Граж. Б вещное право и обязательственные отношения

• Название: Б вещное право и обязательственные отношения
• Дата: 07.02.2020
• Размер: 29 Kb.
• Имя файла: Граж.docx
• Тип: Закон; #107502

б) вещное право и обязательственные отношения

Вещное право предусматривало деление вещей на недвижимые («отчина») и движимые («живот»), различало наследственное («вотчина») и условное («кормля») землевладение. Были определены способы возникновения права собственности: истечение срока давности владения, переход по договору, наследству, пожалование.

Обязательственное право регламентировало договоры купли-продажи, дарения, залога, займа, мены, поклажи, найма помещений, личного найма. Форма договора могла быть устной и письменной. Его оформление осуществлялось в присутствии священника или свидетелей. При заключении некоторых договоров требовался заклад (при ссудах и займах на сумму свыше 1 руб. (ст. 30), поручительство («порука»), если сумма менее 1 руб. (ст. 32) или обязательное письменное оформление («запись»).

ПСГ знает два вида наследования — по закону («отморщина») и по завещанию («приказное»). Завещание нуждалось в государственном утверждении. Прямо перечислялись только наследники по закону (восходящие, нисходящие, боковые, супруг).

Закон регламентирует правовое положение наемных работников (пахаря, рыбака, огородника, плотника и т.д. — ст. 39—42, 44)

Специально определяется порядок наследования (ст. 14—15) и раздела имущества (ст. 94—95).

Земельные, межевые споры разрешались истцом и ответчиком (даже при наличии подтверждающих владение документов и давности фактического владения) судебным поединком сторон или их представителей (ст. 10, 15). Представитель выставлялся в случаях, когда одна из сторон не могла лично участвовать в поединке (будучи калекой, стариком, малолетним, монахом) (ст. 21).

Исковая давность предусматривалась ПСГ в разных исковых ситуациях — как при завладении имуществом, так и при невыполнении договора (например, подряда, когда срок иска об оплате выполненной работы уже истек — ст. 40). Однако в спорах об имуществе закон отдает явное предпочтение свидетельским показаниям: при наследственных спорах (ст. 55) и в договоре купли-продажи (ст. 56).

В наследственном праве ПСГ предусматривала случаи, когда имущество поступало по завещанию не в собственность наследника, а лишь в его пожизненное пользование. Такое имущество он не мог отчуждать ни под каким предлогом (ст. 72).

В обязательственном праве важную роль играло установление срока исполнения договора, так при досрочном истребовании долга по договору займа, кредитор терял право на получение процентов (ст. 74).

Долговые обязательства ложились не на личность должника (как в древнем праве, когда он отвечал по долгам собственной свободой), а на имущество. Так наследники вместе с имущественной массой получали и долги, лежавшие на ней., и несли долевую ответственность (ст. 94). Элемент личностной ответственности в гражданских спорах сохранялся в форме архаического древнего института — судебного поединка.

Гражданское право. Гражданское право представляет собой совокупность правовых норм, регулирующих имущественные и личные неимущественные отношения: жизнь, здоровье, личную неприкосновенность, честь и достоинство. Основой этого права является политическое и социальное равенство участников гражданского оборота, без чего невозможна свобода выбора решений. В Новгороде и Пскове такая свобода была. Псковской судной грамоте известны три формы собственности: государственная, частная и общинная. Вещное право предусматривало деление вещей на движимые («живот») и недвижимые («отчина»), а также на наследственное («вотчина») и условное («кормля»). Дееспособность мужчин начиналась с 14 – 15 лет. Дееспособность женщин была ограниченной: они могли выступать лишь в качестве продавца.

Обязательственное право регламентировало договоры купли-продажи, дарения, залога, займа мены, поклажи, найма помещений и личного найма. Форма договора могла быть устрой и письменной. Известны три способа заключения договоров: устный, «запись» и «доска». Устные договоры были характерны для мелких операций. Они заключались при свидетелях. Большинство сделок заключалось именно таким образом. «Доска» представляла собой письменный документ, составлявшийся без особых формальностей, и хранившийся, вероятно, у одной из сторон. «Запись» же делалась, когда заключалась важная сделка: взятие большого кредита, договор о поставках и т.д. После подписания договора «запись» передавалась в Софийский собор на хранение.

ОБЯЗАТЕЛЬСТВЕННОЕ ПРАВО

Псковская Судная Грамота весьма подробно останавливается на регулировании гражданско-правовых отношений в области обязательственного права. Статей, посвященных обязательственному праву, насчитывается около сорока. Судная Грамота различает три способа заключения договоров: устный договор, «запись» и «доску».

При заключении некоторых устных договоров требовалось присутствие «людей сторонних», т. е. свидетелей. О таком порядке заключения договоров указывается в ст. 51: «А коли изорник имет запиратся оу государя по-крутыи, а молвит так: оу тебе есми на селе живал, а тебе есми не виноват, ино на то государю тому поставитл люди сторонние, человеки 4 и 5, а тым людем сказааи как прямо пред Богом, как чисто на селе седел; ино государю правда давши взять свое, или изорнику верит, то воля государева. А толко государь не поставит людей на то, что изорник на селе седел; ино тот человек покруты своея не доискался».

Судная Грамота не упоминает, сопровождалось ли заключение устных договоров символическими обрядами — магарычем, рукобитием и др., имевшими место в Киевской Руси.

Вторым способом заключения договоров являлась «запись». «Запись» представляла собой письменный документ, копия которого сдавалась на хранение в архив Троицкого собора. Такая «запись» являлась в судебных спорах официальным документом, не подлежащим оспариваниях.

Запись упоминается в ст. ст. 32 и 38. Так, в ст. 38 говорится: «...а противу той рядницы не будет во святей Троицы в лари в теже речи другой, ино тая рядница по-вищзти».

Третьим способом заключения договоров была «доска». В отличие от записи «доска» была простым домашним документом, записанным на доске. Копия такого договора не сдавалась в Троицкий собор. Поэтому досто­верность «доски» могла быть оспариваема, а в некоторых случаях доска не считалась достоверным документом. По ст. 30 давать деньги в долг по «доске» можно было в сумме до рубля включительно. Но если кто-нибудь предъявлял иск в сумме свыше рубля и в подтверждение своих требований представлял «доску», то такой документ не имел силы, и если ответчик не признавал этот долг, то истец проигрывал дело.

Таким образом. Судная Грамота знает несколько-способов заключения договоров в отличие от Русской Правды, где не упоминаются ни грамоты, ни записи, ни доски

Судная Грамота знает лишь два вида обеспечения обязательств порука или поручительство и залог, о которых ничего не говорится в Русской Правде. Задаток и неустойка не упоминаются в Судной Грамоту. Надо по­лагать, что хотя экономическая жизнь и была интенсивной в Пскове, она не выработала еще эти сложные правовые формы обеспечения обязательств.

Порука (поручительство)

Институт поручительства регулировался ст. ст. 32, 33, 45 и 101. Согласно этим статьям, порукой обеспечивался дотг на сумму только до рубля включительно. При займе свыше этой суммы порука не могла быть обеспечением займа. Судная Грамота указывает следующие примеры судебных споров между заимодавцем и должником, за долги которого поручился «поручник» (поручитель).

Если заимодавец предъявлял иск к поручителю, то дело решалось по желанию истца: он мог выйти на судебный поединок с ответчиком или, положив цену иска у креста, дать возможность присягнуть ответчику.

При предъявлении заимодавцем иска к поручителю должник, за которого поручался последний, представлял суду расписку об уплате долга истцу; но эта расписка являлась бесспорной только в том случае, если в архиве Троицкого собора хранилась копия расписки. В противном случае истцу предоставлялась возможность взыскать свои деньги с поручителя должника. Лицо, предъявившее иск к поручителю, должно было точно указать цену иска, в противном случае оно теряло право на иск (ст. 45).

В случае бегства должник подлежал «выдаче головой

поручителю. Это положение так прочно вошло в псковские пошлины, что если должник, за долги которого поручалось другое лицо, бежал за границу, то псковские власти обращались к соседнему государству с требова­нием выдачи бежавшего должника.

Так, в начале XIV в. Псков обратился к властям Риги с требованием выдачи должника Нездельца поручившемуся за него псковичу Ивану Голову. Об этом сохранилась следующая грамота: «От посадника Сидора, и ог Рагуила, и от всех сътьскых, и от всех пльсковиць к ратьманом в Ригу и к всем рижаном. Зде тировал Нездельце вашь во Пльскове с детьми, търговал с Кумордою и не доплатил Куморде 20 гривен серебра и полу-третие гривне серебра, а Ивана Голова, человека нашего, въвел в поруку. А Иван в Новъгород, и он побежал к вам. И ныне учините правду, выдайте Нездильца поручнику. Зде ваша братия и дети ваши търгуют и въводять люди добры в поруку. И мы за виноватымь не стоим. Или не выдадите Нездильца поручнику, то мы исправим в Пльскове на вашей братии, а вам поведаем»61.

Выдача должников предусматривалась в различного рода международно-правовых актах Псковского государства с другими государствами. В договорной грамоте Литовского великого князя Казимира с Псковом, относящейся к 1440 г., записано следующее: «А межы собою будучы в любви, за холопа, за робу за должника (подчеркнуто мною. — И. М.) за поручникн, за смерда, за татя и за розбоиника не стояти ни мне, ни вам, а выдати по исправе».

Так институт поручительства защищал интересы собственников и ставил в невыгодное положение должников и их поручителей.

Залоговое право

Залоговое право регулировали ст. ст. 28, 29, 30, 33, 62, 104 и 107 Судной Грамоты. Законодательство Пскова ставило в привилегированное положение залогодержателя, крупного купца или боярина, всячески ущемляя интересы залогодателя, вынужденного закладывать свое имущество с целью получения займа у ростовщика

В целях защиты интересов залогодержателя, в соответствии со ст. 30 Грамоты, денежные займы на сумму свыше рубля непременно должны были выдаваться за-тогодателю под заклад или по формальному договору. В противном случае договор считался недействительным. Такой порядок вполне устраивал имущие классы.

Судная Грамота различала два вида залога: залог движимого имущества и залог недвижимого имущества.

При залоге движимого имущества заложенная вещь переходила во владение залогодержателя впредь до уплаты долга.

Однако могли быть такие случаи, когда на суде залогодатель признавал заложенную вещь своей, но отрицал получение денежного займа. В этом случае по ст. 28 Грамоты дело решалось по желанию залогодержателя. Он мог принести присягу, и тогда он выигрывал дело, или положить у креста хранящуюся у него заложенню вещь, предоставив залогодателю присягнуть и тем самым получить спорную вещь. Судебный поединок как один из видов доказательства в этих делах не разрешался.

В случае если вещь была заложена без формального договора, а затем залогодатель сам требовал заложенную вещь или на суде заявлял, что эта вещь была отдана на хранение, то, как указывалось в ст. 30 Грамоты, суд должен был верить на слово залогодержателю относительно размера выданной ссуды. Дело решалось по желанию залогодержателя. Он мог сам принять присягу и тем самым выиграть дело или, положив заложенною вещь у креста, предоставить залогодателю присягнуть и тем решить дело в свою пользу.

Заложенное движимое имущество по своей стоимости могло быть меньше долговой суммы. Если залогодатель отказывался от своего заклада и отрицал получение денег от залогодержателя, то, согласно ст. 31, заклад переходил в собственность залогодержателя, а залогодатель освобождался от уплаты долга.

Могли быть и обратные случаи, когда от получения залога и выдачи долговой суммы отказывался залогодержатель. Такой случай зафиксирован в ст. 107 Грамоты. Дело и в этом случае решалось по усмотрению залого­держателя. Он мог принести присягу в том, что у него нет заложенной вещи, и тогда он выигрывал дело, или, положив у креста цену заклада, мог предложить присягнуть залогодателю. В этих случаях залогодержатель мог также вызвать залогодателя на судебный поединок.

Залогодержателю предоставлялось право по согласованию с залогодателем в любой стадии процесса (на самом суде, вплоть до последней стадии процесса — принесения присяги) уменьшить цену иска, за что он не платил пени (штраф), как обычно это требовалось в друггч исках. Залогодержатель мог также совершенно отказаться от своего иска к залогодателю, не требуя от последнего принесения присяги.

Все это свидетельствует о выгодном положении залогодержателя. Выступал ли он на суде в качестве истаа или в качестве ответчика, все равно дело решалось по его усмотрению. Выбор доказательства предоставлялся ростовщику-залогодержателю. Он мог в любой стади процесса уменьшить цену иска или совсем отказаться от него, не платя при этом пени. В худшие условия при споре и на суде был поставлен должник-залогодатель.

По Судной Грамоте при залоге недвижимого имущества оно не переходило во владение залогодержателя, как это имело место с движимым имуществом, а оставалось в распоряжении должника-залогодателя. Этим залог недвижимого имущества во Пскове существенно отличался от аналогичного института в Киевской Руси, а также в Московской Руси XV— XVI вв., где недвижимое имущество переходило во владение залогодержателя. Судная Грамота в ст. 104 указывает лишь один случай спора по поводу залога недвижимого имущества.

Собственник мог заложить в обеспечение займа свое недвижимое имущество нескольким залогодержателям, выдав им грамоты, удостоверяющие его право ообстввн-рости на это имущество. При этом одним залогодержатели выдавались только грамоты собственника, а с другими, помимо выдачи грамот, заключались особые формальные договоры.

В случае смерти собственника для подтверждения факта залога залогодержатели, имевшие только грамоты собственника, но не имевшие формальных договоров, приводились к присяге. Залогодержатели, имевшие и грамоты собственника, и формальные договоры, к присяге не приводились. Если родственники умершего пожелали выкупить заложенное недвижимое имущество, то полученная от выкупа сумма делилась между залогодержателя ыи соответственно размерам займа, выданного каждым за чого держателем собственнику заложенной недвижимости.

Судная Грамота знает следующие виды договоров купли-продажи, мены, дарения, займа, ссуды, поклажи, имущественного и личного найма и изорничества. Как видно из этого перечня договоров, Судная Грамота знает более развитую систему обязательств, чем Русская Правда. Так, Русская Правда не упоминает о договоре мены, ссуды и имущественного найма.

Договор купли-продажи

Этот вид договора регулировался ст. ст. 46, 47, 56, 106, 114 и 118. Так, сделка купли-продажи совершенная в пьяном виде, считалась действительной при условии, если стороны после вытрезвления признавали ее. В противном случае каждая из сторон была обязана вернуть приобретенное. При разборе дела стороны к присяге не приводились.

Объектом купли-продажи могла быть любая вещь, недостатки которой не могли быть вскрыты при совершении сделки.

Была продана больная корова. В этом случае сделка расторгалась, корова возвращалась продавцу, а деньги продавца — покупателю.

Если вещь была приобретена на рынке у незнакомого продавца, а затем какое-либо лицо заявляло суду, что эта вещь принадлежит ему, то человек, купивший вещь на рынке, должен был привести 4—5 свидетелей для под­тверждения правильности его показаний. Тогда покупатель вещи не считался вором и освобождался от присяги, но должен был возвратить данную вещь ее собственнику. При этом покупатель украденной вещи не платил продажи князю и не возмещал убытков собственника веши. При отсутствии свидетелей покупатель приводился к присяге в том, что он действительно купил вещь на рынке и не был соучастником кражи. Если он ранее не был замечен в воровстве или не подозревался в краже, то он не считался вором. И в этом случае он должен был возвратить спорную вещь собственнику, освобождаясь при этом от уплаты продажи князю и возмещения убытков собственнику.

Такой же порядок возвращения пропавших вещей применялся и в отношении вещей, купленных в чужой земле или городе.

Таким образом, собственник мог истребовать свою вещь от всякого, к кому она незаконно попала, даже от добросовестного покупателя, который при этом терял уплаченные им деньги. Так закон стоял на страже интересов собственника, купившего недоброкачественную вещь или совершившего сделку в пьяном виде.

Русская Правда совершенно не упоминает о купле-продаже недвижимого имущества — земли, дома и т. д. Между тем Судная Грамота знает подобного рода сделки с недвижимым имуществом.

В ст. 106 говорится о споре по поводу земли или лесного участка с ульями диких пчел. Лицо, купившее землю или лесной участок с ульями диких пчел у крестьянской общины, в случае спора с ними о границах участка должен был предъявить суду свою купчую грамоту, а крестьянская община — крепостные акты на спорную землю. Затем стороны приглашали межевщиков, которые, на основании купчей грамоты истца разграничивали участок истца от смежных участков крестьянской общины. После этого истец должен был присягнуть в том, что спорная земля принадлежит ему. В случае присяги он получал от суда дравую грамоту на владение спорным участком земли. Таким образом, достаточно было одной клятвы помещика, чтобы спорная земля была объявлена его собственностью. Так закон защищал интересы помещика или монастыря в случае спора их с крестьянской общиной.

Сделка купли-продажи земельного участка должна была оформляться письменными документами. При заключении сделки требовалось в обязательном порядке присутствие свидетелей.

Договор мены.

Договор мены регулировался ст. 114. Согласно этой статье, мена могла быть признана недействительной, если стороны находились в пьяном виде и после вытрезвления одна или обе стороны признали сделку невыгодной.

Стороны возвращали друг другу полученное и к присяге как « доказательству правильности их утверждений, не приводились.

Договор дарения

Русская Правда еще не знала этого вида договора. Судная Грамота упоминает о дарении лишь в одной статье (100). Статья предусматривает дарение движимой и недвижимой собственности. Для действительности акта дарения требовалось, чтобы передача имущества и дарственной грамоты производилась в присутствии попа или «пред сторонними людьми», т. е. свидетелями. Несоблюдение этих условий влекло за собой признание недей­ствительности акта дарения. В случае смерти дарителя получивший владел имуществом, хотя бы об этом дарении ничего не упоминалось в завещании.

Договор зайна («займ»)

Заем регулировался Судной Грамотой довольно подробно. Ему посвящен ряд статей. Судная Грамота предусматривает такие вопросы займа, как формы его совершения, исполнение, «гостинец» (проценты).

Разрешалось давать взаймы без формальной записи или без заклада на сумму до рубля включительно. Поэтому если кто-нибудь предъявлял иск на сумму свыше рубля по простой доске, не обеспеченной закладом, то в случае непризнания этого иска ответчиком истец проигрывал дело (ст. 30).

Таким образом, для признания договора займа на сумму свыше рубля действительным требовалось заключение формального договора или обеспечение займа закладом.

С другой стороны, должник, возвратив долг заимодавцу, должен был иметь у себя формальную платежную расписку, копия которой хранилась в архиве Троицкого собора. В случае спора на суде об уплате долга платежная расписка считалась недействительной, если копии расписки не было в архиве Троицкого собора (ст. 38). Далее дело решалось так, как решались дела о торговых займах, предусмотренных в ст. 101, а именно: дело решалось по желанию истца. Он мог выйти на судебный поединок с ответчиком или, положив цену иска у креста, давал возможность присягнуть ответчику. Если должник к моменту вовращения долга скрывался, то все убытки, связанные с его задержанием (пошлина приставу и содержание под стражей), взыскиваюсь с должника.

Проценты по займам

Судная Грамота в ст. ст. 73 и 74 регулировала взимание «гостинца» или процентов по займам. Русская Прав да содержала статьи, ограничивающие проценты по займам. Кроме того, она различала проценты — месячные,

третные и годовые. Однако Псковская Судная Грамота не установила максимального размера процентов и че различала месячных, третных и годовых процентов. По всей видимости, во Пскове размер процентов об­уславливался соглашением сторон

Заимодавец мог требовать от должника «гостинец» (процент) только в том случае, если между ними заключена «запись» — формальное соглашение Заимодавец лишался права взыскания «гостинца» в случае, если требовал от должника уплаты долга раньше истечения срока займа. С другой стороны, если должник возвращал свой долг заимодавцу раньше срока, то «гостинец» соответственно уменьшался.

Если долг с процентами не был уплачен в срок, предусмотренный соглашением сторон, заимодавец при предъявлении иска должен был обратиться в суд с тем, чтобы последний решил вопрос о начислении процентов за последующий период. В противном случае проценты уплачивались только за срок, обусловленный договором.

Из приведенных данных видно, что Грамота во всех случаях становилась на сторону ростовщиков.

Русская Правда предусматривала несколько видов несостоятельяоюти. Однако Псковская Грамота не предусматривала последствий при неуплате займа. Лишь в ст. 111 говорилось, что в случае неуплаты одного рубля за нанесение побоев на суде своему противнику виновный выдавался головой обиженному. Остается предположить, что несостоятельный должник во Пскове также выдавался головой заимодавцу впредь до отработки своего долга.

Договор ссуды

О регулировании договора ссуды в Судной Грамоте имеются всего лишь две статьи (14 и 45). Ссуда называлась «зсудиа» или «съсудиа».

Поэтому нельзя согласиться с утверждением проф. Мрочек- Дроздовского, что «Псковская грамота называет заем ссудьем»63. Для обозначения термина «заем» Судная Грамота знала специальное выражение «заим». Так, ст. 30 начиналась следующими словами: «А кто имет дават серебро в заим», т. е. кто давал серебро в заем. Необходимо отметить, однако, что Судная Грамота недостаточно четко отличает ссуду от займа, но что эти два понятия — ссуды и займа — различаются, видно из того, что они имели различные термины — ссуда «зсудиа», а заем «заим». Грамота следующим образом регулировала договор ссуды: в случае смерти собственника к его наследникам могло обратиться какое-либо лицо с тре­бованием о возврате серебра, платья, украшений или какого-либо другого движимого имущества, отданного им собственнику в виде ссуды. В случае оставления умевшим завещания, копия которого хранилась в архиве Троицкого собора, притязания истца признавались действительными только в том случае, если у него имелась формальная запись или заложенная умершим вещь. Простая доска без заклада не имела доказательной силы.

С другой стороны, если кто-либо при жизни собственника получил ссуду, а затем у наследников умершего не оказалось ни заложенной вещи, ни формальной записи, то наследники не имели права требовать от такого лица возвращения им ссуды. Этой единственной статьей и исчерпывается договор ссуды.

Договор поклажи («соблюдении» или «зблюдениа»)

Если в Русской Правде была всего лишь одна статья [43, (49) Тр.], посвященная договору поклажи, то Псковская Грамота договору поклажи посвящает несколько статей (14, 16, 17, 18, 19, 45 и 103-а). Для признания договора поклажи действительным требовалось соблюдение следующих условий:

Заключение «записи» или формального договора. Договор по простой доске признавался недействительным.

В «записи» нужно было письменно обозначить вещи, отданные на хранение.

В случае отдачи вещей на хранение вследствие пожара, разграбления народом дома или отъезда в чужую землю иск о возврате отданных на хранение вещей должен быть предъявлен в течение одной недели после по­жара, разграбления дома или приезда из чужой земли.

Если при указанных выше обстоятельствах это условие было соблюдено, но ответчик отрицал факт получения вещей на хранение, то дело решалось по желанию ответчика: он мог сам принять присягу или вызвать на судебный поединок истца, или, положив у креста цену иска, мог предоставить возможность присягнуть истцу.

Точно так же разрешался спор на суде, когда наймит, взявшийся пахать землю или пасти скот, возбуждал иск о хранении своих вещей. И в этом случае дело решалось по усмотрению ответчика, т. е. собственника.

Судная Грамота также защищала интересы наследников, получивших наследство от собственника. К наследникам умершего собственника мог быть предъявлен иск о возврате вещей, отданных на хранение еще при жизни собственника. Если наследодатель оставлял завещание, копия которого находилась на хранении в архиве Троицкого собора, то притязания истца ризнавались действительными только в том случае, если у него имелась формальная запись. Простая доска не могла предъявляться как доказательство.

С другой стороны, если кто-либо при жизни счплвен-ника получил от него вещи на хранение, но у наследников умершего не оказалось формальной записи, то наследники не имели права требовать эти вещи от данного лица.

Договор имущественного и личного найма

Русская Правда совершенно не упоминала о договоре имущественного найма. В Судной Грамоте содержится всего лишь одна статья, посвященная имущественному найму, хотя можно предполагать, что такие договоры в условиях большого торгового города совершались весьма часто.

В ст. 103 говорится: «А подсуседник на государи ссудьи или иного чего волно искати». «Подсуседник» — это наниматель дома или части усадьбы. В Пскове съемщик дома или части усадьбы должен был оплачивать наем своей работой. Поэтому подсуседники находились в экономической зависимости от хозяев дома. До Псковской Грамоты подсуседники не могли обращаться в суд с иском к хозяевам дома, так как закон рассматривал подсу-оедников как одну из категорий зависимых людей. Судная Грамота в этом отношении делает шаг вперед, разрешая подеуссднику вчинять иски к хозяину дома по поводу обязательства, вытекающего из найма помещения.

Более подробно регулирует Псковская Грамота договоры личного найма, а именно: в ст. 39, 40, 41 и 102.

Договор личного найма оформлялся путем записи — формального договора. Но если письменного договора не было, то закон разрешал наемным работникам требовать свою заработную плату по суду, путем так называемого «заклича», то есть публичной огласки своих требований на торгу.

При отсутствии записи подобного рода споры решались по желанию ответчика. Он мог положить у креста цену иска, предоставив возможность присягнуть истцу, или мог принести присягу сам.

Наемный работник, заключив договор с хозяином на Уизвестный срок, мог уйти от него и раньше истечения срока. В этом случае он получал плату соответственно проработанному времени. Исковая давность была уста установлена по этим делам сроком в один год. По истечении года работник терял право на предъявление иска к своему хозяину.

Судная Грамота упоминает случай спора хозяина-мастера с учеником, которого мастер обязался обучить какому-либо ремеслу. Если ученик утверждал, что он уплатил мастеру за обучение, а мастер отрицал это, то дело решалось по желанию мастера-хозяина. Он мог принести присягу в том, что ученик действительно должен ему определенную сумму, или предоставить возможность ученику принести присягу.

Таким образом, во всех случаях споров помещиков, купцов с наемным работником закон стоял на стороне собственников, охраняя и защищая их интересы. Обычно дело решалось по желанию собственника. Закон уста­навливал весьма короткие сроки иска наемных работников к их хозяевам и тем затруднял им возможность получить с собственника заработанные деньги.

Изорничество

Подобно институту закупничества эпохи Русской Правды, Псковская Судная Грамота знает аналогичный институт изорничества. Вопрос о юридической природе изорничества оживленно обсуждался дореволюционными историками и историками права. Этот вопрос также не раз поднимался и советскими историками. Акад. Б. Д. Греков все разнообразие мнений по этому вопросу делит на три группы. К первой группе он относит высказывания тех ученых, которые понимали под изорниками «свободных арендаторов чужой земли» (Ключевский, Сергеевич, Филиппов, Владимирский-Буданов, Богословский и др.). Во вторую группу он вктю-чает мнения тех ученых, которые считают изорников зависимыми крестьянами (Павлов-Сильванский, Аргунов и др.). И, наконец, к третьей группе «относятся те, кю считает изорников социальным типом, близким дрегнерусскому закупу «ли московскому серебреннику»64 (Устрялов, Мрочек-Дроздовсний, Кафенгауз и др.).

Акад. Б. Д. Греков следующим образом определяет институт изорничества: «...изорник — не обычного типа крестьянин. Это лишенный средств производства вольный человек, вынужденный сесть на чужую землю, не имеющий возможности стать крестьянином»65.

В другом месте акад. Греков указывает, ч го сущность договора между помещиком и изорником «..заключалась в том, что лишенный средств производства земледелец, вынужденный вследствие этого искать себе пристанища, поступал в зависимость к землевладельцу, который пре­доставлял ему земельный участок и материальные средства (тюкруту) для обзаведения» 

Поэтому изорника нельзя смешивать со смердом-крестьянином, который владел участком земли и имел свои орудия для обработки земли. Кроме того, смерды платили тягло государству, тогда как изорники несли повинности и платили подати только в пользу своих феодалов

Вместе с тем изорники отличались по своему правовому положению и от наймитов. Изорник — это одна из категорий феодальнозависимых людей. Наймиты не знали тех правовых ограничений, которые применялись к изорникам. Так, наймиты могли в любое время уйти от своего хозяина, даже не выполнив своих обязательств, чего не могли делать изорники.

Институт изорничества регулировался статьями: 42, 43, 44, 51, 63, 75, 76, 84, 85, 86 и 87.

Взаимоотношения между помещиком и нзорником, в частности выдача изорнику «покруты», т. е. подмоги, могли оформляться путем «записи» формального документа. Но если по каким-либо причинам записи не было, то помещику предоставлялось право предъявить иск изорнику путем так называемого «заклича», т. е. объявления о долге изорника на торгу. В этом случае представления документов, подтверждающих иск, не требовалось. Когда изорник отрицал факт получения «покруты», то помещик для подтверждения своих претензий мог представить на суд 4—5 свидетлей, и, принеся присягу, выигрывал иск.

Таким образом, Судная Грамота предоставляла помещику право различными способами доказывать свой иск на суде к изорнику, т. е. путем записи, свидетельских показаний и клятвы, а если этих доказательств не было, то закон предоставлял помещику право прибегать к «закличу», по которому не требовалось представления документов.

В ином положении оказывался изорник, предъявивший иск к помещику. Так, по ст. 75 иск изорника к помещику на основании простой доски не имел доказательной силы. Будучи феодальнозависимым, изорник имел право, возвратив «покруту» и рассчитавшись с помещиком, шли монастырем, уйти к другому помещику. Однако это могло иметь место не в любое время, а лишь одни раз году, а именно в день Филшпьева заговенья (14 ноября по старому стилю). Это свидетельствует о том, что процесс закрепощения крестьян во Пскове зашел так далеко, что до окончательного закрепощения остался всего лишь один шаг — отмена драва перехода от одного феодала к другому.