Историческая география. Историч география. Экономическая география типы сельских поселений
 Скачать 30.87 Kb.
|
|
ВВЕДЕНИЕ Историческая география является отраслью исторической науки. Она конкретизирует наши представления о пространственной стороне исторического процесса и связывает их с определенными территориями, изучает географию исторического прошлого человечества. Историческая география на основе принятой в исторической науке периодизации истории позволяет охарактеризовать географические факторы исторического процесса на соответствующем отрезке времени. Основными элементами этой характеристики являются: 1) физико-географическое описание (рельеф, воды, почвы, растительность, климатические особенности, животный мир, полезные ископаемые и т. д.); 2) география населения с точки зрения его возникновения, формирования, размещения и передвижения; 3) экономическая география, т. е. география производства и хозяйственных связей с отраслевой и порайонной характеристикой; 4) политическая география, куда относится выяснение политических границ, определение территорий и районов, выделяющихся в историческом отношении, установление на карте мест, связанных с теми или иными политическими событиями, и т. д. Таким образом, историческая география имеет те же основные разделы, что и география современности. Различие заключается в том, что, во-первых, историческая география рассматривает их применительно к определенным периодам истории человеческого общества и, во-вторых, она занимается рядом вопросов, имеющих значение для понимания исторического процесса, как география народных движений, церковная география, размещение культурных центров и т. д., т. е. вопросов, не относящихся прямо к географии. ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ Типы сельских поселений. В средневековой Западной Европе можно выделить два основных типа сельских поселений: компактные населенные пункты (села, деревни) и хутора, выселки, заимки, отдельные разбросанные дома. В свою очередь деревни могли быть разных видов: кучевые, линейные, уличные и др. В кучевой деревне дома расположены беспорядочно и на значительном расстоянии друг от друга. Отдельные домохозяйства связаны лишь тропинками, составляющими сложную сеть проулков. В уличной деревне основой планировки служит одна или несколько улиц, часто перекрещивающихся под различными углами. Дома расположены по обеим сторонам улицы и обращены фасадами друг к другу. Иногда эти улицы берут свое начало от какого-либо центра, например церковной площади. В линейной деревне дома располагаются на одной линии, большей частью вдоль дороги, реки или другой какой-нибудь линии, образованной рельефом местности. Например, в горных местностях дворы нередко составляют два ряда, из которых один тянется у подножия склона, а другой, параллельный ему, на самом склоне. Каждой местности соответствовал, как правило, один из типов поселений, являвшийся господствующим. Однако существовали и другие виды населенных пунктов, хотя и не столь распространенные. Картина распределения типов поселения была чрезвычайно разнообразной и сложной. В целом, впрочем, имело место правило, что в областях с преобладающим развитием земледелия (равнинные пространства с плодородными почвами) доминировали крупные компактные поселения; в районах, где значительная роль принадлежала скотоводству, — разрозненные мелкие поселения. Вместе с тем характер поселений зависел и от ряда других историко-географических факторов. Так, система открытых полей в основном сочеталась с деревенскими типами поселений, кельтская — с мелкими хуторами. На характер населенных мест влияли и условия колонизации территории. В районах планомерного систематического заселения (Восточная Германия, Австрия) преобладали крупные компактные поселки (линейные деревни). Колонизация лесных и гористых местностей сопровождалась возникновением массы мелких разрозненных хуторов и отдельных хозяйств. В землях, которые на протяжении столетий были ареной военных столкновений (Гасконь, Аквитания, Бретань), возник тип крупных, построенных по определенному плану укрепленных поселений (бастиды). В Центральной и Северной Италии социально-экономические и политические условия привели к распространению крупных населенных пунктов, по своему характеру почти не отличавшихся от мелких городов (так называемые аграрные городки). В период развитого и позднего средневековья по всей территории Европы получили широкое распространение отдельные разбросанные хозяйства: фермы, мызы, подере и т. п. Причины их распространения различны: обезлюдение и запустение деревень в результате войн (Альбигойская, Столетняя, Тридцатилетняя и др.), конверсии пахоты в пастбища, огораживания (Англия), развитие мелкого испольного хозяйства (Южная Франция, Италия).1 Так постепенно, на протяжении всего средневековья, складывался своеобразный облик сельской Европы, местами сохранивший свои основные черты и поныне (большинство из современных поселений возникли именно в средние века, в основном до XV в.). В настоящее время, как и в средневековье, сохранились значительные различия в сельском пейзаже отдельных европейских областей: разбросанные мелкие селения Бретани и Вандеи резко контрастируют с крупными селами севера и северо-востока Франции; компактные поселения Средней Англии — с отдельными разбросанными домами-фермами Камберленда и Ланкашира; редкие, но значительные по размерам населенные пункты испанской Мезеты резко отличаются от хуторков и выбелок, занимающих основную территорию севера и запада Иберийского полуострова. Разнообразие типов селений в рамках одной страны бывает нередко очень значительным. Так, в средневековой (впрочем, и в современной тоже) Италии получили распространение следующие типы сельских поселений: крупные села и аграрные городки, мелкие поселки альпийского типа и хутора, отдельные фермы и домовладения, отдельные дома, сочетающиеся с большими деревнями, и многие другие, самые разнообразные варианты селений. Шерстяное производство. В изготовлении шерсти и сукон в эпоху развитого средневековья можно условно выделить два основных этапа: XI—XIII и XIV—XV вв. На первом этапе, до начала XIV в., шерстяное дело в ведущих экономических центрах имело главной целью производство высококачественных тканей, ориентирующееся в основном на внешний рынок. Крупнейшим центром такого производства в Италии была Флоренция, где продукция цеха Лана в 1307 г. составляла около 100 тыс. кусков (отрезов) ткани. Сырьевой базой для флорентийской промышленности служили испанская, португальская и английская шерсть и особенно грубые ткани (в первую очередь английские), перерабатывавшиеся с помощью квасцов и красителей в яркий пурпурный и малиновый тона, высоко ценившиеся на Востоке. Помимо Флоренции, крупными центрами шерстяного производства являлись города Пиза, Лукка, Сиена, Прато, Милан, Верона, Болонья. Однако с конца XIII в. флорентийские ткани на средиземноморском рынке окончательно вытесняют продукцию других итальянских городов. На континенте крупнейшим центром шерстяного дела была Фландрия. Фландрские сукна успешно конкурировали с итальянскими и господствовали на французских и германских рынках. Само слово «фландрское» служило гарантией высшего качества. Шерстяное производство Ипра, Брюгге, Гента, Лилля, Арраса, Дуэ и других фландрских городов базировалось как на местном (Артуа, фризское побережье, Северная Франция), так и на английском сырье. В основном здесь вырабатывались тонкие некрашеные сукна, подвергавшиеся затем доработке в итальянских городах. Впоследствии фландрские шерстяники освоили и их окраску. Красители шли во Фландрию, со всех концов Европы: вайда — из Аквитании и Пикардии, грена — из Испании, квасцы — из Генуи. Масштабы производства были весьма значительны. В XIV—XV вв. характер европейской шерстяной промышленности меняется: значительно увеличивается спрос на простые, грубые ткани, вводятся многие технические усовершенствования (например, массовое распространение получают сукновальные мельницы).2 В местах распространения шерстяного промысла происходит перемещение основной массы сукновальных мастерских из городов в деревню, вызванное поисками энергии рек. Этому способствовали также обострение социальных противоречий в городах (городские восстания XIV—XV вв. в Италии и Фландрии), политические и иные обстоятельства (борьба за Фландрию между Англией и Францией, рост цеховых ограничений в большинстве городов, развитие самостоятельной торговли английских купцов). Старые центры шерстяной промышленности хиреют и приходят в упадок, возникают новые районы шерстяного дела. Вместе с тем наряду с шерстяными широкое распространение получают льняные, шелковые, бумажные и другие ткани. В результате всех этих изменений фландрская шерстяная промышленность приходит в упадок, сохранившись лишь в отдельных крупных городах (Гент, Ипр, Брюгге). Главным центром производства сукон в этом районе Европы становится Брабант, где шерстяное дело было развито как в городах (Брюссель, Лувен), так и в деревнях, причем многие из них постепенно перерастают в крупные города (Армантьер, Кассель). Эта новая промышленность ориентируется уже не на английскую, а на испанскую шерсть. Вместе с тем в разных странах возникают свои центры текстильного производства: Сен-Галлен, Ульм и Аугсбург в Южной Германии, Марсель и Лион во Франции. Большое значение на европейском рынке приобретает новый район суконного дела — Англия. Английское шерстяное производство развилось в XIV—XV вв. именно на базе деревенской промышленности; основными его районами стали Восточная Англия и западные области страны. Английские дешевые и массовые ткани начинают играть доминирующую роль на рынках континентальной Европы.3 Вместе с тем Тоскана и, в частности, Флоренция в XIV—XV вв. продолжали оставаться крупнейшими производителями дорогих сукон в Средиземноморье, которые поступали на рынки Южной Европы и Ближнего Востока. Но наряду с Тосканой бурно развиваются и другие районы шерстяного дела: Веронско-Венецианский, Пьемонтско-Миланский, Арагонский и Севильско-Кордовский. В самой Флоренции все больший вес приобретает шелковая промышленность, переместившаяся сюда из соседней Лукки. В XV в. шелкоткачество становится одной из ведущих отраслей и в других районах текстильного производства — в Ломбардии, Венето, Гренаде, Валенсии. Возникает в широких масштабах производство хлопчатобумажных на юге (Севилья), льняных и смешанных тканей во многих городах континентального Севера. Чисто шерстяное производство постепенно теряет свое прежнее исключительное положение. Политическая карта. Основным фактором политической географии XVI—XVII вв. является превращение ведущих европейских государств в колониальные державы. В XVI в. главными колониальными странами Европы стали Испания и Португалия, в 1494 и 1529 гг. номинально поделившие между собой весь тогда еще не открытый мир. Португальская колониальная империя раскинулась на огромном расстоянии — от Азорских и Канарских островов до Китая и Японии, включая в себя многочисленные колонии на побережье Африки, Южной Америки, Индии, Индонезии и Индокитая. Особенностью португальской колониальной политики было то, что, не стремясь к оккупации обширных территорий, португальцы старались удержать наиболее важные в стратегическом отношении пункты и гавани, бывшие узловыми центрами морских путей. Ими были остров Ормуз в Персидском заливе, Каликут, Диу и Гоа на западном побережье Индии, Коломбо (о. Цейлон), Сингапур на Малакке, ряд опорных пунктов на африканском побережье, в Индонезии и на Молуккских островах, остров Макао (у китайских берегов), Пернамбуку и Байа (Бразилия), острова Сокотра и Аден в Индийском океане. Наибольшего размаха колониальные захваты португальцев достигли в середине XVI в.4 Крупнейшей колониальной державой в Европе в XVI в. была Испания. Во владениях Карла V «никогда не заходило солнце»; разбросанные по всем четырем тогда известным континентам, они занимали огромнейшие территории и опоясывали весь земной шар. В Новом Свете испанской короне в конце XVI в. принадлежали центральная часть Северной Америки (включая Калифорнию, Флориду, Техас) и почти вся Южная Америка (без Бразилии и Патагонии). В Юго-Восточной Азии и Океании крупнейшими владениями Испании являлись Филиппины, ей также принадлежали Каролинские, Марианские и другие острова и архипелаги. На северном побережье Африки были разбросаны испанские крепости-колонии (Тунис, Оран, Бизерта), служившие опорными пунктами в борьбе с турками. Важнейшие из колониальных владений Испании Мексика и Перу поставляли в Европу подавляющую часть американского серебра. Заморские владения других европейских стран не шли ни в какое сравнение с колониями этих двух крупнейших колониальных держав. Хотя уже в конце XV—XVI в. английские и французские (а позже и голландские) моряки внесли свой вклад в открытие новых земель (Канада, Лабрадор, Ньюфаундленд, Виргиния), однако устойчивая колонизация этих территорий относится лишь к следующим столетиям. Наибольших успехов в это время добиваются Нидерланды. В первой половине XVII в. они отнимают у Португалии значительную часть ее африканских и азиатских владений (индийские гавани, Цейлон, Молуккские острова), основывают там ряд новых колоний (на Яве, Капском берегу, близ мыса Доброй Надежды), проникают на американское побережье (Суринам, Новый Амстердам в устье Гудзона — будущий Нью-Йорк) и открывают Австралию (Новую Голландию), Тасманию и Новую Зеландию. В борьбу за передел испано-португальского колониального наследства включились также Англия и Франция, захватив ряд территорий в Вест-Индии (Французское Гаити, английские Ямайка, Бермуды, Багамские острова). Одновременно в Англии и Франции создаются национальные Ост-Индские компании, поделившие вместе с одноименной голландской компанией на сферы влияния почти все земли Южной и Юго-Восточной Азии. Вместе с тем Англия и Франция основывают ряд новых колоний на североамериканском континенте: Новую Англию и Виргинию, Новую Францию (по реке св. Лаврентия), Луизиану и ряд поселений в районе Великих Озер. Ко второй половине XVII в. эти две новые европейские колониальные державы постепенно наращивают силы и начинают выступать наравне с традиционными, но уже ослабленными метрополиями — Испанией, Голландией, Португалией. Так постепенно на протяжении XVI—XVII вв. произошло перераспределение удельного веса ведущих колониальных держав Европы. Политическая карта западноевропейского континента также подверглась изменениям. До середины XVI в. крупнейшей державой в Европе была империя Карла V. В ее состав входили, кроме самой Испании, еще Нидерланды (с Фландрией и Артуа), Франш-Конте, Руссильон, Неаполитанское Королевство с Сицилией и Сардинией, герцогство Миланское, наконец, Священная Римская империя, главными составными частями которой были Австрия и германские княжества. Над многими из этих земель власть императора была номинальной, чисто внешней (германские княжества, особенно после Реформации, Миланское герцогство, в конце столетия — Нидерланды) и во второй половине XVI в. постепенно практически сошла на нет, кроме, может быть, миланских земель, где она постоянно усиливалась. Правда, тогда же происходит рост испанского государства за счет временного присоединения Португалии (1581—1640 гг.). Но эти успехи испанской короны были преходящими. Ко второй половине XVII в. испанская монархия потеряла значительную часть своих европейских владений и включала лишь некоторые итальянские (юг страны, Миланское государство) и нидерландские (Брабант) земли. В позднее средневековье происходит неуклонный рост французских владений. Изменение политических рубежей Франции идет под девизом «достижения естественных границ», т. е. Пиренеев, Альп и Рейна. Но полностью этот принцип был осуществлен лишь на юго-западе, где в XVI—XVII вв. к французской короне были присоединены графство Руссильон и королевство Наварра (точнее, часть его, лежащая на северных склонах Пиренеев). На юго-востоке демаркационная линия была неустойчивой: здесь граница временами передвигалась за Альпы и в отдельные периоды французские войска оккупировали итальянские земли (Милан, Салюццо, Пинероло и вообще целиком Савойю). В середине XVI в. в основном была решена и английская проблема: Франция возвратила Кале и временно утраченную Булонь, за Англией сохранились Нормандские острова. На востоке французские владения постоянно расширялись, включая все новые земли во Фландрии и Артуа, Эльзасе и Лотарингии, Люксембурге и Франш-Конте. Однако эти новые приобретения являлись отдельными островками среди массы имперских ленов, и в целом территория между Рейном, Маасом и Соной представляла лоскутную картину. Правда, после присоединения Лотарингии, к середине XVII в., положение здесь несколько стабилизировалось. Основными опорными пунктами французского владычества на этой границе являлись лотарингские епископства Мец, Туль, Верден, представлявшие укрепленные по последнему слову тогдашней военной науки крепости. Территориальные приобретения Французского государства в XVI—XVII вв. были не столь велики, однако они превратили Францию в наиболее мощную державу европейского континента, так как теперь она заняла ключевые позиции на выходах ко всем стратегическим районам Западной Европы: Альпийско-итальянскому, Рейнско-германскому, Нидерландскому и Пиренейскому регионам, бассейнам Средиземного и Северного морей, Атлантическому океану. На протяжении XVII в. Франция постепенно занимает доминирующее положение в системе европейских государств. Другой крупной державой, которой стала принадлежать ведущая роль в европейской политике позднего средневековья, стала Англия. Островное положение препятствовало территориальному росту королевства, поэтому главные усилия монархии были направлены за океан. Правда, в XVI в. земли Английского государства резко увеличились за счет присоединения Ирландии, судьба которой ничем не отличалась от участи внеевропейских колоний. В XVII в. практически была покорена и Шотландия, так что к концу столетия в руках английской короны сконцентрировалась вся власть над Британскими островами. Империя (а точнее, Германия), и до XVI в. не отличавшаяся политическим единством, после Карла V существовала лишь номинально, расколовшись на враждующие княжеские группировки. Крупнейшими из князей были традиционные обладатели имперской короны — эрцгерцоги австрийские (Габсбурги), являвшиеся одновременно королями Чехии и Венгрии. В это время начинается усиление Бранденбургского курфюршества, в начале XVII в. объединившегося с герцогством Прусским. Среди других курфюршеств (по Вестфальскому миру их стало 8) отличались как своим влиянием, так и размерами прежнее Саксонское и новое Баварское. В целом политическая карта германских земель была исключительно пестрой и неустойчивой; всего в империи насчитывалось около трехсот различных государственных образований, постоянно переходивших от одной династии к другой, из состава одного политического объединения в состав другого. Однако уже в эту эпоху начала устанавливаться политическая гегемония Австрии и Пруссии, особенно проявившаяся и сыгравшая решающую роль в следующем, XVIII столетии. На грани XV—XVI вв. и во второй половине XVI в. от империи окончательно отделились Швейцарский союз и Объединенные провинции Нидерландов (юридически это было признано на Вестфальском конгрессе). В начале XVI в. число швейцарских кантонов дошло до тринадцати, и вскоре территория, занимаемая ими, достигла максимальных размеров, захватив итальянские склоны Альп и часть земель к северу от верхнего течения Рейна, в Швабии. Нидерланды, еще в правление Филиппа II практически отпавшие от империи, тогда же разделились на два государства: Испанские Нидерланды (Брабант, Фландрия, Люксембург, Артуа, Геннегау) и Республика семи Объединенных провинций (Голландия, Зеландия, Утрехт, Гельдерн, Овириссель, Фрисландия и Гронинген). Территория Северных Провинций в XVII в. оставалась неизменной, южные же земли постепенно по частям переходили в руки Франции (Артуа с Аррасом, Дюнкерк, отдельные местности в Геннегау). Сложными были отношения империи со Скандинавскими странами. Датские короли, бывшие одновременно герцогами Шлезвиг-Гольштейна, в силу этого являлись вассалами империи. Однако территория Датского королевства выходила далеко за пределы Ютландии и германских земель: она включала в себя значительную часть юга и запада современной Швеции, Норвегии (на основе унии), Исландию, Гренландию, острова на Балтике (Готланд, Даго, Эзель и др.) и Фарерские острова; до 1523 г. датские короли являлись одновременно и королями Швеции. В XVI в. Дания была одной из наиболее сильных стран Северной Европы. В эпоху Тридцатилетней войны и после нее самым мощным государством на Балтике становится Швеция. Во второй половине XVII в. она владела восточным побережьем, островами Балтики, частью норвежских и датских земель и рядом территорий, ранее принадлежавших Империи, — Висмаром, Бременом, Западной Померанией. В это время шведское государство не только во многом определяло восточноевропейскую политику, но и заметно влияло на западноевропейские дела. Политическая карта Италии в позднее средневековье заметно упростилась. Весь юг страны был занят Неаполитанским государством, которое (вместе с Сардинией и Сицилией) составляло три заморских королевства Арагонской державы. Центральная Италия почти вся была поделена между Папской областью и Великим герцогством Тосканским. На севере полуострова крупнейшими государствами являлись республика Венеция, герцогства Савойя и Миланское (последнее на всем протяжении XVI—XVII вв. управлялось испанскими наместниками). Из более мелких владений выделялись герцогства Пармы и Пьяченцы, республики Генуя и Лукка, герцогства Мантуи, Модены и Феррары. Территориальные изменения итальянских государств в XVI—XVII вв. шли в следующих направлениях: вначале рост, а затем стабилизация испанских и папских владений, территориальное расширение савойских земель, рост, а затем сокращение венецианских владений. Одним из опаснейших соседей европейских государств в XVI—XVII вв. становится Оттоманская империя. Ее владения заняли значительную часть европейских земель: Балканы, часть Венгрии, Кроатии и Трансильванию и создали непосредственную угрозу западноевропейским странам, в первую очередь австрийским владениям Габсбургов и Венеции. Демографические изменения. В эпоху позднего средневековья расширившаяся практика метрической регистрации и налоговых переписей создает более твердую базу для демографических подсчетов. Однако количественные оценки численности населения Западной Европы и его движения в XVI—XVII вв. все еще остаются во многом гипотетичными и приблизительными. В позднем средневековье удельный вес факторов, влиявших на изменение численности населения, по сравнению с предыдущими столетиями меняется. Так, следствием развития сельскохозяйственного производства и усиления торговых связей является уменьшение степени падения численности населения в результате голодовок. И хотя прямая связь между ценами на продукты и смертностью продолжает сохраняться, неурожаи уже не влекут за собой таких катастрофических последствий, какие были характерны для начала второго тысячелетия. В дальнейшем эта зависимость смертности от неурожаев еще более ослабляется в результате широкого распространения массовых продуктов питания — картофеля и маиса (кукурузы). Вместе с тем ряд факторов демографического характера продолжает сохранять и даже усиливать свое влияние: эпидемии (особенно 1629—1631 гг. в Испании, Италии, Франции и Швейцарии) и войны. Одна Тридцатилетняя война, охватившая большую часть Европы, только в Германии унесла до трети (а местами и 3/4) всех жителей. В несколько раз уменьшилась численность населения Ирландии, покоренной войсками Кромвеля. В это же время резко усиливается влияние новых факторов, определяющих демографическую картину. XVI—XVII вв. — эпоха религиозных преследований, охвативших практически все страны континента и повлиявших не только на состав, но и на количество населения. Особенно значительную роль сыграла в этом инквизиция, деятельность которой в эпоху контрреформации обошлась человечеству в несколько миллионов жизней. Специфической чертой демографии позднего средневековья является широкое развитие миграционных движений. Наиболее массовые из них были вызваны религиозными мотивами. Так, Испания в начале XVII в. потеряла свыше полумиллиона морисков, переселившихся в арабские земли; несколько позже, сразу после официальной отмены Нантского эдикта, из Франции бежало около 300 тыс. гугенотов. Значительной по размерам была и военно-колонизационная миграция. Например, в Ирландии во второй половине XVII в. почти 20% населения составляли английские колонисты. Число эмигрировавших в Новый Свет из Испании в XVII в. доходило до 10—15 тыс. человек в год; за столетие это дает потерю почти двух миллионов потенциального населения Пиренеев. Несколько спокойнее протекала миграция специалистов разных профессий — генуэзских моряков в Португалию, Испанию и Англию, итальянских шелкоткацких мастеров в Нидерланды и Францию, немецких горных мастеров во Францию и Англию и т. д. Однако она оказала большое влияние на экономическую историю и географию данной эпохи. Еще одной отличительной чертой демографии позднего средневековья является рост численности городского населения. В конце XVI столетия средними по размерам становятся города с 20—30 тыс. жителей. К 1600 г. в Западной Европе насчитывалось около десятка городов, население которых превышало 100 тыс. жителей (Лондон, Венеция, Лиссабон, Милан, Амстердам, Рим, Севилья, Антверпен и др.), а Париж и Неаполь имели свыше 200 тыс. населения; через столетие число жителей Лондона и Парижа доходит до полумиллиона, а Неаполя и Амстердама — приближается к этому рубежу. Как правило, эти крупнейшие города позднего средневековья являются столицами, и подавляющую часть их жителей составляют непроизводительные слои населения: двор, бюрократия, армия, нищий плебс. Общая численность европейского населения после резкого упадка XIV—XV вв. уже во второй половине XV в. стала неуклонно повышаться. Особенностью этого демографического сдвига, как уже указывалось, было то, что прирост населения шел в основном за счет жителей городов и пригородных районов. Раньше всего это явление наблюдается в Италии, Испании и Нидерландах, позже в Германии и Южной Франции. В XVI в. тенденция к резкому и стабильному росту населения становится характерной для всей Европы. Так, в Кастилии за 60—70 лет XVI в. число жителей удвоилось (с 3 до 6 млн. человек), причем особенно высокий прирост был характерен районам Мадрида и Толедо. В Галисии население за столетие (XVI в.) выросло в полтора раза, в Валенсии такой же прирост наблюдался всего за полстолетия. Количество примеров можно увеличить. Число сицилийцев за период с 1500 по 1600 г, выросло с 600 до 1100 тыс., население Германии — с 11 до 15 млн. человек. 1 Манаков А.Г. На стыке цивилизаций: Этнокультурная география Запада России и стран Балтии. - Псков, 2017. 2 Яцунский В.К. Историческая география. История возникновения и развития в XIV—XVIII вв. М., 2018; 3 Спицын А. А. Русская историческая география. - Пг., 2018. 4 . Яцунский В.К. Роль исторической географии в разработке важнейших проблем отечественной истории // Вопросы истории. 2019. №12. |