Глава 12
Профессор Амбридж
Утром Симус стремительно оделся и пулей вылетел из спальни – Гарри даже носки не успел натянуть.
– Думает, что сам тронется умом, если слишком долго пробудет со мной в одной комнате? – громко спросил Гарри, едва край мантии Симуса скрылся из глаз.
– Да не бери ты в голову, Гарри, – пробормотал Дин, перекидывая сумку через плечо. – Он просто…
Но он явно не в состоянии был сказать, что именно Симус «просто», и после неловкой паузы вышел из комнаты следом за ним.
Невилл и Рон бросили на Гарри одинаковые взгляды, означавшие: «Это его проблемы, а не твои». Но Гарри не так-то легко было утешить. Сколько ещё такого придётся вынести?
– Что случилось, Гарри? – спросила через пять минут Гермиона, нагнав в гостиной Гарри и Рона, которые шли завтракать. – У тебя такой вид… А это ещё что такое?
Она уставилась на доску объявлений, где красовался большой новый Лист:
ГРЕБИ ГАЛЕОНЫ ГРАБЛЯМИ!
Приток карманных денег отстаёт от твоих расходов?
Хочешь маленько разжиться золотишком?
Свяжись через общую гостиную Гриффиндора с Фредом и Джорджем Уизли, готовыми предложить нетрудную и почти безболезненную работу с неполным рабочим днём (всю ответственность, однако, несёт нанимающийся).
– Нет, это уже ни в какие ворота! – грозно заявила Гермиона, снимая лист, приколотый Фредом и Джорджем поверх объявления о дате первой вылазки в Хогсмид, которая должна была состояться в октябре. – Надо будет поговорить с ними, Рон.
Рон всполошился.
– Почему?
– Потому что мы старосты! – сказала Гермиона, вылезая через портретный проём. – Кому, как не нам, останавливать это безобразие?
Рон ничего не ответил, но по его мрачному виду Гарри понял: перспектива останавливать Фреда и Джорджа, когда они чем-то загорелись, совершенно его не радует.
– И всё-таки что с тобой, Гарри? – повторила вопрос Гермиона. – Ты страшно зол на кого-то.
Они начали спускаться по лестнице. Старые волшебники и волшебницы на висевших вдоль неё портретах были поглощены разговорами между собой и не обращали на школьников внимания.
– Симус считает, что Гарри врёт про Сама-Знаешь-Кого, – коротко объяснил Рон, когда стало ясно, что Гарри отвечать не желает.
Гарри надеялся, что Гермиона вспыхнет, возмутится, но она всего лишь вздохнула.
– Лаванда тоже так думает, – мрачно сказала она.
– Мило поболтали с ней о том, какой я гнусный врунишка и охотник до дешёвой славы? – громко спросил Гарри.
– Нет, – спокойно ответила Гермиона. – Я посоветовала ей не разевать по твоему поводу свой большой трепливый рот. И было бы очень мило, если бы ты перестал кидаться на нас с Роном. Не знаю, заметил ты или нет, но мы на твоей стороне.
– Извини, – тихо сказал Гарри после небольшой паузы.
– Всё в порядке, – отозвалась Гермиона с достоинством. Потом покачала головой. – Помните, что сказал Дамблдор на пиру перед летними каникулами?
Гарри и Рон озадаченно на неё посмотрели. Гермиона вздохнула ещё раз.
– Про Сами-Знаете-Кого. Дамблдор сказал, что он «славится способностью сеять раздор и вражду. Мы можем бороться с этим, создавая прочные связи, основанные на дружбе и доверии…»
– Как ты ухитряешься запоминать? – спросил Рон, глядя на неё с восхищением.
– Слушаю, Рон, только и всего, – холодновато ответила Гермиона.
– Я тоже, но я бы не мог слово в слово…
– А суть в том, – громко, с нажимом продолжала Гермиона, – что Дамблдор говорил как раз о таких вещах. Вы-Знаете-Кто возродился всего два месяца назад, а мы уже начали враждовать между собой. И Волшебная шляпа – помните? – предостерегает: держитесь вместе, будьте едины…
– Но и Гарри вчера вечером в точку попал, – заметил Рон. – Если это означает, что нам надо побрататься со Слизерином, – держи карман шире.
– А по-моему, очень жаль, что мы не пытаемся создавать связи между факультетами, – сердито возразила Гермиона.
Тем временем они добрались до подножия мраморной лестницы. Через вестибюль шло несколько четверокурсников из Когтеврана; увидев Гарри, они поспешно образовали плотную группу, как будто боялись, что на одиночку он может напасть.
– Ну-ну, давай, создавай вот с такими связи, – саркастически сказал Гарри.
Войдя вслед за когтевранцами в Большой зал, они инстинктивно посмотрели на преподавательский стол. Профессор Граббли-Дёрг была тут как тут, беседовала о чём-то с профессором Синистрой, учительницей астрономии. Хагрид, как и вчера, выделялся только своим отсутствием. Волшебный потолок в точности отражал настроение Гарри: унылая дождевая серость.
– Дамблдор не сказал даже, на сколько времени к нам пожаловала эта Граббли-Дёрг, – заметил он по пути к столу Гриффиндора.
– Может быть… – задумчиво проговорила Гермиона.
– Что? – одновременно спросили Гарри и Рон.
– Может быть… ну… он не хотел привлекать внимания к тому, что нет Хагрида.
– Как это – не привлекать внимания? – засмеялся Рон. – Разве мы могли не заметить?
Прежде чем Гермиона могла ответить, к Гарри подошла высокая чернокожая девушка с длинными косичками.
– Привет, Анджелина.
– Привет, – бодро бросила она. – Как лето? – И, не дожидаясь ответа: – Слушай, я теперь капитан команды Гриффиндора по квиддичу.
– Отличная новость, – улыбнулся ей Гарри. Можно было надеяться, что отныне не придётся выслушивать длинных наставлений, какими мучил игроков Оливер Вуд.
– Нам нужен другой вратарь вместо Оливера. Отборочные испытания в пятницу в пять часов, и я хочу, чтобы собралась вся команда, – надо посмотреть, как впишется новичок.
– Хорошо, – сказал Гарри. Анджелина улыбнулась ему и отошла.
– Я и забыла, что Вуд уже окончил школу, – рассеянно проговорила Гермиона, сев за стол рядом с Роном и потянув к себе тарелку с тостами. – Для команды, наверно, большая потеря.
– Это точно, – сказал Гарри, садясь напротив. – Он был хорошим вратарём…
– И тем не менее свежая кровь не помешает. Как по-вашему? – заметил Рон.
В верхние окна со свистом и стуком сотнями влетели совы с письмами и посылками. Каждая опустилась к своему владельцу, по пути окропив завтракающих дождевыми каплями, – снаружи явно лило вовсю. Букли не было, чему Гарри совершенно не удивился. Единственным, кто мог бы ему написать, был Сириус, но у того вряд ли за сутки появились какие-либо новости. Гермионе, однако, пришлось быстро отодвинуть стакан с апельсиновым соком, чтобы дать на столе место большой мокрой сове-сипухе с отсыревшим «Ежедневным пророком» в клюве.
– Зачем тебе это, скажи на милость? – раздражённо спросил Гарри, думая о Симусе и глядя, как Гермиона кладёт медный кнат в кожаный мешочек на ноге у совы и та улетает восвояси. – Мне такая макулатура даром не нужна.
– Надо знать, что пишет противник, – сумрачно сказала Гермиона и, развернув газету, исчезла за ней. Появилась она, лишь когда Гарри и Рон покончили с едой.
– Ничего нет, – сообщила она и, скатав газету в трубочку, положила около своей тарелки. – Ни про тебя, ни про Дамблдора, ни про что.
Профессор МакГонагалл, идя вдоль стола, раздавала расписания.
– Ну и денёк сегодня! – простонал Рон. – История магии, сдвоенное зельеварение, прорицания и сдвоенная защита от Тёмных искусств… Бинс, Снегг, Трелони и эта Амбридж – всё в один день! Хорошо бы Фред и Джордж поторопились со своими Забастовочными завтраками…
– Что я слышу? Не обманывают ли меня уши? – спросил Фред, который как раз появился вместе с Джорджем. – Староста Хогвартса хочет прогуливать уроки?
Он втиснулся на скамейку рядом с Гарри.
– Вот, полюбуйся, что у нас сегодня, – хмуро сказал ему Рон, подвигая к Фреду своё расписание. – Худший понедельник в моей жизни.
– Я тебя понимаю, братишка, – кивнул Фред, просмотрев листок. – Ну что ж, могу по дешёвке уступить тебе Кровопролитную конфету.
– С какой стати вдруг по дешёвке? – с подозрением спросил Рон.
– С такой, что у тебя от неё как пойдёт носом кровь, так и не остановится. Противоядия у нас ещё нет, – объяснил Джордж, беря себе копчёной рыбы.
– С чем вас и поздравляю, – угрюмо сказал Рон, засовывая расписание в карман. – Нет уж, лучше на уроках посижу.
– Кстати, о ваших Забастовочных завтраках, – сказала Гермиона, поочерёдно сверля глазами Фреда и Джорджа. – Вы не должны были помещать на доске Гриффиндора объявление о наборе испытуемых.
– Кто это берётся нам указывать? – с изумлением спросил Джордж.
– Я, – ответила Гермиона. – И Рон.
– Меня, пожалуйста, не припутывай, – поспешно сказал Рон.
Гермиона сверкнула на него глазами. Фред и Джордж хихикнули.
– Скоро ты, Гермиона, другие песни запоёшь, – проговорил Фред, густо намазывая маслом сдобную лепёшку. – У тебя пятый курс пошёл, скоро сама будешь выпрашивать у нас Забастовочные завтраки.
– Почему это на пятом курсе я вдруг начну их выпрашивать? – спросила Гермиона.
– На пятом курсе сдают СОВ, – объяснил Джордж.
– И что же?
– А то, что у вас впереди экзамены. Вас так нагрузят, что спины затрещат, – с удовлетворением сказал Фред.
– У половины нашего курса перед СОВ пошли неполадки с нервами, – радостно подхватил Джордж. – Ну, слёзы там, истерики… Патриция Стимпсон всё время в обморок падала…
– А Кеннет Таулер весь покрылся пузырями, было такое? – пустился вспоминать Фред.
– Это потому, что ты подсыпал ему в пижаму Волдырный порошок, – сказал Джордж
– Да, точно, – ухмыльнулся Фред. – Я и позабыл… Трудно, знаете, держать всё в голове.
– Так или иначе, пятый курс – это кошмар, – сказал Джордж. – По крайней мере для тех, кого волнуют результаты экзаменов. Мы-то с Фредом не унывали.
– Ага… Ну, и что у вас вышло? Всего по три балла каждому, – напомнил ему Рон.
– Подумаешь, – отмахнулся Фред. – Всё равно наша жизнь не будет иметь ничего общего с миром академических достижений.
– Мы всерьёз обсуждали вопрос, учиться ли на седьмом курсе, – бодро сообщил Джордж. – Ведь теперь, когда у нас есть…
Он осёкся, наткнувшись на предостерегающий взгляд Гарри. Ещё чуть-чуть – и Джордж проговорился бы насчёт денежного приза за победу в Турнире Трёх Волшебников, который Гарри отдал ему и Фреду.
–…когда у нас есть баллы за СОВ, – мигом выкрутился Джордж, – зачем нам ещё ЖАБА? Но в конце концов мы решили, что для мамы это было бы слишком – наш уход из школы как раз в тот момент, когда Перси оказался самым вонючим дерьмом на свете.
– Но мы не собираемся тратить этот последний год зря, – сказал Фред, с нежностью оглядывая большой зал. – Мы используем его для того, чтобы провести небольшое исследование рынка. Выясним в точности, чего хочет средний ученик Хогвартса от магазина волшебных фокусов и трюков, тщательно обработаем результаты исследования и постараемся предложить товар, соответствующий спросу.
– Но где вы возьмёте начальный капитал? – скептически спросила Гермиона. – Вам нужна будет масса всяких ингредиентов, материалов – ну, и помещение, конечно…
Гарри не смотрел на близнецов. Его лицу стало жарко; он нарочно уронил вилку и наклонился под стол поднять. Над ним раздался голос Фреда:
– Меньше будешь спрашивать – меньше вранья услышишь, Гермиона. Пошли, Джордж, если поторопимся, может, успеем перед травологией поторговать Удлинителями ушей.
Вынырнув из-под стола, Гарри увидел спины уходящих близнецов. Каждый уносил с собой несколько тостов.
– Ну, и как это понимать? – спросила Гермиона, глядя то на Гарри, то на Рона. – «Меньше будешь спрашивать…» Выходит, у них уже есть золото, чтобы начать дело?
– Мне и самому хотелось бы знать, – задумчиво наморщил лоб Рон. – Этим летом они купили мне новую парадную мантию. Откуда у них столько галеонов, понятия не имею…
Гарри решил, что пора перевести разговор в менее опасное русло.
– Думаете, и правда из-за экзаменов будет трудный год?
– Ещё бы, – откликнулся Рон. – Это уж наверняка. СОВ – важная штука, от него зависит, какую работу ты можешь получить, и всякое такое. В этом году, Билл мне сказал, у нас будут ещё консультации по выбору профессии. Чтобы ты мог решить, какие предметы сдавать на последнем курсе.
– А вы уже поняли, что хотите делать после Хогвартса? – спросил Гарри Рона и Гермиону чуть погодя, когда они вышли из Большого зала и направились в класс истории магии.
– Я – ещё нет, наверно, – медленно проговорил Рон. – Разве что… ну…
На него вдруг напала застенчивость.
– Что? – не отступался Гарри.
– Ну, мракоборцем неплохо бы стать, – сказал Рон нарочито небрежным тоном.
– Это точно! – с жаром подтвердил Гарри.
– Но они – вроде как элита, – продолжил Рон. – Надо сильно постараться, чтобы туда попасть. Ну, а ты, Гермиона?
– Не знаю, – сказала она. – Хочется делать по-настоящему важное дело.
– Мракоборцы – это очень важно! – воскликнул Гарри.
– Да, но это не единственное важное дело на свете, – глубокомысленно заметила Гермиона. – Я могла бы, например, всерьёз заняться борьбой за права эльфов…
Гарри и Рон с трудом удержались от того, чтобы не переглянуться.
История магии была, по общему мнению, самым скучным предметом из всех, что когда-либо преподавались в мире волшебников. Профессор Бинс, их учитель-призрак, говорил глухим монотонным голосом, который практически гарантировал тебе сильнейшую сонливость уже на десятой минуте урока, а в тёплую погоду – на пятой. Форма преподавания у него была ровно одна – бубнить и бубнить без перерыва, а ты сиди и записывай или, если невмоготу, тупо пялься в пространство. Гарри и Рону пока что худо-бедно удавалось получать по этому предмету проходные баллы, но только благодаря тому, что Гермиона давала им перед экзаменами свои конспекты. Из всех только она могла противостоять усыпляющей силе профессорского голоса.
Сегодня им надо было вытерпеть сорокапятиминутную лекцию о войнах с великанами. Первых десять минут Гарри хватило, чтобы понять: в изложении другого учителя эта тема могла бы представить некоторый интерес. Но затем его мозг отключился, и все последующие тридцать пять минут урока он играл с Роном в «виселицу» на уголке пергамента, Гермиона то и дело уничтожающе на них косилась.
– Что, по-вашему, будет, – спросила она их холодно, когда Бинс, кончив лекцию, уплывал сквозь классную доску, а они шли на перемену, – если я в этом году не дам вам конспектов?
– Мы завалим СОВ, – ответил Рон. – Совесть твоя это выдержит, Гермиона?
– Получите по заслугам, – парировала она. – Ведь вы даже не пытаетесь его слушать!
– Ещё как пытаемся, – возразил Рон. – Просто у нас ни мозгов твоих нет, ни памяти, ни сосредоточенности. Не очень-то любезно с твоей стороны подчёркивать тот факт, что ты умнее нас.
– Не говори глупостей, – сказала Гермиона, но, первой выходя в сырой двор, она, судя по лицу, уже была настроена более миролюбиво.
С неба сыпалась мелкая туманная морось, и кучки школьников, жавшихся к стенам двора, выглядели словно бы чуточку смазанными. Гарри, Рон и Гермиона нашли уединённый уголок под балконом, с которого здорово капало, подняли воротники мантий, защищаясь от сентябрьской промозглости, и заговорили о том, какое задание на первом уроке года даст им Снегг. Едва они успели сойтись на том, что оно наверняка будет очень заковыристое – Снегг нарочно постарается застать их врасплох после двухмесячных каникул, – как увидели, что кто-то, выйдя из-за угла, направляется прямо к ним.
– Привет, Гарри!
Это была Чжоу Чанг – и, что необычно, опять одна. Такое случалось очень редко: Чжоу почти всегда была окружена стайкой хихикающих девочек. Гарри вспомнил, как трудно было улучить момент, чтобы пригласить её на Святочный бал.
– Здравствуй, – отозвался Гарри, чувствуя, как начинает гореть лицо. «По крайней мере не вымазан сейчас Смердящим соком», – сказал он себе. Чжоу, казалось, думала примерно о том же.
– Вижу, ты избавился от этой зелени.
– Ага, – сказал Гарри, постаравшись улыбнуться и сделать вид, что вспоминать об их последней встрече ему смешно, а не унизительно. – Ну, а ты как… э… хорошо провела лето?
Едва он произнёс эти слова, как уже в них раскаялся: ведь Чжоу была подружкой Седрика, и его смерть, должно быть, омрачила её каникулы почти так же сильно, как она омрачила каникулы Гарри. Что-то в её лице напряглось, но она ответила:
– Да, ты знаешь, очень даже неплохо…
– Это у тебя значок «Торнадос»? – вдруг спросил Рон, показывая на приколотый к мантии Чжоу небесно-голубой значок с красивым двойным золотым «Т», – Разве ты за эту команду болеешь?
– За эту, – ответила Чжоу.
– Ты всегда за неё болела или начала с тех пор, как она стала выигрывать первенство лиги? – спросил Рон совершенно неуместным, по мнению Гарри, прокурорским тоном.
– Я болею за неё с шести лет, – прохладно ответила Чжоу. – Ну ладно… пока, Гарри.
И она ушла. Подождав, пока Чжоу пересекла полдвора, Гермиона обрушилась на Рона:
– Верх бестактности с твоей стороны!
– Почему? Я только спросил её…
– Разве непонятно было, что она хочет говорить с Гарри, а не с тобой?
– Ну и говорила бы, разве я мешал?
– С какой стати ты напустился на неё из-за команды по квиддичу?
– Напустился? Ни на кого я не напускался, я только…
– Кому какое дело, если она болеет за «Торнадос»?
– А такое, что половина из тех, кто носит теперь эти значки, купили их только в прошлом сезоне…
– Ну и что?
– Это значит, что они не настоящие болельщики, а просто примазались…
– Пошли на урок, – безразличным голосом сказал Гарри: Рон и Гермиона спорили так громко, что не услышали звонка. Спор продолжался всю дорогу в подземелье Снегга, и у Гарри поэтому была масса времени на размышления о том, что с такими приятелями, как Невилл и Рон, ему трудно рассчитывать даже на две минуты разговора с Чжоу, о которых можно будет потом вспоминать без желания немедленно уехать за границу.
И всё-таки, подумал он, когда они встали в очередь, выстроившуюся у двери класса, ей же захотелось к нему подойти, поговорить с ним, разве нет? Она была подружкой Седрика и запросто могла возненавидеть его, Гарри, за то, что он живым покинул лабиринт Турнира Трёх Волшебников, тогда как Седрик погиб. Но нет, она разговаривала с ним очень дружелюбно, не так, как разговаривала бы с сумасшедшим, или лжецом, или человеком, каким-либо жутким образом виновным в смерти Седрика… И она ведь явно сама захотела подойти и заговорить с ним, второй раз уже за два дня… От этой мысли Гарри воспрял духом. Даже зловещий скрежет двери, ведущей в логово Снегга, не причинил вреда маленькому пузырьку надежды, который возник у него в груди. Войдя в класс, он двинулся вместе с Роном и Гермионой к привычному столу в дальнем конце и уселся, не обращая внимания на гневные, раздражённые возгласы, которыми они всё ещё обменивались.
– Успокаиваемся, – холодно произнёс Снегг, закрывая за собой дверь.
Этот призыв к порядку был излишним: едва дверь захлопнулась, как безмолвие и неподвижность воцарились сами собой. Одного присутствия Снегга было, как правило, достаточно для поддержания тишины.
– Прежде чем начать сегодняшний урок, – сказал Снегг, быстро подойдя к столу и оглядев класс, – я бы счёл уместным напомнить, что в июне вы будете держать серьёзный экзамен, который покажет, насколько вы усвоили науку изготовления и использования волшебных зелий. Хотя изрядную часть из вас, несомненно, составляют кретины, я всё же надеюсь, что вы худо-бедно заработаете за СОВ хотя бы «удовлетворительно». Иначе вам придётся столкнуться с моим… неудовольствием.
Его взгляд в этот момент остановился на Невилле, который судорожно сглотнул.
– По окончании пятого курса многие из вас, разумеется, перестанут у меня учиться, – продолжал Снегг. – По программе, нацеленной на подготовку к выпускным экзаменам, в моём классе зельеварения будут заниматься только лучшие из лучших, остальным же придётся со мной распрощаться.
Он посмотрел на Гарри, и рот его скривился. Гарри, глядя ему в глаза, испытывал мрачное удовлетворение от мысли о том, что после пятого курса с зельеварением, может быть, будет покончено.
– Но до приятной минуты расставания как-никак ещё год, – мягко сказал Снегг, – и потому, будете вы впоследствии претендовать на высшую аттестацию или нет, я советую всем собраться с силами и постараться получить те приличные баллы за СОВ, на какие я привык рассчитывать у своих учеников.
Сегодня мы будем готовить зелье, которое часто входит в экзаменационные задания для пятикурсников. Это – Умиротворяющий бальзам, он помогает бороться с тревогой и снимать беспокойство. Но осторожно: если переусердствовать с ингредиентами, пациент может погрузиться в глубочайший, а то и необратимый сон, поэтому пристально следите за тем, что делаете. (Слева от Гарри Гермиона чуть выпрямилась на стуле, лицо её выражало чрезвычайную сосредоточенность.) Ингредиенты и способ приготовления, – Снегг взмахнул волшебной палочкой, – написаны на доске. (Они тотчас там появились.) Всё, что вам необходимо, – он опять взмахнул палочкой, – находится в шкафу. (Дверца шкафа распахнулась.) В вашем распоряжении полтора часа… Приступайте.
Как и предполагали Гарри, Рон и Гермиона, Снегг выбрал чрезвычайно трудное зелье, требующее кропотливой работы. Ингредиенты необходимо было добавлять в котёл в строго определённом порядке и строго определённых количествах. Помешивая состав, надо было совершить строго определённое число движений, сначала по часовой стрелке, потом против; перед добавлением последнего ингредиента температуру огня, на котором варится зелье, необходимо было уменьшить до определённого значения на определённое количество минут.
– От вашего зелья должен сейчас идти лёгкий серебристый пар, – сказал Снегг, когда до конца урока оставалось десять минут.
Гарри, весь взмокший от пота, в отчаянии оглядел подземелье. От его котла валил густой тёмно-серый пар; котёл Рона испускал зеленоватые искры. Симус лихорадочно тыкал в еле теплящийся огонь под своим котлом кончиком волшебной палочки. А вот над зельем Гермионы стоял мерцающий серебристый туман, и Снегг, быстро проходя мимо, ничего ей не сказал, даже не опустил крючковатого носа. Взглянул, и только. Это означало, что придраться не к чему. Но над котлом Гарри Снегг остановился и посмотрел в него с жуткой ухмылкой.
– Поттер, что это, по-вашему, такое?
Сидевшие в первых рядах слизеринцы с удовольствием подняли головы. Им очень нравились издёвки Снегга над Гарри.
– Умиротворяющий бальзам, – выдавил из себя Гарри.
– Скажите мне, Поттер, – мягко сказал Снегг, – вы читать умеете?
Драко Малфой засмеялся.
– Умею, – ответил Гарри, крепко стиснув волшебную палочку.
– Тогда прочтите, пожалуйста, третий пункт инструкции.
Гарри посмотрел на доску. Сквозь разноцветный пар, наполнявший теперь подземелье, разглядеть написанное было не так-то легко.
– «Добавить толчёного лунного камня, помешать три раза против часовой стрелки, варить на слабом огне семь минут, затем добавить две капли сиропа чемерицы».
Его сердце упало. Он не добавил сиропа чемерицы. Просто варил семь минут, а потом перешёл к четвёртому пункту инструкции.
– Вы сделали всё, что написано в третьем пункте, Поттер?
– Нет, – очень тихо ответил Гарри.
– Простите, я не расслышал.
– Нет, – повторил Гарри громче. – Я забыл про чемерицу.
– Я знаю, что вы про неё забыли, Поттер, и это означает, что ваша работа яйца выеденного не стоит. Эвнеско!
Приготовленное Гарри зелье исчезло; он, как дурак, стоял над пустым котлом.
– Тех из вас, кто справился с чтением инструкции, прошу наполнить вашим зельем колбу, снабдить её наклейкой с разбочиво написанными именем и фамилией и поставить на мой стол для проверки, – сказал Снегг. – Домашнее задание на четверг: двенадцать дюймов пергамента о свойствах лунного камня и его использовании в зельеварении.
В то время как все кругом наполняли колбы, Гарри, кипя, собирал вещи. Разве у него получилось хуже, чем у Рона, чьё зелье теперь воняло тухлыми яйцами, или у Невилла, который довёл его до консистенции свежего цементного раствора и вынужден был отскабливать от котла? Тем не менее только он, Гарри, получит за сегодняшнюю работу нулевую оценку. Он сунул волшебную палочку обратно в сумку и тяжело опустился на стул, а остальные между тем наливали зелье в колбы, затыкали их пробками и приносили Снеггу. Когда прозвенел наконец звонок, Гарри первым двинулся прочь из подземелья, и к тому времени, как Рон и Гермиона пришли в Большой зал, он уже приступил к обеду. Потолок в зале приобрёл за утро ещё более хмурый оттенок серого цвета. В высокие окна хлестал дождь.
– Страшная несправедливость со стороны Снегга, – принялась утешать его Гермиона, сев рядом и положив себе картофельной запеканки с мясом. – Твоё зелье уж во всяком случае было лучше, чем у Гойла. Когда он налил его в колбу, она разлетелась на куски, и мантия у него загорелась.
– Ничего нового, – сказал Гарри, не поднимая глаз от тарелки, – Разве Снегг был когда-нибудь ко мне справедлив?
Вопрос остался без ответа. Все трое знали, что сильнейшая взаимная неприязнь между Снеггом и Гарри началась с той минуты, когда Гарри впервые переступил порог Хогвартса.
– А я была почти уверена, что в этом году он не будет так зверствовать, – сказала Гермиона с недоумением. – Потому что… ну, вы понимаете… – Она огляделась по сторонам; и справа и слева от них было по нескольку пустых стульев, и мимо стола никто не проходил. – Теперь, когда он в Ордене…
– Какая разница-то? Поменяла поганка пятна… – глубокомысленно проговорил Рон. – Я всегда считал, что у Дамблдора не все дома, если он доверяет Снеггу. Где доказательства, что он и вправду перестал работать на Сами-Знаете-Кого?
– Я думаю, у Дамблдора хватает доказательств, пусть даже он не делится ими с тобой, Рон, – резко отозвалась Гермиона.
– Знаете что, заткнитесь вы оба, – устало сказал Гарри, когда Рон открыл рот, чтобы ответить. Гермиона и Рон так и застыли с обиженными лицами. – Надоело вас слушать. Вечно друг с другом цапаетесь, сил больше нет.
И, не доев запеканку, он рывком перекинул сумку через плечо и пошёл от них прочь.
Он двинулся вверх по мраморной лестнице, шагая через две ступеньки, навстречу потоку школьников, торопившихся на обед. Злость, которая так внезапно в нём вспыхнула, ещё не догорела, и ошеломлённый вид Рона и Гермионы, чьи лица всё ещё стояли у него перед глазами, доставлял ему немалое удовлетворение. «Поделом, – думал он, – самое время им заткнуться… только и делают, что лаются… кто угодно на стенку от этого полезет…»
На лестничной площадке он миновал большой портрет сэра Кадогана, рыцаря. Сэр Кадоган выхватил меч и яростно замахнулся на Гарри, но тот не удостоил его внимания.
– Назад, мерзкий пёс! Встань передо мной и сразись! – раздался приглушённый забралом вопль сэра Кадогана, но Гарри просто прошёл мимо, а когда рыцарь попытался последовать за ним и вбежал в соседнюю картину, его отогнал изображённый на ней большой и сердитый волкодав.
Оставшуюся часть большой перемены Гарри просидел один под люком, который вёл на вершину Северной башни. Неудивительно, что после звонка он первым поднялся по серебряной лесенке в класс Сивиллы Трелони.
Из школьных предметов, не считая зельеварения, прорицания нравились Гарри меньше всего – главным образом потому, что профессор Трелони имела обыкновение раз в несколько уроков предсказывать его, Гарри, безвременную смерть. Очень худая, в несколько слоёв закутанная в шали, поверх которых блестели бесчисленные бусы и цепочки, она благодаря очкам, многократно увеличивавшим глаза, всегда напоминала Гарри какое-то насекомое. Сейчас она раскладывала по круглым столикам на тонких ножках, которыми был заставлен класс, потёртые книги в кожаных переплётах. Лампы, обмотанные шарфами, и еле теплящийся камин, от которого шёл тяжёлый приторный аромат, давали такой тусклый свет, что она, судя по всему, не заметила, как он влез и уселся в тёмном углу. За последующие пять минут подтянулись остальные ученики. Рон, поднявшись через люк, внимательно огляделся, увидел Гарри и двинулся прямо к нему – вернее, настолько прямо, насколько можно было среди всех этих столиков, стульев и пухлых пуфов.
– Мы с Гермионой кончили ругаться, – сообщил Рон, садясь около Гарри.
– Поздравляю, – проворчал Гарри.
– Но Гермиона считает, что было бы очень мило, если бы ты перестал срывать на нас злость, – сказал Рон.
– Я не…
– Я просто передаю тебе её слова, – перебил его Рон. – Но я с ней согласен. Если Симус и Снегг тебя обижают, то при чём тут мы?
– Я и не говорю, что…
– Здравствуйте, – сказала профессор Трелони своим обычным голосом – глухим, потусторонним, и Гарри осёкся, снова чувствуя и раздражение, и лёгкий стыд. – Добро пожаловать в новом учебном году на урок прорицаний. Все каникулы я, конечно, внимательно следила за вашими судьбами, и мне приятно видеть, что вы благополучно вернулись в Хогвартс – о чём я, разумеется, знала заранее.
На столах перед вами лежат экземпляры «Оракула СНОВ» Иниго Имаго. Толкование сновидений – важнейший способ заглянуть в будущее, и вполне вероятно, что наше владение этим разделом ясновидения будет проверено на экзаменах по СОВ. Хотя, конечно же, я не считаю, что экзаменационные успехи или неудачи играют какую-либо роль, когда речь идёт о священном искусстве прорицания. Для тех, у кого есть Зрячее Око, оценки и аттестаты значат очень мало. Но, поскольку директор считает нужным подвергнуть вас экзаменационным испытаниям…
Она позволила голосу мягко сойти на нет, давая всем понять, что, по мнению профессора Трелони, её предмет выше таких пошлых материй, как экзамены.
– Откройте, пожалуйста, предисловие и прочтите, что Имаго пишет об искусстве толкования сновидений. Затем разбейтесь на пары и, пользуясь «Оракулом снов», попробуйте истолковать самые последние сновидения друг друга. Приступайте.
Хорошего в этом уроке было только то, что он был одинарный, а не сдвоенный. К тому времени, как они кончили читать предисловие, на толкование сновидений осталось от силы минут десять. За столиком по соседству с Гарри и Роном пару составили Дин и Невилл, и Невилл немедленно пустился в пространное описание кошмара, где фигурировала выходная шляпа его бабушки, нахлобученная на гигантские ножницы. А Гарри с Роном сидели и мрачно смотрели друг на друга.
– Я снов никогда не запоминаю, – сказал Рон, – так что давай ты.
– Хоть один-то ты должен помнить, – раздражённо отозвался Гарри.
Он никому не собирался пересказывать свои сновидения. Что означает его обычный кошмар с кладбищем, он и так прекрасно знал, ему не нужны были для истолкования ни Рон, ни профессор Трелони, ни дурацкий «Оракул снов».
– Кажется, прошлой ночью мне приснилось, что я играю в квиддич, – сказал Рон, наморщив лицо в попытке вспомнить получше. – Ну, и что, по-твоему, это значит?
– Может быть, то, что тебя сожрёт какая-нибудь гигантская зефирина, – предположил Гарри, листая «Оракул» без всякого интереса. Выискивать в «Оракуле» фрагменты сновидений было очень скучно, и домашнее задание, состоявшее в том, чтобы месяц вести дневник сновидений, радости не добавило. Когда прозвенел звонок, Гарри и Рон первыми полезли вниз. Рон при этом громко ворчал:
– Это же надо – сколько всего назадавали! Бинс – письменную работу в полтора фута длиной о войнах с великанами, Снегг – фут об использовании лунного камня, а теперь ещё Трелони – месячный дневник сновидений! Значит, правду сказали Фред и Джордж про год перед СОВ. Если ещё теперь эта Амбридж что-нибудь задаст…
Когда они вошли в класс защиты от Тёмных искусств, профессор Амбридж уже сидела за учительским столом.
На ней была та же, что и вчера вечером, пушистая розовая кофточка, макушку увенчивал чёрный бархатный бант. Невольно Гарри опять пришла на ум большая муха, по глупости усевшаяся на голову крупной жабе.
В классе все старались вести себя тихо: профессор Амбридж была пока что величиной неизвестной, и никто не знал, насколько строгим ревнителем дисциплины она окажется.
– Здравствуйте! – сказала она, когда ученики расселись по местам.
Несколько человек пробормотали в ответ:
– Здравствуйте.
– Стоп-стоп-стоп, – сказала профессор Амбридж. – Ну нет, друзья мои, это никуда не годится. Я бы просила вас отвечать так: «Здравствуйте, профессор Амбридж». Ещё раз, пожалуйста. Здравствуйте, учащиеся!
– Здравствуйте, профессор Амбридж! – проскандировал класс.
– Вот и хорошо, – сладким голосом пропела профессор Амбридж. – Ведь совсем нетрудно, правда? Волшебные палочки уберём, перья вынем.
Услышав это, многие обменялись угрюмыми взглядами. Ни разу ещё интересный урок не начинался с приказа убрать волшебные палочки. Гарри засунул свою в сумку и вынул перо, чернила и пергамент. Профессор Амбридж, наоборот, достала из сумки волшебную палочку, которая была необычно короткой, и резко постучала ею по классной доске, где тут же возникли слова:
Защита от Тёмных искусств. Возвращение к основополагающим принципам.
– Отмечу для начала, что до сих пор ваше обучение этому предмету было довольно-таки отрывочным и фрагментарным. Не правда ли? – сказала профессор Амбридж, повернувшись к классу лицом и аккуратно сложив руки на животе. – Постоянно менялись учителя, и не все они считали нужным следовать какой-либо одобренной Министерством программе. Результатом, к сожалению, явилось то, что вы находитесь гораздо ниже уровня, которого мы вправе ожидать от вас в год, предшествующий сдаче СОВ.
Вам, однако, приятно будет узнать, что эти недостатки мы теперь исправим. В нынешнем учебном году вы будете изучать защитную магию по тщательно составленной, теоретически выверенной, одобренной Министерством программе. Запишите, пожалуйста, цели курса.
Она опять постучала по доске. Слова, которые на ней были, исчезли, и взамен появилось:
ЦЕЛИ КУРСА:
1. Уяснение принципов, лежащих в основе защитной магии.
2. Умение распознавать ситуации, в которых применение защитной магии допустимо и не противоречит закону.
3. Включение защитной магии в общую систему представлений для практического использования.
Пару минут в классе раздавался только шорох перьев о пергамент. Когда все списали три поставленные профессором Амбридж цели курса, она спросила:
– У всех ли есть экземпляры «Теории защитной магии» Уилберта Слинкхарда?
По классу пробежало глухое утвердительное бормотание.
– Мне кажется, надо попробовать ещё разочек, – сказала профессор Амбридж. – Когда я задаю вопрос, ответ я хотела бы слышать в такой форме: «Да, профессор Амбридж» или «Нет, профессор Амбридж». Итак: у всех ли есть экземпляры «Теории защитной магии» Уилберта Слинкхарда?
– Да, профессор Амбридж, – хором ответили ученики.
– Хорошо, – сказала профессор Амбридж. – Теперь попрошу вас открыть пятую страницу и прочесть первую главу – «Основы для начинающих». От разговоров можно воздержаться.
Профессор Амбридж отошла от доски и, сев за учительский стол, стала наблюдать за классом своими выпуклыми жабьими глазами. Гарри начал читать «Теорию защитной магии» с пятой страницы.
Это было неимоверно скучно – нисколько не лучше, чем слушать профессора Бинса. Гарри пытался сосредоточиться, но ничего не получалось. Вскоре он обнаружил, что вот уже который раз принимается за одну и ту же фразу, но не может продвинуться дальше первых пяти-шести слов. Так прошло несколько безмолвных минут. Рядом с ним Рон рассеянно крутил в пальцах перо, глядя в одну точку на странице. Гарри перевёл взгляд направо – и удивился настолько, что оцепенения как не бывало. Гермиона свой экземпляр «Теории защитной магии» даже не открыла. Подняв руку, она сверлила глазами профессора Амбридж.
Гарри не мог припомнить случая, чтобы Гермиона отлынивала от предписанного педагогами чтения, да и вообще чтобы она воспротивилась соблазну открыть какую бы то ни было лежащую перед ней книгу. Он сделал вопросительное лицо, но она еле заметно покачала головой, давая понять, что не намерена вступать в разговоры, и продолжала пристально смотреть на профессора Амбридж, которая столь же упорно глядела в другую сторону.
Но спустя ещё несколько минут Гарри был уже не единственным, кто уставился на Гермиону. Глава, которую им велено было читать, оказалась такой нудной, что всё больше и больше народу вместо того, чтобы продираться сквозь «Основы для начинающих», принималось наблюдать за молчаливыми стараниями Гермионы привлечь к себе внимание профессора Амбридж.
Когда больше половины класса уже смотрело не в книгу, а на Гермиону, профессор Амбридж решила, что не может больше делать вид, будто ничего не происходит.
– Вы хотите задать вопрос по поводу главы, милая моя? – спросила она Гермиону, как будто только что её заметила.
– Вопрос, но не по поводу главы, – ответила Гермиона…
– Видите ли, сейчас мы читаем, – сказала профессор Амбридж, обнажив мелкие острые зубки. – Все прочие неясности мы можем разрешить с вами в конце урока.
– Мне неясны цели вашего курса, – сказала Гермиона. Профессор Амбридж вскинула брови.
– Ваше имя, будьте добры.
– Гермиона Грейнджер.
– Видите ли, мисс Грейнджер, цели курса, как мне кажется, должны быть совершенно понятны, если прочесть их внимательно, – нарочито ласковым голосом сказала профессор Амбридж.
– Мне они непонятны, – отрезала Гермиона. – Там ничего не говорится об использовании защитных заклинаний.
Последовала короткая пауза, во время которой многие ученики, наморщив лбы, перечитывали три цели курса, всё ещё остававшиеся на доске.
– Об использовании защитных заклинаний? – повторила профессор Амбридж с малюсеньким смешком. – Что-то я не могу представить себе ситуацию в этом классе, мисс Грейнджер, когда вам понадобилось бы прибегнуть к защитному заклинанию. Или вы думаете, что во время урока на вас кто-то может напасть?
– Мы что, не будем применять магию? – громко спросил Рон.
– На моих уроках желающие что-либо сказать поднимают руку, мистер…
– Уизли, – сказал Рон, выбрасывая руку в воздух.
Профессор Амбридж, чуть расширив улыбку, повернулась к нему спиной. Мигом Гарри и Гермиона тоже вскинули руки. На секунду задержав на Гарри взгляд выпуклых глаз с кожистыми мешками, профессор Амбридж обратилась к Гермионе:
– Да, мисс Грейнджер. Вы хотите ещё что-нибудь спросить?
– Хочу, – сказала Гермиона. – Не в том ли весь смысл защиты от Тёмных искусств, чтобы научиться применять защитные заклинания?
– Вы кто у нас, мисс Грейнджер, эксперт Министерства по вопросам образования? – спросила профессор Амбридж всё тем же фальшиво-ласковым тоном.
– Нет, но…
– Тогда, боюсь, ваша квалификация недостаточна, чтобы судить, в чём состоит «весь смысл» моих уроков. Новая учебная программа разработана волшебниками постарше и поумнее вас. Вы будете узнавать о защитных заклинаниях безопасным образом, без всякого риска…
– Ну, и какой от этого толк? – громко спросил Гарри. – Если на нас нападут, то совсем не таким образом, не безо…
– Руку, мистер Поттер! – пропела профессор Амбридж.
Гарри выбросил вверх кулак. И опять профессор Амбридж мгновенно отвернулась от него – но тут поднялось ещё несколько рук.
– Ваше имя, будьте добры, – сказала профессор Амбридж Дину.
– Дин Томас.
– Итак, мистер Томас?
– Я согласен с Гарри, – заявил Дин. – Если на нас нападут, без риска не обойдётся.
– Я вынуждена повторить, – сказала профессор Амбридж, улыбаясь Дину выводящей из терпения улыбкой. – Вы что, ожидаете нападения во время моего урока?
– Нет, но…
Профессор Амбридж перебила его.
– Я бы не хотела подвергать критике порядки, установленные в этой школе, – сказала она, растягивая большой рот в улыбке, которой очень трудно было верить, – но вы в этом классе испытали воздействие весьма безответственных волшебников, поистине безответственных. Не говоря уже, – она издала недобрый смешок, – о чрезвычайно опасных полукровках.
– Если вы о профессоре Люпине, – возмутился Дин, – то он был самым лучшим…
– Руку, мистер Томас! Разрешите продолжить. Вас познакомили с заклинаниями, которые слишком сложны для вашей возрастной группы и потенциально представляют смертельную опасность. Вас запугали, внушая, будто вам следует со дня на день ждать нападения Тёмных сил…
– Ничего подобного, – сказала Гермиона, – мы просто…
– Ваша рука не поднята, мисс Грейнджер!
Гермиона подняла руку. Профессор Амбридж отвернулась от неё.
– Насколько я знаю, мой предшественник не только произносил перед вами запрещённые заклятия, но и применял их к вам.
– Он оказался сумасшедшим, разве не так? – горячо возразил Дин. – И даже от него мы массу всего узнали.
– Ваша рука не поднята, мистер Томас! – проверещала профессор Амбридж. – По мнению Министерства, теоретических знаний будет более чем достаточно для сдачи вами экзамена, на что, в конечном счёте, и должно быть нацелено школьное обучение… Ваше имя, будьте добры? – спросила она, глядя на Парвати, чья рука только что взлетела вверх.
– Парвати Патил. Разве на экзамене по защите от Тёмных искусств не будет ничего практического? Мы не должны будем показать, что умеем применять контрзаклятия и тому подобное?
– При хорошем владении теорией не будет никаких препятствий к тому, чтобы вы под наблюдением, в экзаменационных условиях использовали некоторые заклинания, – либеральным тоном сказала профессор Амбридж.
– Без всякой практики, без тренировки? – спросила Парвати с недоумением. – Правильно я вас поняла, что первый раз, когда нам позволят применить заклинания, будет на экзамене?
– Повторяю: при хорошем владении теорией…
– Какая польза от этой теории в реальном мире? – громко подал голос Гарри, вновь поднимая в воздух кулак.
Профессор Амбридж взглянула на него.
– Здесь у нас школа, мистер Поттер, а не реальный мир, – сказала она мягко.
– Значит, нас не будут готовить к тому, что нас ожидает вне школы?
– Ничего страшного вас там не ожидает, мистер Поттер.
– Да неужели? – спросил Гарри. Неудовольствие, которое весь день копилось у него внутри, достигло высшей точки.
– Кто, скажите на милость, будет нападать на вас и на таких же детей, как вы? – спросила профессор Амбридж отвратительным медовым голоском.
– М-м-м, дайте сообразить… – произнёс Гарри издевательски-задумчивым тоном. – Может быть… лорд Волан-де-Морт?
У Рона перехватило дыхание. Лаванда Браун вскрикнула. Невилл съехал вбок со своей табуретки. Профессор Амбридж, однако, и бровью не повела. Она взглянула на Гарри с мрачным удовольствием.
– Минус десять очков Гриффиндору, мистер Поттер.
Класс сидел молча и неподвижно. Одни смотрели на Амбридж, другие на Поттера.
– Теперь я хотела бы сказать кое о чём прямо и откровенно. – Профессор Амбридж встала и подалась вперёд, распластав по столу короткопалые ладони. – Вам внушали, будто некий тёмный волшебник возродился из мёртвых…
– Он не был мёртвым, – сердито возразил Гарри, – Но что возродился – это правда!
– Мистер-Поттер-вы-уже-отобрали-у-вашего-факультета-десять-очков-не-вредите-теперь-самому-себе, – произнесла профессор Амбридж единым духом, не глядя на него. – Повторяю: вам было сказано, что некий Тёмный волшебник опять гуляет на свободе. Это ложь.
– Нет, это НЕ ЛОЖЬ! – крикнул Гарри. – Я видел его, я дрался с ним!
– Вы будете наказаны, мистер Поттер! – торжествующе воскликнула профессор Амбридж. – Завтра после уроков, в пять часов, в моём кабинете. Говорю вам всем ещё раз: это ложь. Министерство магии ручается, что никакие Тёмные волшебники вам не угрожают. Если вы всё же чем-то обеспокоены, не стесняйтесь, приходите ко мне во внеурочное время. Если кто-то тревожит вас россказнями о возродившихся Тёмных волшебниках, я хотела бы об этом услышать. Я здесь для того, чтобы помогать вам. Я ваш друг. А теперь будьте добры, продолжите чтение. Страница пятая, «Основы для начинающих».
Профессор Амбридж села за свой стол. Гарри, наоборот, встал. Все глаза были устремлены на него. У Симуса лицо было наполовину испуганное, наполовину восторженное.
– Гарри, не надо! – предостерегающе прошептала Гермиона, хватая его за рукав, но Гарри выдернул руку.
– Значит, по-вашему, Седрик Диггори умер сам, никто его не убивал? – спросил Гарри срывающимся голосом.
Общий судорожный вдох. Никто в классе, кроме Рона и Гермионы, ещё не слышал от Гарри ничего о событиях того вечера, когда погиб Седрик. Все перевели напряжённые взгляды с Гарри на профессора Амбридж, которая подняла глаза и уставилась на него уже без следа фальшивой улыбки на лице.
– Смерть Седрика Диггори была результатом несчастного случая, – холодно сказала она.
– Это было убийство, – возразил Гарри. Он чувствовал, что весь дрожит. Он почти никому ещё об этом не говорил, и уж точно не говорил тридцати жадно слушающим одноклассникам. – Его убил Волан-де-Морт, и вы об этом знаете.
На лице профессора Амбридж не выразилось ровно ничего. На миг Гарри показалось, что она сейчас закричит на него. Но она промолвила своим мягчайшим, сладчайшим девчоночьим голоском:
– Подойдите-ка сюда, мой милый мистер Поттер.
Отшвырнув стул ногой, он мимо Рона и Гермионы прошёл к учительскому столу. Все – он чувствовал – затаили дыхание. В нём кипела такая злость, что было совершенно безразлично, чем это кончится.
Профессор Амбридж вынула из сумки маленький свиток розового пергамента, расправила его на столе, обмакнула перо в чернильницу и принялась писать записку, спиной закрывая её от Гарри. Все молчали. Спустя примерно минуту она скатала пергамент и волшебной палочкой без шва запечатала свиток, чтобы Гарри не смог его развернуть.
– Отнесите профессору МакГонагалл, – сказала профессор Амбридж, протягивая ему свиток.
Гарри взял у неё пергамент и, не сказав ни слова, вышел из класса и хлопнул дверью. На Рона и Гермиону даже не взглянул. Крепко сжимая послание к МакГонагалл, он очень быстро пошёл по коридору и, повернув за угол, налетел на полтергейста Пивза – большеротого маленького типчика, который плыл по воздуху на спине и жонглировал несколькими чернильницами.
– Фу-ты ну-ты, это же Поттер-обормоттер! – захихикал Пивз и уронил две чернильницы, которые, разбившись, забрызгали стены кляксами. Гарри едва успел отскочить.
– Да пошёл ты отсюда, Пивз!
– У-тю-тю, наш обормоттер оборзел, – сказал Пивз и полетел следом за Гарри по коридору, глядя на него искоса, – Что на этот раз, мой прекрасный обормотный друг? Слышим голоса? Видим видения? Говорим на… – Пивз испустил могучий неприличный звук, – неведомых языках?
– Оставь меня в покое, тебе говорят! – заорал Гарри и метнулся вниз по ближайшей лестнице, но Пивз просто-напросто съехал рядом с ним по перилам на спине.
Зря ты, Гарри, нос задрал,
Все ты врёшь, и все ты врал!
Никакой ты не герой,
А обычный псих дурной…
– ЗАТКНИСЬ!
Слева от Гарри распахнулась дверь, и с мрачным и слегка встревоженным видом из своего кабинета выглянула профессор МакГонагалл.
– Почему вы так оглушительно орёте, Поттер? – резко спросила она. – И почему вы не на занятиях?
Пивз тем временем радостно хихикнул и был таков.
– Меня направили к вам, – деревянным голосом ответил Гарри.
– Направили? Как это понимать – направили?
Он подал ей записку от профессора Амбридж. Взяв пергамент, профессор МакГонагалл нахмурилась, разрезала свиток прикосновением волшебной палочки и начала читать. Глаза под прямоугольными стёклами очков двигались то вправо, то влево, и чем дальше, тем сильней они щурились.
– Пошли со мной, Поттер.
Он последовал за ней в кабинет. Дверь закрылась за ним сама собой.
– Итак, – грозно обратилась к нему профессор МакГонагалл, – это правда?
– Что правда? – спросил Гарри чуть более агрессивным тоном, чем хотел. – Профессор, – добавил он в попытке смягчить невежливость.
– Это правда, что вы повысили голос на профессора Амбридж?
– Да, – сказал Гарри.
– Вы обвинили её во лжи?
– Да.
– Вы сказали ей, что Тот-Кого-Нельзя-Называть возродился?
– Да.
Профессор МакГонагалл села за письменный стол и, хмуря брови, поглядела на Гарри. Потом сказала:
– Возьмите-ка печенье, Поттер.
– Что взять?
– Печенье, – раздражённо повторила она, показывая на коробку с шотландским клетчатым рисунком, лежащую на столе поверх многочисленных бумаг. – И сядьте.
На памяти у Гарри уже был случай, когда, вместо того чтобы наказать его, как он ожидал, профессор МакГонагалл включила его в команду Гриффиндора по квиддичу. Он сел напротив неё и взял имбирного тритона, испытывая такое же смущение и замешательство, как в тот раз.
Профессор МакГонагалл положила записку на стол и устремила на Гарри очень серьёзный взгляд.
– Поттер, вы должны вести себя осторожнее.
Гарри проглотил кусок имбирного тритона и уставился на неё. Голос, которым она это произнесла, стал для него полной неожиданностью. Он не был ни сухим, ни жёстким, ни деловитым; он был тихим, встревоженным и куда более человечным, чем всегда.
– Плохое поведение на уроках Долорес Амбридж может обернуться для вас гораздо большими неприятностями, чем потеря факультетских очков и оставление после уроков.
– Я не понимаю…
– Подумайте хорошенько, Поттер! – отрывисто бросила профессор МакГонагалл, мгновенно вернувшись к своему обычному тону. – Вы знаете, откуда она пришла, и должны понимать, перед кем она отчитывается.
Прозвучал звонок на перемену. Над головой и повсюду вокруг раздался слоновий топот сотен вырвавшихся на свободу учеников.
– Здесь говорится, что вам надо будет оставаться после уроков каждый день на этой неделе, начиная с завтрашнего, – сказала профессор МакГонагалл, снова взглянув на записку от Амбридж.
– Каждый день на этой неделе! – в ужасе повторил Гарри. – Но профессор, не могли бы вы…
– Нет, не могла бы, – отрезала профессор МакГонагалл.
– Но…
– Она ваш преподаватель и имеет полное право вас наказывать. Завтра в пять вы должны быть в её кабинете. И запомните: с Долорес Амбридж шутки плохи.
– Но я же просто сказал правду! – возмущённо воскликнул Гарри. – Волан-де-Морт возродился, и вы это знаете. Профессор Дамблдор тоже это знает…
– Ради всего святого, Поттер! – сказала профессор МакГонагалл, сердито поправляя очки (при упоминании о Волан-де-Морте она содрогнулась всем телом). – Разве в том дело, правду вы сказали или нет? Дело в том, что вы должны сидеть тихо и держать себя в руках!
Она встала, раздув ноздри и сжав губы в ниточку. Гарри тоже встал.
– Ещё печенье возьмите, – раздражённо сказала она и толкнула к нему коробку.
– Нет, спасибо, – холодно отозвался Гарри.
– Да не валяйте вы дурака! – прикрикнула на него профессор МакГонагалл.
Он взял печенье.
– Спасибо, – нехотя сказал он.
– Вы что, не слушали речь Долорес Амбридж на пиру по случаю начала учебного года?
– Слушал, как же, – ответил Гарри. – Она сказала… прогресс надо искоренить… или… в общем, это значит, что Министерство магии хочет вмешаться в дела Хогвартса.
Профессор МакГонагалл ещё секунду-другую на него смотрела, потом хмыкнула, обошла свой стол и открыла перед ним дверь.
– Что ж, я рада по крайней мере тому, что вы слушаете Гермиону Грейнджер, – сказала она, провожая его из кабинета.
|
Скачать 3.1 Mb.