Архитектурные традиции Новгорода и ВладимироСуздальской княжества
 Скачать 79 Kb.
|
|
ГБОУ ВПО ЮУГМУ Минздрава России Кафедра: социально-гуманитарных наук РЕФЕРАТ Тема: Архитектурные традиции Новгорода и Владимиро-Суздальской княжества (название темы) Выполнил: Макенов Абдильбек Мурадбекович Группа№ 176 (Стоматологический факультет) 10.09.2018 Челябинск 2018 Содержание 1. Владимиро-Суздальская архитектура 2. Софийский собор в Новгороде 3. Успенский собор во Владимире Вывод Список литературы: 1. Алешковский М.Х. Каменные стражи. Путеводитель по древнерусским крепостям. Ленинград, "Лениздат", 1971. 2. Алленов М. ,Лифшиц Л. История русского искусства т.1. Москва, "Белый город", 2007. 3. Алпатов М.В. и др. Искусство. Живопись, скульптура, графика, архитектура. Москва, "Просвещение", 1969. 4. Архитектура. Краткий справочник. Гл. ред. М.В. Адамчик. Минск, "Харвест", 2004. 5. Асеев Ю.С. Архитектура Древнего Киева. Київ, "Будівельник", 1982. 6. Асєєв Ю.С. Шедеври світової архітектури. Київ, "Радянська школа", 1982. 7. Всеобщая история архитектуры. Гл. ред. Баранов Н.В. В 12 томах. Москва, "Стройиздат", 1970. 8. Градостроительстьво. Под ред. В.А. Шкварикова. Идательство Академии Архитектуры СССР. 1945. 9. Гуляницкий Н.Ф. История архитектуры. Том 1. Москва, "Стройиздат", 1984. 10. Емельянов Б.В. По древнерусским городам. Москва, "Профиздат", 1983. 1 Владимиро-Суздальская архитектура Крупным центром зодчества было Владимиро-Суздальское княжество. Здесь во второй половине XII столетия был построен ряд первоклассных сооружений, возведенных из высококачественного белого камня — известняка. Владимир Мономах, став в 1093 г. правителем Ростово-Суздальских земель, в условиях княжеских междоусобиц и угрозы нападения волжских болгар и печенегов ведет большое оборонительное строительство. В 1108 г. он завершил сооружение нового княжеского города и дал ему свое имя — Владимир. Расцвет зодчества во Владимире наблюдался при князьях Андрее Боголюбском, сыне Юрия Долгорукого (1157-1174), и Всеволоде III (1175-1212) - были построены храмы и дворец, которые должны были содействовать прославлению столицы княжества. Город Владимир в этот период стал столицей русских земель, и поэтому здесь велось особенно широкое строительство. Возникла необходимость создать величественный архитектурный ансамбль, способный затмить старую столицу - Киев. Расположенный на высоком берегу р. Клязьмы, город имел три обнесенные валами и стенами части с каменными и рублеными въездными башнями, среди которых главными были сохранившиеся до наших дней Золотые ворота (1164) и несохранившиеся Серебряные ворота. В их архитектуре сочетались оборонительные функции и идея торжественного триумфального въезда в город. На фоне стен и возвышающихся башен в пространственной композиции доминировали храмы и прежде всего пятикупольный Успенский собор. В обширном комплексе свободно сочетались различные по характеру здания и сооружения в органической связи с природным ландшафтом, создавая в целом типичный для древнерусских городов архитектурный ансамбль. Владимирские резчики в совершенстве владели техникой обработки камня, умело использовали приемы плоской деревянной резьбы. Самое крупное сооружение Владимира — Успенский собор, превосходивший по высоте (32,3 м) Софию Киевскую, на постройку и украшение которого князь Андрей выделил десятую долю своих доходов. Строительство собора было начато в 1158 году, и затем, после пожара, он был перестроен. Первоначальное здание было построено как однокупольный трехнефный храм (1158-1160), окруженный галереями, затем при князе Всеволоде его расширили по площади более чем в два раза - до пятинефного, пятикупольного (1185-1189). Вокруг старого храма были построены новые стены, увенчали их четырьмя главами и расчленили фасады на пять частей — прясел. Еще более величественным, со своим пирамидально нарастающим пятиглавием, в своей широко, но слитно и четко разросшейся белокаменности, стал этот храм, обретя подлинно классическую для русского зодчества могучую стать. Расширенный и переделанный собор получил необычайно гармоничное, композиционно четкое, превосходно проработанное во всех деталях белокаменное оформление. Фасады собора расчленены на отдельные вертикальные поля, разграниченные тонкими полуколонками и завершенные закомарами. Посередине высоты здания проходит широкая лента — колончатый пояс, состоящий из маленьких колонок, соединенных арочками. Главы завершены шлемовидными покрытиями. Медная крыша была первоначально позолочена. Внутри собор был расписан фресками и содержал драгоценную утварь, также в нем находилась величайшая русская святыня — икона Владимирской богоматери, шедевр византийского искусства. Широкая галерея, окружившая с трех сторон первоначальное здание собора, предназначалась для установки в специальных нишах — аркосолиях — каменных саркофагов владимирских князей и иерархов. Таким образом, собор становился грандиозной усыпальницей владимирских владык. Через два с половиной века после постройки Успенского собора великий Рублев украсил его фресками, которые являют собой сияющую вершину древнерусской монументальной живописи. Другое ценнейшее произведение владимиро-суздальского зодчества — Дмитриевский собор (1194—1197), служивший придворные храмом. Он был построен при князе Всеволоде в то время, когда Суздальское княжество стало господствовать над остальной Русью, и собор должен был олицетворять и эту славу, и эту власть. Летописец с гордостью отмечает, что к этому времени для строительства уже не "искали мастеров от немец". Возведенный на краю клязьменских склонов в 200 м от Успенского собора, Димитриевский храм завершил композицию детинца, который в эти же годы был обнесен каменной стеной. Всеволод посвящает собор уже не заступнице земли Владимирской и ее народа, а своему небесному покровителю — Димитрию Солунскому. Как и церковь Покрова на Нерли, Дмитриевский собор — одноглавый четырехстолпный крестово-купольный храм. и, вероятно, тоже был охвачен с трех сторон галереей. Торжественность западного фасада дополнялась двумя лестничными башнями, которые вели, как и в Софии Киевской, на хоры и, видимо, соединялись с хоромами князя. Эти уникальные детали еще сохранились в начале XIX в. и были уничтожены при перестройке собора при Николае I. Сооружение имеет кубическую форму, внутри его — четыре опорных столба, поддерживающих единственную главу. С восточной стороны — три апсиды. Это самый богатый по убранству храм. Система декоративного оформления в основе та же, что и в Успенском соборе, но роль скульптуры здесь несравненно большая. Несмотря на несомненную связь с предыдущими постройками, Димитриевский собор является глубоко оригинальным произведением, не имеющим прямых аналогий ни на Руси, ни в Западной Европе. Почти шестьсот резных камней украшают белокаменную поверхность его стен. Обильно использована каменная резьба, сплошь заполняющая верхние участки прясел и поверхность барабана — искусно вырезаны скульптурные изображения святых, маски, грифоны, животные, птицы, растительные и другие мотивы, высеченные из белого камня. Изображений так много, что они превращают верхнюю часть стены над широким горизонтальным поясом в сплошную орнаментально разработанную "ткань". Орнаментация применена и между колонками основного пояса, в обработке барабана главы между колонками и в верхней части апсид. Рельефы Дмитриевского собора вдохновлены народным творчеством, но ряд образов в них связан с византийским и восточным влияниями, переработанными народной фантазией. Сходная скульптурная декорация наблюдается и в некоторых других памятниках Владимира и Суздаля. Дмитриевский собор в свое время, как и другие храмы, был целиком расписан фресками, сохранившимися лишь фрагментарно. Вся верхняя часть наружных стен собора сплошь покрыта резными украшениями. Здесь можно видеть и царя Давида, и Александра Македонского, возносимого на небо грифонами, и охотников, и фантастических зверей, птиц — все это рассеяно среди диковинных трав и пышных цветов. Каждое изображение располагается на отдельном камне, но все вместе они складываются в стройное целое и составляют подобие узорчатой ткани, словно наброшенной поверх каменного массива храма. Образ здания приобрел новые черты величия, богатства и праздничного великолепия в рамках той же тектонической системы. Скульптурность здания сочетается с логичностью композиции декора: в нем преобладает мотив аркатуры, развивающий основную тему арочно-стоечных членений фасадов. Пришедший из романского зодчества, этот мотив получил во владимирских храмах самобытную разработку. К этому же периоду относится возведение одного из древнейших загородных жилых комплексов - укрепленный дворец князя Андрея Боголюбского в Боголюбове, 10 км от Владимира, позволявший ему контролировать водный путь из Суздаля во Владимир. Расположенный на высоком берегу Клязьмы, окруженный валом с редкими для того времени каменными стенами и башнями, княжеский двор представлял собой очень сильную крепость. Он включал двухэтажный жилой дом (дворец), храм, каменные лестницы и переходы, соединявшие между собой отдельные здания. Композиционным центром ансамбля был собор Рождества Богородицы, который фланкировали два башнеобразных сооружения. Они выполняли функции лестничных башен: северная соединяла дворец с хорами собора, а южная вела на крепостные стены. От этого комплекса до нашего времени дошел лишь небольшой фрагмент — двухэтажная лестничная башня с частью перехода из башни в собор. Характерно, что в лестничной башне применены те же мотивы, что и в почти одновременно создававшихся храмах: аркатурный поясок с колонками на небольших, вделанных в стену кронштейнах. Это доказывает, что светские сооружения Древней Руси обладали общностью стиля с культовыми сооружениями. Знамениты своим совершенством храм Покрова на Нерли (1165), сохранивший в основном свои первоначальные формы, и княжеский Георгиевский собор в Юрьеве-Польском (1230—1234), возведенный сыном князя Всеволода — Святославом Всеволодовичем, в котором декоративное начало начинает преобладать над структурным. Верх Георгиевского собора обрушился в XV в. Восстановленный в 1471 г. московскими мастерами, он утратил свои первоначальные формы. Владимирские мастера талантливо развили тенденции использования скульптуры в фасадах здания, проявлявшиеся в постройках Галича, Чернигова и Рязани. Они придали своеобразный облик лучшим своим произведениям, внося в культовые сооружения светское, политическое содержание. Связь художественных образов с общегосударственными целями объединения раздробленных княжеств, с чаяниями народа о прекращении братоубийственных войн возвышает памятники владимирского зодчества над узкорелигиозными и феодальными задачами. Сквозь концепцию апофеоза силы Владимирской земли и ее князей, наиболее выразительно прозвучавшей в Димитриевском и Георгиевском соборах, сквозь религиозную символику пробивались общенародные идеи единения Русской земли. В роскошный изысканный декор княжеских храмов вплетались народные мотивы, в суровый облик церкви, проникают красочные, жизнерадостные нотки, что следует связывать с народными представлениями и с меньшим воздействием византийской церкви. 2 Софийский собор в Новгороде Следующая стадия развития архитектуры Древней Руси связана с Великим Новгородом. Здесь, в середине XI века, был построен Софийский собор (1045-1050), сменивший сгоревший старый деревянный храм, имевший тринадцать глав. Собор был заложен старшим сыном Ярослава Владимиром, новгородским князем. Освящение собора состоялось только в 1052 году, в котором князь Владимир умер и был погребен в основанном им храме. Софийский собор с пятинефным внутренним пространством - строгий, композиционно собранный и величавый. Несмотря на последующие перестройки, собор сохранил до наших дней свои основные черты, и прежде всего монументальность и лаконичность облика. Новгородская София в основном построена из камня, кирпич использован лишь частично - в кладке арок, окон, порталов. Фасады собора расчленяются широкими пилястрами — лопатками, которые выражают внутреннее строение храма. Между ними так называемые закомары - завершения, соответствующие сводчатым покрытиям нефов. Собор увенчан пятью куполами, шестой купол над круглой, ведущей на хоры лестницей вносит в композицию живописную асимметрию, несколько смягчая общую суровость. Внешний облик собора не имел каких-либо декоративных деталей. Снаружи новгородский Софийский собор казался более строгим по сравнению с киевским благодаря своим гладким стенам, отсутствию на них ниш, простейшей, без обрамляющей их четверти форме оконных проемов, сильно выступающим, подобно торцам поперечных стен деревянных построек или романским контрфорсам, лопаткам, не переходящим в профилировку закомар, но обрывающимся ниже пят последних, меньшему количеству куполов (шесть вместо тринадцати, считая и купол над лестничной башней) и гладким, без колонок, их барабанам, завершавшимся первоначально, как и барабаны Киевской Софии, маленькими полукружиями, окружавшими основания куполов. Новгородский Софийский собор был таким же большим княжеским собором с пятью нефами, обширными хорами, расположенными с трех сторон, и, может быть, с наружными галереями, как и одноименный киевский храм. Перед строителями новгородского собора стояла та же задача создания обширного и величественного главного храма большого города с выделением в этом храме особого, отделенного от остального внутреннего пространства места для князя, его семьи и многочисленной свиты, какая стояла и перед строителями Киевской Софии. Уступая киевской Софии по площади, новгородский храм заметно превосходит ее по высоте. Он поднимается над низменным новгородским пейзажем как его самая заметная и самая значительная примета. Обилие вертикальных членений при отсутствии горизонтальных, как и отсутствие горизонтальных завершений стен и барабанов, заставляет здание казаться более стройным и нейтрализует приземистость его пропорций. Реставратор Г. М. Штендер писал, что "каменные стены представляли гигантскую цветную мозаику из фиолетово-серых, зеленых и желтых тончайших оттенков камней, оправленных в розовую основу гладко заполированного раствора, кирпичных орнаментов и цветных покрасок, создававших общий жизнерадостный настрой, свойственный народному искусству". В интерьере собора зодчие также не применили почти никаких декоративных элементов. Основными средствами, создающими и здесь впечатление величия, были размеры и пропорции здания. Большие размеры подчеркнуты значительным количеством столбов, делящих внутреннее пространство на ряд небольших, но сильно вытянутых в высоту частей. Еще пол столетия после завершения строительства собор стоял нерасписным - его стены покрывала плотная, заполированная до мраморного блеска цемяночная затирка, сочетающаяся с открытыми участками каменной кладки, обрамленными фасками. И стены, и столбы, и своды, так же как в киевской Софии, были покрыты живописью, в данном случае исключительно фресками. Князю Мстиславу Удалому приписывают легендарные слова: "Где святая София, там и Новгород". В соборе хоронили новгородских князей, церковных владык, именитых бояр. На Мартирьевской паперти крышки каменных гробниц всегда привлекают внимание посетителей. Здесь были похоронены жена Ярослава Мудрого княгиня Анна, новгородские владыки Мартирий (отсюда название паперти), Василий Калика и другие. В приделе Рождества Богородицы, примыкающем к Мартирьевской паперти, хранится саркофаг из красного с белыми прожилками мрамора. В нем был похоронен строитель собора Владимир Ярославич — сын Ярослава Мудрого, а позднее — прославленный новгородский князь Мстислав Храбрый. Софийский собор играл большую роль в государственной и общественной жизни Новгорода. Богослужения, совершавшиеся в нем, отмечали ее важнейшие события. В нем хранилась часть государственной казны (вероятно, в тайниках, находящихся в восточных концах боковых нефов). Выходивший своим южным фасадом на Вечевую площадь, собор, возможно, позволял князю и другим представителям новгородской аристократии использовать одну из его частей в качестве трибуны во время вечевых собраний. Такой частью была южная, так называемая Мартирьевская паперть, которая была построена если не одновременно с собором, то вскоре после его окончания. В отличие от открытых аркад, окружавших первоначальную Киевскую Софию, эта паперть была окружена стенами с прорезанными в них окнами. Возможно, как и киевские аркады, она имела плоскую кровлю, на которую можно было попадать через лестничную башню, примыкающую к южной части западного фасада. Возможно, однако, что паперть Софийского собора уже первоначально имела второй этаж, и двухэтажные пристройки охватывали храм с трех сторон, делая внешний облик его еще более суровым и монументальным. Лаконизм, сдержанность, простота и в то же время исключительная сила внешней и внутренней архитектуры Софии Новгородской и проявленное ее зодчими умение "сказать многое в немногих словах", достичь большой художественной выразительности, почти не прибегая к чисто декоративным средствам, во многом предопределили дальнейшее развитие новгородской архитектуры, лучшим произведениям которой и позднее, в XII—XV вв., были свойственны те же черты. 3 Успенский собор во Владимире Величием и красотою славился на Руси белокаменный Успенский соборный храм во Владимире. В 1158 году заложил его властный и сильный князь Андрей Боголюбский, старший сын Юрия Долгорукого, основателя Москвы, и дал на его содержание «многие имения» и «десятины в стадах своих», пасущихся на привольных берегах Клязьмы. И поныне снизу, с противоположного ее берега, можно смотреть на чудо строительного искусства древних зодчих, завершивших неприступную кручу белым златоверхим храмом. В 1185 году одноглавый, дивно украшенный всякой «хитростью» и «узорочьем» собор сильно пострадал во время большого пожара. В 1193 году, при великом князе Всеволоде Большое Гнездо, храм был обновлен, расширен пристройками и получил пятиглавие. В Успенском соборе венчались на великое княжение и погребались владимирские князья, которыми была воспринята от «старого Киева» идея единства Русской земли. Однако Русь была едина только в народном сознании и в мечтах властолюбивых владимирских князей, а в действительности междоусобия отвлекали их от охраны русских границ и ослабляли народные силы напрасными кровопролитиями и разорениями. Между тем надвигалась грозная опасность иноземного нашествия, а князья по-прежнему «шли розно». В 1237 году татары вторглись в рязанские земли и, разорив многие города, подступили к Владимиру. Когда татары проникли в город и жители поняли, что гибель неизбежна, многие бросились к Успенскому собору и затворились в нем вместе с владыкой Митрофаном и княжеской семьей, «и так,— восклицает летописец,— без милости огнем запалени быша». Снова чудное убранство храма было разграблено, а живопись повреждена огнем. Но белокаменная твердыня Успенского собора, как и дух русского народа, выдержала все испытания почти двухвекового рабства. В борьбе за освобождение от татарского ига и объединение Руси в народном сознании огромную роль играли воспоминания о славе и блеске «старого Киева» и «старого Владимира», преемницей которых стала считать себя Москва. После победы на Куликовом поле русские с особым рвением стремятся восстановить былое величие Руси. Один за другим воздвигаются и расписываются белокаменные храмы в Московском Кремле, а под 1408 годом многие летописи сообщают о важном мероприятии сына Димитрия Донского — Василия Димитриевича по восстановлению живописи древнего Успенского храма: «Мая 25 начата бысть подписывати церковь каменную великую соборную святая богородица иже во Владимире повелением князя великого, а мастеры Данило иконник да Андрей Рублев». Москва послала своих лучших и наиболее уважаемых художников. Даниил Черный, неразлучный друг Андрея Рублева, по преданию, связанный с ним «духовным союзом», в летописи назван первым, как старший по годам и по опыту в работе. Надо думать, что Успенский собор пробуждал у художников воспоминания о трудах, страданиях и подвигах великих и малых людей владимирской земли. Не только летописи и живая красочность народных преданий, но и уцелевшие творения старых мастеров взывали к их воображению и патриотическому чувству. Вывод Завершая краткий очерк новгородского и владимиро-суздальского зодчества, необходимо отметить ещё один важный аспект, связанный с его восприятием. Эта архитектура ограничено живёт в городском ансамбле и природной среде. В этом особенно легко убедиться, если выйти за пределы городской территории. Равнина с небольшими всхолмлениями, пологие берега рек и озёр, широкое приволье низменного ландшафта кажутся специально предназначенными для храмов новгородского типа и образа. Созданная руками человека постройка словно закрепляет в природной панораме значимость и неприхотливую красоту невысоких холмов и ещё более подчёркивает бескрайнюю равнинность окрестностей. Храм воспринимается как простое и ясное слово, сказанное зодчим от имени природы. В каждом из них видится особого рода автопортрет средневекового Новгорода, в архитектурных образах проступает неповторимая осанка духа его жителей. В духовном складе, запечатленном средствами зодчества, современный человек найдёт средства выражения физического и душевного здоровья, мужественное приятие жизни людьми высокой и твёрдой веры. |