ддд. 63 Буки М., Тренч Б. Научная коммуникация и наука в обществе концептуальный обзор (Реферат)
 Скачать 300.4 Kb.
|
|
63 Буки М., Тренч Б. НАУЧНАЯ КОММУНИКАЦИЯ И НАУКА В ОБЩЕСТВЕ: КОНЦЕПТУАЛЬНЫЙ ОБЗОР (Реферат) Ref. ad op.: Bucchi M., Trench B. Science communication and science in society: A conceptual review in ten keywords // Tecnoscienza: Italian journal of science & technology studies. – 2016. – Vol. 7, N 2. – P. 151–168. – ISSN 2038–3460 За последние три десятилетия государственные программы и профессиональная и добровольная практика в области «научной коммуникации с обществом» (public communicating of science) зна- чительно умножились и диверсифицировались. В настоящее время научная коммуникация уже является признанной областью иссле- дований, обучения и теоретической рефлексии. Появились много- численные публикации на эту тему в специализированных журна- лах, книги, справочники, организовываются регулярные международные конференции и профессиональные сети. Этот процесс хорошо отображает развитие отношений между наукой и обществом, выраженное в понятиях постакадемической, пост- нормальной науки или производства знания «модель-2». Они оп- ределяют проницаемость ранее установленных границ, что приво- дит к более глубокой коммуникации между институтами, наукой и обществом. В последнее время утвердился термин «научная коммуника- ция» (science communication) для описания этой теоретической области. А в последние годы в качестве синонима стало употреб- ляться понятие «наука в обществе» (science in society) с целью по- казать расширение этой сферы и размеры исследований, в кото- 64 рые, помимо дискуссий, экспонирования или публикаций, вошли новые стратегии и практики, например общественные консульта- ции по научным вопросам, научной политике или исследователь- ским программам. Эта возможная двусмысленность отражает при- роду развивающейся области, поскольку изменяет терминологию для некоторых центральных явлений. Авторы статьи выбрали десять терминов, которые часто ис- пользуются в общественных, профессиональных и политических дискуссиях по вопросам науки в обществе. Популяризация (popularisation). Этот термин имеет самую длительную историю среди терминов, использующихся для опи- сания широкого круга практических методов, обеспечивающих доступ широкой аудитории к научной информации. Ранние при- меры популяризации науки (хотя в то время они так не называ- лись) включают «Разговоры о множестве миров» Б. Фонтенеля (Entretiens sur la pluralité des mondes) (1686) – серию бесед между философом и маркизом; «Ньютонианизм для дам» Ф. Альгаротти (Newtonianism for Ladies) – популярное изложение «Оптики» (1739); «Астрономию для дам» Ж. де Лаланда (L'Astronomie des Dames) (1785). Позднее появились другие каналы популяризации – пресса, музеи, общественные лекции, научные выставки и ярмарки, кото- рые показывали посетителям последние достижения науки и тех- ники. Во второй половине XIX столетия популяризаторы получали немалые барыши в издательском бизнесе, поскольку читающая популярную научную литературу аудитория имела влиятельные голоса. Этот успех свидетельствовал об усилении актуальности науки как культурной силы. В XX в., особенно после Второй мировой войны, новый гло- бальный и политический ландшафт дал новое определение поня- тия «популяризация» в концептуальных и даже идеологических терминах, особенно в США и Западной Европе. С усилением со- циальной и политической роли науки – обеспечения экономиче- ского богатства, социального прогресса и военной мощи – предпо- лагалось, что популяризация науки будет «продавать науку» более широкой публике в целях укрепления социальной поддержки и легитимации науки. Были разработаны различные подходы, ис- пользуемые в популяризации науки, которые ускорили развитие ее стратегий и каналов, включая интерактивные научные центры и партнерства между научными учреждениями и, например, голли- вудскими студиями. Но не обошлось и без неприятностей: послы- 65 шалась критика роли науки в обществе со стороны различных движений – антивоенных, антиядерных, энвайронменталистских, – которые считали популяризацию воплощением патерналистской, диффузионной концепции научного общения. В последнее время этот концепт используется для описания конкретных типов и контекстов коммуникативных взаимодейст- вий между наукой и общественностью. В Китае «популяризация» уже давно остается самым предпочтительным термином для обо- значения широкого спектра деятельности в области науки в обще- стве. Модель коммуникации (model of communication). Несмотря на то что это одна из ключевых теоретических концепций в науч- ной коммуникации, разработано пока еще несколько явных моде- лей научной коммуникации. Более 20 лет назад социологи опреде- лили теоретические и концептуальные проблемы в доминирующих практиках популяризации науки. Они ссылались на модель ком- муникации, согласно которой инициаторы процессов коммуника- ции гипотетически строили отношения между участниками. Эта модель была определена как «иерархическая», «сверху вниз», а целевая аудитория рассматривалась с позиций дефицитной кон- цепции. В последние два десятилетия ученые ведут горячие дискус- сии относительно ограничений существующих на сегодняшний день моделей и их характеристик. Некоторые модели коммуника- ции уже устарели и были дискредитированы, как, например, «дефицитная модель», другие соответствуют сегодняшнему вре- мени и широко применяются, например «диалог». В этом контек- сте сдвиг в предпочтениях от одной модели к другой представля- ется как эволюционный и необратимый. Многие исследования и дискуссии в настоящее время направлены на то, чтобы лучше понять диапазон применения и действия различных моделей, их сосуществования, а также то, что регулирует выбор тех или иных моделей. Дефицитная модель (deficit). Это центральное понятие в определении интеллектуальных (или идеологических) оснований некоторых идей и практик «науки в обществе». В основе этой кон- цепции лежат два предположения: 1) дезинформированность об- щественности и политиков в вопросах, связанных с развитием науки и техники; 2) подпитка этой дезинформации неадекватным освещением технонаучных тем в средствах массовой информации, гоняющихся за сенсациями. Эта ситуация усугубляется плохим 66 образованием в области фундаментальной науки и отсутствием интереса среди образованных людей к научным исследованиям. Поэтому общественность и политики, принимающие решения, часто становятся жертвами «иррациональных» страхов, питающих их враждебность и подозрительность по отношению ко многим секторам исследований и технологических инноваций (например, ядерной энергии, генетически модифицированным продуктам, стволовым клеткам) [с. 155]. В связи с этим возникает острая необходимость в инициати- вах, преодолевающих разрыв между экспертами и широкой обще- ственностью, направляющих общественное внимание к научно- техническим достижениям или по крайней мере ослабляющих их враждебность и подозрительность. Акцент на неспособности широкой общественности понять достижения науки и стал осно- ванием «дефицитной модели» 1 С 1990-х годов «дефицитная модель» подвергалась острой критике за слабые эмпирические основания и плохие результаты, достигаемые с помощью коммуникативных действий. На протяжении многих лет продолжалось обсуждение того, каких видов знаний о науке не хватает общественности: научных фактов, научной теории, научной методологии, методов организа- ции и управления наукой, т.е. знаний о том, как наука работает. Однако понятие отсутствия знаний о фактах как отражение низко- го уровня научной грамотности или научной неграмотности по- прежнему широко используется в практике «наука в обществе», особенно в тех контекстах, где существуют проблемы антинауки, лженауки и суеверий. Диалог (dialogue). Модель диалога применяется в качестве приемлемой альтернативы дефицитной модели с конца 1990-х го- дов. Поскольку беспокойство и опасения общества по поводу конкретных научных и технологических проблем постоянно воз- растают, появилась большая потребность в участии ученых в об- щественном обсуждении таких вопросов. Множество примеров участия экспертов или альтернативных экспертов в формировании повестки дня во многих научных дисциплинах, например в биоме- дицине, привели к переосмыслению самогó значения научного общения. В отчете палаты лордов Великобритании (2000) была 1 Wynne B. Knowledge in context // Science, technology and human values. – 1991. – Vol. 16, N 1. – P. 111–121; Ziman J. Public understanding of science // Science, technology and human values. – 1991. – Vol. 16, N 1. – P. 99–105. 67 признана ограниченность модели научной коммуникации, осно- ванной на нисходящих научно-общественных отношениях, и констатировано, что назрела необходимость в новом подходе, основанном на диалоге. Во многих государственных документах многих стран сменилась риторика: понятие «осведомленность об- щественности о науке» было изменено на понятие «вовлеченность общественности», «общение» – на «диалог», «наука и общество» – на понятие «наука в обществе». Этот переход от дефицитной мо- дели к диалогу стал важной вехой в научной коммуникации. Мно- гие эксперты считают, что это ключевой исторический момент, который оказал влияние не только на европейский регион, но и на весь мир [с. 155–156]. Однако и эта модель часто подвергается критике. Многие аналитики утверждают, что некоторые методы диалога не являют- ся подлинно двусторонними или симметричными, поскольку контроль по-прежнему сохраняют основные спонсоры (как прави- ло, научные или политические институты), и граждане, прини- мающие участие в диалоге, не оказывают существенного влияния на окончательные результаты. Еще один недостаток связан с ком- муникационными и культурными практиками: основное внимание часто привлекается к возможностям и «удовольствиям» диалоги- ческих событий, ориентированных не на конкретные политические или информационные конечные цели, а на сам процесс участия. Например, сегодня распространенная форма диалога – научные кафе, где вовлеченные в диалог лица могут получать удовлетворе- ние от самого процесса общения, а не от приобретения научных знаний и информации. Вовлеченность (engagement). Во многих, особенно англоя- зычных странах понятие «вовлеченность общественности» ис- пользуется как всеобъемлющий термин для описания широкого круга практик «наука в обществе» в политическом, образователь- ном, информационном и т.п. контекстах. Этот термин стал ярлы- ком как для многих организаций, так и для отдельных индивидов, выполняющих деятельность по производству знания и выражаю- щих взгляды разных слоев общественности. Другими словами, «вовлеченность» относится и к деятельности специалистов, сооб- щающих публике научную информацию, и к публике, выражаю- щей интерес и свое отношение к научным проблемам. В Великобритании термин «вовлеченность общества» явля- ется столь же всеобъемлющим, как и термин «общественная коммуникация»; используются также акронимы PEST (public 68 engagement with science and technology – вовлеченность общест- венности в науку и технику), PCST (public communication of science and technology – общественная коммуникация по проблемам науки и техники) или PUS (public understanding of science – понимание науки обществом). Это изменение словаря ярко демонстрирует переход к пониманию отношений между партнерами в процессе научной коммуникации как более равных и активных [с. 157]. Различные уровни и способы взаимодействия относятся к нисходящему (позднее) и восходящему (раннее) типам вовле- ченности. Последний тип заслуживает большего внимания, по- скольку раннее участие общественности в обсуждении новых разработок в области науки и техники приводит к более удовле- творительным результатам для всех участников. В качестве при- мера позднего (нисходящего) общественного участия можно привести случай генетически модифицированных продуктов и сельскохозяйственных культур. Общественности во многих стра- нах были представлены продукты, готовые к использованию, и во многих случаях она реагировала на это враждебно. В Европе пред- ставители различных сфер (правительства, исследователи и произ- водства) усвоили этот урок и постарались обеспечить более раннее (восходящее) взаимодействие общественности с нанотехнологиями. Деятельность по вовлечению общественности в решение научных вопросов в настоящее время рассматривается в контексте ответственности исследовательских и высших учебных заведений, выполняющих так называемую третью миссию. Дальнейшее раз- витие этого понятия выразилось в принятии Европейской комис- сией концепции ответственных исследований и инноваций (RRI). Ученые и администраторы, определяющие научную политику, ак- тивно обсуждают наиболее подходящие показатели для выявления и анализа размаха и влияния такой деятельности. Участие (participation). Благодаря ассоциации с идеями демократии «участие» стало представлять более сильную форму вклада общественности в научные исследования и управление нау- кой. В этом контексте «участие» подразумевает граждан, которые принимают активное участие в обсуждении самых злободневных тем, связанных с наукой, с помощью многих способов и на разных уровнях. Если дефицитная модель и связанные с ней способы коммуникации могут рассматриваться как односторонний процесс, а диалог – как двусторонний, то участие может быть представлено как трехсторонний процесс, в котором общественность или граж- 69 дане коммуницируют друг с другом, а также с учеными или науч- ными организациями [с. 157]. Известные современные формы участия общественности в науке – наука граждан и открытая наука. Первая форма – граж- дане могут участвовать в научных исследованиях как коллекцио- неры, наблюдатели или вкладчики данных, например могут наблюдать за определенными видами животных и добавлять в онлайн-базу данные, которые впоследствии будут проанализиро- ваны исследователями. Вторая форма – открытая наука – означает, что ученые и исследователи делают все протоколы, данные, анали- зы и публикации доступными онлайн для общественного контроля. Это позволяет заинтересованным гражданам получить доступ не только к «готовой науке» (как это обычно происходит в популяри- зации), но и к «науке в процессе». В некоторых случаях такая дос- тупность позволяет любителям сделать свой вклад в научный контент (например, вклад любителей-астрономов, любителей- орнитологов и т.д.). Общественность (publics). Помимо демографической диф- ференциации публики: возраст, пол, образование, – множествен- ное число английского термина означает интересы, внимание раз- ной общественности к научным вопросам в отдельных странах и на разных континентах. Во многих государствах в течение уже 50 лет проводятся опросы населения с целью выяснить его науч- ную грамотность и степень интереса к науке и технологиям. Изме- ряются различия внутри и между национальными группами насе- ления в их отношении к науке, новым технологиям, доверии к ученым и научным учреждениям и т.д. Эти данные соотносятся с образовательным уровнем и мировоззрением. На основе меж- странового анализа результатов опроса можно построить модели национальных культур науки [с. 158]. Сегодня акцент на общественность стал стандартом в обуче- нии научных коммуникаторов. Исследовательские советы, универ- ситеты, профессиональные организации предлагают ученым и исследователям, желающим заниматься популяризацией науки, всевозможные образовательные курсы. Экспертиза (expertise). Одной из наиболее распространен- ных форм перевода научных знаний в публичную сферу является экспертиза. Ученые берут на себя роль экспертов, подтверждаю- щих, интерпретирующих и комментирующих события, происхо- дящие в науке, и консультирующих правительства и другие 70 социальные институты по важным вопросам, связанным с наукой [с. 159]. От экспертов ожидается, что они будут отвечать на вопросы СМИ, предлагать более широкое освещение проблем или консуль- тации по вопросам научной политики. Однако в качестве произво- дителей знаний ученые, как правило, работают в строго ограниченных и специализированных пространствах, поэтому в отношении некоторых тем они могут и не быть строго компе- тентными. Современные научные исследования, например в нано-, био- и нейронауках, как правило, носят междисциплинарный характер и требуют работы специалистов из многих дисциплин. Иногда они также имеют политические, экономические или этиче- ские последствия, которые должны оцениваться экспертами и из этих областей. Научная экспертиза усложняется и наличием неяв- ного, менее формального знания, которым обладают различные социальные группы на основе их опыта. Например, в исследованиях в области здравоохранения и сельского хозяйства в 1980–1990-х годах появился термин «экспертиза неспециалистов» (lay expertise), который означал знание, привнесенное пациентами и фермерами относительно конкретной проблемы [с. 160]. Научная экспертиза в современном обществе сталкивается с такими факторами, как расширенная доступность специализиро- ванной информации для неспециалистов, увеличивающаяся спор- ность выбора и компетенции экспертов, публичное обсуждение спорных дебатов специалистов и конкурирующих экспертов. Но- вые технологические разработки, в частности широкое распро- странение интернет-форумов и платформ, значительно расширяют участие в экспертной оценке. Видимые ученые (visible scientists). Публичные, или «види- мые», ученые присутствуют в каждом поколении, с тех пор как в XVII в. возникла современная наука. Некоторые основатели современной науки были видными общественными деятелями, а многие профессиональные общества и академии многое делали для того, чтобы информация о научных достижениях была дос- тупна широкой общественности. Однако те, кто занимался наукой, не были определены как «ученые» вплоть до XIX в., а обществен- ность для них была ограничена небольшой прослойкой высокооб- разованных людей [с. 160]. С развитием профессионализации науки, быстрым ростом числа ученых и массовой общественности особую озабоченность стала вызывать относительная «невидимость» науки: подавляющее 71 большинство научных достижений и ученых были «невидимы» для подавляющего большинства общества. Термин «видимые уче- ные» 1 был введен Р. Гуделлом, когда внимание общества было обращено на отдельных ученых из разных областей науки – пси- хологии, антропологии, биологии, – достигших «общественной видимости» в качестве информаторов и интерпретаторов совре- менной науки. С 1950-х годов быстрое развитие науки потребовало более широкой доступности к научной экспертизе. Необходимо было объяснять новые достижения в космической области, медицине, в информационных науках. Многие ученые сделали карьеру как научные популяризаторы благодаря ТВ и прессе, другие просла- вились благодаря публикациям в газетах, участию в телешоу, кон- сультативных комитетах или экспертных группах. С 1970-х годов правительства многих стран стали создавать министерства науки, исследований и технологий, в которых уче- ным предлагалось занять посты министров или советников. Сте- пень присутствия публичных ученых в средствах массовой информации, политике или общественных делах, их видимость могут служить хорошим показателем для анализа научной культу- ры страны. Научная культура, культура науки (scientific culture, culture of science). Эти термины используются для обозначения науки в общей культуре страны или другом культурном контексте. В течение последних двух десятилетий два варианта использова- ния этих терминов доминировали в дебатах. Один вариант, на ко- торый существенное влияние оказала концепция «двух культур» Ч.П. Сноу 2 , сопоставляет научную культуру и культуру гумани- тарных наук и искусства и выступает против их разделения и отсутствия общественного внимания к научной культуре [с. 161]. Второй вариант – использование терминов как синоним по- нятия «понимание науки обществом» в его традиционном и огра- ниченном значении. Согласно этому пониманию научная культура приравнивается к общественному вниманию, интересу к научным темам и уровню научной грамотности и, таким образом, к общест- венному признанию и поддержке разработок в области науки и техники. 1 Goodell R. The visible scientists. – Boston; Toronto: Little, Brown & Co., 1977. – 412 p. 2 Snow Ch.P. The two cultures. – L.: Cambridge univ. press, 1959. 72 Узкая диффузионная интерпретация научной культуры означает, что научную культуру можно определить как отдельный, когерентный и монолитный объект, который можно вводить в об- щую культуру и общество с помощью соответствующих форм коммуникации. Эта точка зрения широко критиковалась как огра- ниченная и необоснованная [с. 161]. Более полное представление о научной культуре подчеркивает растущее разнообразие и фрагментацию в научной практике; значи- тельную проницаемость границ между современной наукой и обще- ством; взаимное проникновение образов и нарративов в общей культуре и научных концепциях и идеях; большую видимость и присутствие научных данных и концепций в общественной сфере, а также в современном искусстве. Научная культура в обществе охва- тывает не просто понимание конкретного научного контента, а осоз- нание социального вклада науки как части общества и культуры. Будущие вызовы. Современные изменения в обществе и науке требуют разработки новых подходов, концепций, моделей и стратегий исследований. Прежде всего необходимо, по мнению авторов, перестроить коммуникативные отношения и отказаться от концептуализации науки и общества как отдельных и отличных друг от друга. Это главная задача современных исследований в области науки в обществе. Но есть и другие проблемы, возни- кающие вследствие стремительной эволюции науки, общества и средств коммуникации. Большой вклад в исследования науки в обществе вносит бо- лее широкая область исследований – исследования науки и техно- логий (STS). За последние два десятилетия концепции и подходы STS получили более широкое распространение и стали более влиятельными. Некоторые классические работы этого направления ставят под сомнение давнишние стереотипы общества, средств массовой информации и акторов. В то же время пересмотр класси- ческих концепций (доверие, сообщество, авторитет, нормы и т.д.) могли бы привнести новые идеи в тематику, традиционно рас- сматриваемую как ограниченную узким, конкретным практиче- ским интересом передачи знания от ученых обществу. Научная коммуникация должна стать не только средством достижения определенных целей, но и центральным пространст- вом для дискуссий, связанных с глубоким пониманием трансфор- маций и науки, и общества, а также ключом динамического совме- стного эволюционного процесса. М.П. Булавинова |