Основы немецкого языка история. основы 2ия 1 сем. Архифонема и гиперфонема
 Скачать 51.95 Kb.
|
|
Архифонема и гиперфонема Гиперфоне́ма - слабая позиция фонемы, которая не соотносится с сильной, из-за чего нельзя точно установить, какая именно фонема стоит в этой позиции. В теории Московской фонологической школы - сложная единица фонемного уровня, не имеющая сильной позиции, вследствие чего невозможна ее точная идентификация. Гиперфонема не имеет своего основного вида, и поэтому для ее обозначения используется более одного символа фонемы, например, «собака» - [съба́къ] - Гиперфонема объединяет в себе все признаки звуков [к] и [г] - велярность, взрывность, глухость, звонкость и т.д. Такая же гиперфонема /а/о/ имеется в безударных первых гласных в словах «баран», «молоко». Выдающийся русский языковед Николай Сергеевич Трубецкой (1890-1938), один из теоретиков Пражского лингвистического кружка (научной школы), в который он вошел в эмиграции после революции 1917 года, считал, что в этом случае имеет место особая фонема, которую он назвал архифонемой. Архифоне́ма (др.-греч. άρχι «старший» + φώνημα «звук») 1) Общее в звучании парнопротивопоставленных (кореллятивных) фонем в отвлечении от тех их свойств, на которых основана корреляция, например лат. [а] в отвлечении от долготы и краткости коррелятивных [ā] и [ă]; рус. [п] для корреляции [п] / [б] или [п] / [п’]. 2) Совокупность дифференциальных признаков, общих двум членам нейтрализующегося фонологического противопоставления, например рус. [д] и [т] в словах «дед» и «лет». Например, архифонема /к/г/ объединяет в себе общие признаки нейтрализующихся фонем /к/ и /г/ без разделяющей их звонкости. Если архифонема - это единица с неполным комплектом признаков, то гиперфонема - это двойной или даже тройной набор признаков. История становления фонологической и фонетической систем немецкого языка. Первое передвижение согласных Один из ранних этапов, который привёл к выделению фонетических особенностей в прагерманском языке, иначе называют первым передвижением согласных. В результате этого процесса ряд согласных праиндоевропейского языка перешёл в более близкие к германским, выделив последние как характеристику совершено иной языковой ветви. Так, глухие взрывные p, t, k, kʷ перешли во фрикативы f, þ, h, hw. В свою очередь звонкие b, d, g, gʷ перешли в глухие p, t, k, kʷ. Наконец, аспираты bʰ, dʰ, gʰ, gʷʰ стали произноситься как звонкие b, d, g, gw[4]. Эти изменения стали причиной формирования морфологических особенностей прагерманского языка. Второе передвижение согласных Следующий этап формирования фонетики стал определяющим для выделения древневерхненемецкого языка, который является предком современного литературного немецкого языка. Следовательно, его фонетика стала фундаментом для современной немецкой фонетики. Движущей силой новой метаморфозы стало второе передвижение согласных. При этом следует учитывать, что данный процесс повлиял не на все языки германцев, а лишь на ту их часть, которая сегодня располагается в зоне верхненемецких диалектов, включая южные частифранкского диалекта. В нижненемецком языке влияние второго передвижения отсутствует. Изменения, которые произошли в результате этого процесса, задели смычные p, t, k, которые в зависимости от положения в слове образовывали сибилянты f', s, h или аффрикаты pf, ts, kh. Ещё одна группа гласных, подвергшихся изменениям, включает германские фрикативы ƀ/b, đ/d, ǥ/g, þ, которые стали взрывными p, t, k, d в древненерхненемецком Фонетика немецкого языка средневековья и нового времени Изменения в фонетическом строе нововерхненемецкого языка Ещё в XVIII веке за образцовое произношение был взят саксонский вариант. В XIX веке акцент ставился на северогерманском произношении, причиной чему было возвышение Пруссии. На основе этого произношения в 1898 году Теодором Зибсом было разработано так называемое «Немецкое сценическое произношение» (Deutschen Bühnenaussprache), отражающее орфоэпические нормы, использующиеся (с незначительными поправками) и сегодня. Как авторитетный источник орфоэпических норм также используется «Орфоэпический словарь Дудена» (Duden-Aussprachewörterbuch) Несмотря на существование относительно единых правил фонетики, фонологической системы и орфоэпических правил, в немецкоязычных странах продолжают пренебрегать «идеалами произношения», используя местные более привычные правила, что характерно для плюрицентрических языков. Немецкое произношение в Германии по-прежнему считается общим, что связывается с бо́льшим числом носителей языка, использующих именно это произношение, и бо́льшим влиянием немецкого телевидения и радиовещания. Однако и в самой Германии в зависимости от земли произношение разнится, что усложняет задачу определения эталонных правил. Ниже кратко представлена характеристика фонетики и фонологии по общим правилам Германии. Фердинанд де Соссюр (1857 - 1913) Деятельность великого швейцарского лингвиста Ф. де Соссюра заложила основу сразу нескольких направлений современной лингвистики. Его идеи оказали огромное влияние и фактически определили все развитие языкознания в XX веке. Работа "Мемуар о первоначальной системе гласных в индоевропейских языках" (1879 г.), которую он написал в 21 год, была посвящена исходной системе гласных в индоевропейских языках и стала настоящим открытием. В ней он высказал гипотезу о том, что в общеиндоевропейском языке были определенные фонемы, которые потом были утрачены, но следы которых можно обнаружить, если обратиться к исследованию чередования гласных (т.н. ларингальная гипотеза). Замечательной особенностью гипотезы, выдвинутой Соссюром, было то, что она основывалась на внутреннем анализе фактов общеиндоевропейского праязыка и санскрита. Соссюр смог реконструировать исчезнувшие элементы только потому, что язык рассматривался им как целостная система, полностью определяемая отношения между своими элементами. Через полвека, когда был дешифрован хеттский язык, предположения Соссюра полностью подтвердились. Открытия, сделанные в ходе изучения хеттского языка замечательным польским лингвистом Е.Куриловичем, стали триумфом созданного Соссюром структурного метода. В 1906 – 1911 годах Соссюр читал курс лекций по общему языкознанию в Женевском университете. В 1916 г., уже после смерти учителя, его ученики по своим записям издали книгу под названием "Курс общей лингвистики". В ней впервые в XX веке была предложена новая, цельная и непротиворечивая общелингвистическая теория. Ф. де Соссюр стоял у истоков семиотики – еще одной отрасли знания, которая позволила человечеству в XX веке сделать несколько исключительных по своей значимости и последствиям открытий. Постулируя тезис о системности языка, он сравнивал его с другими знаковыми системами и высказал идею о необходимости создать науку, "изучающую жизнь знаков внутри жизни общества". Эта наука – семиотика, или семиология – включает в себя языкознание как составную часть. Соссюр впервые в истории лингвистики заявил о необходимости различать язык и речь, что стало отправной точкой для всех направлений современной лингвистики. Язык рассматривался им как система условных средств (норм), речь – как форма существования этой системы. Соссюр также первым разделил и противопоставил два возможных подхода к исследованию языка: диахронический (исторический) и синхронический (современный). Поскольку язык – это система отношений, изучать эти отношения и понять их можно только на синхроническом уровне: с течением времени старые системные связи разрушаются. Для иллюстрации своих идей Соссюр часто пользовался аналогией с шахматной игрой – не важно, из чего сделаны фигуры, абсолютно все определяется только лишь правилами игры и значимостью каждой из этих фигур. Ф. де Соссюр был прекрасным педагогом, он воспитал целую плеяду замечательных лингвистов. Под влиянием его теории в языкознании XX века сформировалось новое лингвистическое направление, которое получило название структурализма; в рамках стрКогда в 1916 г. «Курс общей лингвистики» Ф. де Соссюра вышел в свет, большая часть европейского континента была охвачена пламенем Первой мировой войны, что, естественно, мало способствовало развитию языкознания. Однако последующие десятилетия были ознаменованы в истории нашей науки весьма важными событиями. Именно к этому периоду относится формирование большинства направлений, по существу определявших лицо мировой лингвистики в течение большей части XX в. Характеризуя присущие ей черты, как современники происходивших тогда событий, так и их историки, обращали внимание на два в какой-то степени взаимосвязанных обстоятельства. Во-первых, сравнительно-историческое языкознание, почти безраздельно господствовавшее вплоть до начала XX в. и провозглашенное «единственно научным», начинает играть гораздо более скромную роль, что приводит к пересмотру отношения к младограмматической доктрине: если раньше отдельные выступления против тех или иных ее положений трактовались как «диссидентство» и рассматривались как «периферийные» по отношению к «магистральному пути» лингвистической мысли, то начиная с 20—30-х гг. XX в. резкая оппозиционность по отношению к положениям Лейпцигской школы характеризуется уже как едва ли не наиболее общая черта науки о языке, независимо от ее дифференциации на школы и направления. Во-вторых, само языкознание перестает быть «немецкой наукой»: Германия в эту эпоху явно утрачивает лидирующую роль, и на передний план выходят новые центры мировой лингвистической мысли. Наиболее отчетливо «смена парадигмы» сказалась в этот период именно в зарождении и развитии структурной лингвистики, сложившейся как раз в межвоенную эпоху (20-30-е). Как и предшествовавшие ему течения, структурализм, с одной стороны, был подготовлен, если можно так выразиться, «внутренними причинами» – главным образом концепциями Ф. де Соссюра и И.А. Бодуэна де Куртенэ, а с другой – отражал общие тенденции развития научного знания. В области философии прежде всего называют труды представителей неопозитивизма – Рудольфа Карнапа (1891–1970), Людвига Витгенштейна (1889–1951), Бертрана Рассела (1872–1970), Альфреда Норта Уайтхеда (1861–1947) и др., утверждавших, что единственным реальным объектом философии является язык, а ее задачей – объяснение языка науки. В определенной степени повлияла на представителей структурного языкознания и феноменология Эдмунда Гуссерля (1859–1938), согласно которому необходимо выделить в чистом виде категориальные основы научного мышления и «очистить» его от тех наслоений, которые привносятся культурой, историей, личными факторами и т. п. В сфере психологии существенным оказалось воздействие идей так называемой гештальтпсихологии (от нем. Gestalt – образ, форма, целостность), возникшей в Германии в начале XX в. Ее представители – М. Вертхеймер (1880–1944), В. Келлер (1887–1967), К. Коффка (1886–1941) исходили из того, что первичными и основными элементами психики являются целостные психические структуры – гештальты, формирование которых подчиняется внутренним имманентным законам. На американскую разновидность структурализма – дескриптивную лингвистику повлияла прежде всего бихевиористская психология (от англ. behaviour – поведение), возникшая приблизительно в тот же период. Ее основоположник – американский психолог Дж. Уотсон (1879–1931) и разделявшие его взгляды К. Лешли (1890–1958), А. Вейс (1879–1931) и др. сводили психологические явления к реакциям организма, отождествляя сознание и поведение и выделяя в качестве его основной единицы корреляцию (связь) стимула и реакции. Наконец, относящиеся к рассматриваемому периоду успехи в области физико-математических (точных) наук также приводили многих лингвистов к выводу о целесообразности использования их методологии и при изучении такого объекта, каким является язык. Указанные моменты способствуют тому, что в европейской науке первой половины XX в. возникает ряд течений, совокупность которых и принято объединять под общим названием «лингвистического структурализма». При этом, с одной стороны, выделяются основные его направления (Пражская школа, Копенгагенская школа, отчасти Лондонская школа), а с другой стороны – появляются так называемые структуралисты вне школ (французские языковеды Л. Теньер, Э. Бенвенист, А. Мартине, польский языковед Е. Курилович и др.). Особое место отводят историки нашей науки и Женевской лингвистической школе, виднейшие представители которой – Ш. Балли и А. Сеше, как отмечалось выше, и познакомили мир с идеями Соссюра. Наконец, в рассматриваемую эпоху разрабатывались и концепции таких ученых, как К. Бюлер, А. Гардинер и др., в той или иной степени развивавших отдельные положения соссюровской теории, но стоявших за пределами структурализма. Как оппозиция младограмматизму возникло и неогумбольдтианство, виднейшим представителем которого был Л. Вайсгербер, но которое по своим методологическим установкам было весьма далеко от структурализма. Возвращаясь к основным особенностям и отличительным чертам последнего, можно заметить следующее. Если не считать чисто негативного признака, упоминавшегося выше, – неприятия установок Лейпцигской школы (отнюдь не специфичного только для его приверженцев), называют обычно следующие моменты: – каждый язык представляет собой структуру (систему), все части которой взаимосвязаны и взаимообусловлены, причем система преобладает над элементами, организуя их в единое целое. Однако само понимание того, что представляет собой языковая структура, как соотносятся между собой понятия структуры и системы, зачастую было совершенно различным; – основной задачей лингвистики является синхронное изучение системы языка, а не выявление истории отдельных элементов, ее составляющих (хотя конкретно по вопросу о соотношении синхронии и диахронии единство также отсутствовало); – язык должен изучаться как особое явление, не смешиваясь с «внешними» (историческими, психологическими, социальными и прочими) аспектами (хотя опять-таки вопрос о соотношении «внешней» и «внутренней» лингвистики трактовался далеко не одинаково); – необходимо разработать формализованные процедуры лингвистического анализа, позволяющие изучить и описать язык при помощи объективных методов (однако последние также существенным образом различались у тех или иных структуралистов); – язык представляет собой структурно-стратификационное образование, т. е. состоит из ряда связанных между собой уровней (характеристика последних также отнюдь не всегда совпадала). Имея в виду эти и ряд других расхождений, французский ученый А. Мартине в свое время заметил, что «само слово структурализм стало даже своего рода ярлыком почти для всякого движения, порвавшего с традицией» (т. е. с компаративистикой в ее младограмматическом истолковании). Тем не менее этот термин прочно вошел в историю нашей (да и не только нашей) науки, причем, несомненно, для этого имелись объективные основания.уктурализма работала, в частности, Пражская лингвистическая школа. |