Егидес Аркадий Петрович Как разбираться в людях, или Психологический рисунок личности
 Скачать 1.25 Mb.
|
СамолюбиеПаранойяльный человек исключительно самолюбив. Он не выносит, когда отрицательно оценивают его идеи, вкусы, взгляды, реликвии и его личность в целом. Он гораздо более самолюбив, чем истероид и эпилептоид. Конечно, все мы самолюбивы, никому из нас не нравится критика, и в лучшем случае мы терпим тактичную критику, понимая ее неизбежность, вероятную полезность и то, что неприятие критики плохо смотрится со стороны. Но паранойяльный абсолютно нетерпим к любым нормальным возражениям, замечаниям и малейшим намекам на отрицательные оценки. Его легко задеть, особенно если это касается развиваемой им идеи или его личностных черт. Для паранойяльного большую роль играет его личное авторство. Не стоит пренебрегать этим при общении с ним. Он свое авторство защищает, и отношения испортятся, если вы будете цитировать его без ссылок. При этом лучше пользоваться приемом «начало цитаты — конец цитаты», поскольку бывает, что цитировать начали со ссылкой, но затем перешли к другому абзацу, и уже неясно, чей это текст: цитирующего автора или цитируемого автора- Паранойяльный не простит и такой оплошности. Так что свято блюдем правило: «начало цитаты — конец цитаты». МестьПаранойяльные мстительны. Эпилептоиды тоже, но если эпилептоид не подаст руку помощи, то и ножку специально не подставит. Если и подставит, то тогда, когда представится случай, а намеренно интриговать и мстить не будет. Паранойяльный будет это делать намеренно. Он составит план мщения, посмакует его, организует его осуществление, потом посмотрит в глаза «негодяю» и спросит: «А помнишь?..» Справедливость, законы, отношение к властиКак было уже сказано, эпилептоид наводит справедливость (в соответствии с уже существующими законами), а паранойяльный стремится вводить справедливость, то есть новые, более совершенные, с его точки зрения, законы. Но по отношению к уже существующим законам паранойяльный не лоялен. Он склонен преступить их. Различного рода «робин гуды», существовавшие в разные времена у разных народов, — типичное паранойяльное явление. Паранойяльный может считать правым делом и экспроприацию, в том числе в свою пользу. Если кто-то владеет большими богатствами, это, с его точки зрения, несправедливо. А справедливым он считает отобрать и взять, например, себе, хотя чаще считает правильным разделить это между более бедными, как Робин Гуд и примитивные коммунисты. ■ Так или иначе, паранойяльный часто не в ладах с властями, которые могут и законы, введенные ими самими, нарушать опять же в свою пользу и в ущерб обществу. Он не в ладах и с законами, которые не позволяют ему осуществлять справедливость в соответствии с его пониманием. Поэтому нередко паранойяльные оказываются за решеткой. Чтобы выжить в «зоне», они проявляют непокорность и по отношению к уголовным «авторитетам», как и «на воле» по отношению к законным властям. Жертвенность и жертвоприношениеПаранойяльный человек может выдержать много испытаний, невзгод, лишений, пытки, репрессии, даже принять смертную муку за свою идею. ■ Монах Джордано Бруно 12 лет шел к костру на одной из центральных площадей в Риме, где ему спустя века поставили памятник. А ради чего ? Чтобы не говорить того, что не считал истиной. Вот Галилей, когда его прижали инквизиторы, отрекся от истины и только «в кулуарах» произнес трагически знаменитую фразу: «А все-таки она вертится!» А Бруно свою истину декларировал не в кулуарах, а в лицо мракобесам. Когда летит на пламя мотылек, О смерти он своей не помышляет. Когда олень, от жажды изнемог, Спешит к ручью, он о стреле не знает. Когда сквозь лес бредет единорог, Петли аркана он не примечает. Я же лес, в огонь, к ручью себя стремлю, Хоть вижу стрелы, пламя и петлю. Это стихотворение встретилось мне в трактате «О героическом энтузиазме» Джордано Бруно. Он приписывает его поэту Тансилло, но, возможно, что это псевдоним самого Бруно. Так или иначе, оно выражает ту идею жертвенности, которая бывает свойственна паранойяльным людям. Прекрасные стихи, прекрасное и трагическое содержание. Но больше, чем идея жертвенности, паранойяльному свойственна идея жертвоприношения. Даже сыновьями жертвовали паранойяльные (Авраам, Петр I, Сталин), не говоря уже о чужих по крови людях. Жертвоприношение и жертвенность часто идут рядом. Если я жертвую собой, то имею якобы право принести в жертву и других, потребовать от них жертвы. В жертву должно быть принесено иногда даже право на смерть, на суицид. Христианская религия запрещает самоубийство, оно карается адом. А в стихотворении поэта послевоенной и шестидесятнической эпохи Бориса Слуцкого «Кельнская яма» есть строки: А если кто больше терпеть не в силах, Партком разрешает самоубийство слабым. То есть в принципе не разрешает, но в порядке исключения может разрешить. Вот так! Увы, сами паранойяльные все-таки зачастую почему-то не хотят быть жертвой. Они посылают на смерть («Но человека человек послал к анчару властным взглядом»), а сами погибать не хотят. ■ В фильме о Ломоносове сценариста Осетинского и режиссера Прошина есть такой эпизод. Паранойяльный лидер-раскольник собирает всех в деревянной церкви для самосожжения, а сам выбирается потайным ходом. Юный Ломоносов упрекает его: «Детей и баб пожег, а сам не сгорел...» Такая вот нравственная «диалектика» свойственна некоторым паранойяльным. |