Бхагават - Гита. БхагавадГита (избранное) ритмический перевод
 Скачать 277.5 Kb.
|
         Бхагавад-Гита (избранное) ритмический перевод С. Липкина с подстрочника редактор: В. Тихвинский САМИЗДАТ 2007 Оглавление Введение 4 Бхагавад-Гита – Божественная Песнь Перевод С.Липкина 5 1 5 2 8 3 16 5 21 18 24 Приложение ( Соответствие терминов ) 25 1 26 2 26 3 27 5 27 Список Литературы 28 ВведениеВ этой книге содержится стихотворный перевод С. Липкина, который был взят из книги [1]. Данная книга является одной из книг серии “Библиотека всемирной литературы». Мы пронумеровать стихи и главы в переводе С. Липкина, пользуясь пронумерованными стихами в [2]. В [1] в комментариях к Бхагавад-Гите говорилось о переводе 1-3,5,18 главы. Текст перевода [1] содержит четыре пронумерованных раздела. В 1 разделе [1] переведена 1 глава Бхагавад-Гиты (20-47 стих), 2-3 разделы содержат полные переводы соответствующих глав, в 4 разделе находится полный перевод 5 главы и 73 стих из 18 главы. А. Каменская,автор перевода [2], сделанного в начале 20 века, использовала в своей работе подстрочный перевод и дословный перевод Бхагавад-Гиты на английский язык А. Безант (англичанки, много лет прожившей в Индии) и Бхагавана Даса (по-видимому, индуса). Мы надеялись на то, что Б. Захарьин (автор подстрочника [2]) не использовал, например, в качестве вспомогательного средства английский подстрочник А. Безант и Б. Даса. Но не Б. Захарьин убил наши надежды. Сравните перевод C. Липкина (53 стих главы 2), перевод Б. Захарьина, данный в примечаниях в [1], и перевод А. Каменской. Как только твой разум отвергнет писанье, Ты к йоге придешь, утвердясь в Созерцанье. (С.Липкин) Если при наличии противоречивых суждений твой разум, утвержденный в Самадхи, останется недвижным, тогда обретешь йогу. (Б.Захарьин) Когда ум твой, смущенный священными писаниями, остановится неподвижно, погруженный в созерцание, тогда ты достигнешь Йоги. (А.Каменская) Бхагавад-Гита – Божественная Песнь Перевод С.ЛипкинаПеревод С. Липкина 1
Узрев Кауравов на поприще брани, – Пред тем, как посыплются стрелы в окружье, – “О Кришна, – промолвил, вздымая оружье, –
Мою задержи колесницу ты ныне,
С которыми биться мне надобно в схватке,
Царя Дхритараштры потомок лукавый”.
Меж войск, озиравших друг друга сурово, Огромную остановил колесницу Пред всеми, кто сталью одел поясницу,
Теперь посмотри каковы кауравы”.
Отцов и сынов увидал сильнорукий, И братьев, и родичей, близких по крови, – Каленые стрелы у всех наготове!
Высокую жалость почувствовал воин.
При виде родных, что сошлись ради сечи,
Во рту пересохло и дрожь в моем теле,
И лук я удерживать больше не в силах.
Зачем убивать я сородичей буду?
К чему мне, о Пастырь, сей жизни услада?
Пришли как воители вражьего стана.
Отцы и сыны напрягли свои луки, Зятья и племянники, дяди и братья, –
Пусть лучше я сам лягу мертвым на поле: За власть над мирами тремя и тем боле За блага земные, – ничтожную прибыль! – Нести не хочу я сородичам гибель
Нам радость? Мы грех совершим, убивая!
Счастливыми, близких убив, мы не будем!
Не видят греха в истребленье потомства,
Ужели погубим родные семейства?
Где гибнет закон, там и рода бесчестье.
А там и смешение каст из-за женщин!
Мучения грешников будут безмерны: И род, и злодеи, что род погубили, И предки, о коих потомки забыли, Лишив прародителей жертвенной пищи, – Все вместе окажутся в адском жилище!
Разрушатся все родовые устои,
Низринутся в ад: вот закон непреклонный!
Родных уничтожить… О, грех, о, несчастье!
Я лягу, потомками Куру убитый!”
На дно колесницы поник, полон боли, И, лик закрывая, слезами облитый, Он выронил стрелы и лук знаменитый. 2
От Кришны услышал он речь назиданья:
Смятенье твое недостойно арийца, Оно не дарует на поприще брани Небесного блага и славных деяний.
Восстань, чтоб врагов твои стрелы разили!”
Мне с Бхишмой сражаться, с наставником Дроной?
Не лучше ль в безвестности жить подаяньем? Убив наших близких, мы станем ли чище? О нет, мы вкусим окровавленной пищи!
Врагов победить иль познать пораженье? Мы жизнью своей наслаждаться не сможем, Когда Дхритараштры сынов уничтожим.
Но в суть не проник я Закона и Долга. Поэтому, я вопрошаю, могучий, Ты должен мне ясно ответить: что лучше?
Над смертными власть или власть над богами,
Сказал – и замолк, в сердце чувствуя рану.
Ответил тому, кто скорбел между станов:
Не должен жалеть ни живых, ни усопших.
Подобно, во веки и впредь мы пребудем.
Сменяются детство, и зрелость, и старость, – Сменяются наши тела, и смущенья Не ведает мудрый в ином воплощенье.
Есть холод и жар; но пройдут они вскоре; Мгновенны они… О, не будь с ними связан, О Арджуна, ты обуздать их обязан!
Кто стоек в несчатье, кто в счастье спокоен.
Несуществованья и существованья? Лишь тот, кому правды открылась основа, Увидит границу того и другого.
Не знает извечное уничтоженья.
Лишь вечного Духа жива беспредельность. Не плачь же о тех, кто слезы не достоин, И если ты воин, – сражайся как воин!
И тот, кто в бою быть убитым боится, – Равно не разумны: равно не бывают И тот, кто убил, и кого убивают.
И нет сновиденья, и нет пробужденья. Извечный, – к извечной стремится он цели; Пусть тело мертво, - он живет в мертвом теле.
Тот сам не убьет, и убить не принудит.
А после – другое наденем и носим. Так Дух, обветшавшее тело откинув, В другом воплощается, старое скинув,
Не гибнет от стрел и от боли не стонет.
И неувлажняемый, неиссушимый. Он – всепроникающий и вездесущий, Недвижный, устойчивый, вечно живущий.
Зачем же страдаешь ты скорбью подавлен?
Что Дух подлежит и смертям и рожденьям, –
Рожденный умрет, а мертвец возродится.
Поняв, что не явленны твари в начале, Становятся явленными в середине, Неявленность вновь обретя при кончине?
И тот, кто увидел, подумает: чудо! А третий о нем с изумленьем внимает, Но даже внимающий – не понимает!
Так может ли смерть принести огорченье?
Воитель рожден ради правого боя.
Что это – ворота отверстые рая,
Ты, грешный, расстанешься с честью и славой.
Для воина горше, чем гибель в безвестье.
Презренье придет, и уйдет уваженье.
От недругов злобных; Что может быть хуже!
Живой, – на земле насладишься, как надо. Поэтому, Арджуна, встань, и решенье Прими, и вступи, многомощный, в сраженье!
Что горе и счастье равны в полной мере, Признав, что победе равно пораженье, – В сраженье вступи, что б не впасть в прегрешенье!
Внемли, чему учит светлая йога. К законам ее приобщится готовый, Возмездия – Кармы – разрушишь оковы.
Утешны они, потому что безгрешны, И смерть не страшна, если даже досталось Тебе в этой благости самая малость.
У прочих – безволен, расплывчат, неточен.
Болтают цветисто: “Лишь небо прекрасно!
Достигнете власти и райской отрады!”
Не знает cамадхи – восторга и счастья!
Природы со всем ее бренным устройством. Отвергни три гуны, стань вольным и цельным! Избавься от двойственности, с Беспредельным Сольешься и собственности не захочешь, Себя, Вечной Сущности предан, упрочишь.
Чрез их глубину Вечный Дух познается!
А ради плодов прекрати ты страданья. К плодам не стремись, не нужна их услада, Однако бездействовать тоже не надо.
Забудь; пребывай в равновесии – в йоге.
А люди, что жаждут удачи, – ничтожны. Грехи и заслуги отвергни ты разом: Кто к йоге пришел, тот постиг Высший Разум.
Достигнешь Бесстрастья и Освобожденья.
Ты станешь, от них отрешенный, бесстрастен
Из дебрей ты шел и к простору ты вышел.
Ты к йоге придешь утвердясь в Созерцанье”.
У тех, кто достиг Созерцанья и Света? Какие поступки, слова и дороги У мудрого, светлой достигшего йоги?”
“Когда человек, от желанья свободный, Привержен лишь радости, в нем заключенной, – Тогда он святой, от всего отрешенный.
Не ведает гнева, и страха, и страсти,
Тот к йоге всей сутью своей тяготеет.
Вбирает он чувства свои, чтоб от праха Отвлечь их, – от вкуса к бездушным предметам, – Его ты узнаешь по этим приметам.
Но вкус к ним еще мудрецом не утрачен: Он вкус к наслажденьям в себе уничтожит, Как только увидеть он Высшее сможет.
Порой подчиняется чувствам кипучим,
И станет свободным, – безвольный доселе.
А где вожделенье – там гнев, ослепленье,
Где ум угасает – там гибнет познанье, Где гибнет познанье, – да ведает всякий, – Там гибнет дитя человечье во мраке.
Попрал отвращенье, не знает пристрастий, Кто их навсегда подчинил своей воле, – Достиг просветленья, избавясь от боли,
И разум его утверждается прочно.
В неясности нет созидающей мысли; Вне творческой мысли нет мира, покоя, А где вне покоя и счастье людское?
У слабого духом сознанье уносит, Как ветер стремительно и невозбранно Уносит корабль по волнам океана.
Там – разум и мудрость, где чувства – в неволе.
Того, кто свое пересилил хотенье, А бденье всего, что познало рожденье, Для истинно мудрого есть сновиденье.
Вот так для желаний есть доступ свободный К душе мудреца; он прибудет в нирване, Но только не тот, кто исполнен желаний!
Придет он, поправ вожделенье, к покою.
C Ним слитый, отвергнешь дурное диянье. Пусть даже к нему ты придешь при кончине, – Поймешь, что в нирване прибудешь отныне!” 3
Превыше деянья ты ставишь познанье, Тогда почему, разуменьем богатый, На страшное дело толкаешь меня ты?
Ответствуй мне ясно: где благо я встречу?”
Я прежде уже указал две дороги: Для жаждущих с Сущностью Вечной слиянья Есть йога познанья и йога деянья.
Кто дела не делал, тот чужд совершенства.
Ты хочешь того или не хочешь – принудит Природа тебя: нет иного удела, И, ей повинуясь, ты делаешь дело.
Предметы, что чувства его услаждали, – Тот связанный следует ложной дорогой
Все чувства поправ, йогу действия начал, – На правой дороге себя обозначил.
Всегда предпочти; отправления тела – И то без усилий свершить невозможно: Деянье – надежно, бездействие – ложно.
Дела, что свершаются не ради жертвы. О Арджуна, действуй, но действуй свободный!
Людей вместе с жертвой создав: “Размножайтесь И, жертвуя, жертвой своей насыщайтесь:
И будет от жертвы вам польза большая.
За них наградят вас довольные боги, – Иначе предстанут пред вами ворами, Когда на дары не ответят дарами!”
От этой становимся праведной пищи, А люди, которые жертв не свершают, Все сами съедая, – греховность вкушают.
А создали пищу струи дождевые, От жертвы – дождя происходит рожденье, А жертва – есть действия произведенье,
А значит, Он в жертве, нам благо несущей.
Игралище чувств, – и кому он потребен?
Кто в Атмане счастлив, – свободен от дела.
В не сделанном деле и в сделанном деле. Он самопознания выбрал дороги, В ничьей на земле не нуждаясь подмоге.
Блажен, кто, творя, ни к чему не привязан.
Что мудро дела совершали благие. И ты, целокупности мира во имя, Трудись, делай благо трудами своими.
Он всех своему подчиняет уставу.
Но действия не прекращаю движенья.
Все люди бы жить, как и я, захотели,
Все касты смешав, я б людей уничтожил.
Пусть так же и мудрый, исполнен надежды, К делам не привязан, с душой вдохновенной, Деянье свершает на благо вселенной.
Незнающих пусть не смути ненароком: Они, оставаясь в своем заблужденье, В деяньях пускай обретут наслажденье.
Все делают гуны: кого ж ослепила Гордыня, – решают: “Мы делаем сами”.
Поймет, что единая сущность – основа И чувств и предметов, что снова и снова Три гуны вращаются в гунах природы, – И, к ним не привязан, достигнет свободы.
Познавшего не совершенно не смеет Смущать, ибо что разумеет незрячий? А ты, о воюющий, действуй иначе.
Ты каждым поступком ко мне будь направлен, Будь Высшему Атману предан глубоко, Сражайся – и ты не услышишь упрека.
И веря, что это стезя есть благая, Без ропота действуя долгие годы, Одним лишь деяньем достигнешь свободы.
Кто ропщет, к предметам питая влеченье, – Погибнет, безумный, познанья лишенный! Ты понял ли, Арджуна, эти законы?
И даже мудрец поступает согласно Природе своей, – так к чему противленье?
В предметах телесных; и то и другое – Враги; отврати их владычество злое!
Важней, чем исполнить чужой сверхотлично. Погибнуть, свой долг исполняя, – прекрасно, А долгу чужому служенье – опасно!”
Скажи, побуждает на грех человека, – К тому же силком, вопреки его воле?”
Ответил: “То – страсть, что возникла из скверны, То – гнев пожирающий, неимоверный.
Как пленкой – зародыш, так ненасытимым Желанием все мирозданье одето: Желание – недруг познанья и света.
То алчное пламя в обличье желанья!
Людей, ненасытное, с толку сбивает.
Врагов порази, чья утроба взалкала, – Прозренье и знанье пожрать захотела! Считают, что чувства важнее, чем тело,
Превыше познанья в моем пониманье. А выше сознания – Он, Безграничный.
Врага уничтожь, – да обрящет кончину Противник, надевший желанья личину!” 5
Смотри: отрешенье от действий ты славишь, Но хвалишь, о мудрый, и действия йогу. Что лучше? Развей мою, Кришна, тревогу”.
“К высокому благу ведут обе йоги, Но йоги деянья важнее значенье: Она превосходит от дел отреченье.
И зло обуздал, и желания тела.
Но знай, что, достигший одной, получает Обеих плоды, 5 ибо слиты деянья
И праведник, преданный йоге, скорее С Великим и Сущим достигнет слиянья: Себя победив и отринув желанья,
И, действуя, не загрязниться при этом
“Не делаю я ничего, – рассуждает, –
Дыша, говоря, выделяя, вбирая”. Встает ли с восходом, ко сну ли отходит, – Он, праведный, ведает, что происходит: “То чувств и предметов телесных общенье, А я не участвую в этом вращенье”.
Того вековечно зло не коснется, – Не так ли, скатившись, от пыли очистив, Вода не касается лотоса листьев?
Во имя благого самоочищенья, Лишь разумом, чувствами, сердцем и телом Пусть действует, дело избравший уделом.
Кто жаждет плодов, попадает в засаду.
Не действуя в городе девятивратном.
Ни делателей, – ни деяний вселенной, Дела с их плодами творец не связует, – Природа сама по себе существует.
Окутало мудрость, как мглою ненастной, Неведенье, распространив ослепленье.
Разрушили знанием это не знанье, И Высший, как солнце, явил им сиянье.
Ушли они, выиграв битву с пороком.
И в том, кто собак поедает во мраке, И в том, что дряхлеет и что созревает, – Единую сущность мудрец прозревает.
Сей мир победил, победил все земное, И не умирая, и не возрождаясь, Пребудет он, в духе святом утверждаясь,
От счастья смеяться, страдать от несчастья. Он Высшего Духа постигнет главенство, И, преданный Духу, вкусит он блаженство, –
Не даст наслажденья, а только терзанье:
Безгрешный отверг их душой просветленной.
Равно и отрады презрел и кручины, Свой гнев пересилил и чувств самовластье, – Обрел настоящее, прочное счастье!
Тот с Высшим и в мире сливается здешнем.
Избавясь от двойственности и сурово, Свой гнев обуздав, уничтожив обманы, Грехи, заблужденья, – достигнет нирваны:
И с Атманом слитый, – приходит к нирване.
Направив свой взор напряженный в межбровье, В ноздрях уровняв с выдыханьем дыханье,
Избавясь от страха, – мудрец безупречный Приходит к свободе и высшей и вечной.
Того, кто есть подвига первопричина, Кто жертвы вкушает, любя все живое, – Мне предан, подвижник пребудет в покое!” 18
Исчезла незрячесть; Душа озарилась; Я стоек; не знаю сомненья былого; Твое, о наставник, исполню я слово!” Приложение ( Соответствие терминов )Перевод Бхагавад-Гиты Липкина не во всех главах дословен, в смысле абсолютной дословности употребления санскритских терминов. Что бы читатель мог найти соответствия употребляемых терминов, приводятся данные таблицы. У Липкина и у Каменской, как правило, в таблице записано слово, как оно склоняется в тексте. Если употреблено несколько однотипных слов в таблице указывается первое слово. Естественно, что когда Липкин применял индийский термин в стихе, которого не было у Каменской, он либо соответствовал термину в санскрите, либо определенному тексту у Каменской. Этот мы постарались указывать в таблице или фрагментом текста в кавычках или полным текстом без кавычек. Склонение санскритских терминов непосредственно в санскритском тексте в наших таблицах не указано. В таблицах приняты следующие сокращения и символы: c.c. – соответствует слову, словам; с.т. – соответствует термину; / – обозначает конец стихотворной строки. Примечание: Термин Каста используемый в переводах Каменской и Липкина не индийский, а португальский.
Список Литературы
1 Но есть слово Санкарасья, образованное от слова Санкара(буквально смешивание), во втором значении Санкара обозначает смешанный брак, т.е. брак между Варнами. | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||