Реферат «а.С. Суворин» По Истории Книжного Дела (Куприянова Т. Г.). Реферат «а.С. Суворин» По Истории Книжного Дела (Куприянова Т. А. С. Суворин

• Название: А. С. Суворин
• Анкор: Реферат «а.С. Суворин» По Истории Книжного Дела (Куприянова Т. Г.).doc
• Дата: 05.10.2018
• Размер: 201.5 Kb.
• Имя файла: Реферат «а.С. Суворин» По Истории Книжного Дела (Куприянова Т. Г.doc
• Тип: Доклад; #25538
• Категория: История
• страница: 2 из 3

Издательская деятельность

Биографы приурочивают начало его издательской деятельности к выпуску «Русского календаря» на 1872 год. С этого времени начали выходить его самостоятельные издания.

Придавая книгоизданию большую общественную значимость, Суворин говорил на открытии своего губернского магазина: «Если книга обязана своим появлением человеку, то человечество обязано процветанием своим книге».

Точное число выпущенных суворинским издательством книг неизвестно. Г.И.Поршнем считал, что за 40 лет его работы было издано примерно 1600 названий общим тиражом 6,5 млн экземпляров. По его мнению, в особую заслугу Суворину следовало поставить переиздание «Путешествия из Петербурга в Москву» Радищева, «Опыт российской библиографии» В.С.Сопикова, выпуск ряда «роскошных» изданий и «Дешевой библиотеки». Последняя, по его словам, представляет значительный интерес как одна из серьезных попыток «демократизации книги». В то же время он считал, что у Суворина «все коммерческое дело организационно было построено наспех, без всякой системы и держалось только энергией ее основателя».

Практически все началось с того, что в 1876 г. совладельцы «Нового времени» приобрели на имя В.О.Ковалевского неболь­шую типографию (М. Итальянская, д. 47) и выписали из Фран­ции новое оборудование.

В 1884 г. типография была переведена в Эртелев переулок, в котором, меняя свое месторасположение, находилась до пос­ледних дней существования фирмы.

Петербургский магазин Суворин открыл на главной улице столицы 1 июня 1878 г. (Невский, 40; затем дом 60 и 38). Не проходит и года (19 апреля 1879 г.), как он получает разреше­ние на открытие второго магазина – в Москве на Никольской улице в доме Ремесленной управы.

Московское отделение книжного магазина и конторы «Но­вого времени» официально было открыто 15 мая 1879 г. Заведовать им Суворин пригласил малоизвестного, но имевшего шестилетний опыт работы книгопродавца Павла За­харовича Челяпина. Впоследствии Суворин открыл отделения своего магазина в Харькове, Одессе, Саратове, в Ростове-на-Дону и даже в Софии.

Продажа газет, журналов и дешевых изданий производилась также «Контрагентством А.С.Суворина». Объем операций ежегодно возрастал. Если в 1878 г. книг было продано всего на 56 тыс. руб., то в 1903 г. – на 456 тыс. руб. Всего же за эти 25 лет общая стоимость реа­лизованных изданий превысила 6 млн руб.².

«Новое время» регулярно сообщало о вновь выходящих из­даниях, но круг читателей газеты носил явно выраженный со­словный характер, поэтому Суворин не особенно верил в дей­ственность рекламы. Он справедливо объяснял недостатки своего дела общим состоянием книготорговли: «Большое не­счастье у нас отсутствие организации при продаже книг. Рос­сия велика, но порядка в ней нет и в этом существенном от­ношении. Книга лежит не потому, что ее никому не нужно, а потому, что она не доставляется туда, где она нужна. Объявле­ния почти пустое дело, и совсем не они делают распростране­ние книг в Германии, Англии, Франции, а именно организа­ция книжной торговли и хорошо устроенная разносная торгов­ля»³.

Издательство и книжная торговля в финансовом отношении не были разделены и вкупе зависели от газеты. Заведующего петер­бургским магазином Николай Филиппович Зандрок неоднократно просил Суворина предоставить «магазин самому себе, т.е. чтобы он находил средства для своих операций только у себя, чтобы все расходы по изданиям оплачивались только самим магазином. Но для этого нужно, чтобы издания пред­принимались средствами магазина»⁴. Магазину волей-неволей приходилось авансировать ряд одновременно начатых изданий, поглощавших почти всю прибыль, полученную от продажи книг. Правда, магазин не платил газете за объявления и другие виды рекламы, но затраты на нее не были уж столь велики.

Неправильно, по мнению Зандрока, были построены взаи­моотношения петербургского магазина с отделениями в других городах и контрагентством, которые не несли никаких тягот по изданию и в то же время пользовались большой книготорговой уступкой. Все отделения были малорентабельны. Так, напри­мер, московское за первые два года существования дало при­были всего 729 руб., а содержание его обошлось в 1113 руб.⁵. В дальнейшем прибыль, понятно, возросла, но никогда не была значительна. Поэтому Зандрок и многие другие лица из ближайшего окружения Суворина всячески уговаривали его их закрыть, оставив только контрагентство. Но он отвечал им одно и то же: «Что бы мне ни говорили, а издавать я буду и книжных магазинов не закрою»⁶. И был по-своему прав. Бла­годаря сети магазинов он имел возможность реализовывать свою продукцию в крупнейших городах страны, не завися от воли местных книгопродавцев, далеко не всегда сочувственно относящихся к его фирме.

Организационные неурядицы во многом объяснялись бесплановостью книгоиздания. Цены устанавливались «на глаз», в зависимости от того, как мыслился успех книги у читателя. «Мы выводим фиктивные цены», – с полной откровеннос­тью признавался управляющий типографией в одном из писем 1894 г.⁷.

С годами Суворин то ли под влиянием окружения, то ли из-за увлечения театром охладел к книгоизданию и махнул рукой и на магазины, и на типографию. Объясняя Чехову при­чины задержек, то и дело случающихся с его книгами, один из руководителей издательства К.С.Тычинкин прямо указывал на невозможность изменить существующее положение вещей: «Горе с ними, да и только, но ввести что-нибудь новое и упо­рядочить дело трудно: чересчур мало поддержки в Алексее Сер­геевиче, а без него эту орду не прошибешь»⁸.

Естественно, так было не всегда. В былые годы Суворин, не считаясь с сопротивлением окружающих, упрямо пытался расширить дело. В 80-е годы он задумал даже приобрести бу­мажную фабрику и только из-за активного противодействия А.П.Коломнина, считавшего подобный шаг «делом большой сложности, требующим больших затрат», отказался от своей затеи⁹. Однако на очередное предложение одуматься и занять­ся исключительно газетой отвечал отказом, считая, что «пре­кращать вовсе издательскую деятельность не умно»¹⁰. И лишь через пятнадцать лет, в 1894 г., убедившись, по словам П.П.Коломнина, в том, что «одна газета – это сила, что книж­ные работы типографии не приносят никакой выгоды, а книж­ная торговля – в прямой убыток», – задумался о судьбах свое­го предприятия. Вернее, попытался оправдать сложившееся по­ложение: «Если бы я раньше знал точно, что приносят мои из­дания и что вследствие моих изданий стоит типография, я дол­жен был опомниться. Но мне никто не говорил, и только те­перь я узнаю правду», – писал он П.П.Коломнину¹¹.

Как всегда, Суворин был неискренен. Он и сам без подсказки видел, что дела идут не лучшим образом, но, будучи физически не в состоянии охватить все участки своего громад­ного хозяйства, желал лишь одного, чтобы концы сходились с концами.

Ограничивая круг покупателей своих изданий высокой ценой, Суворин волей-неволей должен был печатать книги сравни­тельно небольшими тиражами. Лежали на полках магазинов такие книги дольше, чем следовало, что опять-таки сказыва­лось на обороте капитала, снижении конкурентоспособности и, следовательно, на уровне доходов. Речь идет не о библиофиль­ских изданиях, которые Суворин выпускал более, чем какой-либо другой русский издатель, а об обычных книгах. Так, на­пример, книга Ф.Гельвальда «В области вечного льда», посвя­щенная попыткам завоевания Северного полюса, была отпеча­тана на веленевой бумаге и стоила 7 руб. Неудивительно, что по прошествии ряда лет она все еще упоминалась в каталогах книжных магазинов.

Явно желая угодить всесильному Д.А.Толстому, повсемест­но насаждавшему классическое образование, Суворин выпус­тил значительное число произведений древних авторов и книг, посвященных культуре Греции и Рима, в том числе различные учебные пособия и справочники. Но, как часто это случается, мнения покупателей и издателя не всегда совпадали. Многие из них, такие, например, как «Гомеровский словарь» В.Краузе, распродавались в течение многих лет.

*

Приступая к издательской деятельности, Суворин перво-на­перво намеревался издать произведения писателей, олицетво­рявших в его глазах национальное начало в отечественной ли­тературе. Но с первых же шагов столкнулся с такими труднос­тями, которые так и не смог преодолеть.

В июне 1879 г. Суворин обратился к Аксакову с про­сьбой помочь получить разрешение на одно изда­ние сочинений Гоголя¹². Но в этом намерении его опередил М.М.Стасюлевич, выпустивший их в одном из выпусков «Рус­ской библиотеки» (1875 г.). Впоследствии, уже в начале 80-х годов, он опять попытался приобрести права на сочинения Гоголя, но теперь сам был вынужден отказаться от своего намерения. Наследники писателя соглашались уступить принадле­жащее им право литературной собственности за 50 тыс. руб. Но при этом выставили в качестве непременного условия и выкуп с 12%-ной скидкой оставшихся у них 8 тыс. экз. сочинений писателя. В общей сложности Суворин должен был выплатить 80 тыс. руб. Причем они требовали уплаты этой суммы «немед­ленно без рассрочки»¹³. Такими деньгами в тот момент он не располагал.

Намеревался Суворин издать произведения своего земляка А.В.Кольцова, но когда попытался выкупить права на сочине­ния поэта у их владельца К.Т.Солдатенкова, то опять получил афронт. Оказалось, что они переданы Н.Х.Кетчеру, а оставав­шуюся в распоряжении Солдатенкова переписку Кольцова с Белинским тот собирался обнародовать сам.

Вскоре, правда, Суворин, как и все издатели, получил права на безгонорарное издание произведений поистине великого на­ционального писателя – Л.Н.Толстого, но, как это ни пока­жется странным, не воспользовался ими, хотя и предпринимал какие-то попытки в этом направлении.

Из всех попыток Суворина в этом направлении удалась лишь одна: с 1886 г. он стал издателем «Полного собрания сти­хотворений» Н.А.Некрасова, право литературной собственнос­ти на которое принадлежало старшему племяннику поэта Ф.А.Некрасову. По единодушному мнению как дореволюцион­ных, так и советских текстологов, – суворинское издание яв­ляется «классическим примером того, как не надо издавать классиков»¹⁴. Оно изобилует многочисленными грубейшими опечатками, искажениями, купюрами и т.п., в него принципи­ально не включались тексты, в свое время запрещенные цен­зурой, хотя ничто впоследствии не мешало их восстановить. По подсчетам К.И.Чуковского, в него не было включено до трети некрасовских стихотворений, особенно острых в политическом отношении.

На издательской стезе Суворин встречался со многими со­временниками, но, как ни странно, обходил наиболее дарови­тых. В 1895 г. И.А.Бунин, не ставя никаких предварительных ус­ловий, обратился к нему с просьбой издать или сборник сти­хотворений, или сборник рассказов, или перевод «Песни о Гайавате» Лонгфелло¹⁵. Суворин не принял его предложений. Правда, по рекоменда­ции Чехова Суворин опубликовал переводы К.Бальмонта, по настоянию Плещеева, которому многим был обязан, выпустил собрание стихотворений С.Я.Надсона, не ставя на них фир­менной марки. По словам поэта, Суворин печатал его сочине­ния «совсем неохотно» и, как это видно из переписки с Пле­щеевым, все же выкинул из них два стихотворения. Успех книги и настоятельные просьбы Плещеева заставили переиз­дать ее в следующем году.

Ко всему новому и значительному Суворин-издатель подхо­дил с опаской. Его фирма из­дала всею три оригинальных собрания сочинений современни­ков: К.М.Фофанова, М.А.Лохвицкой и Н.Д.Хвощинской (псев­доним – В.Крестовский). Ни эти собрания сочинений, ни другие многочисленные издания так и не смогли придать фирме «истинно национального характера». Если, конечно, не считать оформленного в псевдорусском стиле юбилейного каталога фирмы.

Суворин, правда, помог некоторым писателям реализовать свои планы, субсидируя издание их книг и предоставляя воз­можность расчета после продажи соответствующей части тира­жа, как это было, например, в случае с Надсоном. Аналогичным образом издавалось собрание сочинений Н.С.Лескова. Известно также, что он и Лихачев еще в 1878 г. на подобных условиях выпусти­ли сборник стихов А.Н.Плещеева «Подснежник» (тир. 1600 экз.), поставив свои фамилии в качестве издателей на его титу­ле¹⁶. Однако он шел на такого рода эксперименты очень редко и неохотно. Дело было, вероятно, не в боязни риска, а в неже­лании быть причастным к чему-то, не близкому ему лично.

«Дешевая библиотека»

На протяжении всей второй половины XIX века русское об­щество испытывало потребность в дешевой и действительно «демократической» книге.

Идею выпуска «Дешевой библиотеки», т.е. серии последо­вательно выпускаемых небольших по объему книг и брошюр, он заимствовал у французских и немецких издателей, но моди­фицировал с учетом интересов русского читателя. Суть заду­манного начинания должен был выражать постоянный рисунок на обложке, изображающий колокольню Ивана Великого, па­мятники Минину и Пожарскому и Петру I в обрамлении трех книг, символизирующих «историю», «поэзию» и «беллетристи­ку». Ограничиться национальным материалом, правда, не уда­лось, но открывалась «Дешевая библиотека» произведениями поистине крупнейших писателей России: «Горе от ума» Грибо­едова, «Недорослем» Фонвизина и повестями Карамзина. Об ее успехе свидетельствует тираж бессмертной комедии Грибоедова – 25 тыс. экз.

С начала выпуска серии (1879 г.) и по год смерти ее осно­вателя (1912 г.) в свет вышло почти 500 названий, общим ти­ражом более чем 1 млн экз. Структурно каждая из книжек серии, как правило, содержала портрет автора, краткую биогра­фическую справку, текст произведения и примечания. Каждый желающий за 8 коп. мог приобрести стандартную папку и за 20 коп. – переплет.

Как позволяют судить имеющиеся материалы, Суворин был автором многих предисловий. Некоторые из них были подпи­саны его именем, другие шли «от издателя», но большинство были анонимными. В его архиве, например, сохранились чер­новики предисловий и примечаний, а также правленные им корректуры комедии Шекспира «Двенадцатая ночь, или Что угодно», переведенной А.И.Кронебергом, и трагедии «Гамлет» в старом переводе Н.А.Полевого. Эти предисловия – свидетельство прекрасного знания им литературы вопроса; что про­явилось как в содержании, так и в характере приводимых биб­лиографических сведений. Судя по верстке, он не только отре­дактировал перевод Кронеберга, но и восстановил в собствен­ном переводе опущенную часть текста. В «Гамлете» Суворин восстановил все купюры, сделанные в свое время Полевым. А для того, чтобы читатель мог судить об искусстве русских пере­водчиков Шекспира, сопоставил некоторые сцены трагедии по нескольким источникам¹⁷.

Качеству переводов Суворин, за редким исключением, не придавал серьезного значения. Однако не всегда вольное обра­щение с текстами переводов носило безвинный характер. Сын Лескова писал, что в библиотеке отца хранилась вышедшая в «Дешевой библиотеке» книжка «Люций Анней Сенека. Из­бранные письма к Люцилию», испещренная пометами писате­ля, «сопоставляющими трусливую неполноту этих писем здесь с другими их изданиями»¹⁸.

Современники далеко не однозначно оценивали «Дешевую библиотеку». Так, например, в широко известном труде, со­ставленном группой деятельниц по народному образованию во главе с Х.Д.Алчевской, «Что читать народу» утверждалось, что, хотя подавляющая часть входящих в серию изданий не может быть рекомендована для массовых библиотек, «многие произ­ведения только благодаря этим изданиям и могут получить до­ступ в народную среду или в школьную библиотеку, как, на­пример, драмы Шекспира, повести Лескова и Соллогуба... хотя, как можно предполагать, издатель и не предназначал их для народа»¹⁹.

Н.А.Рубакин сомневался, насколько целесообразно было издание ряда книг в «Дешевой библиотеке»: «Многим ли ин­тересны произведения Аблесимова, Мерзлякова, Озерова, По­горельского, которые Суворин извлекает на свет в своей '"Де­шевой библиотеке". Они, пожалуй, нужны прилежным гимна­зисткам, интересующимся историей литературы, а иное значе­ние вряд ли имеют. Впрочем, заслугу "Дешевой библиотеки" отрицать нельзя уже потому, что она дала дешевые издания Диккенсова "Оливер Твиста" (50 к.), Достоевского (15 к.), Фонвизина, Хемницера, Шекспира, Шиллера. Издания ее были изящны и по тому самому несравненно дороже изданий Сытина и др. Нельзя не желать большего удешевления их, но спасибо и за то, что в настоящее время мы за 15 коп. можем иметь книгу, за которую недавно платили рубль... Пусть же лучше будет в руках простого читателя книга Карамзина, из которой он во всяком случае узнает немало, чем несчастные книжонки, издаваемые Постоянной Комиссией, которые иска­жают историю»²⁰.

Даже весьма критически настроенный по отношению к Су­ворину рецензент «Русской мысли», говоря о первых шести выпусках «Ста великих людей», вошедших в «Дешевую библи­отеку», не преминул заметить, что «эти небольшие очерки, ко­нечно, не могут быть поставлены рядом с биографической биб­лиотекой г. Павленкова, но они доступнее по содержанию и цене и потому не теряют своего значения»²¹. «Русская мысль» вообще считала «Библиотеку г. Суворина совсем не дешевою, а порядочно-таки дорогою... Было бы очень желательно, чтобы произведения Г.П.Данилевского, Н.С.Лескова и других выдаю­щихся русских писателей издавались по такой дешевой цене, которая сделала бы их доступными для деревенского народа и помогла бы им вытеснить с крестьянского рынка издания Ни­кольских книгопродавцев. При той же цене, за какую предла­гает свои издания г. Суворин, книжки едва ли проникнут в крестьянскую массу»²².

Можно привести еще десятки столь же противоречивых оценок отдельных выпусков «Дешевой библиотеки». В конеч­ном счете они все равно не смогут перечеркнуть того ценного, что она содержала. Другое дело, какими намерениями руковод­ствовался Суворин, какие он преследовал цели, приступая к этому изданию.

Злые языки называли «Дешевую библиотеку» – «Библиоте­кой мертвых» из-за преимущественного внимания к историчес­ким сочинениям (что в какой-то мере связано с именем С.Н.Шубинского. взявшего ее в «свои руки» весной 1887 г.)²³. Просматривая каталог серии, с трудом находишь в нем не­сколько фамилий современников. Это в основном книги дру­жески связанного с Шубинским Лескова, сотрудников «Нового времени»: Буренина, Вас.Немировича-Данченко, А.Н.Маслова (Бежецкого). И.Потапенко, С.Терпигорева (Атавы), самого Су­ворина и др. (в том числе и Чехова), «Бедные люди» покойного Достоевского. Правда, наряду с этими именами с удивлением встречаешь Ибсена («Маленький Эйольф»), которого Суворин не принимал, Белинского («Обзор русской литературы от Ло­моносова до Пушкина»), с которым полемизировал всю жизнь, и несколько фамилий русско-украинских авторов: Е.П.Гребен­ки, Г.Квитко-Основьяненко, И.П.Котляревского, А.П.Стороженки (произведения двух последних были изданы на украин­ском языке). К творчеству украинских писателей русские изда­тели в то время обращались не так-то часто.

Произведения умерших русских писателей печатались в серии обычно лишь после того, как истекал пятидесятилетний срок, в течение которого авторские права оставались за наслед­никами. Например, упомянутое собрание сочинений Языкова вышло через полвека после смерти поэта – в декабре 1896 г. Если же права приходилось приобретать, то Суворин предпо­читал это делать только в случае особой сговорчивости право­наследников. Так, вдова В.А.Соллогуба продала ему в 1885 г. права на издание восьми повестей мужа всего за 400 руб., ого­ворив только тираж «Тарантаса» (2 тыс. экз.), а остальные про­изведения печатались обычным в «Дешевой библиотеке» тира­жом – 5 тыс. экз.²⁴. В тот же год повести Соллогуба вышли в трех выпусках серии, а через пять лет были переизданы.

По словам Чехова, всем здравствующим писателям Суворин платил постоянный гонорар – 100 руб. за каждые 5 тыс. экз. книги, вышедшей в «Дешевой библиотеке», независимо от объема рукописи, известности автора, степени популярности произведения, в какой раз оно выходило в свет, оригинальное ли оно или переводное²⁵. Чехов уверял, что подобная политика гарантировала издателю достаточный барыш. Хотя бухгалтер­ские книги издательства Суворина частично сохранились, но по ним это трудно проверить. Однако в переписке Суворина с сотрудниками содержатся некоторые данные, позволяющие сделать определенные выводы. Так, например, вышедший в 1887 г. десятитысячным тиражом в «Дешевой библиотеке» «Очарованный странник» Лескова стоил 20 коп. (цена выпуска 2 тыс. руб.), в целом затраты не превышали 1300 руб.²⁶.

Поскольку «Дешевую библиотеку» Суворин реализовал, в основном, через свои магазины, а впоследствии через «Контр­агентство», то книготорговые расходы были минимальны (к тому же следует учесть, что доход от типографских работ шел в тот же самый карман). Следовательно, прибыль могла соста­вить 700 руб.

Из письма заведующего петербургским магазином «Нового времени» Н.Ф.Зандрока следует, что чистая прибыль от издан­ного десятитысячным тиражом в «Дешевой библиотеке» «Пана Халявского» Г.Квитко-Основьяненко составила 777 руб. 75 коп.²⁷.

В конечном счете читателя интересовало лишь одно: до­ступна ли та или иная книга или нет. И в этом плане претен­зии «Русской мысли» были неправомерны – на крестьянского читателя Суворин никогда не ориентировался и никаких связей с книгопродавцами, распространявшими так называемую на­родную литературу, не поддерживал. Только однажды, и то по настоянию Чехова, он посетил «Товарищество И.Д.Сытина», где ознакомился с постановкой дела. После чего, правда, по­просил своих ближайших сотрудников продумать пути, кото­рые помогли бы расширить книгоиздание за счет выпуска на­родной литературы. Однако это намерение вызвало открытое противодействие с их стороны.

«Дешевая библиотека» предназначалась городскому читате­лю, той самой «большой публике маленьких кошельков», кото­рая, получив лишь начатки образования, тянулась к знаниям и, познавая мир, открывала для себя неизвестные ей страницы истории мировой культуры. Неудивительно поэтому, что звезд­ным часом Суворина-издателя стал тот момент, когда он пер­вым в России выпустил массовым тиражом полное собрание сочинений Пушкина (в 1891 г. в 10 выпусках оно почти пол­ностью было повторено в «Дешевой библиотеке»).

За полвека со дня смерти поэта разошлось примерно 600 тыс. экз. его сочинений. В среднем чуть более 10 тыс. экз. в год. Поскольку они никогда не стоили дешевле 10–12 руб., то не приходится удивляться тому, что своего величайшего поэта русский читатель знал гораздо хуже, чем иных современных писателей.

В 1887 г. сразу вышло 163 издания произведений Пушкина общим тиражом чуть ли не 1,5 млн экз.²⁸. Один только Ф.Ф.Павленков выпустил в тот год пять изданий собраний сочинений поэта общим тиражом 45 тыс. экз. (в виде десятитомного, вось­митомного и однотомного издания). Павленковский однотомник, по мнению специалистов, был лучшим из дешевых изда­ний сочинений Пушкина (он пользовался исключительной по­пулярностью и впоследствии неоднократно переиздавался). Но благодаря наличию собственной типографии Суворин действо­вал оперативней и опередил Павленкова, выпустив в «Дешевой библиотеке» три десятитомных издания сочинений поэта общим тиражом 95 тыс. экз. И павленковское, и суворинское издания стоили одинаково – 1 руб. 50 коп. Благодаря сравни­тельной дешевизне на эти издания был чрезвычайно высокий спрос. «Такого успеха не имела ни одна книга на Руси, со вре­мен существования книжной торговли», – отмечал журнал «Наблюдатель»²⁹.

В первый же день было продано около 6 тыс. экз. в Петер­бурге, несколько тысяч в Москве, Харькове, Одессе и др. го­родах. На следующий день было продано еще 10 тыс. экз. Барышники перепродавали десятитомник за 2 руб. 50 коп.

Вклад «Дешевой библиотеки», конечно, не ограничивается перечисленными изданиями. В этой серии неоднократно (с 1879 г.) печаталось «Горе от ума» (подготовленное к изданию П.А.Ефремовым), дважды собрание сочинений Д.В.Давыдова. И хотя оно ничем не отличалось от предшествующих, но стоило значительно дешевле. Четырежды выходило собрание со­чинений А.А.Дельвига. Его, как и предыдущее, нельзя было назвать «полным», но по составу и подготовке оно заметно отличалось от более ранних, так как полнее учитывало посмертные публикации. Трижды издавалось «Полное собрание сочи­нений» Д.В.Веневитинова. Когда в 1894 г. истек срок на лите­ратурную собственность Е.А.Баратынского, Суворин наряду с другими издателями выпустил его сочинения. В этом списке лишь одно издание примечательно с библиографической точки зрения – подготовленное А.А.Флоридовым – уже упоминавшееся второе издание «Стихотворений» Н.М.Языкова, вышед­шее через сорок лет после первого посмертного издания. По общему признанию, оно было лучшим в то время из­данием, как по полноте, так и по качеству подготовки.

К числу наиболее значительных произведений, вошедших в «Дешевую библиотеку», бесспорно, следует отнести и переиз­дания новиковских сатирических журналов: «Трутня», «Живописца», «Кошелька».

Впервые полный текст «Трутня» и «Живописца» перепечатал в 1864–1865 гг. Ефремов. Руководствовался он не столько их редкостью, сколько прогрессивным направлением. Два момента отличают публикацию «Дешевой библиотеки»: желание несколько снять остроту сати­рической направленности двух первых новиковских журналов переизданием также и «Кошелька», более развлекательного, чем политического журнала, и стремление уверить читателя в том, что публиковавшиеся Новиковым «статьи о крестьянах нравились императрице»³⁰.

Вошли в «Дешевую библиотеку» и такие известные издания, как «Древние российские стихотворения», собранные Киршою Даниловым, сочинения В.Ф.Одоевского, В.А.Соллогуба, И.И.Хемницера, книга П.А.Федотова «Художник и его стихотворения», «Сравнительные жизнеописания» Плутарха, ряд произведений крупнейших западноевропейских писателей.

Как ни велик был список писательских имен, представлен­ных в «Дешевой библиотеке», поражает какая-то непоследовательность в издании отдельных выпусков серии. Так, например, в нее были включены книги И.Ф.Богдановича и Карамзина, но не вышло ни одного выпуска с произведениями Державина и Жуковского, лишь единожды был напечатан Кольцов, но ни разу – Никитин (столь близкий Суворину в прошлом человек). В подборе книг «Дешевой библиотеки» проглядывался не столько субъективизм (что, безусловно, имело место), сколько случайность.
«Сказания иностранцев о России»

Суворин был универсальным издателем. В каталоге его из­дательства «Библия в картинах знаменитых мастеров» соседствовала с «Половым вопросом» А. Фореля, «К познанию России» Д.И.Менделеева с «Вегетарианским столом» Т.Кузминской. Конгломеративность выпуска объяснялась не «демокра­тическим литературным духом» издательства, как писал его сын, а отсутствием в его деятельности определенной направленности, влиянием на ход дела многих лиц, в том числе, естественно, и главы фирмы.

Вопрос о роли Суворина в тех или иных издательских на­чинаниях весьма сложный. Факты свидетельствуют о немалой степени его участия. Но опять же, на ранней стадии более значительной, чем в последние годы жизни.

Если верить В.А.Гиляровскому, то Суворин как-то заявил ему и Чехову, что «все книги, выпущенные моим издательст­вом, я обязательно прочитывал не только в рукописях и кор­ректурах, но и позже, когда они превращались в томики "Де­шевой библиотеки" или в огромные тома, вроде трудов Мей­ерберга, Герберштейна и многих других»³¹. Как ни убедительно звучит это заявление, принимать его следует с осторожностью. Безусловно верно оно лишь в отношении «Сказаний иностран­цев о России» – лучших книг суворинского издательства.

Такие источники, как записки иностранцев о России, были, в основном, известны и использовались историками задолго до издания их Сувориным. Но суворинские издания выгодно отличаются от своих предшест­венников: качеством переводов, подготовкой текста, оформле­нием. Почти все они подготовлены А.М.Ловягиным и А.И.Ма­леиным, учеными, чей авторитет не подлежит сомнению. Со­хранившаяся переписка позволяет утверждать, что издание всех семи книг было предпринято по инициативе Суворина, внима­тельно следившего за ходом дела.

Первым вышел в 1903 г. альбом А.Мейерберга «Виды и бы­товые картины России XVI века» (цена 15 руб.), воспроизве­денный в размер подлинника с дрезденского издания (в отли­чие от оригинала некоторые рисунки в нем были помешены на одной полосе)³². Ведал в фирме подготовкой иллюстрированных изданий К.С.Тычинкин.

Русско-японская война, а затем и революция 1905 г. задер­жали выпуск последующих изданий. Книги Иоанна-Георга Корба «Дневник путешествия в Московию (1698–1699)», Адама Олеария «Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно» и Джона Флетчера «О госу­дарстве русском» вышли в свет лишь в 1906 г. Первую подго­товил Малеин, две другие – Ловягин. Кроме того, Малеин подготовил два сборника. В первый, увидевший свет в 1908 г., вошли, «Записки о московских делах» Сигизмунда Герберш­тейна и «Книга о московском посольстве» Павла Иоанна Новокомского. Во второй, изданный в 1911 г., были включены «История монголов» Плано де Карпини и «Путешествие в вос­точные страны» Вильгельма де Рубрука.

К немногим изданиям Суворин относился с таким внима­нием, как к своей «Россике». Несмотря на малоблагоприятст­вовавшие выходу книг события, разыгравшиеся за стенами конторы «Нового времени», он всячески торопил переводчи­ков. В основу перевода Олеария было положено шлезвигское издание с установлением тождественности изданий 1656, 1657 и 1663 гг. Ловягин внес множество уточнений в перевод Бар­сова, исправил ошибки, искажающие текст. Он ознакомился с архивными материалами и впервые использовал их в своих примечаниях и пояснениях.

Столь же тщательно готовилась и книга Флетчера, в свое время запрещенная царской цензурой. В письме Шубинскому Суворин писал: «Мне думается, что к Флетчеру необходим ука­затель имен и предметов. Он, кажется, есть в английском из­дании, которое я Вам дал. Такие указатели всегда прелесть, ибо сокращают копание в книгах»³³. Суворин предложил издать также и «Записки» Дж.Гарсея. При подготовке книги к печати следовало, по его мнению, широко использовать справочный аппарат английского издания: примечания, биографические материалы, указатели и т.п.³⁴.

Книга Дж.Гарсея «Россия в конце 16-го столетия» вышла в свет в 1909 г. в переводе Н.А.Белозерской, с предисловием и примечаниями Н.И.Костомарова. Оформлена она была более скромно и стоила всего 2 руб.

Суворин просил Шубинского переговорить с Малеиным о возможности перевода еще восьми такого рода источников по истории России, подумать также о публикации воспоминаний отечественных авторов, в частности, переиздании «Мемуаров» графини В.Н.Головиной. Однако его болезнь и вскоре после­довавшая смерть помешали осуществить это намерение.

Он хотел видеть свои издания подготовленными с наиболь­шей тщательностью. Когда Малеин при подготовке книги Плано де Карпини отказался, боясь ее удорожить, от помеще­ния чрезвычайно важной карты, то Суворин настоял на ее включении, дабы «не испортить издание и показать, что мы можем сделать то, что сделано англичанами».

Большинство книг суворинской «Россики» печаталось не­большими тиражами в виде фолиантов, номиналы которых ко­лебались в пределах 10–12 руб. Их цена определялась не столько себестоимостью, сколько ограниченностью круга поку­пателей.

В ряду ценных источниковедческих изданий Суворина сле­дует упомянуть: «Ростопчинские афиши 1812 г.», «Записки И.Н.Неплюева», «Цареубийство 11 марта 1801 года. Записки участников и современников», «Воспоминания декабриста о пережитом и перечувствованном. 1805–1850» А.П.Беляева и некоторые историко-филологические труды: «Русскую родо­словную книгу» А.Б.Лобанова-Ростовского, «Сказания русско­го народа» Н.П.Сахарова, «Загадки русского народа» Д.Н.Садовникова, «Исследования и статьи по русской литературе и просвещению» М.И.Сухомлинова и др. Но, пожалуй, наиболее важным из них является переиздание труда В.С.Сопикова «Опыт Российской библиографии», выпущенное под редак­цией, с примечаниями и дополнениями В.Н.Рогожина (5 томов, цена 15 руб.).

Библиофильские издания

Как всякий библиофил, Суворин хорошо понимал обще­культурную значимость библиографических трудов. Значительно большой и справедливый интерес вызвало переиздание в 1880 г. замечательного памятника русской куль­туры XVIII в. – анонимного «Драматического словаря» – списка драматических сочинений, представленных на русской сцене, с комментариями сочинителя⁶⁸.

Инициатива В.Н.Рогожина заинтересовала Суворина. Речь шла о труде, хорошо ему известном, ставшем, несмотря на всю его значимость, к началу века библиографической редкостью. К тому же отсутствие вспомогательных указателей к «Опыту» затрудняло его практическое использование.

Материал Рогожин посылал частями. К концу года какая-то его доля была набрана, а в самом начале января следующего года «Новое время» известило читателей о готовящемся изда­нии. Шеститомный «Опыт» Сопикова (пять томов текста и том указателей) издавался с 1904 по 1908 год. Стоил он недорого – всего 15 руб.³⁵.

В ряду так называемых библиофильских изданий Суворина наиболее ценно «Путешествие из Петербурга в Москву» Ради­щева. В 1858 г. Герцен издал «Путешествие» в Лондоне, в России оно оставалось под запретом еще 10 лет вплоть до 1868 г. Но и после того, как был снят формальный запрет, цензура вся­чески препятствовала обнародованию книги Радищева. Суво­рин первым в России полностью воспроизвел и распространил 99 экз. этой книги⁷¹ (20 из них были по­сланы бесплатно). Цензура разрешила ему издать 100 экз. и поставила условием назначить высокую цену, чтобы произведение Радищева не нашло широкого распространения. Цена действительно была непомерной: 21 руб. за экземпляр на слоновой бумаге, 50 руб. за экз. на японской бумаге малого формата и 60 руб. за экз. на японской бумаге большого формата. Тем не менее, книгу расхватали в два дня. Вся выручка от издания – 1312 руб. – была передана издателем 17 ноября 1888 г. в фонд Радищевского музея.

Читатели, пусть немногочисленные, двух столичных биб­лиотек благодаря ему смогли, наконец, не таясь, ознакомиться с сочинением Радищева.

В 1906 г. Суворин еще раз переиздал «Путешествие», но к этому времени оно уже свободно обращалось на книжном рынке.

*

«Роскошные издания»

Суворин более, чем какой-либо другой издатель второй по­ловины века, выпустил так называемых «роскошных изданий». Причем далеко не всегда такого рода оформление вызывалось характером издания. «Наше осуждение суворинско-марксов­ской книги 90–900-х годов, – писал А.А.Сидоров, – основано именно на том, что художники изданий были бесспорно (!?) не очень глубокими иллюстраторами-сопроводителями текста и не очень тактичными участниками книжной композиции»³⁶. Тако­го же мнения придерживался и А.Н.Бенуа, характеризуя офор­мление книги Н.К.Шильдера «Император Александр I», кото­рую он назвал «образцом солидного "казенного" издания, ли­шенного печати творческого индивидуального вкуса, хотя ее оформление и не было лишено некоторых качеств художест­венного издания»³⁷.

Менее строго судили об этих книгах читатели. «Я листаю прекрасно иллюстрированные и прекрасно изданные Сувориным книги Д.Н.Кайгородова, – писал журналист В.Ревич. – Мне особен­но нравятся заставки-буквицы, где какое-нибудь "И" составле­но из нагнувшихся березовых стволов. Они удивительно соот­ветствуют лирическому настрою этих книг»³⁸. Отличались суворинские издания чистотой набора, строгостью шрифтов, раци­ональной емкостью полос и т.п. Но для новых веяний в гра­фическом искусстве двери типографии в Эртелевом переулке были закрыты.

Наи­более известные из «роскошных» изда­ний Суворина: двухтомное исследование О.Лейкснера «Наш век», выходившее с 1881 по 1884 г., двухтомные «Иллю­стрированную историю Петра Великого» и «Иллюстрирован­ную историю Екатерины II» А.Г.Брикнера (1882 и 1883 гг.). «Эллада и Рим. Культурная история классической древности», Я.Фольке, «Старая Москва» и «Старый Петербург» М.И.Пы­ляева (последние, правда, трудно назвать исследованиями, это, скорее, сборники анекдотов из жизни вельмож и богачей, рас­сказы об их чудачествах, происшествиях и т.п.), «Млекопитаю­щие в описаниях Карла Фогта и картинах Фридриха Шпехта» и т.п.

Гораздо большую ценность имеют изданные Сувориным описания художественных музеев: «Картины императорского Эрмитажа в С.-Петербурге» А.И.Сомова, «Картины Лондон­ской Национальной галереи» А.Истлека, «Дрезденская картин­ная галерея» Г.Люке, книга М.Розеса «Антони Ван-Дейк».

Выпускались в виде роскошных изданий произведения ху­дожественной литературы, в частности, «Бахчисарайский фон­тан» Пушкина. И откровенно пропагандистские издания. Так, например, два первых выпуска «Русской портретной галереи» («Собрание портретов замечательных русских людей, начиная с XVII столетия, с краткими их биографиями») состоят исклю­чительно из портретов русских царей. Именно это обстоятель­ство и вызвало восторженную оценку издания на страницах консервативной прессы³⁹.

Западноевропейских писателей он печатал много и охотно. К некоторым из них, например, к «Тайнам души» М.Метер­линка – даже написал предисловия. Но и в этом случае был крайне неразборчив. Наряду с произведениями Г.Бичер-Стоу, С.Лагерлеф. Б.Немцовой, Г.Флобера и др. печатал бульварные романы Гастона Леру, Э.Габорио, А.К.Грина и др. Наряду с приключенческими романами Р.Хаггарда, Р.Брет-Гарта. А.Конан-Дойла выпустил множество дешевых книжек М.Леб­лана о виртуозном воре Арсене Люпене и т.п.

Он издавал беллетристику, учебники, пособия, руководства, но старался избегать всего, что могло своей крайностью скомпрометировать издательство в глазах общественного мнения.

Издание справочников

Большое значение имело издание справочников «Вся Рос­сия», «Весь Петербург», «Вся Москва». Несмотря на значительные убытки (к концу века они составляли 123 тыс. руб.), ко­торые Суворин терпел от этих изданий, он ни за что не желал от них отступиться⁴⁰. Речь шла не просто о престиже; в подоб­ных изданиях как нельзя более ярко проявилась основная идея суворинского книгоиздания. Эту мысль сформулировал не кто иной, как В.В.Розанов, сформулировал ясно и четко. «Никогда нельзя забывать, что первым его, еще ученическим на школь­ной скамье трудом был "Словарь замечательных людей рус­ских'", и учителем уездного училища он напишет "Ермак Ти­мофеевич, завоеватель Сибири". Темы и книги эти – не "Не­знакомца", это темы и книги издателя "Всей России" и "Но­вого времени"»⁴¹. Потому-то и открывался каталог суворинско­го издательства «Русским календарем».

«Русский календарь» – предтеча всех суворинских справоч­ных изданий. Первоначально он мыслился как ежегодник жур­нального типа, но из-за цензурных условий и технической сложности (Суворин в те годы еще не имел собственной типо­графии) все свелось к традиционной форме. Однако и до сего дня это издание не потеряло своего значения. В частности, из-за публиковавшихся на его страницах материалов книжной ста­тистики, многие показатели которой учитывались впервые (на­пример, средние тиражи книг, число приостановок периоди­ческих изданий и размеры казенных субсидий по каждому из них и т.д.).

Справочники «Весь Петербург» и «Вся Москва» выпуска­лись вплоть до революции. Суворин в этой области издатель­ской деятельности был фактически монополистом. В свое время, правда, некто П.О.Яблонский попытался конкурировать с ним. Но судьба его оказалась печальной. Составители суво­ринского путеводителя по столице заимствовали из его спра­вочника чуть ли не целиком важнейший раздел «Промышлен­ные и торговые предприятия», планы зрелищных предприятий и т.д. Поскольку справочник Суворина стоил дешевле, а объем информации у него был большим, чем в справочнике Яблон­ского (текст справочника А.С.Суворина пе­чатался в четыре столбца на 60 листах), то покупатели отдали ему предпочтение.

«Вся Россия» – четвертый и наиболее известный суворин­ский справочник не имел предшественников в русской прак­тике. Начал он выходить с 1895 г. тиражом 5 тыс. экз. с таким подзаголовком: «Русская книга промышленности, торговли, сельского хозяйства и администрации, Адрес-календарь Рос­сийской империи». Несмотря на огромный объем заключенной в нем информации, справочник вызвал противоречивые оценки.

Чехов находил его весьма полезным и имеющим будущее изданием, о чем и писал Суворину. Что же касается более близких Суворину лиц, то они, правда, несколько позд­нее, рассматривали «Всю Россию» как издание выдающееся, не имеющее себе равных. «Не будь за Сувориным остальных многочисленных заслуг в деле издательства, – писал Б.Б.Глин­ский, – то одно уже издание первой и единственной пока рус­ской энциклопедии (Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона за таковую не признавался) навсегда вписывает его имя в число лиц, плодотворно поработавших на пользу подъема отечественной культуры и, что главное, серьезно оз­накомивших русских людей с состоянием, экономическим и статистическим, их родной земли». Журнал «Русская мысль», который вели близкие Чехову люди, оценивал выпуск этого справочника на 1895 год иначе, чем он. В рецензии отмечалось множество ошибок, устаревших сведений, неудобство пользования (в томе, насчитывающем 130 печатных листов большого формата, текст печатался в два, а то и в три столбца). «Подробно просмотреть такую книжку нет никакой возможности, да и цели нет, – писал рецензент. – Достаточно пробежать отделы, чтобы прийти к заключению, что издатель взялся "объять необъятное" и... сделать это, разу­меется, не смог, не обдумав даже заранее, что для кого и для чего он хотел сделать»⁴². В итоге рецензент приходил к выводу о несостоятельности издания.

Несмотря на справедливость большинства замечаний, в оценке справочника проскальзывала явная предвзятость. Но к чести Суворина следует сказать, что из этой критики он сделал должные выводы. Понимая неизбежность погодного увеличе­ния объема справочника, он довел его к концу 90-х годов до 200 печатных листов, но разделил на два выпуска (впервые эта структура применена в справочнике на 1899 год). Более внима­тельно редакция стала относиться к систематизации материала, оформлению справочника (в частности, подбору шрифтов) и т.п. Например, в первом полутоме справочника на 1899 год, посвященном промышленности и торговле, было упомянуто свыше 1500 имен владельцев и названий фирм. Для удобства поиска ему был придан специальный алфавитный вспомога­тельный указатель.

В то время как справочник «Весь Петербург» приносил по­рядочный доход, «Вся Россия» в самом начале века была пре­кращена изданием и дала более 200 тыс. руб. убытку⁴³.