А.Б.Борисов
ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЭЛИТА ЕГИПТА: ПУТИ ЭВОЛЮЦИИ
|
Начало формированию современной политической элиты Египта было положено революцией 23 июля 1952 г., когда к власти в стране пришли младшие и средние офицеры – соратники возглавившего антимонархическое выступление подполковника Гамаля Абдель Насера  Большинство из них было выходцами из малообеспеченных слоев и провело свою юность в деревне. Воспользовавшись тем, что после отвода в 1936 г. английских войск в Зону Суэцкого канала Египет начал увеличивать численность своей армии, они смогли поступить в военные училища и стать военнослужащими1. В 1938 г. ими была создана организация Свободные офицеры, через 14 лет свергнувшая короля Фарука. При этом в глазах народа легитимность ставшего президентом Египта Г.А.Насера обеспечивалось его ролью в революции, а также харизмой2.
С укреплением авторитарного режима, установленного Г.А.Насером, который с течением времени перестал терпеть даже малейшие возражения, из Свободных офицеров в руководстве страны остались лишь А.Садат и Х.Шафи. Прежние соратники замещались, в основном, деятелями из числа военных либо гражданских лиц, продемонстрировавших преданность президенту, или выпускниками высших учебных заведений, завершившими учебу после революции. К первой категории можно отнести, например, Х.Исмаила, ставшего в 1960 г. первым заместителем министра иностранных дел, ко второй – Х.Мубарака, назначенного в 1962 г. начальником штаба ВВС3.
Одновременно внутри администрации и рядом с ней на подрядах и спекуляции, воровстве и взяточничестве вырастала “паразитическая буржуазия”. Одним из ее типичных представителей стал А. Осман. Компания “Арабские подрядчики”, которую он возглавлял, сумела обеспечить себе большинство заказов на поставки оборудования для Асуанской плотины. Пост министра сельского хозяйства занял С.Марей – выходец из “старой буржуазии” и сохранивший значительную часть своего состояния.
Система принятия решений при Г.А.Насере отличалась чрезмерной централизацией, замыкаясь лично на президенте. Ситуация при этом усугублялась профессиональной некомпетентностью офицеров, назначенных на высшие государственные должности, что порождало импровизацию как стиль руководства, вело к неправильной оценке ситуации и, как следствие, к серьезным просчетам. Хронический характер приобрело завышение оценки реальных возможностей Египта, как это произошло при объединении с Сирией, вмешательстве в гражданскую войну в Йемене, действиях Каира накануне и во время “шестидневной войны” с Израилем. “У меня, – писал позже Х.Исмаил, – было постоянное ощущение, что наши устремления намного превосходят наши ресурсы и что мы принимаем вызовы, намного превосходящие нашу способность противостоять им”4.
После смерти Г.А.Насера сменивший его на посту президента А.Садат также был выходцем из бедной семьи, жившей в деревне Мит абу-ль-Кум в дельте Нила. С будущим руководителем организации Свободные офицеры он познакомился в военной академии. Не претендующий на самостоятельную роль А.Садат длительное время оставался в тени Г.А.Насера, занимая почетные, но не самые влиятельные должности в египетском руководстве – министра информации, председателя Народного собрания, генерального секретаря Арабского социалистического союза. В 1969 г. Г.А. Насер назначил А.Садата, которого он не рассматривал как соперника, на пост вице-президента, стремясь таким образом восстановить баланс в руководстве, где в это время обострился конфликт между правым и левым крылом5. А.Садат, известный своими происламистскими взглядами и одно время тесно сотрудничавший с “Братьями-мусульманами”, должен был выступить в роли “третьей силы”, играющей роль противовеса по отношению к враждующим группировкам.
После смерти Г.А.Насера соперничающие группы поддержали кандидатуру А.Садата на пост президента как бесцветного и не пользующегося авторитетом политика. Каждая из группировок при этом полагала, что ей легко удастся подчинить нового главу государства своему влиянию. Далее события развивались в русле, достаточно банальном для политической жизни не только Египта, но и других стран. А.Садат сумел, используя оказавшиеся в его руках рычаги власти, утвердиться в качестве единоличного правителя. Пытавшиеся сопротивляться ему вице-президент А.Сабри и ряд поддерживавших его министров были смещены со своих постов и отданы под суд. Бόльшая же часть истеблишмента, как это обычно и бывает в подобных случаях, приняла новое руководство и установленные им “правила игры”. Легитимность А.Садата в глазах населения предопределялась, как и легитимность его предшественника, активным участием в революции 1952 г., а также харизмой.
Проводившаяся А.Садатом политика "инфитаха" повлекла за собою укрепление экономических позиций финансово-торговой буржуазии. Если до революции 1952 г. в Египте было всего четыре миллионера, то в 1975 г. их насчитывалось уже 5006. Заметно активизировались процессы сращивания политической элиты с частным бизнесом. А.Осман был назначен министром жилищного строительства и восстановления, возглавляя одновременно крупнейшую строительную компанию (50 тыс. работающих), на долю которой приходилась львиная доля государственных заказов7. Его сын женился на одной из дочерей А.Садата. С.Марей стал председателем Народного собрания и одной из влиятельнейших теневых фигур режима. Его сын был женат на другой дочери президента АРЕ.
Если при Г.А.Насере негласно проводилась линия на дискриминацию коптов, которых, как правило, не допускали к занятию высших государственных должностей, то при А.Садате госминистром по иностранным делам стал Б.Бутрос-Гали, происходивший из знатной коптской семьи. Его назначение объяснялось, впрочем, не соображениями поддержания конфессионального баланса, а негативным отношением министров иностранных дел - мусульман к курсу президента на нормализацию отношений с Израилем, проводить который в жизнь и было поручено Б.Бутрос-Гали.
При А.Садате была предпринята попытка придать режиму более демократический фасад. Однако фактическая власть по-прежнему была полностью сосредоточена в руках президента. Главной опорой режима оставалась армия. Кроме того, А.Садат лично контролировал органы безопасности, а также пропагандистский аппарат. Все важнейшие решения, такие, как, например, о форсировании Суэцкого канала, принимались им единолично. Была разрешена деятельность оппозиционных партий, однако их точка зрения открыто игнорировалась. Полная поддержка линии президента Народным собранием обеспечивалась тем, что подавляющее большинство мест в нем принадлежало проправительственной Арабской социалистической партии, которая на выборах 1976 г. провела в парламент 280 депутатов, в то время как оппозиционные Либерально-социалистическая партия и Национально-прогрессивная (левая) партия – соответственно 12 и 28. Хотя и была формально отменена цензура, реальной свободой пресса не пользовалась. “Газеты и телевидение, – провозгласил А.Садат, – день за днем снабжают народ информацией, и масс-медиа могут стать весьма опасным оружием, если попадут не в те руки. Поэтому я против того, чтобы газеты находились в частной собственности”9.
Так же, как и при Г.А.Насере, крайняя централизация власти повлекла за собою серьезные просчеты в оценке ситуации и, следовательно, в реакции египетского руководства на происходившие события. Курс на экономическую либерализацию, проводившийся без учета ее социальных последствий, привел к резкому имущественному расслоению общества, результатами чего стало обнищание значительной части населения. Сопровождавшая “политику открытых дверей” ускоренная вестернизация вошла в противоречие с многовековой традицией приверженности египтян неизменной системе ценностей, отторжения всего чужеродного, следования устоявшимся жизненным ориентирам. Все это создало питательную среду для активизации подпольных исламистских группировок, делавших в борьбе с режимом ставку на насилие. Параллельно нарастало недовольство существующим положением со стороны широких слоев населения. Египетское руководство не смогло, однако, сделать продуманных выводов ни из прокатившейся по стране волны терактов, ни из вспыхнувших в январе 1977 г. массовых беспорядков, вызванных отменой дотаций на основные продукты питания, посчитав, что восстановить контроль над положением можно при помощи одних лишь репрессий. Результатом стало дальнейшее обострение ситуации в стране. Почувствовав, что он теряет почву под ногами, А.Садат стал наносить удары по всем направлениям, прибегнув в 1981 г. к массовым арестам10. Вскоре после этого он был убит боевиками подпольной группировки “Джихад”.
После его гибели президентом АРЕ стал Х.Мубарак. Он выдвинулся в состав высшего руководящего эшелона в связи с заинтересованностью А.Садата в обеспечении поддержки со стороны армии. Выбор Х.Мубарака, объяснялся, с одной стороны, его высоким авторитетом в вооруженных силах и в стране в целом, приобретенным в результате успешных действий египетской авиации в ходе "октябрьской войны" 1973 г., а с другой, – представлением о нем А.Садата как о политически нейтральной фигуре, которая будет оставаться в тени президента.
Х.Мубарак быстро вошел в узкий круг лиц, причастных к выработке решений, и за шесть лет пребывания на посту вице-президента приобрел немалый политический опыт11. В результате он оказался неплохо подготовлен к исполнению обязанностей главы государства, и страна после гибели А.Садата не оказалась ввергнутой в состояние хаоса, на что рассчитывали фундаменталисты.
В течение всех лет пребывания на посту президента Х.Мубарак проявил себя как государственный деятель, способный правильно оценивать ситуацию и принимать продуманные решения. Его сильная черта – склонность к перспективному, стратегическому мышлению. В противоположность А.Садату, занимавшемуся текущими делами лишь несколько часов в день, Х.Мубарак пользуется репутацией интенсивно работающего администратора. В отличие от Г.А.Насера и А.Садата, он не является блестящим трибуном. Его авторитет зиждется на эффективности проводимого им курса, личной честности и бескорыстности, а также скромности в личной жизни. Хотя Х.Мубараку уже более 70 лет, он отличается завидным здоровьем12.
В подборе руководящих кадров основной упор президент делает на профессионалов, шаг за шагом продвигавшихся по служебной лестнице и приобретавших необходимый опыт. Все они получили солидное образование: премьер-министр А.Обейд окончил Каирский университет по специальности “торговля и менеджмент” и защитил в Иллинойском университете диссертацию по менеджменту; бывший министром иностранных дел АРЕ в 1984-1991 гг. И.Абдель-Магид – выпускник юридического факультета Александрийского университета, защитивший в Сорбонне диссертацию по тематике “Международное право”; нынешний министр иностранных дел А.Муса учился на юридическом факультете Каирского университета; Б.Бутрос-Гали получил высшее образование на юридическом факультете Каирского университета и защитил в Сорбонне диссертацию по специальности “Международное право”; министр нефтяной промышленности И.Фахми окончил химическое отделение Инженерного института в Каире и защитился в Военной академии Насера по тематике “Национальное планирование”. До назначения на пост премьера А.Обейд был министром по делам Кабинета министров, государственным министром административного развития и министром по делам госсектора; И.Абдель-Магид и О.Муса – карьерные дипломаты; С.Фахми занимал должности заместителя председателя Госкомитета по нефти, а затем – президента Ближневосточной компании по переработке нефти.
Вместе с тем остается вакантным пост вице-президента. Объясняется это, судя по всему, не опасениями Х.Мубарака относительно возможности появления конкурента, ибо позиции президента в истеблишменте весьма прочны, а среди населения он пользуется несомненным авторитетом, а тем, что он стоит перед необходимостью сделать выбор между представителем армии, продолжающей играть важную роль в политической жизни страны, и кандидатурой от набирающей силу и настаивающей на расширении своей представленности в элите национальной буржуазии.
При Х.Мубараке стали уделять должное внимание соблюдению в руководстве страны конфессионального баланса. В правительство входит, по меньшей мере, один министр – копт (в нынешнем составе кабинета – Б.Бутрос-Гали, занимающий один из ключевых постов – министра экономики и внешней торговли). В Народном собрании и в правящей Народно-демократической партии (НДП) де-факто выделена квота для христиан. Из 77 членов Политбюро и Генсекретариата НДП 6 являются коптами.
Решения по важнейшим вопросам по-прежнему остаются прерогативой лично президента, и к их выработке допущен узкий круг лиц. Так, в сфере внешней политики в их число в разное время входили политический советник президента У.эль-Баз, И.Абдель-Магид, О.Муса, Б.Бутрос-Гали, премьер-министры Ф.Мохи эд-Дин и К.Али. В то же время, в противоположность Г.А.Насеру и А.Садату, Х.Мубарак не стремится замкнуть на себе принятие всех относительно значимых решений, ограничиваясь, как правило, вмешательством в вопросы стратегического характера, и в большей степени, чем его предшественники, доверяя профессионалам.
Серьезной проблемой продолжает оставаться негативно сказывающаяся на деятельности госаппарата так называемая шилля – система неформальных связей, основанных на патронаже либо личных взаимоотношениях13. Другую крупную проблему представляет коррупция. По оценке английского журналиста М.Хьюбенда, половина египетских чиновников берет взятки либо имеет дополнительные незаконные источники дохода14. Кроме того, как отмечает “Аль-Гумхурийя”, для египетской бюрократии характерны слабость менеджмента, самонадеянность, равнодушие, паралич и самовлюбленность15.
Важная роль в государственной системе отводится парламенту. Народное собрание – для оппозиции это трибуна, используя которую, она может публично выражать свои взгляды, а участие в выборах поддерживает у нее иллюзию возможности прихода на каком-то этапе к власти в стране легальным путем. В реальности же контроль над Народным собранием находится в руках истеблишмента и обеспечивается подавляющим преобладанием в нем депутатов от проправительственной НДП, председателем которой является Х.Мубарак. В нынешнем составе парламента НДП принадлежит 95% мест16. Один из недостатков этой системы – у руководства страны возникает соблазн игнорировать общественное мнение вместо того, чтобы завоевывать его симпатии.
В целом же администрация при Х.Мубараке работает более эффективно, чем при его предшественниках. Ей удалось решить главную из стоящих перед страной задач – обеспечить превышение роста производства над приростом населения. Темпы увеличения валового внутреннего продукта возросли с 1,9% в 1990 г. до 5,7% в 1998 г.17 И хотя в 1999 г. они несколько упали – до 5%, тем не менее продолжают существенно превышать прирост населения, составляющий 1,6% в год18. Как ожидается, в течение ближайших пяти лет Египту удастся сохранить уровень роста ВВП в пределах 6%19. Кроме того, налицо заметное снижение инфляции, составившей 4% (1999 г.), и сокращение дефицита платежного баланса до 3% ВВП (1998 г.)20.
Весьма важное значение имеет то, что курс на экономическую либерализацию, обеспечивающую повышение эффективности производства, проводится с учетом ее социальных последствий. Приватизация предприятий госсектора осуществляется постепенно, сопровождаясь комплексными мерами по поощрению частного предпринимательства и созданию новых рабочих мест. Поддерживается низкий уровень цен на основные продукты питания и медикаменты. Все это дает возможность избежать социальных потрясений и обеспечивает политическую стабильность.
Вместе с тем уже в обозримом будущем египетской политической элите придется столкнуться с качественно новыми вызовами, и ее способность адекватно отреагировать на них будет во многом предопределять перспективы развития страны.
Состоявшийся в сентябре 1999 г. общенациональный референдум по выборам президента (в ходе которого Х.Мубарак получил 94% голосов “за”) показал, что на политической сцене Египта начинают звучать голоса новых социальных сил21. Впервые в избирательную кампанию наряду с официальными СМИ широко и по собственной инициативе включились представители деловых кругов, организовавшие выступления в поддержку Х.Мубарака. Можно ожидать, что сохранение высоких темпов народнохозяйственного развития будет вести к увеличению численности, укреплению экономических позиций и росту политического влияния национальной буржуазии и среднего класса. Это, скорее всего, повлечет за собою нарастание с их стороны требований дальнейшей либерализации, повышения роли легальных оппозиционных партий, отхода от нынешней практики “дозированной демократии”. В то же время предоставление оппозиции большей свободы действий будет сопровождаться нарастанием критики и диссидентских настроений, что может негативно сказаться на политической стабильности.
Тем не менее, дальнейшая демократизация отвечает интересам и самого режима, который по мере продвижения по пути реформ и снижения государственного вмешательства в экономику будет все больше терять в глазах населения легитимность, связанную с патернированнием системы распределения. В повестку дня встанет вопрос об изменении “общественного договора” через ассоциирование реформ с демократизацией и подмену экономических обязательств государства обязательствами политическими. Этому, однако, будет препятствовать свойственное любой бюрократии стремление к сохранению структур, обеспечивающих ей власть и доходы, а не к внедрению новых форм политической жизни и экономической деятельности22. Это, естественно, не значит, что бюрократия вообще не способна принимать новые взгляды, но она готова это делать лишь постольку, поскольку их реализация окажется для нее безболезненной.
Кроме того, в политической элите Египта назревает смена поколений. В настоящее время у власти в стране находятся деятели, получившие образование в 50-60-е годы. В силу как подготовки, так и жизненного опыта их экономическое мышление остается ориентированным на развитие непосредственно промышленности и сельского хозяйства. Им не так-то просто в полном объеме оценить стремительно возрастающее значение высоких технологий, инфраструктуры, информации.
Но и перед молодым поколением встанет, хотя и в ином ракурсе, проблема адаптации мышления к современным реалиям, включая отказ от традиционных стереотипов отношения к профессиональным обязанностям. Египтянам, как отмечает египетский исследователь А.абу Зейд, в том случае, если какая-либо работа не сделана или сделана плохо, свойственно не винить в этом себя и не пытаться отыскать причины происшедшего, а считать, что неудача произошла по воле Аллаха23. Без преодоления подобного подхода идущая на смену нынешней элите молодежь едва ли сможет эффективно справляться со своими обязанностями. В конечном счете процессы глобализации в сфере высшего образования и информации повлекут за собою восприятие ею новых систем ценностей, что приведет к появлению у нее социокультурной “матрицы” современного типа. Но это, в свою очередь, приведет к разрыву с существующими традициями, следование которым до сих пор было константой политической жизни Египта. В результате может возникнуть проблема не только конфликта поколений внутри “правящего класса”, но и возникновение культурного и психологического отрыва пришедшей к власти молодежи от основной массы населения.
С необходимостью адаптации к современности столкнется, впрочем, не только политическая элита, но и египетское общество в целом. Однозначного ответа на вопрос, насколько мировоззрение, традиции, религиозные взгляды египтян окажутся способны к пластике, объяснению происходящих перемен и их восприятию, на данный момент не просматривается. Во всяком случае, многое здесь будет зависеть от осознания египетскими политическими институтами необходимости сосредоточиться в сфере идеологии и культуры на нескольких основополагающих принципах, оставив свободным остальное пространство для беспрепятственного развития творческих сил.
Тем не менее, как показывает опыт становления в XX в.современного Египта, его политическая элита и общество в целом способны к адаптации к новым реалиям и связанной с этим эволюции. И это, несмотря на всю сложность стоящих перед страной проблем, позволяет достаточно оптимистично смотреть на ее будущее.
1 См.: Schulze H. Sadat der Ägypter. München, 1982, с. 45.
2 См.: Дираса фи-ль-акаид ва-с-сияса аль-хариджийя. Бейрут, 1983, с. 23-51, 305-315.
3 См.: Ад-Диблумаси. Июнь 1999, с. 28.
4 Там же, с. 30.
5 См.: Political Encyclopedia of the Middle East. Jerusalem, 1999, с. 648.
6 РамаданА.А. Мыср фи аср Ас-Садат. Каир-Бейрут, 1986, с. 145.
7 Hirst L., Beeson I. Sadat. L., 1982, с. 217.
8 The Middle East and North Africa. 1977-1978. L., 1977, с. 298.
10 Там же, с. 75.
11 См.: Schulze H. Sadat der Ägypter, с. 275.
12 См.: Взгляд на Израиль. – 1999. – № 8. – С. 5.
13 Подробнее см.: Political ELITESin the Middle East. Wash., 1975, с. 83-108; Leonard B. In a Moment of Enthusiasm. Political Power and the Second Stratum in Egypt. Chicago, 1978, с. 65-88, 109-162; Ayubi N. Bureaucracy and Politics in Contemporary Egypt. L., 1980, с. 462-470; Comparative Studies in Society and History. Vol. 22. 1980, с. 42-77; Springborg R. Family, Power and Politics in Egypt. Sayed Marey-His Clan, Clients and Cohorts. Philadelphia, 1982, с. XXV-XXVIII, 49-114.
14 Financial Times. 11.05.1999.
15 Аль-Гумхурийя. 04.10.1999.
16 Financial Times. 11.05.1999.
17 A New Buiseness Environment for a Great Country. Cairo, б.г., с. 7; Независимая газета. 19.03.1999.
18 PM Communications Reporting. 14.11.1999, с. 2; Ближний Восток и современность. Вып. 6. – М., 1999. – С. 25-26.
19 РМ Communications Reporting. 14.11.1999, с. 2.
20 Там же.
21 Le Monde. 28.09.1999.
23 См.: Time and the Scieince. P., 1979, с. 119-120.
22 См.: Behrendt R. Soziale Strategie für Entwicklungsländer. Frankfurt, 1965, с. 78; International Journal of Middle East Studies. 1972, vol. 8, №1, с. 26.
9 Blaisse M. Anwar El Sadat. Letzte Bilder und Gespräche. Wien-München-Zürich-New York, 1981, с. 13.
| |
Скачать 36.53 Kb.