Европа и Русь в ix xv вв
 Скачать 50.93 Kb.
|
|
Тема: Европа и Русь в IX – XV вв. Лекция 1_1 Вопрос 1 Древняя Русь и становление власти династии Есть два терминологических подхода в отношении феномена Древней Руси. Первое — Древняя Русь в узком смысле слова, т. е. Древнерусское государство, или Киевская Русь, просуществовавшее с IX века по вторую четверть XII века. И есть более широкий термин широкий термин «Древняя Русь» — вся допетровская Русь, с IX по конец XVII века. Основная хронология выглядит следующим образом: Первый период — от IX до второй четверти XII века. Это Киевская Русь. Киев – политический центр, из которого ведется управление. Оттуда, из Киева, направляются посадники на места, из которых в Киев поступает дань. Второй период — со второй четверти XII века примерно до 1240 года. Это удельная Русь: существуют самостоятельные земли и княжества, большинство из которых управляется князьями-родственниками, которые постоянно выясняют отношения между собой. Третий период — период ордынского владычества, когда большинство древнерусских земель вошло в состав западного крыла Улуса Джучи. Он продолжается с 40-х годов XIII века по 1480 год. Мы коснемся двух важнейших хронологических рубеже – призвание варягов и принятие христианства. «Героическая история» Рюрика. Эволюция складывания феномена русской правящей династии. «Повесть временных лет» (ПВЛ) рассказывает, как в IX веке некие северные племена не смогли миром разрешить свои споры и пригласили варяга по имени Рюрик принести порядок в их «обильную» землю. Согласившись, Рюрик дал начало первой российской династии Рюриковичей, которая правила вдвое дольше Романовых. Миф о происхождении от Рюрика доминирует на всем протяжении русской истории. Автором «Повести временных лет» считают некоего монаха XII века, хотя единственное, что о нем известно – что он автор «Повести». Род Рюриковичей правил на Руси по меньшей мере шесть столетий. Для европейской династии подобное долгожительство — явление необыкновенное. Во всяком случае, в Европе мы не найдем больше ни одной столь же длинной цепочки передачи власти по праву крови, когда государь, царствующий в XVI веке, является прямым потомком князей, владевших этими землями в десятом столетии. Московские великие князья, так же как их предки, жившие лет на 400 раньше, полагали, что наследование по прямой мужской линии настолько надежный и наглядный залог легитимности власти, что ни в каких других подтверждениях своих прав (например, в помазании на царство) они попросту не нуждаются В современном языке выражение «начать от Рюрика» означает говорить не по делу, обращаясь к дальним истокам проблемы вместо того, чтобы предложить ее решение. Но невзирая на это, я обращусь к истории Рюрика в контексте формирования имперской мифологии. Спор о варягах открыл опубликовавший в середине XVIII века «ПВЛ» Василий Татищев, историк-любитель и государственный чиновник. Его несколько смущало, что завоеватели варяги были предками нынешних врагов России, шведов. Но утешало, что они были мужчинами, и потомки их быстро ославянились, ассимилировались. Успокаивало также то, что варяги пришли в Северную Русь из Финляндии, а не из Швеции. А так как эта бывшая часть шведской территории была аннексирована в 1721 и 1743 годах Россией, то локализация родины Рюрика в Финляндии натурализовала его в Российской империи. Это вызвало отповедь геттингенского историка Августа Шлёцера, работавшего в Петербурге, утверждавшего, что варяги – шведы. Сама же Русь напоминала ему Мадагаскар или Калифорнию, экзотические пустынные страны. В спор вмешались Михаил Ломоносов и другие, выдвигавшие версии о том, что варяги от пруссов, балтийских славян, литовцев и т. д. Екатерина II изобрела версию, что Рюрик - финский князь, сын короля Финляндского, никогда не существовавшего. Спор затянулся, когда варягов назвали норманнами (Карамзин), в результате чего россияне оказались приравнены к другим народам, которыми также правили норманны, викинги. Сегодня же большинство исследователей считают, что сам Рюрик происходил из земли фризов между Рейном и Везером до устья Эльбы и являлся маркрафом (приграничным правителем) Рориком Ютландским из округа Рустрингеи (отсюда – русы), братом датского короля Харальда. И это – первый сценарий! А вот второй! Татищев начал изучать историю варягов, мысленно отталкиваясь от основной идеи тех веков – идеи Левиафана Томаса Гоббса, оправдывавшей насилие со стороны суверена тем, что в его отсутствие подданные прибегнут к еще большему насилию. Как собственно, они и описаны в ПВЛ. Это нечто вроде брака. Сам по себе человек беспомощен, обрести «пользу, удовольствие или спокойствие» не может. Следовательно, вступает в гражданское сообщество. Одно из них – брак, институт, подобный государству, основанный на договоре и осуществляющийся по свободному выбору. И в нем мужчина «от естества» властвует над женой и детьми, на том же основании стоит и монархия. Третий сценарий! Славяне с помощью Рюрика создали самодержавие, чтобы усмирить самих себя. Внутренний конфликт и годы нищеты открыли им «опасность и вред народного правления». В результате они возненавидели его и единодушно уверились в пользе самодержавия. И это уже официальная версия Николая Карамзина. И если в других странах государство создалось мечом, захватом (Франция, Англия), то на Руси – с согласия граждан, через приглашение. Классическим завершением этого нарратива стали мысли Сергея Соловьева, соединившего Рюрика с Петром Великим – по словам историка Рюрик высадился на своей ладье на том самом месте, где в 18 веке появился Петербург. Здесь началась русская история 9 века; здесь же началась ее вторая половина. Первые князья из династии Рюриковичей: мифы и реальность Четвертый сценарий касается героизации династии! Достигалось это путем максимального дистанцирования правящей элиты от низших слоев общества путем распространения мифов-нарративов, инсценирующих их отличие от простых смертных и сходство со святыми, героями и богами. Эти цели достигаются с помощью «героической истории», масса же оказывается «вне истории». Связь «героической истории», отождествляющей царей и князей с богами и богоподобными героями, явившимися извне – чуждыми и могущественными иноземцами, покорившими туземное население или же радушно принятыми ими и основавшими новый политический порядок (случай греческих царей, происходивших от богов, франкские Меровингов, варяжская теория). Их внешние атрибуты и личностные качества («длинноволосые короли», «ленивые короли»). Феномен «священной крови», чудотворцев и роль генеалогии в становлении правящих династий. Таким образом, благодаря летописным сводам рождается легендарная история, в основе которой заложены два основные структурные идеи. Мысль о преимуществах дистанцированного от населения, но предотвращающего смуты и вносящего порядок самодержавного правления. И устанавливается этот порядок по просьбе народа, неспособного покончить со внутренними раздорами. Роль летописных свидетельств в формировании «героической истории». Принятие христианства в православной версии и князь Владимир Святославич как герой сакральной истории Роль летописных свидетельств в формировании «героической истории». Принятие христианства в православной версии и князь Владимир Святославич как герой сакральной истории. Летописи — это всегда история своего народа, встроенная в священную историю, продолжение этой истории и повторение этой истории. Для нас важно то, что уникально, мы любим новости — то, что произошло только что и впервые. Для летописца, напротив, существенно то, что повторяется. Он ищет параллели происходящим перед ним событиям в сакральной истории и тем самым объясняет своим читателям, а заодно и самому себе, их скрытый от непосвященного смысл. Введение Руси в контекст священной истории христианства: Летописей выстраивает специфический образ князя Владимира Святославича до принятия им крещения. При первом появлении он: «робочич», сын рабыни Малуши; приводит варягов на Русь в борьбе за власть; блудит; ставит языческих кумиров. Данные средства применены для подчеркивания роли князя Владимира и создания образа нового героя. Летописей тонко расставляет акценты и играет на сопоставлении прошлого и настоящего через библейские мифологические аллегории. Составные элементы сопоставлений: 1.Аналогии с Авраамом (родил сына Исмаила от рабыни Агари по наставлению жены Сарры, но затем родил от нее Исаака). 2.Сравнение с Иаковом, младшим сыном Исаака. Борьба за первородство с Исавом. Несмотря на то, что Иаков рожден вторым, он будет первым, и в летописных пояснениях оговаривается, что сначала людям дан Завет Моисея – это Исав, на затем Господь даровал Новый Завет – Иакова. «Старщий будет служит младшему». Проекция на Ярополка и Владимира. Убийство брата оправдано принятием христианства. 3.Соломон – Владимир. Антитеза Владимира-язычника и Владимира-христианина. Он разгоняет своих жен и остается с принцессой Анной, «женой доброй». 4.Мотив слепоты. Владимир уподоблен Савлу, преследовавшему христиан, будущему апостолу Павлу: после видения Господа на пути в Дамаск Савл слепнет, затем прозревает и принимает крещение. То же и с Владимиром. «Разболеся очами и не видевши ничтоже». 5.Аналогия с Константином Великим. «Се есть новый Константин великого Рима». Итог: Владимир заставляет народ, живущий в заблуждении, воспринять религиозную истину, а затем устанавливает организацию церкви, вводит в употребление книги. Русская история и ее князья уподоблены героям библейской истории и вводятся в сакральный контекст истории христианства, благодаря которому на Русь принесены цивилизация и прогресс. Главный мотив – исподволь внушаемая идея о цивилизующей роли внешней силы. Ключевое слово в современной оценке — интеграция. Принятие христианства в огромной мере способствовало развитию гражданско-государственных отношений на Руси и сплочению населения, которое признавало одни ценности и одну власть. Рука об руку с развитыми монотеистическими религиями шли завоевания цивилизации, также способствовавшие интеграции населения, — прежде всего письменность. Лекция 1_2 Вопрос 2 Русь IX – XIV веков: между Западом и Востоком Порядок наследования на Руси Порядок, запущенный варягами и святым просуществовал два века, приняв вид своего рода конфедерации городов, объединенных правившими ими княжескими родами, связанными родственными узами священной династии. Русь – семейный княжеский подряд, на всех престолах сидят родственники, далекие и близкие, между которыми идет постоянный передел семейного имущества и ссоры за обладание семейными столами. К концу XII в. это хрупкое единство разваливается на части. Причина - трудности при определении форм передачи власти. Их разнообразные формы. Сын наследует отцу, но при соправителе (матери, дяде); Сын наследует отцу, но правит при помощи братьев; Брат наследует брату; Старший сын наследует отцу; Племянник наследует дяде; Приглашение на стол (вече); Завоевание престола. Страну в целом по-прежнему объединяли язык, культура, религия и родство Рюриковичей, но влияние прежней столицы, Киева, ослабло. На юго-востоке расширял свое влияние Даниил Галицкий; на северо-востоке властвовало потомство владимиро-суздальского князя Всеволода Большое Гнездо. На севере сохраняла автономность богатая торговая Новгородская республика. Но страну раздирали княжеские распри: в эпоху, непосредственно предшествовавшую монголо-татарскому нашествию, на Руси произошло около 80 междоусобных войн. Соседи Руси Ситуация осложняется наличием могущественных соседей. Византийская империя, Гнезненская Польша, Ливонский орден, Литовское княжество, Волжская Булгария, Печенеги, Половцы, Монголы. Степь в истории Руси. Главный сосед – Византия. Говоря о контактах Византии и Руси, всегда следует помнить, что между ними пролегала огромная и очень опасная степь, в которой господствовали сначала хазары, потом печенеги, потом половцы, потом татары. О том, с какими ужасающими трудностями осуществлялся транзит торговых караванов по Днепру, подробно рассказывает император Константин Багрянородный в своем трактате «Об управлении империей». Он называет путешествие русов «мучительным и страшным, невыносимым и тяжким» — явно с их собственных слов: их ждал долгий сплав по Днепру, через многочисленные пороги, вокруг которых челны нужно было перетаскивать на руках, под непрерывными налетами степняков; а ведь обратный путь был еще труднее — вверх по течению Днепра. В Х — первой половине XIII столетия Русь являла собой пространство, куда более открытое для межэтнических, межкультурных и межконфессиональных контактов, чем, скажем, Русь московского периода. История ее взаимодействия с восточными и западными соседями продолжает пополняться и уточняться. Вот, например, один аспект, лингвистический. Знаменитая реплика из «Поучения» Владимира Мономаха, где князь, наставляя своих сыновей, говорит, что его отец, Всеволод Ярославич, «дома сидя», знал пять языков. Свидетельство это, кстати говоря, представляет собой своеобразный ребус, ведь Мономах не уточняет, какие именно это были языки. Часть этой загадки разгадывается относительно просто: можно практически не сомневаться, что среди этих пяти был некий скандинавский, или древнесеверный, язык. Достаточно вспомнить, что матерью Всеволода была шведка Ингигерд (Ирина), при дворе его отца рос Магнус, сын Олава Святого, впоследствии ставший королем Норвегии, воспитателем же Всеволода был, если верить патерику, варяг Шимон. Византийский брак Всеволода позволяет предположить, что он владел греческим. Итак, древнесеверный язык и греческий наверняка входят в эту пятерку, дальнейшая же реконструкция лингвистического списка едва ли окажется столь однозначной. Быть может, третьим языком был венгерский, ведь при Ярославе Мудром долго жил не только Магнус Добрый, но и наследник венгерской короны, будущий муж Всеволодовой сестры. Не мог ли быть в этом списке и польский язык, звучавший при дворе Изяслава, старшего брата Всеволода, женатого на польской принцессе Гертруде? Быть может, он знал один из тюркских языков, на котором говорили соприкасавшиеся с Русью кочевники. Это тем более возможно, поскольку именно при жизни Всеволода Ярославича эпоха печенегов для Руси сменяется эпохой половцев. Соответственно, русским князьям и их подданным предстояло научиться как-то взаимодействовать с этой новой могущественной силой. Из тех же летописных источников мы узнаём, что уже к концу XI столетия Рюриковичи вступают в брак с представительницами половецкой знати, а с начала XII века складывается обычай, когда князья-отцы устраивают такие браки для своих юных или даже малолетних сыновей. За столетие с лишним таких матримониальных союзов заключается больше, чем междинастических браков с венграми, чехами или скандинавами; с половцами в этом отношении могут соперничать лишь правящие семьи Польши. Естественным образом княжичи, рожденные в подобных браках (например, Андрей Боголюбский или киевский князь Всеволод Ольгович), были наполовину половцами. Это нисколько не портило их династической карьеры — напротив, обеспечивало, как и планировали их отцы, поддержку со стороны степных родственников, будь то дед или кузены. С этой половецкой родней русские князья то и дело обменивались посольскими визитами и подарками, справлялись о здоровье друг друга и, конечно же, договаривались о военной помощи. Как произошло накануне битвы при Калке, которая обернулась для Руси гибелью. Это показывает история Калкинской катастрофы 1223 г., когда князь Галицкий Мстислав Удатный не смог отказать своему тестю, половецкому хану Котяну, обратившемуся к нему за помощью в связи с появлением с востока нового сильного врага – монголов. Склонив на свою сторону еще двух Мстиславов, черниговского и киевского, Мстислав Удатный с Котяном во главе коалиционной армии вышли приближавшимся войскам под командованием Субэдей-багатура и потрепели тяжелое поражение. Русско-монгольский синтез. Характерные черты монгольской модели властвования и ее влияние на русские образцы. Монгольские завоевательные походы, с одной стороны, представляли собой глобальную геополитическую и гуманитарную макрокатастрофу, в результате которых была уничтожена почти одна десятая часть жителей Евразии. Такого масштаба влияния «машины войны» человечество не испытывало за всю свою историю. При этом монголы создали огромную и достаточно прочно управляемую империю, протянувшуюся от Тихого океана до Атлантики. На пике могущества, в 1300 г., эта держава простиралась на территории в 24 млн квадратных км, население же достигало 110 млн. Монголы сумели впервые объединить Китай, создать мощную сеть торговли по всей Евразии и использовала передовые технологии – порох, навигационные приборы, бумагу. Великолепная система логистики: ямская система (слово «ям», русское «ямщик» отсюда), регулярная конно-почтовая система, станции находились на расстоянии примерно 30 км одна от другой. Преодолевали до 300 км в день. Отметим особенности этой функциональной и целеустремленной к захвату территорий системы. Степной народ, словно созданный для войны. В чем его феномен? Одно из объяснений – невероятно тяжелые условия выживания в условиях природной среды Монгольской степи (бесприютные дикие края, зимой стужа до 40 градусов; летом все выгорало и до 40 градусов). Три главных условия выживания: добывать пищу, защищаться от сильных, нападать на слабых! Выживали сильнейшие, неприхотливые, физически крепкие, не обремененные сантиментами люди. Безжалостный естественный отбор: род, неспособный добыть пропитание и защищать свои стада погибал. Невероятная выносливость, могли обходиться без пищи. Диета монголов: только мясо и молочные продукты. Выделение одного рода – Чингизидов. Особенность монгольской генеалогии как генеалогии экзогамной (нельзя выйти замуж или жениться за «своего») и агнатной (имеющим общего предка). Достояние монгольского рода и «народ-государство». Генеалогия как инструмент регулирования социальных связей. Монгольская держава – держава военных. Все монголы, избранный народ, служители державы, сама империя уподоблялась армии. Жесткая структура подчинения, наказаний и ответственности. Монгольские воины виртуозно владели арканом, были вооружены саблями и копьями со специальными крюками, позволявшими выдергивать врага из седла, но главным образом полагались на короткие луки, пробивавшими доспехи, с которым не мог сравниться даже знаменитый английский длинный лук. Еще одно преимущество – несравненные монгольские лошади, низкорослые, брюхастые, мохнатые, невероятно выносливые, способные поедать любую растительность. Войско делилось на тумены – десятитысячные корпуса, тысячи, сотни и десятки. Новизна в том, что в одном подразделении служили представители разных родов, соединенные круговой порукой и общей ответственностью. Прежняя лояльность, основывавшаяся на кровном родстве дополнялась лояльностью по отношению к властителю. Стратегия монгольского войска строилась на четырех принципах – управляемость, связь, мобильность и согласованность. Меритократия, при которой знатность и даже этническое происхождение ценились не меньше, чем деловые и воинские качества. В ходе завоевательных походов монгольское войско 1210 – 1230 х годов завоевало территории империи Цзинь, разгромило мощнейшее Хорезмское царство, а в 1237 – 1240-х годах, пройдя через русские земли, продвинулось в Европу и достигло берегов Адриатики, создав гигантскую по охвату империю. Еще при жизни Чингизхана созданное им государство разделилось на четыре улуса, своего рода вице-королевства. История Руси будет связана с улусом старшего сына Джучи, получившего обширные степи к северу и западу от Аральского моря, т. н Золотую Орду, формально являвшуюся вассалом великих ханов, сидевших в Каракоруме, столице Монгольской империи, но с 1260-х годов превратившейся в самостоятельное государство. Монгольская империя использовала в своей экспансии две основных модели управления завоеванными территориями — прямое управление, через утверждение собственной администрации на завоеванной земле, и управление через местных правителей: когда сохраняются местные князья, и через их посредство осуществляется господство. Государство Джучидов и Северо-Восточная Русь. Зависимость русских князей от монголов выражалась в утверждении их ханами на княжеских столах путем выдачи грамот-ярлыков на княжение, в выплате податей (главной из которых был подушный налог, называемый на Руси «выходом») и обязанности русских князей оказывать ханам военную помощь (правда, эта обязанность прослеживается только до середины XIV века, позже таких фактов не было). Ярлыки на княжение были действенным средством держать русских князей в повиновении, потому что давали возможность поддерживать между ними конкурентную борьбу за власть; правители Орды стремились не допускать чрезмерного усиления одних князей за счет других. При этом в разных русских землях (а Русь в середине XIII века не представляла собой единства, существовало более десятка фактически самостоятельных государств, «земель») во второй половине XIII века отмечаются неодинаковые варианты властвования монгольских правителей. В наиболее жесткие условия была поставлена Киевская земля, поскольку Киев, сохранявший вплоть до нашествия Батыя статус общерусской столицы, хотя и номинальный, рассматривался завоевателями как главный город всей Руси. Здесь было обложено данью все мужское население независимо от возраста, для контроля над сбором дани в Киеве был посажен монгольский чиновник — баскак. Ненамного более мягкий режим был установлен для Северо-Восточной Руси — Суздальской земли, где обложение данью коснулось только взрослого мужского населения, а баскачество хоть и существовало, но было отменено достаточно скоро, к концу XIII века. Относительно более мягкие формы зависимости отличали земли, находившиеся на периферии завоеванной монголами в Восточной Европе территории, — Новгородскую (северо-запад Руси) и Галицко-Волынскую (юго-запад Руси). Здесь не вводился институт баскачества, а дань с самого начала собиралась самими русскими князьями, а не ордынскими сборщиками. Но надо сказать, что такой порядок с конца XIII века установился и в Северо- Восточной Руси — там тоже дань стали собирать сами местные князья. Лекция 1_3 Вопрос 3 «Собирание русских земель» и феномен Московского 1.Ярлык на великое Владимирское княжение и феномен Московского княжества. Что касается политической структуры, то если накануне нашествия на Руси существовало более десятка «земель» — самостоятельных политических образований, то к концу XV века, когда прекратилась власть Орды над Северо-Восточной Русью, на их месте мы видим фактически всего два государства, причем очень крупных по размерам: это Великое княжество Московское (включившее в себя северные и восточные русские земли — Суздальскую, Новгородскую, часть Смоленской и Черниговской) и Великое княжество Литовское, в состав которого вошли западные и большая часть южных русских земель. Если до нашествия пределы земель были стабильными, то в ордынскую эпоху происходит, таким образом, крупномасштабный территориальный передел, и карта русских земель Почти вся северная и восточная Русь находилась во владении потомков Всеволода Большое Гнездо – его внуков и правнуков. Возникают все новые княжества, которые становятся все более влиятельными, собирают вокруг себя союзников и вступают в борьбу за первенство. Одним из них стало Московское княжество, на престоле которого обосновались самые младшие из его потомков владимирских князей. Благодаря деятельности сына князя Александра Невского Даниила и его сыновей Юрия, погибшего в Орде в 1325 г., и Ивана, получившего прозвище Калита (Кошель), Москва становится одним из центров притяжения русских земель. Рост Московского княжества, разумеется, не был случайным и одномоментным событием. Среди причин возвышения Москвы историки выделяют выгодное стратегическое и экономическое положение, демографический подъем, связанный с тем, что население Руси бежало в эти сравнительно безопасные места от монголов, а также человеческий фактор, касающийся московских князей – изворотливых, хитрых, честолюбивых и амбициозных, идущих на любые средства ради достижения своих целей. А главной из них являлось овладение Владимирским великим княжением. К тому моменту, когда от «Черной смерти» умерли князь Семен Иванович, его сыновья, а затем князь Иван Иванович Красный и на престол вступил 9-летний Дмитрий Иванович (Донской), великое княжение никому из русских князей не принадлежало: оно контролировалось Ордой, которая не допускала превращения Владимирского княжения в наследственное. Только услужливый и покорный князь мог пользоваться этими землями и титулом - становился руководителем внешней политики, возглавлял объединенные вооруженные силы, собирал «выход», дань, в пользу Орды. Краеугольным событием стал 1375 г., когда Москва заставила своего главного соперника, Тверь, призвать себя «молодшим братом». С этого момента московский князь мог претендовать на великое княжение Владимирское, которое становилось наследственным для потомков Ивана Калиты. Наметился процесс превращение князей-соперников в князей, видевших службу одной и единственной силе на Северо-Востоке Руси – Москве. Но главная сила – Орда. К этому моменту Москва превратилась в обширную, богатую державу. Выросли новые поколения русских людей, не ведавшие ужаса перед несокрушимой татарской конницей, да и сам миф о непобедимости монголов после допущенных ими поражений, в том числе и от русских ратей, серьезно поколебался. Орда же, из-за начавшихся гражданских войн, «великой замятни», ослабла. Но даже несмотря на эти моменты, влияние Орды не исчерпывалось только в военно-стратегическими аспектами. Не меньшую важность составляли вопросы династийно-политические, в частности принцип Чингизидов, с которым вынуждена считаться и который постепенно перенимает Москва. Твердой власти не стало, ханы убивали и травили друг друга в борьбе за трон. Огромным влиянием пользовался там темник (командир тумена, конной дивизии) Мамай. Когда у власти был его тесть хан Бердибек, он фактически руководил армией. Но ханом не был, и не мог стать никогда по причине того, что не был чингизидом, потомком Чингисхана. Он создал свою, могущественную Мамаеву Орду в Крыму, стал властелином громадных пространств, командующим огромной армии, диктуя свою волю и Москве, и Рязани, и Золотой Орде, и в чем-то даже Ягайло, великому князю Литвы. Но для Москвы Мамай являлся таким же вассалом верховного хана, т. е был равен по иерархическому рангу князю Дмитрию. Подчиниться Мамаю – значило для Москвы уронить авторитет. (Новгородская летопись – «разгордеся, мне себя ака царь»). Тохтомыш же был Чингизидом. Ему платить «выход» было незазорно. По мере же ослабления Чингизидов и развала империи Джучидов принцип Чингизидов становится принципом самой Москвы. Орда между тем распадалась. Спустя полвека после описываемых событий, на ее территории расположились Казанское, Астраханское и Сибирское ханство, Ногайская Орда, Узбекское и Казахское ханства, Власть Орды над Русью надломилась, и Москва все чаще отказывалась отправлять в Орду ежегодный «выход», оставляя его себе, пока в 1480-х годах не прекратила это делать окончательно. Собственно татаро- монгольское владычество превратилось в фикцию, к 1462 г. сын Василия II Иван III принял власть над Московским престолом, даже не подумав испросить ханского разрешения или хотя бы его одобрения, получив, таким образом, от отца страну как получали родовую вотчину. Масштаб и скорость, с которыми Иван III принялся насильственно «собирать» земли, впечатляют. Около 1464 г. было присоединено Ярославское княжество, в 1471–1478 гг. — Великий Новгород, в 1472-м — Пермь, в 1474-м — Ростов, в 1485-м — Тверь, в 1489-м — Вятка, в 1500-м — Югорская земля (район Печоры — Урала, населенный ханты, манси, ненцами и самоедами). В 1503 г., после победы в русско-литовской войне, к России отошли Северские земли. Всего во время правления Ивана III подвластная ему территория выросла более чем в шесть раз (с 430 тысяч квадратных километров до 2800 тысяч). Территориальный рост сопровождался созданием общерусского аппарата управления и общерусского Судебника (1497). Успешной была и внешняя политика: Россия в 1480 г. свергла татарское иго, выиграла две войны с Литвой (1487–1494 и 1500–1503), одну войну с Ливонским орденом (1500–1503). В 1487 г. под протекторат России попала Казань. Именно при Иване III налаживаются постоянные дипломатические отношения России как единого суверенного государства с европейскими державами: в 1491 году — со Священной Римской империей, в 1493-м — с Данией, в 1496-м — с Турцией Хронологически достижение Русью независимости наложилось на общеевропейские тенденции: примерно в то же время монархи Франции, Испании, Англии, Польши после долгих кровопролитных войн подавили сопротивление крупных полунезависимых феодалов и подошли к созданию больших централизованных государств. 2. Типология властных конфликтов в Московском княжестве И в этом вопросе вновь на первый план выдвинулся династийный аспект. Дело в том, что прямые потомки великого князя московского, а затем владимирского и московского Ивана Калиты делили между собой московский трон, а после смерти Ивана Ивановича Красного в 1359 году и вплоть до смерти последнего представителя рода, царя Федора Ивановича, в 1598 году основным принципом наследования трона был майорат: великим князем и царем становился старший сын предыдущего великого князя. Принципа московского первенства уже никто всерьез не оспаривал, но возник другой конфликт – не где, а кто: какой ветви сложившейся правящей династии достанется верховная власть. То есть разлад носил внутрисемейный характер. Вопрос заключался в том, что ранее московское государство представляло собой конгломерат автономных удельных княжеств. После смерти московского князя по оставленному им завещанию сыновья получали свою долю наследства, вотчину, в которой чувствовали себя полновластными хозяевами. Постепенно Москва начала прибирать к своим рукам и удельные структуры, ведя дело к полноценному единоначалию, при котором младшие князья из полунезависимых превращались в слуг монарха. Хотя принцип старшинства при занятии престола нарушался неоднократно (в частности, при вступлении на престол Юрия Звенигородского в 1433 году и Василия III, отца царя Ивана, в 1505 году) и приводил к острым политическим кризисам, соблюдение этого принципа выставлялось как обязанность даже для нарушителей. В 1430-е годы Василий II Московский в споре за великокняжеский престол со своим дядей Юрием Галицким и двоюродными братьями, Василием Косым и Дмитрием Шемякой, несмотря на возраст, отстаивал свое первенство и главенство старшинством и майоратом. И этот обьединительно-организующий процесс все труднее было остановить. Верхушке русского общества было выгодно, чтобы власть переходила не к боковым династическим ветвям, а от отца к старшему сыну. Это не ломало складывающуюся иерархию и позволяло избегнуть лишних потрясений. Страна желал стабильности и предсказуемости, и подобный запрос могла выполнить только наследственная самодержавная монархия. 3. Формирование московской государственности Учения об имперской власти были почерпнуты в русской книжной традиции прежде всего из церковной книжности, и светская мысль пользовалась древнерусским и европейским наследием, укрепляя свои исторические основания. В русских землях XV века повсеместно признавались два царства, сохранявшие верховенство над Русью, в том числе и над Москвой. Одно из них — древнее Ромейское (Римское), Второй Рим, то есть Византия, во главе с царствующей там династией Палеологов. Второе, посланное Богом в наказание и порабощение, — Орда, которую в конце XVI века вспоминали как Золотую Орду. Орда была кочевой империей с исконной столицей в Каракоруме, но на конец XV века фактическая столица находилась в городе Сарай на Волге. Обе империи в относительно короткий исторический промежуток рухнули, открыв для московских книжников богатый ресурс для формирования идеологии нового царства. Еще одним важным событие, имевшим огромное значение для русской истории, стал выход московской митрополии из-под контроля константинопольского патриарха. Парадоксально, независимостью русская православная церковь оказалась обязана туркам- османам, победившим Византию и захватившим Константинополь. Первым шагом к этому стало заключение Флорентийской унии 1439 г., когда из-за угрозы турок греческий патриарх признал верховенство Святейшего престола, фактически подчинился папе Римскому, что привело к расколу в православии. Капитуляция перед Римом Византию не спасла. В 1453 г. Константинополь пал под ударами султана Мехмеда Константинополя занял Стамбул, центр новой могущественной азиатской империи. Москва прекрасно использовала эти обстоятельства, психологически оказавшись хорошо подготовленной к тому, чтобы взять на себя роль преемницы Константинополя и начать борьбу за судьбы символического наследия Восточной Римской империи. В 1472 г. Иван III женится на византийской принцессе Софии Палеолог, племяннице последнего византийского императора Константина XI Палеолога. Этот брак и случившееся двадцатью годами ранее падение Византийской империи, а также фактическая автокефалия Русской церкви — серия этих событий приводит к тому, что московский правитель провозглашает Московскую Русь наследницей Византии, оплотом вселенского православия. София Палеолог привезла на Русь щедрое приданое. После венчания Иван III принял в герб византийского двуглавого орла - символ царской власти, поместив его и на своей печати. Две головы орла обращены на Запад и Восток, Европу и Азию, символизируя их единство, а также единство («симфонию») духовной и светской власти. Собственно же приданым Софьи была легендарная «либерия» – библиотека, привезенная будто бы на 70 подводах (больше известная как «библиотека Ивана Грозного»). Она включала в себя греческие пергаменты, латинские хронографы, древневосточные манускрипты, среди которых были неизвестные нам поэмы Гомера, сочинения Аристотеля и Платона и даже уцелевшие книги из знаменитой Александрийской библиотеки. Увидев деревянную Москву, обгоревшую после пожара 1470 года, Софья испугалась за судьбу сокровища и на первое время спрятала книги в подклет каменной церкви Рождества Богородицы на Сенях – домовой церкви московских великих княгинь, построенной по приказанию святой Евдокии, вдовы Дмитрия Донского. А собственную казну, по московскому обычаю, положила на сохранение в подпол кремлевской церкви Рождества Иоанна Предтечи - самой первой церкви Москвы, стоявшей до 1847 года. По преданию, она привезла с собой в подарок мужу «костяной трон»: его деревянный остов весь был покрыт пластинами из слоновой и моржовой кости с вырезанными на них сюжетами на библейские темы. Этот трон известен нам как трон Ивана Грозного: царь именно на нем изображен скульптором М. Антокольским. Софья привезла с собой и несколько православных икон, в том числе и, как предполагают, редкую икону Божией Матери «Благодатное Небо». А после свадьбы Ивана III в Архангельском соборе появилось изображение византийского императора Михаила III, родоначальника династии Палеолог, с которой породнились московские правители. Так утверждалась преемственность Москвы Византийской империи, а московские государи представали наследниками византийских императоров. Независимость Московской Руси олицетворял новый Кремль олицетворял. Из Италии в Москву были приглашены зодчие для украшения дворца и столицы. Были возведены стены и башни Кремля, Успенский и Благовещенский соборы, Грановитая палата, Теремной дворец.. Около 1490 г. изображение венценосного двуглавого орла впервые появилось на парадном портале Грановитой палаты. Византийская концепция сакральности императорской власти прямо повлияла на введение Иваном III «богословия» («Божьей милостью») в титуле и в преамбуле государственных грамот. Заключение. Московия, а с нею Россия унаследовала великую монгольскую мечту об объединении Евразии от океана до океана. За долгий период IX – XV вв. Русь прошла непростой путь, превратившись из Древней Руси, а затем древнерусского конгломерата разрозненных княжеских территорий, объединенных единой правящей династией, к Московскому, а затем Российскому государству. Специфической формой новой государственности стало самодержавие, унаследовавшее властные традиции Восточной Римской империи и Монгольской державы. Вознесение монарха на недостижимую высоту – один из краеугольных камней этой новой системы власти, «азиатскости», дополняемый сакрализацией государства как некоей сверхценности, высшей идеи. Очень важным качеством этой системы стала жесткая вертикальность и удароустойчивость всей конструкции, способность к мобилизации всех ресурсов и национальных сил в момент большой опасности. Едва окрепнув, Московия, новая христианская империя, начнет двигаться по сложному пути развития, приняв на вооружение механизмы имперской экспансии и расширения вширь. |