Таможенная политика москвоского централизованного государства. После преодоления последствий монголо. Англорусские отношения на межгосударственном уровне, между

• Название: Англорусские отношения на межгосударственном уровне, между
• Анкор: Таможенная политика москвоского централизованного государства
• Дата: 15.05.2022
• Размер: 30.74 Kb.
• Имя файла: После преодоления последствий монголо.docx
• Тип: Документы; #530734

Исторически англо-русские отношения на межгосударственном уровне, между Англией и Русским государством, установились в середине XVI века. 

После преодоления последствий монголо-татарского нашествия, Россия в XVI в. начала успешно торговать с Англией. Этому предшествовали события, связанные с проникновением английских купцов на Русь, где они искали новые пути и страны для торговли.

В середине XVI в. было положено начало регулярным торговым сношениям Московского государства с Англией. Само появление англичан у берегов Белого моря было обусловлено их соперничеством с испанцами и португальцами и стремлением к открытию новых стран и новых торговых путей в Индию и Китай. Убедившись к середине XVI в., что пройти в Тихий океан, огибая Америку с севера, невозможно, они попытались проникнуть в южноазиатские страны северо-восточным морским путем.¹ С этой целью в мае 1553 г. из Темзы отправилась экспедиция Уиллоуби—Ченслера (Ченслора). Она закончилась неудачно: два корабля из трех, направленных на поиски северо-восточного прохода в Тихий океан, были затерты в арктических льдах у лапландского берега. Однако третий корабль — «Эдуард Благое Предприятие» — в августе 1553 г., достигнув Корельского устья Северной Двины, причалил вблизи монастыря св. Николая. Так состоялось «открытие» англичанами на северо-восточном краю Европы страны Московии.

От гавани св. Николая английские путешественники отправились «на малых судах» в Холмогоры. Здесь капитан «Эдуарда» Ричард Ченслер, выдавая себя за королевского посла, дождался разрешения царя на приезд в Москву, куда отправился 23 ноября, оставив корабль на зимовье в Унской губе в устье Двины.² В русской столице он удостоился почетной аудиенции Ивана IV и подал ему грамоту от имени короля Эдуарда VI, адресованную ко всем вообще владыкам северных стран. Русский царь милостиво принял «Рыцерта с товарищи». Пожелав установить прямые отношения с Англией, в особенности для получения оружия, «которого поляки и шведы не хотели пропускать», он «велел им ходити с торгом безопасно» и «дворы им велел ставити и покупати».³ Ченслер был с почестями отпущен из Москвы, зимовал около корабля и весной 1554 г. отбыл морем на родину.⁴

По возвращении в Лондон Ченслер содействовал созданию общества для торговли с Россией. Так возникла Русская или Московская компания английских купцов (Moscovie company of the merchants adventurers), ставшая первой в истории Англии компанией коммандитного типа, организованная по принципу joint-stock. (Ее члены являлись держателями акций и несли все затраты, расходы и прибыль сообща.)

В феврале 1555 г. король Филипп и королева Мария утвердили устав нового общества. Его членам были предоставлены исключительные права торговли с Московским государством и другими странами, которые могли встретиться на севере, северо-востоке или северо-западе от Англии. При этом всякая попытка со стороны соотечественников, не принадлежавших к обществу, нарушить его исключительные торговые права каралась конфискацией их судов и товаров.

Первоначально в компании насчитывалось свыше 200 чел. К 1565 г. число компаньонов возросло до 400, к концу столетия упало до 80, но к началу XVII в. вновь увеличилось до 100—150 чел. Правление компании состояло из одного-двух губернаторов, один из которых считался главным и проживал в Москве, четырех консулов и 24 ассистентов. Поскольку члены компании сами почти никогда не ездили в Россию, они назначали в Москву, Вологду и Ярославль для непосредственного надзора за факторами и слугами и управления, сношений с русским правительством наемных агентов, которые «должны были лишь в точности исполнять предписания правления». Их власть над подчиненными была настолько значительной, что те без позволения не могли даже выходить на улицу. Агенты также имели безусловное право наказывать строптивых и нерадивых сотрудников.⁵

Специальной инструкцией 1555 г. агентам компании предписывалось: изучать социальную, бытовую, культурную, правовую жизнь русского народа; собирать и анализировать сведения о финансах, налоговой системе, торговле, конъюнктуре местного рынка, свойствах русских товаров, счете, мерах длины, массы и т. п.; вести торговлю с соблюдением русских законов и уплатой в срок всех причитающихся пошлин; соблюдать правила приличия и вежливого обращения с местным населением («не трогать женщин»); подпаивая русских людей, выведывать у них разные тайны (англичан особенно интересовала дорога в Китай) и т. д.⁶ Компания также обозначила своим агентам русские товары, спрос на которые в самой Англии был велик. К их числу принадлежали воск, сало, ворвань, лен, обработанная пенька (канаты) и дешевые меха (беличьи, лисьи, куньи). Меньшую роль в английском вывозе играли мачты, смола и некоторые другие товары, перевозка которых обходилась слишком дорого. К числу малопривлекательных для компании товаров относились и дорогие русские меха, имевшие в самой Англии незначительный сбыт. Возможно, что свою роль здесь сыграло распоряжение английского правительства (1560) не носить иноземных мехов.⁷

В 1555 г. Ченслер вновь отправился в Москву. На этот раз он прибыл в роли посла с официальным поручением от английского правительства завести торговлю с Московским государством. (Через два года в Лондон было отправлено первое русское посольство.) В декабре 1555 г. Иван IV даровал Московской компании первые привилегии. С этого времени ее представители могли свободно приезжать и выезжать из России. Разрешалась беспошлинная торговля, хотя и с условием, чтобы привозные товары сначала предъявлялись для выбора и закупки в царскую казну. По отношению к ним не применялось «береговое право»: в случае крушения судна, принадлежавшего компании, гарантировалось возвращение всего спасенного имущества. В 1556 г. англичане получили в подарок дом в Москве на Варварке у церкви св. Максима, в котором разрешалось держать меры и весы с царским клеймом, а в 1564 г. — право покупки двора в Вологде или в Холмогорах и возведения товарных складов, где найдут удобную пристань.⁸

В сентябре 1567 г. царь пожаловал компании новую грамоту, значительно расширившую ее прежние права и привилегии. За ней закреплялись дома, приобретенные к тому времени в Москве и других городах. В этих местах допускалась розничная торговля. Также разрешалось учреждение складов в Холмогорах, Ярославле, Костроме, Нижнем Новгороде, Казани, Астрахани, Великом Новгороде, Пскове, Ругодиве (Нарве) и Юрьеве-Ливонском (Дерпте). В зону беспошлинной торговли компании вошли новые русские города — Казань, Астрахань, Нарва и Дерпт. Англичане получили право транзитной торговли с Шемахой, Бухарой, Самаркандом и другими землями Востока (главным образом с Персией). Таможенникам запрещалось вскрывать английские тюки. Наконец, только английским судам, принадлежавшим Московской компании, предоставлялось право приставать на всем северном побережье (всем чужеземцам, включая англичан, если они не являлись сотрудниками компании, запрещалось причаливать в устьях Северной Двины, Мезени, Колы, Печоры и других привлекательных для торговли местах).⁹

1569 год явился «кульминационным пунктом» в истории успехов, достигнутых Московской компанией у верховной русской власти.¹⁰ Англичанам удалось добиться новых привилегий: заказывать денежным дворам в Москве, Новгороде и Пскове переделку собственного серебра в русскую монету;¹¹ завести канатную мануфактуру в Вологде; вести разведку рудных запасов на Вычегде (Вологодская область) и основать металлургическое производство.¹² Им было разрешено захватывать иностранные корабли, которые попытались бы участвовать в беломорской торговле, с тем, однако, условием, чтобы половину добычи отдавать в царскую казну. С этого времени «англичанам, заведшим отдельную от общества торговлю в Нарве, запрещено было ее продолжать».¹³ Компанейским же англичанам разрешалось заводить конторы и подворья в городах, держать русских работников,¹⁴ «жить везде в России по своему закону» — право суда и наказания английских подданных переходило к главному агенту компании, русские власти были обязаны оказывать ему содействие в высылке из страны англичан, не принадлежавших к компании. За преступления и махинации факторов и слуг компании ответственность и ущерб положено было взыскивать непосредственно с виновных и т. д. В случае столкновения англичанина с русским им полагалось судиться в опричнине и притом только в Москве.¹⁵

Во второй половине 1560-х гг. Иван IV настойчиво добивался самых тесных отношений с Англией, однако его предложение о военно-политическом союзе было отклонено английской королевой. Это вызвало сильное раздражение русского царя, отменившего в конце 1570 г. все льготы, предоставленные жалованной грамотой 1569 г.¹⁶ Лишь в результате посольской миссии Антония Дженкинсона (1571—1572) компании было обещано восстановление привилегий в прежнем объеме, включая право торговли с Персией.¹⁷ Однако, поскольку напряженность в отношениях России и Англии не спадала,¹⁸ можно предположить, что в 1572 г. англичане так и не дождались обещанных льгот. На это также указывает послание английской королевы Ивану IV, в котором она поручила находившихся в России членов компании высокому покровительству московского государя.¹⁹

В дальнейшем, сохраняя глубокий интерес к развитию прямых контактов с Москвой, английская сторона продолжала упорствовать в нежелании обременять себя военно-политическими обязательствами. Неудивительно, что в торговой политике царя Ивана все сильнее просматривался «здоровый практицизм». Так, английскому посольству Даниила Сильвестра (1573—1574) пришлось добиваться новой жалованной грамоты для Московской компании. Видимо, такая грамота, возобновившая ее привилегии, была получена в 1574 г. Однако вернуться к рубежу 1569 г. англичанам не удалось. Отныне их торговля ограничивалась собственно русскими городами; поездки в Казань и Астрахань допускались лишь с разрешения царя (таким образом, персидская торговля ставилась под вопрос); торговля разрешалась с уплатой таможенных пошлин, хотя и в половинном размере против других иностранцев и русских торговых людей.²⁰

Уже в самом начале своей деятельности в России Московская компания ставила своих агентов в известность о намерении монополизировать торговлю России с Западом, добиваясь, «чтобы они предлагали русским по возможности выгодную цену за их товары, чтобы эти купцы охотнее везли свои товары в Вологду к англичанам, чем в Новгород к купцам ганзейским».²¹Она и в дальнейшем продолжала хлопотать о том, чтобы все товары из России и Персии сначала поступали северным путем в Англию и уже затем «через английские руки распространялись далее во Фландрию, Германию, Францию, Испанию и Италию».²² Одновременно англичане интересовались тканями, которые привозились в Россию из Риги, Ревеля, Польши и Литвы, «с подробным описанием их ширины и длины, цвета и цены, и какое количество их можно сбыть в год, чтоб такое же могла заготовлять компания».²³ Стремясь «помешать утверждению в Москве постороннего влияния, которое находили для себя невыгодным», они не гнушались действовать «не совсем чистыми средствами».²⁴

Неудивительно, что появление англичан в Белом море не на шутку встревожило их торговых конкурентов: «Когда Ченслер приехал в Москву и вступил в переговоры о торговле англичан с Россией, компания нидерландских купцов в Новгороде обратилась к царю с письмом, взводя на англичан разные клеветы и, между прочим, стараясь уверить царя, что это — морские разбойники, которых следует задержать и посадить в тюрьму».²⁵ В ответ на стремление Московской компании вытеснить из России других иноземных купцов, включая англичан, не принадлежавших к компании, последние стали преследовать ее суда и агентов, одновременно жалуясь русскому царю на то, что компания препятствовала их приходу к северным русским берегам.²⁶

Дело в том, что торговые привилегии в России предоставлялись не всем англичанам вообще, а лишь агентам Московской компании. Другие торговые англичане (interlopers), пренебрегавшие строгими запрещениями королевы, действовали в России как бы незаконно. Составляя конкуренцию компании, они подчас переманивали к себе ее слуг и даже агентов, получавших весьма скромное жалованье и недовольных запрещением торговать за свой счет. Так возникали целые «нелегальные купеческие общества». Неудивительно, что официальные представители Московской компании постоянно домогались от русских властей применения в отношении своих «диких» соотечественников репрессивных санкций и побуждали королеву Елизавету вести переписку с царем Иваном о выдаче «непослушных подданных, неблагодарных граждан своего отечества» для последующего препровождения их в Англию.²⁷

Более того, не все агенты и слуги Московской компании, производившие торговые операции и займы на общий счет, действовали солидарно и добросовестно. Некоторые из них, злоупотребляя своим положением, оформляли кабальные соглашения на многие тысячи рублей не только за себя, но и за товарищей по компании (занимали «на все товарищи»). Это приводило к недоразумениям. Так, в 1586—1588 гг. русское правительство, обвиняя компанейских англичан в нарушении установленных правил торговли, самовольных выездах в Смоленск и Псков без проезжих грамот, предоставлении таких грамот посторонним лицам ит.д., пыталось переложить финансовую ответственность с частных должников на компанию в целом. Компанейские англичане защищались, отказываясь платить по кабальным записям «посторонних» лиц, и в 1589 г. через посредство самой королевы ходатайствовали перед русским царем, чтобы в Москве и в других городах с англичан при ведении дел требовали «представления записки от одного из членов общества, без чего последнее не будет отвечать за операции и долги отдельных лиц».²⁸

Получив значительные торговые преимущества, англичане стали широко торговать с Россией. После 1555 г. они ежегодно в конце мая — начале июня посылали в Россию несколько торговых судов, чтобы к осени вернуться в Англию с русским товаром. В 1570-е гг. компания направляла уже от 6 до 10 кораблей ежегодно.²⁹ Их якорная стоянка находилась на рейде перед Корельским (Никольским) устьем Двины. На Ягорном острове, расположенном между Корельским и Пудожемским устьями, напротив монастыря св. Николая, компанией были возведены дом и товарные склады, где происходила торговля. Отсюда привозные товары на дощаниках и насадах вывозились к Холмогорам и Вологде. Таможни на острове не было: торговля производилась свободно; привозили и вывозили любые товары.³⁰

Уже в 1557 г. компания отправила в Россию 4 корабля с товарами, в числе которых находилось 25 тюков толстого сукна, один тюк фиолетового и один алого, 40 тюков бумажной материи, 518 кусков гемпширской каразеи, а именно: 400 синей, 43 голубой, 53 красной, 15 зеленой, 5 коричневой и 2 желтой, и 9 бочек олова. Из письма компании к агентам от 1560 г. следует, что она посылала в Россию бастр (сахарный песок желтого цвета), изюм, чернослив и миндаль. Агент Московской компании и дипломат Джером Горсей сообщал о закупке в Англии для русского царя позолоченных алебард, пистолей, ружей и другого военного снаряжения, разных аптекарских снадобий, органов, клавикордов и других музыкальных инструментов, кармина, жемчуга, дорогой посуды и др. Из счета, представленного Ивану IV агентами компании, видно, что в 1574 г. для царя было взято 12 пудов сахара по 8 р. пуд и 200 стоп бумаги по 20 алт. стопа; в 1576 г. — меди на 1082 р., в 1577 г. — разного сукна несколько кусков, в 1580 г. — свинца на 267 р. и 15 кусков толстого сукна на 210 р. и т. д.³¹

В дальнейшем англичане продолжали привозить сукно и хлопчатобумажные ткани, металлы (свинец, олово, медь), оружие, селитру, вино, сахар, перец, сельдь, миндаль, изюм, чернослив, посуду, бумагу, лошадиные сбруи, органы, клавикорды, лекарства, соль и другие товары английского, французского, испанского, гамбургского происхождения. Вывозились: воск, сало, масло, мясо (солонина), ворвань, дешевые меха, лен, конопля, пенька, канатная пряжа, канаты, кожи, мачты и т. д. На Русском Севере компания занималась рыболовством, моржовым и китовым промыслами. Хлеб в числе товаров русско-английской торговли в XVI в. в источниках упоминается крайне редко.³²

В числе привозных товаров особое место занимали оружие и боеприпасы (селитра, сера, свинец). Поставка этих товаров вызывала негативную реакцию со стороны Польши, Ганзейского союза и Швеции и поэтому не афишировалась. Английскому правительству не раз приходилось заверять другие государства, что его подданные «не снабжают Россию оружием».³³Случалось, что и сами англичане уклонялись от ввоза оружия, срывали поставку военных товаров. Так, в мае 1584 г. Федор Иванович обращался к Елизавете с просьбой, чтобы «воинской <...> товар доспехи и медь и олово и серу и нефть и свинец и ямчугу и всякое оружие что к ратному делу пригожаетца велела к нашему государьству пропущати из своего государьства и из иных государьств без задержанья».³⁴ Более того, добиваясь от английской королевы бесперебойной поставки оружия и боеприпасов, русское правительство предлагало обменивать их на любые русские товары без ограничения. Неудивительно, что в 1588 г. Федор Иванович писал Елизавете: «И мы учинили впредь в своем г[осу]д[а]рстве указ свой твоим торговым людем и всяким иноземцом разных государств: хто вывезет зелье и ямчюгу и серу и свинец, и тот бы товар меняли по договору с нашими торговыми людми на наш товар, на воск, а хто не вывезет товару того зелья и ямчюги и свинцу, тем гостем воску из нашего государства не выпускать».³⁵

К концу царствования Ивана IV в устьях Северной Двины образовалась международная сезонная ярмарка. 4 марта 1583 г. был подписан царский указ об основании Архангельска, и уже в следующем году состоялась закладка города в 40 верстах ниже Ягорного острова на Пурнаволокском мысу, где находился Архангельский монастырь.³⁶ Тогда же был издан указ о том, чтобы иностранцы приходили на своих кораблях исключительно к новой пристани и перенесли туда свои дома. Уже в навигацию 1585 г. к Архангельску пришли голландские, гамбургские и некоторые английские корабли. Лишь компанейские англичане не торопились, тем более что в 1586 г. они получили привилегию остаться на Ягорном острове. (В 1591 г. правительство все же заставило англичан переселиться в Архангельск и перенести туда товарные склады.)³⁷ Уже к лету 1586 г. в Архангельске завершилось строительство таможенной избы и частных дворов для приема русских и иноземных гостей, которые через год были перенесены «с верхнего конца на нижний конец города». В 1587 г. была поставлена важня, «чем были созданы уже все необходимые условия для нормального ведения торговых операций и контроля за ними со стороны русской администрации».³⁸

Хотя по краткости навигации (всего три месяца) и по отдаленности нового северного города от главных европейских рынков торговля в нем представляла большие неудобства, правительство России очень дорожило возможностью непосредственных сношений с Европой через Белое море.

Главная контора Московской компании находилась в Москве, в Китай-городе, вблизи церкви св. Варвары, напротив церкви св. Максима Исповедника (Максима Юродивого). (Английский двор в Москве почти на сто лет сделался средоточием европейской торговли для России.) Конторы и подворья компании были также открыты в Вологде, Ярославле, Новгороде и Пскове, Казани, Астрахани, Костроме и некоторых других городах. В Холмогорах компаньоны устроили предприятие по производству канатов, где 8 мастеров ежегодно переделывали в канаты 90 000 фунтов пеньки.³⁹

После Архангельска важнейшим центром северной торговли была Вологда. Именно отсюда начинался Беломорский торговый путь, который вел по рекам Сухоне и Северной Двине в Холмогоры, а затем в Архангельск (к этому водному пути также тяготели Великий Устюг, Тотьма, Сольвычегодск, Яренск и Усть-Сысольск). «Через Вологду, — отмечает Е.Б. Французова, — осуществлялись сухопутные коммуникации с Ярославлем, а также Костромой и другими городами Верхнего Поволжья, а значит, осуществлялась связь Северного речного пути с Волжским. От Вологды начинался сухопутный тракт на столицу русского государства Москву (через Ярославль, Ростов Великий, Переяславль), описанный еще путешественниками XVI в. Вологда имела пути сообщения с Белоозером, Каргополем, Важским уездом. Через Вологду, в частности, лежал путь на Важскую Благовещенскую ярмарку, известную с конца XVI в. Все это делало Вологду важнейшим звеном российской транспортной системы и превращало ее в крупнейший узловой центр торговли».⁴⁰

До основания Архангельска, в XVI в., Вологда уже была главным складочным местом английских товаров. Н.И. Костомаров отмечал, что «товары, нагружаясь в устье Двины с кораблей на суда, шли прямо в Вологду, и весь путь по Двине и Сухоне был исключительно в руках англичан». В Вологде ими был построен канатный двор. Англичане, обратив внимание на лен, производившийся в окрестностях Вологды, тем более утвердились в намерении основать в этом городе главный торговый пункт, «ибо лен до того времени стекался в Новгород, где англичане должны были выдерживать конкуренцию с торговцами других городов, между тем в Вологде они были исключительно господами этой торговли».⁴¹ Наряду со льном преобладающими товарами на вологодском рынке являлись хлеб, воск, пенька и сало.⁴²

Таким образом, быстро процветавшая Вологда подрывала торговое значение Новгорода, а после основания Архангельска она сделалась перевалочным пунктом между Москвой и внутренними русскими городами, с одной стороны, и Архангельском и Европой — с другой. «В "продолжение зимы, — указывал Н.И. Костомаров, — товары на санных подводах стекались в Вологду со всей России <...> Товары приходили преимущественно из Москвы, но также из Ярославля и Костромы. Эти товары лежали в Вологде на складе до полой воды; с наступлением навигации начиналась их нагрузка в дощаники и насады и отправка до Архангельска. Обыкновенная плата за провоз с пуда была 15 коп. Равным образом в Вологду приезжали иностранцы и делали большой закуп для отправки в Архангельск».⁴³

Крупным центром меховой торговли являлся Великий Устюг, куда съезжались купцы и промысловики из Пермской, Печорской, Угорской и других отдаленных северных областей. Большей известностью пользовалась лишь Никольская ярмарка в Холмогорах, куда на оленях из Печоры, Пинеги, Лампожни и Пустозерска привозили редкие и дорогие меха — собольи, куньи, лисьи белые, черные и рыжие, заячьи и горностаевые. По свидетельству англичанина Джона Гасса, здесь также торговали тюленьим жиром, солью, семгой, треской и т. д. Затем все эти товары отвозились в Новгород, Вологду и Москву и другие города страны. В Новгороде их сбывали нидерландским и ливонским купцам. По примеру Вологды, Холмогоры превратились в важный пункт складки английских товаров. Здесь также был открыт английский канатный двор.⁴⁴

Широкой известностью в XVI в. пользовалась ярмарка в селе Лампожня (Лампас), находившаяся в краю ненцев (самоедов) недалеко от впадения р. Мезень в Белое море. Она проводилась дважды в году на Лампожненском острове, «самом южном и самом большом из дюжины известных по именам островов на реке Мезени», притягивая русских и иностранных купцов, привозивших сюда из Холмогор сукна, оловянную и медную посуду. Эти товары обменивались у местного населения на пушнину, оленьи шкуры, моржовую кость и другие северные продукты, которые через Пинегу отправлялись в обратном направлении.⁴⁵ Агенты компании доносили, что во внутренних областях Русского государства они почти не встречали иноземных конкурентов, везде пользовались большим доверием русск