессов, для которых Станович и Уест [108] предложили нейтральные наименования: Система 1 и Система 2. Схема нарис.1 обобщенно представляет эти характеристики. Операции в рамках Системы 1 протекают быстро, автоматически, без усилий, они ассоциативны и часто эмоционально окрашены; они также управляются привычками, поэтому их сложно контролировать и модифицировать. Операции Системы 2 происходят медленнее, последовательно, с интеллектуальными усилиями и контролем; они также относительно гибки и потенциально подвержены влиянию правил.
Рис. 1. Три когнитивные системы. Различия в усилиях являются наиболее полезным индикатором того, к Системе 1 или к Системе 2 должен быть отнесен данный ментальный процесс. Поскольку общие возможности для ментальных усилий ограничены, энергоемкие процессы имеют тенденцию прерывать друг друга, в то время как не требующие усилий процессы почти не пересекаются с другими задачами. Так, способность водителя поддерживать разговор во время движения является чувствительным индикатором того, насколько серьезное внимание он уделяет вождению. Двойные задачи использовались в сотнях психологических экспериментов для измерения потребностей во внимании в ходе той или иной ментальной активности (обзор см. в [87]). Исследования, в которых использовался метод двойных задач, подтверждают, что функции самомониторинга, как и интеллектоемкие усилия, являются характеристиками Системы 2. Люди, занятые выполнением интеллектоемкой задачи (например, те, кто старается удержать в памяти несколько цифр), чаще отвечают на вопросы другой задачи наобум, первое, что приходит в голову [40]. Выражение «Система 2 контролирует активность Системы 1» используется здесь как сокращенная формулировка гипотезы о том, что произойдет, если процессы Системы 1 будут прерываться. Так, довольно легко предсказать изменение процента ошибок в ответах на вопрос о шарике и ракетке, если респондентов попросят во время ответов держать в активной памяти некий список слов. В терминах данной статьи интуитивные операции и система восприятия в рамках Системы 1 генерируют образы атрибутов объектов восприятия и мысли. Эти образы не придумываются, и их не требуется выражать словами. Суждения, напротив, всегда эксплицитны и интенциальны - независимо от того, выражены они явно или нет. Таким образом, Система 2 задействована во всех суждениях, независимо от того, являются они продуктами впечатлений или же интеллектуальных усилий. Термин «интуитивное» используется для обозначения суждения, непосредственно отражающего впечатления. Рис. 1 иллюстрирует идею, направлявшую наши с Тверски исследования с самого начала. Она заключалась в том, что интуитивные суждения занимают позицию, возможно, соответствующую истории развития понимания данных феноменов: между автоматическими операциями восприятия и осмысленными операциями размышления. Все характеристики, приписываемые исследователями интуиции Системе 1, являются также свойствами операций восприятия. Тем не менее, в отличие от восприятия, операции Системы 1 не ограничены процессами текущего стимулирования. Как и в Системе 2, операции Системы 1, наряду с воспринимаемыми образами, имеют дело с сохраненными концептами и могут быть выражены языковыми средствами. Такой взгляд на интуицию предполагает, что большой объем научных знаний о феноменах восприятия может служить источником полезных гипотез о работе интуиции. В следующем разделе представлена стратегия вывода аналогий из концепции восприятия. II. Пространство воспринимаемости  рис.2а рис.2б рис.2в Рис. 2. Примеры дифференцированной воспринимаемости. Ключевой характеристикой интуитивных мыслей является то, что они приходят в голову спонтанно, как и сигналы от органов чувств. Воспринимаемость (accessibility) - технический термин, используемый для обозначения того, насколько легко ментальный контент доходит до сознания [44]. Чтобы понять интуицию, надо уяснить, почему мы некоторые мысли воспринимаем, а некоторые – нет. Понятие воспринимаемости представлено далее в разделе на примерах зрительного восприятия. Рассмотрим рисунки2а и 2б. При взгляде на объект, изображенный на рис. 2а, сразу же появляется представление о высоте, площади верхнего блока и, возможно, об объеме башни. Сами впечатления довольно отчетливы, но чтобы выразить их в единицах длины или объема, требуются интеллектуальные усилия. Для других атрибутов таких впечатлений нет. Так, нельзя получить восприятия площади, которую займут кубики, если башня будет разобрана, хотя эта величина может быть оценена при помощи интеллектуальных операций: надо посчитать площадь одного кубика и умножить на их количество. Ситуация на рис. 2б, очевидно, обратная. Теперь кубики разложены, и впечатление об общей площади становится явным, чего не скажешь о высоте башни, которая могла бы быть собрана из этих кубиков. Можно воспринимать и некоторые относительные качества объектов. Так, с первого взгляда заметно, что на рисунках 2а и 2в изображены разные объекты, но в то же время они более похожи друг на друга, чем каждый из них на объект рис.2б. Также и некоторые статистические свойства комплексов объектов более воспринимаемы, чем другие. Обсудим, например, вопрос: «Какова средняя длина отрезков нарис.3?». Простой ответ: когда множество объектов одного типа предстают перед наблюдателем одновременно или по очереди, репрезентации данного множества рассчитываются автоматически, среди прочего получается четкая информация и о среднем [4, 23]. Репрезентация прототипа легко воспринимаема, и она носит характер восприятия: мы формируем впечатление о типичных признаках, не задумываясь об этом. Единственное назначение Системы 2 в этой задаче – картографировать впечатление о типичной длине в соответствующем масштабе. Сравнение для контраста: нужно заметно напрячься, чтобы найти ответ на вопрос: «Какова общая длина всех отрезков на рисунке?» Как видно из данного примера, воспринимаемость некоторых атрибутов осуществляется легче, равно как и формирование суждений о них. Атрибуты, производимые Системой 1 автоматически и в рутинном режиме без специальных намерений или усилий, были названыестественными восприятиями(natural assessments -в[119]). Канеман и Фредерик [56] составили примерный список таких естественных восприятий. В дополнение к физическим характеристикам, таким как размер, расстояние, громкость, в список включены более абстрактные качества: сходство, условные предпочтения, необычайность, настроение и способность вызывать раздражение.  Рис. 3. Дифференцированная воспринимаемость статистических свойств. Особенно важной формой естественного восприятия является оценка стимулов как хороших или плохих. Получаемые как в поведенческих [9, 126], так и в нейропсихологических исследованиях (напр., [75]) свидетельства поддерживают предположение о том, что восприятие объектов в качестве «хороших» (которых нужно достичь) или «плохих» (которых нужно избегать) осуществляется быстро и эффективно при помощи специальных нервных образований. Проведенный Баром [9]замечательный эксперимент иллюстрирует скорость процессов оценки и ее прямую связь с решениями о достижении или избегании объекта. Перед участниками эксперимента на экране высвечивались слова с четко обозначенным эмоциональным зарядом – позитивным (напр., ЛЮБОВЬ) или негативным (напр., ТОШНОТА), но этот смысл не имел отношения к заданию. Само задание заключалось в том, чтобы, при появлении на экране какого-либо слова, нажать на рычаг и очистить экран. Половина участников эксперимента должна была повернуть рычаг на себя, другая половина – от себя. Несмотря на то, что ответная реакция занимала доли секунды, за которые смысл слова-стимула еще не осознавался, его эмоциональный заряд производил заметный эффект. Испытуемые сравнительно быстрее двигали рычаг на себя (приближали), когда появлялись позитивно заряженные слова, и сравнительно быстрее отталкивали его, когда заряд слова был негативным. Склонности к сближению или отталкиванию проявлялись в процессах, происходящих автоматически, без волевого контроля. Было сделано несколько психологических комментариев о влиянии этой примордиальной оценочной системы (она включена здесь в Систему 1) на отношения (attitudes) и предпочтения (preferences), которые люди формируют осознанно и по своей воле [126, 62, 107, 31]. Данная дискуссия определяет пространство воспринимаемости. С одной стороны вектора, задающего направление в этом пространстве, мы обнаруживаем операции, имеющие свойства восприятия и интуитивной Системы 1: они осуществляются быстро, автоматически и без усилий. С другого конца расположены медленные, последовательные, интеллектоемкие операции, которые люди осуществляют по своему разумению. Воспринимаемость – это континуум, а не дихотомия, и некоторые интеллектоемкие операции в ее рамках требуют больше усилий. Одни детерминанты воспринимаемости, возможно, заложены генетически, другие развиваются при посредстве опыта. Развитие навыков постепенно увеличивает воспринимаемость полезных сигналов и способность к продуктивной организации информации до того уровня, пока полезная деятельность не будет осуществляться практически без усилий. Мастер шахмат уже не смотрит на доску, как это делает новичок, и визуализация башни из множества кубиков с накоплением опыта происходит почти без усилий. Воспринимаемые впечатления в каждой конкретной ситуации определяются, очевидно, реальными свойствами объекта: башню легче увидеть на рис. 2а, чем на рис. 2б, потому что на последнем она присутствует лишь виртуально. Физические свойства объекта также определяют воспринимаемость: если одновременно демонстрируются большая зеленая и маленькая синяя буквы, «зеленый» скорее придет в голову. Тем не менее, неприметность объекта может быть преодолена специальным усилением внимания: инструкция искать маленький объект повысит воспринимаемость всех его характеристик. Аналогичные эффекты неприметности, спонтанного и слабого внимания проявляют себя в ситуациях с более абстрактными стимулами. Например, предложения «Команда А победила команду Б» и «Команда Б проиграла команде А» передают одну и ту же информацию, но так как каждое из предложений привлекает внимание к своему существительному, они делают воспринимаемыми разные мысли. Воспринимаемость отражает также временные состояния активации ассоциативного ряда. Например, упоминание об известной социальной категории усиливает воспринимаемость характеристик, ассоциируемых со стереотипом категории, что отмечено в снижении порогов узнавания моделей поведения как индикаторов таких характеристик [34]. Дизайнеры глянцевых журналов хорошо знают, что соответствующим образом мотивированные и эмоционально заряженные стимулы сразу привлекают внимание. Рекламодатели используют глянцевые журналы потому, что привлечение внимания к объекту делает воспринимаемыми его характеристики, включая те, на которые первоначально не были направлены мотивационные и эмоциональные усилия. «Разогретое» состояние эмоционального и мотивационного подъема заметно повышает воспринимаемость мыслей, связанных с источником данных эмоций и соответствующими потребностями, снижает воспринимаемость других мыслей [80, 81, 30]. Эффект влияния эмоций на воспринимаемость был обнаружен в важном исследовании Юваля Роттенштейна и Кристофера Си [95]. Люди демонстрировали меньшую чувствительность к изменениям вероятности в случаях, когда возможные результаты были более эмоционально заряжены (поцелуи или электрошок), по сравнению с возможностями денежного выигрыша. На рис. 4 (изображенном по [16]) демонстрируется известный эффект влияния контекста на воспринимаемость. Неоднозначный образ воспринимается как буква в контексте других букв и как число - в контексте чисел. В более общей формулировке: ожидания (осознанные или нет) являются мощной детерминантой воспринимаемости. Другое важное свойство, которое иллюстрирует рис. 4, - полное подавление неоднозначности в осмысленном восприятии. Данный аспект восприятия будет испорчен для читателя, который постарается рассмотреть поближе две версии рисунка. Но когда они будут демонстрироваться по отдельности, наблюдатели не сразу догадаются об альтернативной интерпретации. Они «видят» более соответствующую контексту интерпретацию объекта, но не знают о субъективных индикаторах других возможных толкований образа. Неоднозначность и неопределенность подавляются в интуитивных суждениях, как и в процессах восприятия. Сомнение является феноменом Системы 2, представлением о способностях человека обдумывать несравнимые мысли об одном и том же. Главным открытием в изучении интуитивных решений, как сообщает Кляйн [69], является то, что мастера, принимающие решения в стрессовых ситуациях (напр., капитаны пожарных команд), редко делают выбор между различными вариантами, потому что в большинстве случаев в голову приходит единственное решение.  Рис. 4. Влияние контекста на воспринимаемость. Схематически представленная здесь сложная когнитивная система – это поразительное вычислительное устройство. Оно хорошо приспособлено к условиям окружающей среды и может меняться двумя способами: путем краткосрочных гибких процессов, совершающихся без усилий, и путем долгосрочного процесса наработки навыков, которые при случае помогают действовать эффективно и с малыми затратами. Система старается иметь дело с тем, с чем она ожидает иметь дело, - это форма Байесова приспособления; она способна также адекватно реагировать на неожиданные вызовы. Однако эта замечательная конструкция в некоторых важных аспектах отличается от другого порождения человеческого разума – модели рационального агента, принятой в экономической теории. Данные различия исследуются в следующих разделах, в которых рассматриваются несколько результатов, схожих с эффектами воспринимаемости. Параллельно рассматриваются возможности развития теоретических моделей поведенческой экономики. | |||||||||||||||||||||||||||||||||||