Флоря. Б. Н. Флоря переговоры между россией и речью посполитой

• Название: Б. Н. Флоря переговоры между россией и речью посполитой
• Дата: 28.09.2021
• Размер: 89.43 Kb.
• Имя файла: Флоря.docx
• Тип: Документы; #237981
• страница: 2 из 3

Эти сообщения, как представляется, оказали влияние на решение русского правительства снова отклонить предложение о походе русской армии к Днестру. Для такого похода необходимо готовить большие обозы «воинских всяких и кормовых запасов», так как «к Днестру все пусто»¹⁵. К тому времени, когда С. Венславский покидал Москву, нападению османов подверглись земли Правобережной Украины, весной-летом 1674 г. подчинявшиеся русской власти. В Москве

⁷ Там же. Л. 279–280.

⁸ Там же. Л. 280.

⁹ РГАДА. Ф. 79. Кн. 160. Л. 240 об.

¹⁰ Там же. Л. 268.

¹¹ Там же. Л. 270 об.–272. См. также: [Попов, с. 82].

¹² АЮЗР. СПб., 1879. Т. XI. № 161.

¹³ РГАДА. Ф. 79. Кн. 160. Л. 340–346, 360 об.–364. См. также: [Попов, с. 88–89].

¹⁴ РГАДА. Ф. 79. Кн. 160. Л. 299–299 об., 307.

¹⁵ РГАДА. Ф. 79. 1674 г. № 14. Л. 153–155; [Darowski, s. 51].
ожидали, что на помощь русским войскам придет польская армия. Когда русско-украинская армия, осаждавшая летом 1674 г. Чигирин, была вынуждена отойти к Черкасам, в лагерь русских войск прибыл гонец Д. Вишневецкого Скулимовский, который предлагал русским военачальникам идти к Львову и Тарнополю¹⁶. В присутствии гонца допрашивали пленных татар, которые сообщили, что они «о полских войсках и не слыхали»¹⁷. В этих условиях было принято решение отвести армию за Днепр. В грамоте Алексея Михайловича Яну Собескому от 22 августа с беспокойством отмечалось, что вы «за теми неприятели, турскими и крымскими людми, в тыл не идете, и нигде про те войска не слыхали»¹⁸.

Вместе с тем в Москве принимали серьезные меры для организации отпора османам. Уже С. Венславскому до его отъезда было сказано, что «всего своего государства ратным людем указал великий государь к своему государского походу бысть готовым»¹⁹. 21 августа посланнику сообщили о решении направить на Украину большую армию во главе с Ю. А. Долгоруким и через него предлагали, чтобы король с войском «против тех же неприятелей изволил идти в тыл потому ж вскоре»²⁰. 1 сентября воеводы, которые должны были возглавить армию, были «у руки» Алексея Михайловича²¹. Шла активная подготовка к походу, когда 19 сентября от командующего войсками Белгородского разряда Г. Г. Ромодановского пришли сообщения, что «турской салтан отступил к себе и крымские люди воиною ходят небольшие»²². От В. М. Тяпкина по-прежнему не поступало сообщений о действиях польско-литовских войск против османов. Он писал, что

«поляки сидят по домом и отнюдь помочи от них не будет»²³. В. М. Тяпкин прислал также запись своих бесед в сентябре с литовским великим гетманом М. Пацем, который сообщал, что османы пришли на занятые русскими войсками земли Правобережной Украины «по повелению и согласию королевскому». Что Ян Собеский «турков и татар наговорил тайным способом» напасть на эти земли, говорил В. М. Тяпкину и бранденбургский резидент И. Ховербек²⁴.

В это время в Москву снова прибыл С. Венславский с новыми предложениями Собеского. На встрече с А. С. Матвеевым 18 сентября он предложил направить русские войска за Днепр на соединение с собравшейся на юге польской армией²⁵. Реакция А. С. Матвеева оказалась весьма острой: русские войска на Правобережье были «без помочи королевского величества побиты», страна затем была разорена и поэтому войскам «на ту сторону Днепра итти невозможно». К тому же «королевского величества войск и ныне на Украине нет»²⁶. Несмотря на эти упреки, вопрос о сотрудничестве обоих государств не снимался с повестки дня, но для его осуществления выдвигались определенные условия. Во врученном С. Венславскому 23 сентября «ответе» предлагалось собрать высший орган власти в Речи Посполитой – сейм, который принял бы решение, «как неприятелем вопче отпор чинить»²⁷. Это предложение повторялось затем в царской грамоте Яну Собескому: сейм должен принять специальную конституцию, где было бы зафиксировано, «где и в которое время» произойдет соединение войск двух государств²⁸. В

«ответе» пояснялось, что тогда это решение будет «крепко и постоянно», «а не так, как ныне», когда «хто хочет, тот для промыслу против неприятеля и идет»²⁹.



¹⁶ О поездке Я. Скулимовского см.: Синбирский сборник. М., 1845. Т. I. Малороссийские дела. С. 206–210.

¹⁷ Об этом сообщал В. М. Тяпкин (РГАДА. Ф. 79. Кн. 160. Л. 591).

¹⁸ РГАДА. Ф. 79. 1674 г. № 15. Л. 12 и сл.

¹⁹ РГАДА. Ф. 79. 1674 г. № 14. Л. 389–390.

²⁰ Там же. Л. 457–458, 497–498.

²¹ Дворцовые разряды. СПб., 1852. Т. III. Стб. 984–985.

²² Там же. Стб. 1036.

²³ РГАДА. Ф. 79. Кн. 160. Л. 384 об.

²⁴ Там же. Л. 424, 436 об.

²⁵ См. текст поданных им «статей»: РГАДА. Ф. 79. 1674 г. № 18. Л. 58–65.

²⁶ Там же. Л. 69, 78–79.

²⁷ Там же. Л. 136.

²⁸ РГАДА. Ф. 79. 1674 г. № 15. Л. 84.

²⁹ РГАДА. Ф. 79. 1674 г. № 18. Л. 136–137.
Таким образом, это решение должно было способствовать мобилизации ресурсов Речи Посполитой на борьбу с османами. Однако, выдвигая его, русские политики преследовали и другие цели. Решение сейма должно было быть гарантией того, что русская армия не окажется в опасности из-за антирусских планов Яна Собеского. Наконец, имелось в виду, как представляется, еще одно обстоятельство. В Москве располагали сведениями о непрочном положении нового монарха. Так, В. М. Тяпкин писал, что шляхта в Жемайтии не хочет признавать Собеского законным королем и «многие… народы шляхетцкие с ними во единомыслии согласуютца»³⁰, а М. Пац говорил резиденту, что планы короля не осуществятся, так как его «крепко ненавидят… а наипаче войсковые желнеры»³¹. Решение сейма могло быть и гарантией того, что договор будет выполнен, даже если Собеский уйдет. В «ответе» предлагалось, чтобы сейм собрался и принял решения до следующей весны, «чтоб к весне над неприятелем обоим войскам быть в готовности»³². Одновременно вопрос о «случении сил» для борьбы с османами занял важное место на переговорах, которые начались осенью 1674 г. между «великими» послами обоих государств в Андрусове. В соответствии с выработанной еще при заключении Андрусовского договора процедурой, «великие» послы должны были обсуждать возможные условия «вечного» мира между Россией и Речью Посполитой, а также спорные и нерешенные вопросы в отношениях между государствами («трудности»), к числу их относился и вопрос о «случении» (соединении)

армий двух государств для войны с османами.

Вопрос о заключении «крепчайшего союзу… против общего неприятеля салтана» был поднят комиссарами Речи Посполитой еще до встречи двух делегаций в самом начале сентября 1674 г.³³ Первоначально под влиянием событий на Украине «великим» послам из Москвы было предписано занять жесткую позицию. В грамоте от 2 сентября подчеркивалось, что русские войска на Украине летом 1674 г. сражались одни, «не получив помочи королевского величества. Для того и ныне наши войска с корунными и литовскими для промыслу над неприятели случатца невозможно»³⁴. Однако такая позиция, которой послы и придерживались, на деле не была столь категорической. Характерно, что послы дважды обращали внимание комиссаров на решение царя лично выступать в поход против османов³⁵. Комиссары также сообщали, что «к дружбе и любви» с Речью Посполитой царь войска Г. Г. Ромодановского и И. Самойловича «по домам роспустить не указал» и туда даже отправлены «вновь ратные конные и пешие многие люди»³⁶. Тем самым, как представляется, комиссарам давалось понять, что царь готов вести войну с османами в союзе с Речью Посполитой, если его удовлетворят предложенные условия.

Два обстоятельства способствовали такому подходу. Во-первых, переговоры с С. Венславским в сентябре-октябре 1674 г. показывали, что Ян Собеский усиленно добивается соглашения о соединении армий и можно было бы попытаться при этом добиться благоприятных условий для русской стороны. Во-вторых, с польско-литовской стороны было выдвинуто предложение продлить действие договора о перемирии, если будет заключено соглашение о соединении армий³⁷.


В грамоте от 16 октября «великие» послы получили полномочия вести с комиссарами переговоры о «случении» войск и продлении перемирия, ориентируясь на результаты переговоров с С. Венславским³⁸. Согласно этим указаниям послы подняли вопрос о созыве сейма и принятии

³⁰ РГАДА. Ф. 79. Кн. 160. Л. 404–405.

³¹ Там же. Л. 424.

³² РГАДА. Ф. 79. 1674 г. № 18. Л. 137–138.

³³ РГАДА. Ф. 79. Кн. 168. Л. 66–66 об.

³⁴ РГАДА. Ф. 79. 1674 г. № 10. Л. 162–163.

³⁵ РГАДА. Ф. 79. Кн. 168. Л. 129 об., 189–189 об.

³⁶ Там же. Л. 274–274 об.

³⁷ См. об этом в грамоте послов: РГАДА. Ф. 79. 1674 г. № 10. Л. 195.

³⁸ Там же. Л. 203–204.
им соответствующих решений. Послы высказывали убеждение, что порядки в Речи Посполитой, когда «хто хощет на войну идет, а кто не хочет, дома пребывает», представляют важное препятствие на пути к взаимодействию: «как с такими случатца, которые и государю своему королевскому величеству непослушны и к обороне отчизны своей… в самое нужное время ленивы». Требуются поэтому решения высшего органа власти – сейма, чтобы «постановление» о соединении армий

«было крепко и постоянно и впредь на обе стороны надежно и безопасно»³⁹.

Предложения эти не встретили благоприятного отклика с польско-литовской стороны. Созыву сейма, как заявили комиссары, «быть ныне невозможно и неколи». Ближайший сейм будет коронационным, а на таком сейме «иных дел у них не предлагают»⁴⁰. Вместе с тем, не давая русской стороне каких-либо гарантий, они добивались, чтобы царь приказал Г. Г. Ромодановскому и И. Самойловичу, «чтоб его королевскому величеству в воинских делах были послушны»⁴¹.

Вместе с тем внимание в Москве привлекло предложение комиссаров обновить соглашение о «случении» армий «способом новым»⁴². 27 октября царь предложил, чтобы комиссары передали для отсылки в Москву «писмо о способе случения сил»⁴³. Тем временем польско-литовской стороне снова дали понять, что в Москве относятся серьезно к возможным совместным действиям. В грамоте, отправленной Яну Собескому 26 ноября 1674 г., отмечалось, что на соединение с войсками Речи Посполитой будет отправлена армия во главе с Ю. А. Долгоруким, а воеводы, которые должны подготовить его поход, находятся с войском в Севске⁴⁴.

Как представляется, многое зависело от того, какие «новые способы» соединения армий предложат комиссары. Когда 27 ноября комиссары прислали «великим» послам письмо со своими предложениями⁴⁵, они не смогли удовлетворить русскую сторону. В нем предлагалось руководствоваться установлениями Московского договора 1668 г., не налагавшего на польско- литовскую сторону никаких обязательств, а единственной гарантией выполнения договоренностей должна была служить совместная присяга командующих двух армий. 6 декабря на «письмо» комиссаров последовал отрицательный ответ царя⁴⁶.В немподчеркивалось,чтодействияобеихармий станут возможны после того, как «о случении войск подлинное постановление на сейме учинитца». На этом переговоры о «случении» войск в Андрусове закончились. Их исход, как представляется, способствовал тому, что решение о походе царя Алексея Михайловича против

«бусурман» так и не было проведено в жизнь.

Собранная Яном Собеским армия выступила в поход в конце октября, когда османские войска уже ушли за Днестр, и сравнительно легко установила свою власть на землях, ранее занятых османами [Wagner, s. 83–92]. Когда поход успешно завершался, польская сторона предложила новый план совместных действий. На встрече 30 ноября литовский канцлер К. Пац сообщил В. М. Тяпкину о плане похода на земли Дунайских княжеств, откуда можно будет «ходить за Дунай войною». Для участия в походе царь должен направить 15-тысячную армию, «чтоб то войско зимовало в Волохах и Мултянах при его королевском величестве под его послушаньем»⁴⁷.