доклад по бальмонту. бальмонт. Биография К. Д. Бальмонта
 Скачать 32.15 Kb.
|
|
Биография К.Д. Бальмонта Бальмонт, Константин Дмитриевич - поэт, критик, эссеист, переводчик (15 июня 1867 – 24 декабря 1942 гг.). Константин Дмитриевич вырос в небогатой дворянской семье. Отец - земский деятель, более всего увлекающийся природой и охотой, влияния на сына не имел. Мать выступала в местной печати, устраивала литературные вечера, любительские спектакли и т. д. Именно она ввела сына в мир музыки, поэзии, истории, научила понимать красоту, которой, как считал Бальмонт, будет насыщено все его творчество. Критики много писали о революционных настроениях Бальмонта. Скорее, это была дань моде. Так, в 1876-84 Бальмонт учился в классической гимназии г. Шуи и был исключен за принадлежность к «революционному» кружку. Связи родителей помогли ему закончить гимназический курс в г. Владимире (1886), а затем поступить на юридический факультет Московского университета, откуда Бальмонт вновь был исключен и выслан на родину под негласный надзор полиции за участие в студенческих волнениях. В 1888 вновь поступает в университет, но на этот раз бросает занятия сам. В следующем году пытается продолжить образование в Демидовском юридическом лицее г. Ярославля, но вновь отказывается от этой идеи, т. к. все более определяется в своем литературном призвании. Кроме того, печально заканчивается результат «напряженной жизни сердца» - первый брак. В 1890 Бальмонт пытается покончить жизнь самоубийством, выбросившись из окна (автобиографические рассказы «13 марта», «Воздушный путь» и др.), после чего следует длительное лечение. Но эта история в корне изменила мировоззрение Бальмонта. В этом же году в Ярославле выходит первая книга Бальмонта - «Сборник стихотворений». Первые произведения, вошедшие в книгу, были опубликованы еще в 1885. Но сама книга интереса у критики не вызвала, а близкие люди ее не приняли. Несмотря на это, Бальмонт начинает почти подвижнически заниматься литературной деятельностью. Настоящий успех вначале приносят ему многочисленные переводы (Байрон, Шелли, Брандес, Бьернсон, Ибсен, Кальдерон, Лопе де Вега, индийская лит-ра и др.), о которых он пишет также статьи и рецензии. С середины 1890-х начинается все более возрастающая широкая и шумная популярность Бальмонта. В. Брюсов, ставший в эти годы, по словам Бальмонта, его «другом-братом», вспоминает, что в течение десятилетия Бальмонт «царил полновластно в нашей поэзии» (Перцов П. П. Лит. воспоминания. М.; Л., 1933 C. 265 и др.). Это связано с наивысшим расцветом его художественного дарования и со своеобразным положением, которое Бальмонт занимает в русском символизме. С одной стороны, он становится одним из лидеров снискавших достаточно скандальную славу русских «старших символистов» (Б. публикует не только популярнейшие сб. «Под северным небом», 1894; «В безбрежности», 1895; «Тишина», 1898, но и программное выступление «Элементарные слова о символической поэзии», 1900), а с другой - Б. понятнее и ближе читающей публике: он менее шокирует ее, чем В. Брюсов, более «доступен», чем Д. Мережковский и В. Соловьев, даже в самых трагических его интонациях нет той роковой отъединяющей безнадежности, что у Ф. Сологуба, и т. д. В результате и критика, и читатели воспринимали его и как новатора, открывшего многие возможности русского стиха, намного расширившего его изобразительность, пусть временами даже эпатирующего (А. Урусов назвал «Горящие здания» психиатрическим документом), но все-таки «своего», близкого, не разорвавшего с «привычным», имеющего определенные традиции, во многом связанного с наследием А. Фета, Ф. Тютчева, Е. Баратынского. Кроме того, именно на эти годы пришелся наивысший «всплеск» революционной активности Бальмонта, что, в свою очередь, способствовало росту его популярности и в радикально настроенной среде. «Звездное» десятилетие представляет два этапа развития Б.-символиста, как бы воплотившего в себе одном две разные линии старшего поколения. Вначале - неясное томление, тоска «о чем-то неземном», вплоть до интереса к потустороннему, «запредельному» миру, неприятие реальности и противопоставление ей мечтаний, фантазий, сновидений (при этом свойственная ряду старших символистов вполне реальная убежденность в своей гениальности), а также повышенный интерес к филигранной музыкальности стиха, звукопись. Затем, начиная со сб. «Горящие здания: Лирика современной души» (1900) и далее в сб. «Будем как солнце. Книга символов», «Только любовь. Семицветник» (обе - 1903) – превращение «элегического» героя Б. в свою противоположность. Он становится активной личностью, почти со страстью утверждающий именно в этом мире устремленность к Солнцу, Огню, Свету (созвучные общественным настроениям излюбленные символы Б.). Бесчисленное количество полутонов и «размытых» оттенков сменяется в его стихах половодьем контрастных, ослепительно ярких красок. Но их блеск оказывается недолговечным. Становится все более очевидным, что Б. остановился в своем развитии, что он повторяется, что созданная им художественная система в новых условиях начинает ощущаться как автопародия. «Мы далеко ушли вперед, он остался на одном месте», - констатировал В. Брюсов (Перцов П. П.- С. 265). Особую роль в писательской судьбе Б. сыграли многочисленные путешествия. В 1896-97 он побывал во Франции, Англии, Бельгии, Швейцарии, Испании, в 1905 - в Мексике и Калифорнии. Живя в 1906-13 в Париже (на положении политического эмигранта), он посещает Балеарские острова (1907), Египет (1910), Канарские острова, Африку, Австралию, Новую Зеландию, Полинезию, Цейлон, Индию, Новую Гвинею (1912). В 1916 уже из России едет в Японию. Все это так или иначе отразилось в его творчестве. Очерки о Мексике и «переложения» индейских мифов составили книгу «Змеиные цветы» (1910), очерки о Египте - книгу «Край Озириса» (1914), впечатления от Океании - поэтический сб. «Белый зодчий. Таинство четырех светильников» (1914), поездка в Индию увенчалась «пересказами» древнеиндийских памятников и т. д. Много путешествовал Б. и на родине - средняя Россия, Волга, Урал, Сибирь, национальные регионы… В апр. 1914 он впервые побывал в Грузии. Проблема русских национальных истоков поэзии Б. остается остро дискуссионной. Русская, а точнее - славянская идея, безусловно, присутствует в творчестве Б., на протяжении всей жизни он отстаивает мысль о духовном единстве славянских народов («К славянам» и др. стих.). В ряде его произведений встречаются русские фольклорные сюжеты, экзотическая былинная старина (сб. «Злые чары. Книга заклятий», 1906; «Жар-птица. Свирель славянина», 1907; «Зеленый вертоград. Слова поцелуйные», 1909, и др.). Б., без сомнения, патриот, но признать его истинно национальным поэтом вряд ли возможно. По словам Вяч. Иванова, Б. «не обнаруживает связи с Русской землей, поскольку земля – вообще чуждая поэту стихия. Его душа родственна морю, ветру, огню». Так же сложно обстоит дело с проблемой революционности Бальмонта. Гуманистические взгляды, демократизм, проявились уже в юности поэта. Февральскую и даже Октябрьскую революцию 1917 Бальмонт вначале тоже прославляет в своих стихах («Предвозвещение» и др.), но «хаос» и «ураган сумасшествия» Гражданской войны категорически не приемлет. Он держится по отношению к власти достаточно лояльно - выступает в печати, работает в Наркомпросе, готовит к изд. стихи и переводы, читает лекции. Но в опубликованной в 1918 брошюре «Революционер я или нет?» совершенно откровенно заявляет о том, что большевики - носители разрушительного начала, подавляющего личность. Б. убежден, что поэт должен быть вне партий, что у поэта свои пути, своя судьба - он скорее комета, чем планета (т. е. движется не по определенной орбите). 25 июня 1920 Б. покинул Россию - навсегда. Во Франции, где Б. прожил большую часть оставшейся жизни, он вначале активно сотрудничает в газ. «Парижские новости», ж. «Совр. записки» и др. периодических изд., регулярно публикует в разных городах и странах книги стихов: «Дар земле», «Светлый час», «Гамаюн» (все - 1921), «Марево», «Песни рабочего молота» (обе - 1922), «Мое - Ей: России» (1923), «В раздвинутой дали. Поэма о России» (1929), «Северное сияние» (1933), «Голубая подкова. Стихи о Сибири», «Светослужение» (обе - 1937). В 1930 публикует перевод «Слова о полку Игореве». Несмотря на то, что в творчестве Б. 1920-30-х встречаются негативные оценки революционных событий, он очень тоскует по Родине и оставшейся в России дочери - ей посвящен сб. «Фейные сказки» (1905). Ностальгические настроения, свойственные лит-ре Русского зарубежья, пронизывают и мн. произведения Б. Г. Адамович написал в статье к 70-летию Б.: «Бальмонт не писал стихов, Бальмонт пел песни, и его слушала вся Россия». «История лишила его этой аудитории, а он продолжал петь о том же самом…» (Избранное / вступ. статья Е. Ивановой. М., 1989. С. 43). Рассмотрим внимательнее поэтическое творчество К. Д. Бальмонта. Еще видный дореволюционный литературовед и критик Е. В. Аничков заявлял: «Нельзя говорить о русском символизме, забыв о Бальмонте». В лекции «Элементарные слова о символической поэзии» Бальмонт первым в развернутой форме выразил свое понимание этого направления в литературе. Оно никогда не совпадало полностью ни с эстетической программой Брюсова, ни с трактовкой символизма Вяч. Ивановым, было индивидуальным, оригинальным. Вместе с тем своим творчеством Бальмонт укреплял общие позиции символизма, совпадал в некоторых мотивах своих стихов с 3. Гиппиус, Ф. Сологубом и др. Дальнейшее творчество поэта 1910-х годов по-своему может быть соотнесено с тем, что принято обозначать как постсимволизм. Особого разговора заслуживает эмигрантская лирика 1920-х - 1930-х годов в контексте поэзии русского зарубежья и выявление как новых тенденций в ней, так и стремления поэта сохранить накопленное из своего прежнего опыта. На примере Бальмонта прослеживается одна из судеб поэта-символиста в новой общественно-исторической и литературной ситуации. В жизни Бальмонта на первом месте всегда стояла поэзия, литература, искусство, культура. Однако поэт не был отгорожен от реальной жизни, от того, что происходило в мире и в родной стране, и внелитературный фактор сыграл немалую роль как в его биографии, так и в творчестве. Выделяют пять периодов на творческом пути Бальмонта. Первый - середина 1880-х - 1898 год. Он включает в себя «пробу пера», нашедшую отражение в тетради, переданную юношей Бальмонтом для отзыва В. Г. Короленко (50 стихотворений, из них три были напечатаны в журнале «Живописное обозрение» - 1885, № 48), а также «Сборник стихотворений», изданный в 1890-м году в Ярославле. «Ядро» первого периода - сборники «Под северным небом» (1894), «В безбрежности» (1895), «Тишина» (1898), в которых происходит становление импрессионистического стиля поэта, одновременно с Бальмонтом заявляют о себе другие «старшие» символисты. Второй охватывает творчество конца 1890-х и первой половины 1900-х годов и ознаменован выходом книг «Горящие здания», «Будем как солнце», «Только любовь», «Литургия красоты» и «Фейные сказки». По общему признанию, это наиболее продуктивный период в творчестве Бальмонта, совпавший с общим расцветом русского символизма. Импрессионистическая стилистика предшествующего периода постепенно уступает место мифопоэтической образности. Третий - хронологически ограничен 1906 - 1909 годами, когда выходят книги «Стихотворения», «Песни мстителя», «Злые чары», «Жар-птица», «Птицы в воздухе», «Зеленый вертоград», «Хоровод времен». Он характеризуется серьезной перестройкой содержания и форм творчества, сопровождается как неудачами, так и частными успехами. На Бальмонта, как и на других символистов, несомненное влияние оказали события 1905 года, «неославянофильские» тенденции, поиски национальных корней. Во второй половине 1900-х годов обозначился кризис символизма. Бальмонт пережил этот кризис одним из первых. Четвертый - 1912 - 1917 годы со сборниками «Зарево зорь», «Белый зодчий», «Ясень», «Сонеты Солнца, Меда и Луны». Этот период проходит под знаком новых исканий и успехов после ухода со сцены символизма и наступления эпохи постсимволизма. К этому периоду тесно примыкает переходный этап 1917 - 1920-х годов, который почти целиком определялся внелитературными факторами: первая мировая война, февральская революция, Октябрьская революция, гражданская война, голод, разруха. У Бальмонта обостряется национальное самосознание, тревога за судьбу России, усиливаются мрачные предчувствия. Он решительно пересматривает свою былую «революционность», и приходит к вывод, что «не революцией, а эволюцией жив мир». Стихотворные книги этого этапа, как правило, далеки от современности и не вносят ничего принципиально нового в поэзию Бальмонта («Перстень», «Семь поэм», «Песня рабочего молота») Пятый - эмигрантский (1920 - 1937). Начался он выходом книги «Дар земле», подготовленной еще в Москве, но изданной в Париже. Сборники 1920-х - 1930-х годов объединены центральной темой России: вслед за «Даром земле» появились «Марево», «Моё - Ей», «В раздвинутой Дали», «Северное сияние», «Голубая подкова», «Светослужение». Последние три сборника, вышедшие в 1930-е годы, можно было бы обособить: в них сказалось угасание таланта поэта и неожиданный последний взлет, завершивший его творческий путь. Стоит сказать, что в эмиграции творчество Бальмонта не нашло популярности. Ирина Одоевцева в книге «На берегах Невы» пишет: «Большинство же писателей глохли в вакууме, и судьбы тех, кто выбирал молчание, и тех, кто писал неумеренно много, до странности похожи. Константин Бальмонт — в России трамваи останавливались, когда он шел по улице! — начисто лишился во Франции читателей и страшно от этого страдал. Про него пустили злую шутку, будто бы его машинка сама печатала стихи. Он, знавший в России многотысячные аудитории поклонников, здесь готов был вам ночь напролет читать свои стихи, лишь бы вы слушали. Перед смертью он сошел с ума...». Сам Бальмонт так охарактеризовал этапы своего творчества: «Оно началось с печали, угнетения и сумерек. Оно началось под Северным небом, но силою внутренней неизбежности, через жажду безграничного, Безбрежного, через долгие скитания по пустынным равнинам и провалам Тишины подошло к Радостному Свету, к Огню, к победительному Солнцу». Подобно Верлену и Фету, Бальмонт культивировал лирику импрессивно-музыкального типа. Полагая, что «поэзия есть внутренняя музыка, внешне выраженная размерною речью», он выявил новые музыкальные потенции слова и обогатил возможности звуковой символики. «Стих Бальмонта самый музыкальный на русском языке»,— писал Брюсов в 1896 г. , этому мнению он остался верен и позже. Бальмонт покорял — не меньше чем содержанием своей «лирики современной души», -непосредственностью песенного голоса, завораживающей напевностью стиха. Я мечтою ловил уходящие тени, Уходящие тени погасавшего дня, Я на башню всходил, и дрожали ступени, И дрожали ступени под ногой у меня... «Своеобразие натуры выделяло Бальмонта даже в кругу уникальных личностей русской культурной элиты начала столетия. Артистизм, моцартианская легкость дара — и тяжкий труд саморазвития, длившийся всю жизнь. Поза декадентского «художника-дьявола», подражавшего «безумствам» Э.По, Бодлера,— и библиотеки прочитанного, многие десятки томов сочинений и переводов. «Кинжальные слова» обладателя ницшеанской маски, грубоватый язык райка в политических сатирах — и проникновенная мягкость лиризма в тех строках, что «неудержимо просятся в душу» (Блок). Есть в русской природе усталая нежность, Безмолвная боль затаенной печали, Безвыходность горя, безгласность, безбрежность. Холодная высь, уходящие дали... (Безглагольность», 1900) Такие картины, подобные в своей одухотворенной грусти и высшей простоте пейзажам позднего Левитана,— лучшее, что было создано Бальмонтом» - пишет И.В. Корецкая в статье, посвящённой Константину Бальмонту, в книге «Русская литература рубежа веков (1890-е – начало 1920-х годов)». Что о К.Д. Бальмонте думали современники? Марина Цветаева: «Если бы мне дали определить Бальмонта одним словом, я бы не задумываясь сказала: — Поэт. Не улыбайтесь, господа, этого бы я не сказала ни о Есенине, ни о Мандельштаме, ни о Маяковском, ни о Гумилеве, ни даже о Блоке, ибо у всех названных было еще что-то, кроме поэта в них. Большее или меньшее, лучшее или худшее, но — еще что-то. Даже у Ахматовой была — отдельно от стихов — молитва. У Бальмонта, кроме поэта в нем, нет ничего…На Бальмонте — в каждом его жесте, шаге, слове — клеймо — печать — звезда — поэта.» Константин Паустовский: «Он заговорил тягучим голосом. После каждой фразы замолкал и прислушивался к ней, как прислушивается человек к звуку рояльной струны, когда взята педаль.... После перерыва Бальмонт читал свои стихи. Мне казалось, что вся певучесть русского языка заключена в этих стихах.» Иван Бунин: «Бальмонт был вообще удивительный человек. Человек, иногда многих восхищавший своей «детскостью», неожиданным наивным смехом, который, однако, всегда был с некоторой бесовской хитрецой, человек, в натуре которого было немало притворной нежности, «сладостности», выражаясь его языком, но немало и совсем другого — дикого буянства, зверской драчливости, площадной дерзости. Это был человек, который всю свою жизнь поистине изнемогал от самовлюбленности, был упоен собой…» Сам Бальмонт чрезвычайно высоко ценил свой поэтический талант. «Имею спокойную убежденность, — писал он, — что до меня в целом не умели в России писать звучных стихов». «Предо мною другие поэты — предтечи», — восклицает он в программном стихотворении. Большое мастерство Б. не подлежит сомнению. Почти за 100 лет до Б. возник термин «легкая поэзия», который критика отнесла к стихам К. Батюшкова. Судьба дала Бальмонту столь же легкую для своего времени изящную, изысканную, музыкальную поэзию и столь же тяжелое психическое заболевание, так же осложненное трудными условиями быта. Последние годы жизни Б. практически не писал. Бальмонта не стало 24 декабря 1942 г. в богадельне близ Парижа, устроенной Матерью Марией ( Е.Ю.Кузьминой-Караваевой). Он умер, слушая чтение своих стихов. Источники: Бальмонт К.Д. Автобиографическое письмо (17 мая 1903 г.) // Венгеров С. А /Критико-биографический словарь русских писателей и ученых. – 1904. Бальмонт, К. Д. Горные вершины. — М.: Книгоиздательство «Гриф», 1904. — С. 75—95. Бунин И.А. Автобиографические заметки / Предисл. Ю. Рябинина // Литературные новости. – 1993 Литературная энциклопедия Т. 1 / Ком. Акад.; Секция лит., искусства и яз.; Ред. коллегия: Лебедев-Полянский П. И., Луначарский А. В., Нусинов И. М., Переверзев В. Ф., Скрыпник И. А.; Отв. ред. Фриче В. М.; Отв. секретарь Бескин О. М. — [М.]: Изд-во Ком. Акад., 1930. — 768 стб.: ил. URL: ФЭБ: Литературная энциклопедия (feb-web.ru) (дата обращения - 28.04.2023) Молчанова Н.А. Поэзия К.Д. Бальмонта: Проблема творческой эволюции: дис. д-ра филологических наук: 10.01.01: защищена: 2002/ Молчанова Наталья Александровна. – Иваново, 2002. – 365 с. URL: Диссертация на тему «Поэзия К. Д. Бальмонта: Проблемы творческой эволюции», скачать бесплатно автореферат по специальности ВАК РФ 10.01.01 - Русская литература (dissercat.com) (дата обращения – 28.04.2023) Одоевцева И. В. На берегах Невы: Литературные мемуары. / Вступ. Статья К. Кедрова; Послесл. А. Сабова. – М.: Худож. Лит., – 334 с. Паустовский К. Г. Далёкие годы. Повесть о детстве и юности. — Москва: Государственное Издательство Детской Литературы Министерства Просвещения РСФСР, – 1960 Перцов П. П. Лит. Воспоминания / П.П. Перцов. – М.; Л., 1933 Русская литература рубежа веков (1890- е — начало 1920- х годов). Книга 1.— М., ИМЛИ РАН , «Наследие», 2001.— 960 с. Русская литература ХХ века. Прозаики, поэты, драматурги: биобиблиографический словарь: в 3 т. / под ред. Н.Н. Скатова. – М.: ОЛМА-ПРЕСС Инвест, 2005. – с. 166–169. Цветаева М.И. Слово о Бальмонте // Цветаева М. И. // Собрание сочинений в 7-х тт., – М.: «Эллис Лак», –1994. |