Доклад ООН - Право на неприкосновенность частной жизни в цифрово. Доклад Верховного комиссара Организации Объединенных Наций по правам человека и доклады
 Скачать 0.53 Mb.
|
|
GE.18-12799 (R) 220818 230818 Совет по правам человека Тридцать девятая сессия Пункты 2 и 3 повестки дня Ежегодный доклад Верховного комиссара Организации Объединенных Наций по правам человека и доклады Управления Верховного комиссара и Генерального секретаря Поощрение и защита всех прав человека, гражданских, политических, экономических, социальных и культурных прав, включая право на развитие Право на неприкосновенность частной жизни в цифровой век Доклад Верховного комиссара Организации Объединенных Наций по правам человека Резюме Настоящий доклад представляется во исполнение резолюции 34/7, в которой Совет по правам человека просил Верховного комиссара по правам человека подготовить доклад для выявления и уточнения принципов, стандартов и передовой практики в области поощрения и защиты права на неприкосновенность частной жизни в цифровой век, включая соответствующую ответственность коммерческих предприятий в этой связи, и представить его Совету по правам человека на его тридцать девятой сессии. Организация Объединенных Наций A /HRC/39/29 Генеральная Ассамблея Distr.: General 3 August 2018 Russian Original: English A/HRC/39/29 2 GE.18-12799 I. Введение 1. Необходимость отвечать на вызовы, которые порождает цифровой мир в контексте права на неприкосновенность частной жизни, становится острее, чем когда- либо. Цифровые технологии, которые развиваются в основном благодаря частному сектору и в которых постоянно используются данные, связанные с жизнью людей, постепенно проникают в социальную, культурную, экономическую и политическую структуру современного общества. Возможности таких технологий, как «большие данные» и искусственный интеллект, и объем используемых в них данных постоянно растут, угрожая породить интрузивную цифровую среду, в которой как государства, так и коммерческие предприятия смогут осуществлять слежение в беспрецедентных масштабах, а также анализировать и прогнозировать поведение людей и даже манипулировать им. Хотя трудно отрицать, что технологиям на основе данных могут быть найдены весьма полезные применения, если не управлять этими технологическими изменениями с большой осторожностью, они могут стать серьезной угрозой для человеческого достоинства, автономии, частной жизни и существования прав человека в целом. 2. Международные и региональные субъекты все больше осознают эти вызовы и начинают действовать соответствующим образом. В июле 2015 года Совет по правам человека назначил Специального докладчика по вопросу о праве на неприкосновенность частной жизни. В многочисленных резолюциях Совет по правам человека и Генеральная Ассамблея выражали обеспокоенность по поводу рисков для неприкосновенности частной жизни, вытекающих из государственных мер слежения и деловой практики 1 . На региональном уровне ряд мер укрепил защиту конфиденциальности данных, например Общий регламент по защите данных Европейского союза, который недавно вступил в силу и имеет глобальные последствия; протокол Совета Европы в целях обновления и модернизации Конвенции о защите частных лиц в отношении автоматизированной обработки данных личного характера и Руководящие принципы защиты личных данных в Африке Комиссии Африканского союза. В то же время многие правительства приняли законы или внесли законопроекты, предусматривающие расширение их полномочий по слежению, часто в таких формах, которые не соответствуют применимым международным нормам в области прав человека 2 3. В настоящем докладе приводятся рекомендации по решению некоторых из наиболее острых проблем, связанных с правом на неприкосновенность частной жизни в эпоху цифровых технологий. В нем содержится краткий обзор международных правовых рамок и обсуждение наиболее важных современных тенденций. Затем рассматриваются обязательства государств и ответственность предприятий, в том числе обсуждаются надлежащие гарантии и вопросы надзора. В заключительной главе дается некоторое представление о том, какие средства правовой защиты могут предоставляться в случае нарушений и злоупотреблений, касающихся неприкосновенности частной жизни. 4. Настоящий доклад опирается на доклад Верховного комиссара о праве на неприкосновенность личной жизни в цифровой век (A/HRC/27/37) и на материалы выступлений и обсуждений в ходе рабочего совещания экспертов, которое состоялось 1 См., например, резолюции 68/167, 69/166 и 71/199 Генеральной Ассамблеи и резолюции 28/16 и 34/7 и решение 25/117 Совета по правам человека. 2 См., например, Anja Seibert-Fohr, «Digital surveillance, metadata and foreign intelligence cooperation: unpacking the international right to privacy» (April 2018), доступно по адресу https://ssrn.com/abstract=3168711; https://csrcl.huji.ac.il/people/line-surveillance-case- law-un-human-rights-committee and www.ohchr.org/Documents/Issues/DigitalAge/ReportPrivacyin DigitalAge/SR_right_privacy.pdf. A/HRC/39/29 GE.18-12799 3 в феврале 2018 года в Женеве 3 . Авторы также используют материалы 63 письменных представлений, полученных от широкого круга заинтересованных сторон 4 II. Содержание права на неприкосновенность личной жизни в цифровой век 5. Право на неприкосновенность личной жизни является одним из основных прав человека и закреплено в статье 12 Всеобщей декларации прав человека, статье 17 Международного пакта о гражданских и политических правах, а также во многих других международных и региональных договорах о правах человека 5, 6 Неприкосновенность личной жизни может быть определена как презумпция того, что частные лица должны иметь определенное поле для самостоятельного развития, взаимодействия и свободы, «частную сферу» во взаимодействии с другими лицами или без него, свободную от вмешательства государства и от чрезмерного инициативного вмешательства со стороны других незваных частных лиц (см., например, A/HRC/13/37, пункт 11, и A/HRC/23/40, пункты 22 и 42). В цифровой среде конфиденциальность информации, включая информацию, которая уже существует или может быть получена о человеке и его или ее жизни, а также решения, основанные на этой информации, имеют особое значение. 6. Защита права на неприкосновенность частной жизни имеет широкий охват и распространяется не только на непосредственное содержание коммуникационных сообщений, но и на метаданные, которые после анализа и обобщения «могут дать даже еще более полное представление о поведении человека, его социальных отношениях, личных предпочтениях и личности, чем то, что можно было бы узнать из самого содержания частного общения» (см. A/HRC/27/37, пункт 19). Защита права на неприкосновенность частной жизни не ограничивается частными, изолированными пространствами, такими как дом того или иного лица, а распространяется на общественное пространство и общедоступную информацию (CCPR/C/COL/CO/7, см. пункт 32). Например, право на частную жизнь вступает в действие тогда, когда государство осуществляет мониторинг общественного пространства, например рынка или железнодорожной станции, и таким образом ведет наблюдение за физическими лицами. Аналогичным образом, когда осуществляется сбор и анализ информации о физическом лице, имеющейся в открытом доступе в социальных сетях, это также затрагивает право на неприкосновенность частной жизни 7 Публичное распространение информации не лишает ее содержание защиты 8 7. Право на неприкосновенность частной жизни затрагивается не только в ходе анализа или использования информации о физическом лице человеком или алгоритмом 9 . Даже сам факт подготовки и сбора данных, касающихся личности, семьи и жизни конкретного человека уже затрагивает право на неприкосновенность частной 3 См. http://www.ohchr.org/EN/Issues/DigitalAge/Pages/DigitalAgePrivacyWorkhop.aspx и материалы интернет-трансляции по адресу http://webtv.un.org/search/part-1.1-un-expert- workshop-on-the-right-to-privacy-in-the-digital-age/5734527899001/?term=2018-02- 19&sort=date&page=2. 4 Все представления размещены по адресу http://www.ohchr.org/EN/Issues/DigitalAge/ Pages/ReportDigitalAge.aspx. 5 См., например, статью 16 Конвенции о правах ребенка; статью 14 Международной конвенции о защите прав всех трудящихся-мигрантов и членов их семей; и статью 22 Конвенции о правах инвалидов. 6 См., например, статью 10 Африканской хартии прав и благополучия ребенка; статью 11 Американской конвенции о правах человека; и статью 8 Европейской конвенции по правам человека. 7 См. материалы, представленные для настоящего доклада организацией «Прайваси интернэшнл». 8 Anja Seibert-Fohr, «Digital surveillance, metadata and foreign intelligence cooperation: unpacking the international right to privacy». 9 См. Paul Bernal, «Data gathering, surveillance and human rights: recasting the debate», Journal of Cyber Policy, vol. 1, No. 2 (2016). A/HRC/39/29 4 GE.18-12799 жизни, поскольку в случае осуществления таких действий лицо утрачивает определенную долю контроля над информацией, что может поставить под угрозу его или ее тайну частной жизни (см. A/HRC/27/37, пункт 20) 10 . Кроме того, само существование тайного слежения представляет собой вмешательство в право на неприкосновенность частной жизни (там же) 11 8. Право на неприкосновенность частной жизни в равной степени распространяется на всех людей. Любые различия в степени его защиты на основании гражданства или любом другом основании несовместимы с правом на равенство и недискриминацию, закрепленном в статье 26 Международного пакта о гражданских и политических правах. 9. Государство-участник обязано уважать и обеспечивать любому лицу, находящемуся в пределах компетенции или эффективного контроля этого государства-участника, права, признаваемые в Пакте, даже если лицо не находится на его территории 12 . Право прав человека применяется там, где государство осуществляет свою власть или эффективный контроль в отношении инфраструктуры цифровой связи, где бы она ни находилась, например посредством прямого прослушивания или проникновения в коммуникационную инфраструктуру, расположенную за пределами территории этого государства. Аналогичным образом, если государство осуществляет нормативную юрисдикцию в отношении третьей стороны, которая контролирует информацию о том или ином лице (например, в отношении поставщика облачных услуг), данное государство также обязано распространять меры защиты прав человека на тех лиц, чьи права на неприкосновенность частной жизни могут пострадать в результате получения или использования этой информации (см. A/HRC/27/37, пункт 34). 10. В соответствии со статьей 17 Пакта любое вмешательство допускается только в том случае, если оно не является ни произвольным, ни противоправным. Правозащитные механизмы неизменно толкуют эти слова как указывающие на всеобъемлющие принципы законности, необходимости и соразмерности (см. A/HRC/27/37, пункты 21–27) 13 . В соответствии с этими принципами государства могут нарушать право на частную жизнь лишь в той степени, в какой это предусмотрено законом, и в соответствующем законодательстве должны подробно определяться конкретные обстоятельства, в которых такое вмешательство может допускаться 14 . Вмешательство является незаконным и произвольным не только в том случае, если оно не допускается законом, но и тогда, когда тот или иной закон или конкретное вмешательство противоречит положениям, целям и задачам Пакта 15 Ограничение может быть законным и не произвольным, если оно преследует законную цель (см. A/HRC/29/32, пункт 33). Ограничение должно быть необходимым для достижения этой законной цели и пропорционально ей и представлять собой наименее интрузивный вариант действий. Кроме того, любое ограничение права на неприкосновенность частной жизни не должно нарушать существо признанного в Пакте права (см. A/69/397, пункт 51). 11. Право на неприкосновенность частной жизни имеет решающее значение для соблюдения и осуществления прав человека в сети Интернет и вне ее. Оно является одной из основ демократического общества и играет ключевую роль в осуществлении широкого спектра прав человека, начиная от свободы выражения мнений (см. A/HRC/23/40 и A/HRC/29/32, пункт 15) и свободы ассоциации и собраний 10 См. также Европейский суд по правам человека, Ротару против Румынии, жалоба № 28341/95, постановление от 4 мая 2000 года, и Копп против Швейцарии, жалоба № 23224/94, постановление от 25 марта 1998 года. 11 См. также Европейский суд по правам человека, Роман Захаров против России, жалоба № 47143/06, постановление от 4 декабря 2015 года. 12 См. замечание общего порядка № 31 (2004 год) Комитета по правам человека о характере общего юридического обязательства, налагаемого на государства – участники Пакта, пункт 10. 13 См. также резолюцию Совета по правам человека 34/7, пункт 2. 14 См. замечание общего порядка № 16 (1988 год) Комитета по правам человека о праве на личную жизнь, пункты 3 и 8. 15 Там же, пункт 4. A/HRC/39/29 GE.18-12799 5 (см. A/HRC/31/66, пункты 73–78 и A/72/135, пункты 47–50) и заканчивая запрещением дискриминации и др. 16 . Посягательство на право на неприкосновенность частной жизни может иметь несоразмерные последствия для определенных лиц и/или групп, что усугубляет неравенство и дискриминацию 17 . Чрезмерно широкие нормы регулирования в области конфиденциальности могут представлять собой неоправданные ограничения других прав, в частности права на свободу выражения мнений, когда, например, несоразмерные ограничения мешают законной новостной журналистской деятельности, художественному самовыражению или научным исследованиям. Из-за ограничений по объему документа в настоящем докладе не могут быть рассмотрены вопросы взаимосвязи между правом на неприкосновенность частной жизни и другими правами человека, связанные с ним дискриминационные последствия для конкретных лиц и групп и подходы к их защите. III. Посягательства на неприкосновенность частной жизни: тенденции и проблемы A. Расширение использования личных данных правительствами и компаниями Усиление цифрового следа 12. Государства и компании собирают и используют все больше данных, относящихся к частной жизни физических лиц. Огромные потоки данных, касающихся миллиардов людей, собираются персональными компьютерами, смартфонами, «умными часами», фитнес-браслетами и другими личными аксессуарами. Стремительно растущее число других взаимосвязанных устройств и датчиков, установленных в так называемых «умных домах» и «умных городах», добавляют дополнительные данные. Масштабы и глубина собираемой и используемой информации огромны: начиная от идентификаторов устройств, адресов электронной почты и телефонных номеров и заканчивая биометрическими, медицинскими и финансовыми данными и моделями поведения. Многие подобные вещи происходят без ведома затронутых лиц и без осознанного согласия. Обмен и сведение данных 13. Компании и государства постоянно обмениваются личными данными из различных источников и баз данных и занимаются их сведением, причем ключевую роль здесь играют коммерческие поставщики данных. Как следствие, люди оказываются бессильны, поскольку практически невозможно отследить, кто и какой информацией о них обладает, не говоря уже о том, чтобы контролировать множество ситуаций, в которых такая информация может использоваться. Биометрические данные 14. Государства и предприятия все чаще внедряют системы, предусматривающие сбор и использование биометрических данных, таких как ДНК, лицевая геометрия, голос, узор сетчатки и радужной оболочки глаза и отпечатки пальцев. Некоторые страны создали огромные централизованные базы данных для хранения такой информации в разных целях – от целей национальной безопасности и уголовных расследований до поиска лиц при необходимости получения основных услуг, таких как социальные и финансовые услуги и образование. Государственные субъекты во всем мире устанавливают камеры видеонаблюдения с замкнутой системой в городах, на железнодорожных вокзалах и в аэропортах, где используется автоматическое распознавание лиц для поиска и маркировки отдельных людей. Биометрические 16 См. Paul Bernal, «Data gathering, surveillance and human rights: recasting the debate». 17 См. резолюцию 71/199 Генеральной Ассамблеи, пункт 5 g); резолюцию 34/7 Совета по правам человека, пункт 5 g); и материалы, представленные для настоящего доклада Международной сетью организаций за гражданские свободы. A/HRC/39/29 6 GE.18-12799 технологии все чаще используются для контроля за миграцией как на границах, так и внутри стран. Создание массовых баз биометрических данных вызывает серьезную озабоченность в области прав человека. Такие данные носят особенно конфиденциальный характер, поскольку они по определению неразрывно связаны с конкретным лицом и его жизнью и могут подвергаться серьезным злоупотреблениям. Например, крайне трудно компенсировать последствия кражи персональных биометрических данных, которая может серьезно затронуть права физического лица. Кроме того, биометрические данные могут быть использованы не для тех целей, для которых они собирались, включая незаконное отслеживание и мониторинг отдельных лиц. С учетом этих рисков при сборе биометрических данных необходимо уделять особое внимание вопросам необходимости и соразмерности. В этой связи вызывает тревогу тот факт, что некоторые государства приступили к осуществлению масштабных проектов с использованием биометрических данных, не внедрив адекватных правовых и процессуальных гарантий. Укрепление аналитического потенциала 15. Аналитический потенциал технологий, основанных на использовании данных, продолжает расти в геометрической прогрессии. Методы анализа больших данных и искусственный интеллект расширяют возможности государств и компаний получать точную информацию о жизни людей, делать выводы об их физических и психических характеристиках и создавать подробные личные досье. Многие системы, используемые правительствами и компаниями, создаются именно для этой цели – сбор максимального объема информации о физических лицах в целях анализа, профилирования, оценки, классификации и в конечном итоге принятия решений о них, причем зачастую автоматических. 16. В результате создается среда, порождающая угрозы для людей и обществ, которые трудно переоценить. Например, в последние годы мы стали свидетелями утечки данных огромных масштабов, в результате чего затронутые лица стали жертвами кражи персональных данных и раскрытия глубоко личной информации. Незаконный сбор и анализ данных происходит в контексте избирательных кампаний. Профили, «оценка» и «ранжирование» лиц могут использоваться для оценки права на медицинское обслуживание, иного страхового покрытия, финансовых услуг и др. Непрозрачные решения на основе использования данных в делах, имеющих серьезные последствия, например при вынесении приговоров и проведении оценки рецидива, могут угрожать обеспечению надлежащей правовой процедуры. Попытки выявить лиц, представляющих потенциальную угрозу безопасности, в контексте прогнозирования преступности вызывают озабоченность, учитывая проблемы, связанные с транспарентностью, нарушением конституционных прав, подотчетностью и возможной дискриминацией 18 |