Рабби Нахман. ТОРА. Биография рабби нахмана
 Скачать 24.29 Kb.
|
|
БИОГРАФИЯ РАББИ НАХМАНА. Рабби Нахман родился в Меджибоже — украинском городке, ставшем родиной хасидизма. Его отец, рабби Симха, был сыном ближайшего ученика Бешта рабби Нахмана из Городенки, — новорожденный получил свое имя в память об этом деде. Мать Нахмана, ребецин Фейга, была дочерью Адели, единственной дочери Бешта. Родными братьями ребецин Фейги были выдающиеся хасидские наставники рабби Моше-Хаим-Эфраим из Сиделкова и раби Барух из Меджибожа. Еще ребенком рабби Нахман посвятил себя служению Вс-вышнему. С шестилетнего возраста по ночам он часто прибегал на могилу Бешта в Меджибоже и просил, чтобы прадед «помог ему приблизиться к Вс-вышнему». На обратном пути он «тайком, среди ночи» окунался в микву, даже «зимой, когда мороз был очень силен». Углубленно изучал Танах и Талмуд с комментариями. По позднейшему свидетельству самого рабби Нахмана, все учение давалось ему ценой тяжелого труда: вначале он «не понимал смысла изучаемого и плакал перед Вс-вышним, чтобы Тот открыл ему глаза… и лишь после многих слез удостаивался понимания». Сразу после своей бар-мицвы рабби Нахман женился на дочери богача р. Эфраима из Гусятина. В течение пяти лет молодая семья жила в доме тестя, принявшего на себя все заботы о ее пропитании. После женитьбы рабби Нахман посвятил себя напряженной духовной работе: он стремился обуздать свои желания и подчинить их сознательному контролю. По его собственному признанию, «все свои вожделения» он «перевел в страсть к еде, …и поначалу ел очень много, гораздо больше других». Но затем он «стал постепенно ослаблять в себе влечение к еде, приучая и принуждая себя есть меньше, чем раньше». И как только он привыкал к новой норме, он «начинал есть еще меньше, и так далее». В этот период он «проводил много постов и несколько раз постился всю неделю — от шабата до шабата». Были случаи, когда он «постился по два недельных поста подряд… и проводил по восемнадцать недельных постов в год». Постепенно он сумел «подчинить себе телесное начало и полностью искоренил в себе влечение к еде»: он «обнаружил, что более не нуждается в какой-либо пище как источнике поступления жизненных сил» — и тогда «принудил себя вновь начать что-то есть и с тех пор ел понемногу», но уже «в святости, без всякого вожделения». Каждый шаг на этом пути «давался ему ценой изнурительного труда, большими усилиями и полной самоотверженностью». Впоследствии рабби Нахман рассказывал одному из своих сподвижников, что ему «удалось все преодолеть лишь благодаря одной хитрости: он каждый день заставлял себя думать, что ему предстоит только этот единственный день — …а на один-единственный день человек может принять на себя очень многое». А когда начинался следующий день, он «вновь принимал на себя заботы только одного дня, …не задумываясь о завтрашнем дне или будущих днях вовсе». Самой главной его духовной работой было самоотверженное молитвенное служение. На долгие часы рабби Нахман «уединялся в каком-либо месте, где не было посторонних», чаще всего в лесу или на берегу реки, и «изливал душу перед Вс-вышним на том языке, на котором обычно говорили между собой (т.е., на идиш)». Он «молился на свой лад и обычно говорил со Вс-вышним так, как подсказывало ему сердце, …обращаясь к Творцу со всем, что было у него на душе». По признанию самого рабби Нахмана, эти искренние беседы с Б-гом «были самым главным, что помогло ему достичь того, чего он достиг». Стремясь уберечься от гордыни и мирских почестей, рабби Нахман хранил всю свою напряженную духовную работу в тайне. Он «прибегал ко многим хитростям, чтобы скрыть от глаз людей все посты, которые проводил». Про его многочисленные посты «не знали ни отец, ни мать, ни кто-либо из близких — одна лишь его жена знала об этом, но он заставил ее поклясться, что она не откроет этого никому». И все, что «было связано со служением Б-гу, …он делал очень скрытно, а как только выходил на улицу, умышленно предавался всяческим ребяческим проделкам, играм и беготне, так что никому и в голову не могло прийти, что он стремится приблизиться к подлинному служению Б-гу». И, несмотря на то, что основная часть его духовной работы была скрыта, уже к шестнадцати годам у него были ученики и последователи. В 1790 году восемнадцатилетний рабби Нахман поселился с семьей в местечке Медведевка, недалеко от Киева, — и здесь он был окружен многочисленными хасидами. Уже к этому времени, пройдя сложный путь духовной работы, рабби Нахман «удостоился подняться на высочайшую ступень святости, самоотречения и близости к Б-гу — на ступень, доступную лишь немногим». В дни праздника Песах 1798 года он принял решение посетить Землю Израиля. Продав все свое имущество, он собрал необходимые на дорогу деньги и уже спустя месяц покинул Медведевку, сопровождаемый одним из ближайших учеников. Добравшись до Николаева, они переправились на корабле в Одессу, а оттуда в Стамбул. В Стамбуле им пришлось задержаться: в связи с начавшейся войной между Турцией и наполеоновской Францией, «община Стамбула приняла решение не позволять никому из евреев… отправляться куда-то морским путем» — ведь в период военных действий, когда «французский флот уже вышел в море», любое путешествие было бы смертельно опасным. И в пути, и во время вынужденной стоянки рабби Нахман запретил своему спутнику рассказывать кому-либо о том, что он правнук Бешта и один из ведущих хасидских лидеров, — «в Стамбуле он проделывал всевозможные ребяческие поступки, ходил по улицам босиком, без пояса и без шапки, в одной кипе, носился по базару с подростками, играл в войну: одни представляли Францию, другие — противную сторону, ведя боевые действия по всем правилам военной стратегии и тактики». Наконец, уже осенью, им удалось отплыть на Святую Землю, но турецкие власти не позволили рабби Нахману сойти в порту Яффо, т.к. «по виду его одежды и по непривычным для тех мест длинным пейсам… они приняли его за французского шпиона». За два дня до Рош а-Шана (Новый Год) судно отплыло из Яффо на север и в канун праздника «бросило якорь в Хайфе, напротив горы Кармель». Здесь рабби Нахман, наконец, «ступил на Святую Землю». Большую часть зимы 1799 года рабби Нахман провел в хасидской общине Тверии, возглавляемой рабби Авраамом из Калиска, учеником Магида из Межерича. Много лет спустя рабби Нахман говорил, что из всех встреченных им в жизни праведников «совершенством обладал лишь святой цадик из Калиска». Во время пребывания на Земле Израиля рабби Нахман поднялся на принципиально новый, прежде недоступный ему уровень постижения Торы. В Тверии он «каждый день записывал открытия, сделанные им в Торе». Он говорил, что «расстояние между изучением Торы вне Земли Израиля и Торой, открывающейся в ней, подобно расстоянию между землей и небом». После того, как в Тверии вспыхнула эпидемия, рабби Нахман и его спутник перебрались в Цфат, а затем проникли в порт Акко, осажденный войсками Наполеона. На турецком военном корабле они добрались до острова Родос, где провели праздник Песах. Вскоре после праздника Шавуот (День дарования Торы) 1799 года рабби Нахман возвратился к семье, в Медведевку. Год спустя он переехал в местечко Златополь, а начиная с 1802 года обосновался в городке Бреслав (Брацлав), расположенном в Подольской губернии, между городами Немиров и Тульчин, на берегу Южного Буга. Рабби Нахман возвратился из Земли Израиля совершенно преображенным. «Подлинное постижение чудес Торы и ее грозных пророчеств началось для меня после посещения Земли Израиля, — говорил рабби Нахман ученикам, — до такой степени, что теперь я стыжусь своего прежнего понимания». Он потребовал, чтобы ученики никогда не записывали его прежних высказываний и не публиковали открытий, сделанных им до поездки в Землю Израиля. В бреславский период рабби Нахман в наибольшей степени приблизился к духовному совершенству. Рабби Натан Штернгарц, ставший его ближайшим учеником в Бреславе, свидетельствовал, что рабби Нахман «был абсолютно свободен от всех страстей и дурных качеств, и тени их не осталось в нем — он достиг высочайшей из духовных ступеней». «Вся Тора, во всей своей полноте, ясно запечатлелась в его памяти и постоянно была на его устах, — вспоминал рабби Натан Штернгарц. — Содержание всех священных еврейских книг было доступно его внутреннему взору: во всякое время он мог извлечь из них все, что было необходимо в данный момент, — как будто эти книги всегда лежали перед его глазами раскрытые на нужной странице». И, тем не менее, в своем постижении Торы он каждый раз «начинал все заново, как бы забывая о том, чего уже достиг раньше, — он всегда был подобен новичку, делающему только первые шаги на пути к еврейству». Он говорил своим ученикам, что «цель познания заключается в том, чтобы прийти к пониманию своего незнания в отношении знания более высокого порядка — и так далее, без конца». И своих последователей рабби Нахман учил искренней и чистой молитве. «Следует молиться подобно ребенку, упрашивающему отца: “Папа, прости меня!”» — говорил рабби Нахман. Он стремился приучить хасидов «к разговору с Творцом на своем обычном языке, идише», он учил их «разговаривать с Б-гом, как с близким другом, ничего не утаивая: обсуждать с Ним все, что происходит в жизни, признаваться в прегрешениях и заблуждениях, рассказывать о своих бедах, тяготах и невзгодах, просить Его о помощи, спорить с Ним и требовать от Него». «Восклицайте, кричите, тяжело вздыхайте и плачьте», — призывал рабби Нахман молящихся. Он убеждал своих учеников, что в любой жизненной ситуации «не следует лишаться надежды» и «отчаиваться нельзя». Рабби Нахман сравнивал человеческую жизнь с очень узким мостом над бездонной пропастью. «Человек должен пройти по очень узкому мосту, — говорил он, — и самое главное для него совсем не бояться. А чтобы не бояться, человеку следует целиком сосредоточиться на том, что он делает “здесь и сейчас” — так, чтобы в его сознании просто не оставалось места для пустых страхов». «Основное правило служения Вс-вышнему, — говорил рабби Нахман, — заключается в том, чтобы всем своим существом пребывать в сегодняшнем дне и думать именно о настоящем моменте… Все, что есть у человека — это один день и один миг. “Завтра” — это уже совершенно иная Вселенная». «Служение Вс-вышнему, — учил он, — должно совершаться в радости, подобно танцу». «Величайшая заповедь — всегда быть радостным», — утверждал рабби Нахман. По его мнению, «каждый человек, живущий на свете, в состоянии достигнуть высочайшей из духовных ступеней — ведь все зависит только от свободного выбора человека, от того, захочет ли он, исполнившись сострадания к самому себе, рассудить с полной ясностью, что именно для него является истинным добром». В Бреславе, ставшей для него местом самой плодотворной деятельности, рабби Нахман пережил и самые тяжелые потери. В 1806 умер от туберкулеза его двухлетний сын, а затем и другой сын, на которого рабби Нахман возлагал особенные надежды, видя в нем свое духовное продолжение. Через год от чахотки умерла жена рабби Нахмана. Он сам также заразился туберкулезом и в течение трех лет боролся с болезнью. В 1810 году сгорел дотла его дом, и смертельно больной рабби Нахман провел ночь на улице. Вскоре после пожара, рабби Нахман переехал в Умань, зная, что ему суждено умереть именно в этом городе. Еще в 1802 году, по пути из Златополя в Бреслав, рабби Нахман провел несколько дней в Умани. Он побывал на еврейском кладбище, где были похоронены тысячи жертв массовой резни, устроенной в 1768 году гайдамаками. Тогда, ворвавшись в город, гайдамаки установили крест и предложили евреям выбор: креститься или погибнуть. Вся община, более двадцати тысяч евреев, предпочла погибнуть, освятив Имя Б-га. Побывав на этом кладбище, рабби Нахман завещал, чтобы его похоронили среди могил мучеников. «Души умерших за веру уже ждут меня», — повторял он. В 1810 году к рабби Нахману в Умань собралось несколько сот хасидов. Он умер в возрасте тридцати восьми лет. Похоронен в Умани, на старом еврейском кладбище. ЦИТАТЫ РАББИ НАХМАНА: «Не повторяй ошибок тех людей, которые не верят, что смогут измениться, и потому продолжают держаться своих привычек. Если ты на самом деле хочешь измениться и готов приложить необходимые усилия, то сможешь сделать это и изменить свои привычки». «Если ты веришь, что можно испортить, верь, что можно и исправить. Если ты веришь, что можно ранить, верь, что можно и излечить». «Помни: никогда не будет поставлено перед тобой препятствие, которое ты не в силах был бы преодолеть». «Все в мире — все, что существует, и все, что происходит, — это испытание, предназначение которого — дать тебе свободу выбора. Выбирай с умом». «Помни: ничто не приводит к совершенству жизни больше, чем вздох, исходящий из глубины сердца». «Научись ждать. Если, несмотря на все твои настойчивые усилия, тебе не удается достигнуть твоих целей, наберись терпения. Если выбор стоит между тем, чтобы смириться с порядком вещей, и тем, чтобы впасть в состояние душевного смятения, выбери первое». «Ты находишься там, где пребывают твои мысли. Позаботься, чтобы твои мысли пребывали там, где ты хочешь быть». «Есть что-то, чего ты очень хочешь? Тебе очень хочется, чтобы что-то произошло? Сосредоточься на этом полностью, изо всех сил. Представь себе это в мельчайших деталях. Если твое желание достаточно сильно, а сосредоточенность достаточно полна — то сможешь добиться, чтобы это на самом деле осуществилось». «Если ты чувствуешь, что переполняешься гневом, — остановись. Представь себе, что ты уже излил гнев и сейчас ощущаешь себя совершенно опустошенным. Именно это происходит, когда ты сердишься: душа покидает тебя. Следуй моему совету, и твой гнев исчезнет, как если бы его и не было». «На оскорбление отвечай молчанием. Когда тебя оскорбляют, не плати той же монетой. И тогда ты будешь достоин истинного уважения — уважения внутреннего, уважения, происходящего из высшего источника». «Земные желания подобны солнечным лучам в темной комнате. Они кажутся чем-то материальным, пока не попробуешь их схватить». «Помни: человек и деньги не могут оставаться вместе навеки. Или деньги будут отобраны у человека, или человек будет отобран от своих денег». «Поклонение деньгам подобно идолопоклонству, исходит оно из неверия в Б-га. Чем меньше будет этого поклонения, тем ярче будет сиять в мире Его любовь». «Попробуй удовлетворение своих физических потребностей превратить в духовное переживание. Есть люди, которые едят, чтобы набраться сил для изучения слова Б-га. А есть такие, более возвышенные духовно, которые изучают слово Б-га, чтобы узнать, как надо есть». «Мир приносит выздоровление. Когда твой собственный мир рушится, старайся лучше познать Творца мира. Это создаст мир в твоей душе. Когда внешний мир рушится, поддерживай поиски правды. Это установит мир во всем мире». «Критиковать других, дать им почувствовать, что они нежелательны, — это каждый может. Но приободрить их, поднять им настроение — для этого нужны особый талант и усилия». «Всегда ищи в других хорошее. Сосредоточиться на этом хорошем, подчеркивай его — так ты сможешь даже грешника превратить в совершенного праведника». «Архитектор мироздания никогда не делает дважды то же самое. Каждый день — это совершенно новое творение. Бери как можно больше от того, что тебе предоставляет каждый новый день». «В начале твоего духовного путешествия тебе может показаться, что Вс-вышний отталкивает тебя и гнушается твоими усилиями. Продолжай идти, не отчаивайся. Придет день, и исчезнут все препятствия». «Будь осторожен: духовное развитие должно происходить медленно и постепенно. Мы часто хотим измениться в лучшую сторону и улучшить отношения с людьми слишком быстро. Результатом является разочарование». «Духовное развитие можно иногда сравнить с ездой по горам. Найди утешение в том, что спуск — это всего лишь подготовка к подъему». «Знай, что ни одно усилие, которое ты прилагаешь, чтобы приблизиться к Б-гу, не будет напрасным — даже если тебе в конце концов не удается добиться того, чего ты хотел». «Если ты хочешь приблизиться к Б-гу, будь упрям и настойчив. Иначе как ты сможешь преодолеть все трудности, которые наверняка возникнут на твоем пути?» «Не падай духом из-за препятствий, с которыми ты сталкиваешься в твоем духовном путешествии. Они поставлены там специально — чтобы укрепить твое желание достигнуть цели. Чем возвышеннее цель, тем сильнее должно быть твое желание достичь ее». «Иногда кажется, что какой-то определенный вид ревностного служения — это наилучший способ приблизиться к Б-гу. Позже другой вид служения кажется лучшим. Зачем путаться? Все, что сделаешь, будет хорошо, при условии, что не будешь делать зла». «Кратчайший путь к связи с Б-гом — из тех, что даны нам в этом мире, — это музыка и пение. Даже если ты не умеешь хорошо петь — пой! Пой для себя, когда ты один дома. Главное, пой». «Используй каждую возможность, чтобы изучать слово Б-га. Это изучение упорядочивает мышление и успокаивает сердце». «Недостаточно постигать Б-га лишь умом. Соедини разум с сердцем, чтобы трепет пред величием Вс-вышнего привел к совершенной преданности Ему». «Заполни свое сердце тоской и стремлением к Б-гу. Пусть твоей мечтой будет искреннее Ему служение. На самом деле никакое служение человека не может соответствовать мере Его величия. Поэтому старайся просто как можно лучше служить Ему по мере своих сил». «Никогда не поддавайся ощущению одиночества. Где бы ты ни находился, Б-г близок к тебе. Помни: ощущение, что ты далек от Б-га, это твое субъективное ощущение. В действительности дело обстоит иначе». «Ищи святое в обыденном. Ищи удивительное в повседневном. Разве Песнь песней не является любовной песней и в то же время — наиболее священной из книг Священного писания?» «Лучше быть глупцом, верящим всему на свете, чем скептиком, не верящим ничему — даже правде». |