курсовая по литературе. курсовая 2 курс. Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования новосибирский государственный педагогический университет
 Скачать 62.7 Kb.
|
|
Министерство образования и науки РФ ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ «НОВОСИБИРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ» ИНСТИТУТ ФИЛОЛОГИИ, МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ И ПСИХОЛОГИИ КАФЕДРА РУССКОЙ И ЗАРУБЕЖНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ, ТЕОРИИ ЛИТЕРАТУРЫ И МЕТОДИКИ ОБУЧЕНИЯ ЛИТЕРАТУРЕ СООТНОШЕНИЕ РЕАЛЬНОГО И ФАНТАСТИЧЕСКОГО В ЦИКЛЕ ПОВЕСТЕЙ Н.В. ГОГОЛЯ «ВЕЧЕРА НА ХУТОРЕ БЛИЗ ДИКАНЬКИ» Курсовая работа по дисциплине: Спецсеминар по литературе Выполнил студент группы 205 А.Ф. Шефер ______________________ (подпись, дата) Специальность / направление подготовки 44.03.01 Педагогическое образование Специализация / профиль Филологическое образование Форма обучения очная Научный руководитель: Кандидат филологических наук, доцент кафедры русской и зарубежной литературы, теории литературы и методики обучения литературе О.А. Фарафонова. ______________ (подпись) _____________ (оценка) «___» ________ 20__г. Новосибирск 2016 СОДЕРЖАНИЕ Введение…………………………………………………………………………..... Глава 1. Черты фантастического в литературном контексте…………………… §1. Понятие о мотивах фантастики в русской литературе XIX века………… §2. Фантастика в произведении Н.В. Гоголя «Вечера на хуторе близ Диканьки» с точки зрения отечественных литературоведов………………….... Глава 2. Чертовщина в текстах повестей цикла «Вечера на хуторе близ Диканьки»………………………………………………………………………….. §1. «Сорочинская ярмарка»……………………………………………………….. §2. «Вечер накануне Ивана Купала»……………………………………………... §3. «Ночь перед Рождеством»…………………………………………………… Заключение…………………………………………………………………………. Список использованной литературы……………………………………………... ВВЕДЕНИЕ Актуальность исследования. В раннем творчестве Н.В. Гоголя присутствие мистических мотивов является довольно актуальным. Ярким примером является сборник повестей «Вечера на хуторе близ Диканьки». В последующем творчестве писателя, а также его последователей, довольно распространены мотивы фантастики, вписанные в рамки реального времени. Данный прием также находит место в современной литературе. Для того, чтобы понять каково соотношение мистических и реальных мотивов в сборнике «Вечера на хуторе близ Диканьки», необходимо проследить их использование на разных уровнях, а именно, в пространственной организации, временной организации и специфике персонажей. Объект и предмет исследования. Объектом исследования в данной работе является поэтика повестей, входящих в цикл «Вечера на хуторе близ Диканьки». Материал исследования – сборник повестей Н.В. Гоголя «Вечера на хуторе близ Диканьки». Предмет исследования – место реальных и фантастических мотивов в данном произведении. Цель и задачи исследования. Цель исследования: определить смысл использования черт фантастического в контексте реальности. Задачи исследования: 1) Изучить научную литературу, посвященную творчеству Н.В. Гоголя. 2) Выявить наличие реальности в категориях пространства, времени и системе персонажей. 3) Найти черты фантастического в вышеперечисленных направлениях. 4)Определить механизм взаимодействия реального и фантастического в повестях. Структура работы. Курсовая работа состоит из двух глав – теоретической и практической. В первой главе рассматриваются точки зрения исследователей и критиков по данной теме. Во второй главе на основе сравнения и сопоставления приведенных точек зрения проводится сравнительно-сопоставительный анализ реальных и мифологических мотивов в произведении. ГЛАВА 1. ЧЕРТЫ ФАНТАСТИЧЕСКОГО В ЛИТЕРАТУРНОМ КОНТЕКСТЕ §1.ПОНЯТИЕ О МОТИВАХ ФАНТАСТИКИ В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ XIX ВЕКА В русской литературе XIX века было довольно распространено использование фантастических мотивов. Попробуем разобраться, каково значение слова фантастика в данном случае. Например, литературный энциклопедический словарь дает следующее определение фантастики: «Фантастика – разновидность художественной литературы, в которой авторский вымысел от изображения странно-необычных, неправдоподобных явлений простирается до создания особого – вымышленного, нереального, «чудесного» мира.»[1986,461]. Каждый автор в своем произведении, содержащем элементы фантастики, пытается обратиться к той стороне человеческой души, которая называется «скрытой». В открытом поведении человека редко можно увидеть его веру в существование ирреальных сил, но если добраться до «скрытой» части, то можно ощутить ту самую веру в существование мифологических мотивов. Также, можно предположить, что художественный эффект фантастического достигается непосредственно за счет резкого нарушения обыденного уклада жизни, существенных изменений традиционных правил и закономерностей. В своей диссертации Чернышова Е.Г. обозначила, что «автор заставляет читателя балансировать на границе между «верю» и «не верю», «принимаю» и «не принимаю» [2000, 6]. Исходя из вышесказанного, можно задуматься о том, как происходит взаимодействие «реального» и «фантастического» в пределах одного произведения. Немецкий писатель Жан – Поль (Рихтер) в своей работе «Приготовительная школа эстетики» представил четкую типологию взаимодействия «реального» и «фантастического» : Первое - «Материальный способ взаимоотношения реального и фантастического заключается в рациональном дезавуировании чудесного(«расколдовать чудо»). Второе - «Чудесное идеальное» возникает тогда, когда авторы не объясняют своих чудес, а только выдумывают их». И третье – «Истинный» способ заключается в том, что «поэт не разрушает чуда < . >, и не оставляет его противоестественно в пределах физического мира» [1981,75-76]. Ю.В. Манн, анализируя эволюцию становления гоголевской фантастики, представляет свою типологию русской фантастики: «завуалированная» и «открытого типа». Вот как он их охарактеризовал: «Создавалась и поддерживалась завуалированная фантастика с помощью широкой и разветвленной системы поэтических средств»; «Наиболее характерно, что повествование о фантастическом часто переводится в форму слухов и предположений. К форме слухов нужно прибавить еще форму сна. Сон, который, начиная с античных времен, создавал в произведении ситуацию «другой жизни», вместе с тем призван был у романтиков замаскировать ее ирреальную природу. То, что является во сне, в отношении своего источника остается проблематичным» [2007,57]. Обратимся к диссертации кандидата филологических наук Семисбратовой И.В., которая в своей работе рассматривает тип фантастики XIX века как : 1) фантастика как сказочная реальность («Вечера на хуторе близ Диканьки», «Вий» Н.В. Гоголя); 2)фантастика как психологическая фикция («Пиковая дама» А.С. Пушкина, «Портрет» Н.В. Гоголя); 3)фантастика как литературная условность(«Нос» Н.В. Гоголя, сказки В.Ф. Одоевского). В следующем разделе рассмотрим более подробно наличие фантастических мотивов в произведении Н.В. Гоголя «Вечера на хуторе близ Диканьки». §2.ФАНТАСТИКА В ПРОИЗВЕДЕНИИ Н.В. ГОГОЛЯ «ВЕЧЕРА НА ХУТОРЕ БЛИЗ ДИКАНЬКИ» С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ОТЕЧЕСТВЕННЫХ ЛИТЕРАТУРОВЕДОВ В истории русской литературы Николай Васильевич Гоголь считается одним из самых таинственных писателей, творчество которого насквозь проникнуто фантастикой. Цикл повестей «Вечера на хуторе близ Диканьки» - прямое доказательство вышесказанному. Н.В. Гоголь описывает обычную, бытовую жизнь на одном из хуторов, мастерски вписывая в нее жизнь вымышленную. Автор соединяет в одном сюжете два мира: мир реальный и фантастический. Невольно напрашивается вопрос: «Каково соотношение между миром реальным и миром фантастическим в данных повестях?» Существует немало исследований и точек зрения по данной теме. Для начала рассмотрим точку зрения исследователя В. Гиппиуса, который пытается объяснить, что могло заставить Гоголя соединить два противоположных мира в одно целое. «… Гоголь не отразил реальной действительности в своих «Вечерах на хуторе близ Диканьки» не только потому, что плохо знал ее, что наблюдал ее больше с барского крыльца, но и потому, что воспитывался в традициях романтической литературы, воспитывался на балладах Жуковского, повестях Тика, Вашингтона Ирвинга, отчасти Гофмана,…» [1994,29], которые, по мнению исследователя и могли подтолкнуть Гоголя к идее включения фантастических мотивов в реальную действительность. Далее Гиппиус поясняет: «Гоголь примыкает к этому жанру; больше того – в его повестях можно предполагать реминисценции из повестей его предшественников – алая свеча и кровавый свет в комнате ведьмы у Погорельского отзывается в Басаврюке и его кровавых цветовых эффектах, путешествие героя «Пропавшей грамоты» в ад восходит к путешествию в ад героя Олина, поиски клада в Иванову ночь с тем же страшным эффектом – таинственным «хохотом» - изобразил Сомов в «Кикиморе» того же Сомова есть кошка с железными когтями («Майская ночь»), даже начальная фраза «Вечеров» близка к началу Сомовского «Оборотня».[1994,30]. Можно предположить, что под влиянием указанных авторов, Гоголь создал свой жанр – фантастическую повесть, сюжет которой повествует о том, что было на самом деле, но описывается в фантастическом ключе. О том, что может быть интересным в соотнесении этих двух миров друг с другом, писали и другие исследователи. Например, советский литературовед Г.Н. Поспелов придерживался такой позиции: «…Грицько и его приятели из «Сорочинкой ярмарки» не знают уже вообще ничего чудесного. Кроме собственной своей храбрости и смекалки. Теперь чудесное осталось лишь в легенде о «красной свитке», которой можно напугать глупых стариков, чтобы получить от них согласие на свадьбу дочери»[1953,46]. Г.А. Гуковский в своей работе «Реализм Гоголя» пишет об основной идее создания цикла «Вечера на хуторе близ Диканьки»: « … эта книга не столько о реальности объективного, сколько о реальности того, кто мыслит, мечтает, творит свободно и радостно мир как отпечаток своего духа. Но этот мечтающий и творящий дух – уже не индивидуальность, не личность, даже не личность национально окрашенная, а нечто реально объемлющее личность, народное» [1959, 29]. Манн Ю.В. писал: «Подчеркнем с самого начала особенность нашего подхода к проблеме: нас интересует, во-первых, именно парность категорий «реальное» и «фантастическое», род их взаимоотношения и отталкивания. И во-вторых, мы берем названные категории не в плоскости философских взглядов и мировоззрения автора(исследования этого мировоззрения – особая задача), а как опорные пункты его художественного мира, моменты структуры его произведений – то есть как художественные оппозиции»[2007,54]. Далее, Манн более подробно описывает присутствие черт фантастического непосредственно в интересуемых нас повестях: «В произведениях о «прошлом» (их шесть: пять повестей из «Вечеров» - «Пропавшая грамота», «Вечер накануне Ивана Купала», «Ночь перед Рождеством», «Страшная месть», «Заколдованное место», а также «Вий») фантастика имеет общие черты. Общие, несмотря на то, что в одних произведениях (например, в «Заколдованном месте») фантастика пронизана иронией, несколько шаржирована, а в других (в «Вии», «Страшной мести») – дана вполне серьезно. Высшие силы открыто вмешиваются в сюжет. Во всех случаях – это образы, в которых персонифицировано ирреальное злое начало: черт или люди, вступившие с ним в преступный сговор. Фантастические события сообщаются или автором- повествователем, или персонажем, выступающим основным повествователем( но иногда с опорой на легенду или на свидетельства предков – «очевидцев»: деда, «тетки моего деда» и т.д.)» [2007, 65]. Иначе исследователь отзывается об остальных повестях цикла: «Сорочинская ярмарка» и «Майская ночь или утопленница». Здесь он упоминает о двух формах представления фантастического в литературе: форма сна и форма слуха, которые не включают в себя прямых доказательств присутствия демонических сил. О «Сорочинской ярмарке» Манн пишет: « В V главе сообщается об уговоре Грицько с цыганами, которые обещали помочь ему заполучить Параску. Поэтому описываемые затем уже от лица повествователя странные события могут быть восприняты как проделки цыган, запугивающих Черевика. Последующая реплика цыгана – «Что, Грицько, худо мы сделали свое дело?» - укрепляет это предположение»[2007,65]. Здесь необходимо упомянуть, что данный литературовед соглашался с позицией предшественника Поспелова, которая была приведена выше. Но далее Манн Ю.В. начинает сомневаться в остальных чудесных проделках цыган: «О, если бы дело обстояло так просто… После договора Грицько с цыганами происходят следующие события: в окно выставилась «страшная свиная рожа»; Хивря подает Черевику вместо рушника «красный обшлаг свитки»; у Черевика вместо коня к узде оказывается привязанным «красный рукав свитки» (не свитка целиком, а именно рукав; это очень важно, так как Черевик только что подумал об этом рукаве: «Неугомонен и черт проклятый: носил бы уж свитку без одного рукава»); далее хлопцы ловят и вяжут Черевика как вора, укравшего у Черевика (то есть у самого себя) кобылу. Трудно представить себе, как конкретно выразилось участие цыгана в каждом из этих чудес…»[2007,65]. Тут же Манн Ю.В опирается на мнение критика Н. Котляревского : «Мог ли цыган так хитро спрятать все нити своей интриги и «чудесного» вмешательства в ход сватовства парубка – это остается на совести автора…»[Котляревский,1915]. Однозначного мнения по поводу выявления фантастических мотивов в повести «Сорочинская ярмарка» найти не удалось, одни исследователи считают, что все «ирреальное» происходит от рук цыган, другие придерживаются мнения, что фантастика есть, но слишком хорошо скрыта в реальной действительности, что по-другому Манн называет «завуалированной или неявной» фантастикой. Далее, обратимся непосредственно к системе персонажей. В цикле повестей «Вечера на хуторе близ Диканьки» представлена система персонажей, которую можно условно разделить на несколько групп: «человек» - «демон». Начнем рассмотрение характеристики одного из главных героев цикла – чёрта, присутствие которого можно найти почти в каждой повести. Г.А. Гуковский в своей работе «Реализм Гоголя» описывает черта из «Ночи перед Рождеством», как плутоватого и вороватого шельму, а также в качестве соперника людей в любовных исканиях по отношению к ведьме – Солохе. [1959, 56]. Д.С. Мережковский писал: «В религиозном понимании Гоголя черт есть мистическая сущность и реальное существо, в котором сосредоточилось отрицание Бога, вечное зло. Гоголь, как художник, при свете смеха исследует природу этой мистической сущности; как человек, оружием смеха борется с этим реальным существом: смех Гоголя - борьба человека с чертом» [1991,213]. К тому же, Мережковский делает некоторый вывод о роли черта в ранних повестях Гоголя: «Гоголь первый увидел черта без маски, увидел подлинное лицо его, страшное не своей необычайность, а обыкновенностью, пошлостью; первый понял, что лицо черта есть не далекое, чуждое, странное, фантастическое, а самое близкое, знакомое, вообще реальное «человеческое, слишком человеческое» лицо, лицо толпы, лицо «как у всех», почти наше собственное лицо в те минуты, когда мы не смеем быть сами собою и соглашаемся быть «как все».[1991,214-215] Ю.В. Манн также замечает по поводу смеха Гоголя, как о способе одоления черта: «Дедемонизация и опрощение злой силы вместе с тенденцией ее одоления привели к созданию особой разновидности мифологического существа – глупого черта» [2007, 24]. А также, более подробно Манн говорит: «Тенденция изображения «глупого черта» отчетливо прослеживается в ранних произведениях Гоголя. Прежде всего в «Ночи перед Рождеством», где черт занят своим традиционным делом – охотой за душой – где он также традиционно терпит полную неудачу и посрамляется. Хитрости его столь наивны, выражение чувств столь непосредственно, что «враг человеческого рода» больше подходит на мелкого проказника, к тому же гораздо боле неудачливого, чем злорадный чертенок» Хогарта – Гофмана» [2007, 24]. Виноградова в свою очередь пишет: «Черт – это изгнанный из рая богопротивник; и владыка подземного мира, ада; и вездесущий коварный бес – искуситель; и вселяющийся в человека бестелесный дух; и некое множество мелких духов, способных проникать в сосуды с едой и питьем и вызывать болезни у людей; и оборотень, преследующий человека в виде животного и «дух на услуженьи», выполняющий работу для человека и т.п.»[1998,83] . Софронова Л.А. также, как и ее предшественники упоминает о нахождении черта непосредственно в смеховом пространстве: «Даже в аду они (черти) никак не напоминают грозных представителей подземного мира, они только пляшут, кривляются или поджаривают грешников»[2010, 96]. Помимо этого, исследователь Софронова считает, что «Он (черт) фигура расплывчатая, наделенная самыми разными характеристиками. Заметим, что в народной мифологии это наиболее неопределенный персонаж, практически вбирающий в себя все возможные функции демонологических персонажей»[2010, 97]; «Черт по определению не имеет двойственной природы, но Гоголь наделяет его такими внешними чертами и поведенческими реакциями, которые делают его похожим на человека»[2010,97]. Рассмотрим следующего персонажа – ведьму. Одним из ярких представителей семейства ведьм является Солоха из повести «Ночь перед Рождеством». Довольно интересную позицию мы можем увидеть в работе Белого: «Солоха, хотя и «ведьма», а баба; одень ее в сукно, или в капот Василисы Кашпаровны, - суть не изменится»[1996,151]. Вот что пишет о ней Ю.В. Манн «Ведьма Солоха после путешествия по воздуху предстала в своей избе обыкновенной «сорокалетней кумушкой», «говорливой и угодливой хозяйкой», у которой можно отогреться и «поесть жирных со сметаной вареников»[2007,23]. В своей исследовательской работе Софронова Л.А. цитирует работу Виноградовой: «Такой демонологический персонаж, как ведьма выступает в повестях в гораздо большем числе вариантов. По народным представлениям, она «сочетает черты реальной женщины и демона. Это отличает ведьму как от собственно демонов(русалок, богинок; лешего и т.п.). так и от людей, обладающих сверхъестественными способностями, но не имеющих нечеловеческой ипостаси (знахарей, шептух)» [Виноградова, Толстая 1995,297]. Сама же исследователь говорит, что «Если все ведьмы выказывают в основном свою демоническую природу, то в Солохе из «Ночи перед Рождеством» в значительной степени проступает человеческое»[2010,93]. Сравнивая Солоху с ведьмами из других повестей, Софронова говорит о том, что : «Панночка в «Вие»в полной мере проявляет свою демоническую природу и слабо выражает человеческую. То же можно сказать о ведьмах из «Вечера накануне Ивана Купала» и «Пропавшей грамоты».[2010,95]. В итоге, современная исследовательница Софронова приходит к выводу: «Таким образом, по признакам реальное/мифологическое ведьмы делятся на две группы – одну составляет Солоха, другую – ведьмы из «Вия», «Вечера накануне Ивана Купала», «Пропавшей грамоты», «Майской ночи». Только этой группе Гоголь придал свойство оборачиваться в животных, в собаку и кошку»[2010,95]. В качестве вывода можно привести отрывок из работы Г.А. Гуковского:«У Гоголя в «Вечерах» черти, ведьмы, колдуны – вовсе не «духи», не мистические видения «интеллигентской» романтики, не символы поэзии, изнутри освещающей обыденщину, как у Гофмана, В.Одоевского или Погорельского, не образы тайных и таинственных сил бытия, клокочущих под покровом убогой коры повседневности, как у Матюрина, не формы воплощения «реальнейшего» богатства вселенского духа, заключенного в бренной иллюзорной оболочке материального и конкретного, как у Новалиса, - а совсем наоборот, такие же конкретные, материальные и даже обыденные существа, как и люди, как обыкновенные деревенские обыватели, - только имеющие некоторые дополнительные по отношению к людям физические свойства. Они не отделены от людей в качестве духов, но, напротив, сопоставлены с ними и приравнены к ним своей полнейшей материальностью»[1959,56]. ГЛАВА 2. ЧЕРТОВЩИНА В ТЕКСТАХ ПОВЕСТЕЙ ЦИКЛА «ВЕЧЕРА НА ХУТОРЕ БЛИЗ ДИКАНЬКИ» Весь цикл повестей можно условно разделить на две группы: 1)Повести, в которых фантастика отходит на задний план после реальности(«Сорочинская ярмарка», «Майская ночь, или утопленница», «Иван Федорович Шпонька и его тетушка»); 2)Повести, в которых фантастика поглощает реальность и переходит на главный план( «Вечер накануне Ивана Купала», «Пропавшая грамота», «Ночь перед рождеством», «Страшная месть», «Заколдованное место»). В данной главе рассмотрим наиболее подробно повести: «Сорочинская ярмарка», «Вечер накануне Ивана Купала» и «Ночь перед рождеством». В вышеуказанных повестях необходимо выявить наличие фантастики по трем категориям: пространства, времени и в специфике персонажей. §1. СОРОЧИНСКАЯ ЯРМАРКА Для начала обозначим для себя свое собственное понятие слова «фантастика». Словом «фантастика» можно назвать все то. Что является необычным или отклоняющимся от нормы в принятой реальности. А также не поддается объяснениям с точки зрения естественного мировосприятия. Обратимся непосредственно к пространственной организации повести. Рассмотрим одно из первых описаний пейзажа: «В поле ни речи. Все как будто умерло; вверху только, в небесной глубине, дрожит жаворонок, и серебряные песни летят по воздушным ступеням на влюбленную землю, да изредка крик чайки или звонкий голос перепела отдается в степи»[2015,15].Непроизвольно создается ощущение пустоты. Выражение «влюбленная земля» является достаточно необычным и с трудом вписывается в анализируемый пейзаж. Но одно можно сказать точно – эпитет «влюбленная» подобран не случайно. Можно предположить, что автор изначально намекает на то, что весь сюжет повести завязан вокруг любви, которая и является основным толчком к развитию дальнейшего действия. Даже само понятие слова любовь является своего рода неким чудом, которое не поддается никаким объяснениям, но оказывает значительное влияние на действительную реальность. Все основные события развиваются в местечке под названием Сорочинец. Это место, которое объединило жителей с разных хуторов одной общей целью – продать или купить необходимый товар. Рассмотрим, как автор описывает саму ярмарку: «…весь народ срастается в одно огромное чудовище и шевелится всем своим туловищем на площади и по тесным улицам, кричит, гогочет,гремит? Шум, брань, мычание, блеяние, рев – все это сливается в один нестройный говор. Волы, мешки, сено, цыганы, горшки, бабы, пряники, шапки – все ярко, пестро, нестройно; мечется кучами и снуется перед глазами» [2015, 20-21]. На самом деле, если задуматься, то совсем неудивительно, что в описываемом хаосе появляются элементы чудесного, которые могли быть представлены либо слухами, либо же видениями, основной причиной появления которой могли послужить многолюдность и хаотичность движения. Ярмарка в данном случае – это связующее звено между фантастикой и реальной жизнью. Данное место является границей между двумя мирами – миром реальным и миром фантастическим. В пределах данной территории и происходят все необычные события, славящиеся наличием мистических мотивов. Об этом мы слышим из уст двух незнакомцев, которые и начинают развивать свою тему чертовщины: «Заседатель, чтоб ему не довелось обтирать губ после панской сливянки, отвел для ярмарки проклятое место, на котором, хоть тресни, ни зерна не спустишь…»; они даже указывают на конкретное место расположения ирреальных сил: «В том сарае то и дело что водятся чертовские шашни; и ни одна ярмарка на этом месте не проходила без беды»[2015,23]. С одной стороны, ярмарка – это объект скопления ирреальных сил, а с другой стороны – место, где происходят события, являющиеся привычной частью бытовой жизни любого жителя хутора. Кто-то из героев на данном мероприятии находится в первый раз и является данному пространству абсолютно чужим; кто-то является приходящим гостем, посещающим Сорочинец раз в год; а кто-то и вовсе живет в этой местности и может с полной уверенностью назвать себя знатоком всех традиций и легенд городка. Если обратиться к временной организации текста, то можно заметить, что все так называемые чудеса происходят как вечером, так и днем. Обратимся к системе персонажей. Первым сигналом на необычное является описание внешнего вида Хиври – супруги главного героя – Черевика. Вот что мы можем увидеть: «…Она тут же сидела на высоте воза, в нарядной шерстяной зеленой кофте, по которой, будто по горностаевому меху, нашиты были хвостики, красного только цвета, в богатой плахте, пестреющей ,как шахматная доска, и в ситцевом цветном очипке, придававшем какую-то особенную важность ее красному, полному лицу, по которому проскальзывало что-то столь неприятное, столь дивное, что каждый тотчас спешил перевести встревоженный взгляд свой на веселенькое личико дочки» [2015,17]. Героиня всем своим описанием походит на ведьму. Но это всего лишь догадки, ведь прямой связи Хиври к миру фантастики мы проследить, к сожалению, не можем. На пути расстроенного Грицько появляется цыган, описание внешнего вида которого напоминает образ колдуна: «В смуглых чертах цыгана было что-то злобное, язвительное, низкое и вместе высокомерное… Совершенно провалившийся между носом и острым подбородком рот, вечно осененный язвительной улыбкой, небольшие, но живые, как огонь глаза…» [2015,28]. По поводу данного персонажа автор текста также не дает прямых доказательств отнесения цыгана к миру фантастики. «На ярмарке случилось странное происшествие: все наполнилось слухом, что где-то между товаром показалась красная свитка» [2015,31]. Вот здесь и начинается развиваться основной фантастический мотив. Легенда о красной свитке является опорным пунктом во всей этой чертовщине, которая представлена в форме слуха. Интересным является момент посиделок главных героев, где автор прямо говорит:«Баклажка прокатилась по столу и сделала гостей веселее прежнего.» [2015,33], что и могло послужить причиной усиления страха и дало возможность разглядеть фантастику в самой простой реальности. Ведь именно после распития «веселящего напитка» мы слышим ту самую злополучную легенду о красной свитке из уст кума Черевика. Нельзя оставить без внимания и тот факт, что везде, где начинают появляться элементы необычного, говорится о присутствии цыган. Рассмотрим момент, когда Хивря подала своему мужу вместо рушника красный обшлаг свитки: «Тут схватила она что-то свернутое в комок – и с ужасом отбросила от себя: это был красный обшлаг свитки!»[2015,40]. На первый взгляд это может показаться явным проявлением чертовщины, но если предположить, что и это дело рук проворных цыган, которые с легкостью могли подбросить злополучный кусок красной свитки ночью или рано утром, то все сразу становится на свои места. «Тут Черевик хотел было потянуть узду, чтобы провести свою кобылу и обличить во лжи бесстыдного поносителя. Но рука его с необыкновенною легкостью ударилась в подбородок. Глянул – в ней перерезанная узда и к узде привязанный – о, ужас! волосы его поднялись горою! – кусок красного рукава свитки!..»[2015, 41-42]. И здесь невольно напрашивается мысль о причастности цыган. В предшествующем отрывке мы видим, как Черевик полностью погружен в свои философствования, как вдруг его прерывает цыган. В попытке логически представить себе цепь описанных событий, я вижу данную ситуацию так: Черевик был достаточно напуган после ночного происшествия, что его воображение и все внимание было полностью направлено на легенду о красной свитке. Цыгане, воспользовавшись задумчивостью героя, с легкостью провернули трюк с подменой лошади. Вероятнее всего, что увести лошадь с ярмарочной площади им также не составило большого труда, ведь вокруг было огромное количество людей, где каждый только и думал о том, как продать свой товар или купить его. Говоря простыми словами, все были полностью погружены в быт. «Что, Грицько, худо мы сделали свое дело? – сказал высокий цыган спешившему парубку…» [2015,45], вышеуказанная реплика, является прямым доказательством причастности цыган ко всей ирреальности. Подводя итог, мы делаем вывод, что никакой фантастики в данной повести нет. А есть только легенда, которая передавалась из поколения в поколения жителей хутора. Скорее всего, что кто-то ее мог просто придумать или же видоизменить до такого состояния, что простая реальность приобрела отголоски мистического. Также необходимо сказать, что данная легенда послужила хорошим толчком к разрешению бытовой ситуации – свадьбы Параски и Грицько. После отказа в которой, и начинают происходить чудеса. А после получения согласия на нее, все сразу становится на свое место. Все сразу забывают про красную свитку и становятся озабоченными житейскими хлопотами, а также празднованием той самой свадьбы, которая и послужила причиной к развитию действия в повести. Праздник с его атмосферой вольности и веселья, связанные с ним поверья и приключения выводят людей из рамок привычного существования, делая невозможное возможным. §2. ВЕЧЕР НАКАНУНЕ ИВАНА КУПАЛА В самом начале мы видим некое предисловие автора, который говорит, что данная история была передана от одного рассказчика к другому, а потом и третьему. Что сразу приводит к мысли о том, что сюжет истории мог неоднократно меняться. Ведь прямых свидетелей нет, а каждый рассказчик мог с легкостью внести что-нибудь свое. Перейдем непосредственно к описанию главных героев повести. Начнем рассматривать личность Басаврюка, который по своему описанию вполне может быть приравнен к нечистой силе: «… всякого проберет страх, когда нахмурит он, бывало, свои щетинистые брови и пустит исподлобья такой взгляд, что кажется, унес бы ноги бог знает куда» [2015,52]. «Басаврюк, весь синий, как мертвец.Хоть бы пошевелился одним пальцем. Очи недвижно уставлены на что-то, видимое ему одному только; рот вполовину разинут, и ни ответа»[2015, 58-59]. В отличие от цыгана и Хиври из «Сорочинской ярмарки», про Басаврюка говорят прямо, что он является представителем нечистой силы. Связь с Басаврюком – это символ губительного начала для главного героя . Внутри Басаврюк носит дьявольское начало, а снаружи прикрывается человеческим обликом. «Но вот послышался свист, от которого захолонуло у Петра внутри, и почудилось ему, будто трава зашумела, цветы начали между собою разговаривать голоском тоненьким, будто серебряные колокольчики; деревья загремели сыпучею бранью…»[2015,59]. «Большая черная собака выбежала навстречу и с визгом, оборотившись в кошку, кинулась в глаза им»[2015,59]. «Глядь, вместо кошки старуха, с лицом, сморщившимся, как печеное яблоко, вся согнутая в дугу; нос с подбородком словно щипцы, которыми щелкают орехи»[2015,59]. Петро попадает под власть Басаврюка и готов сделать все ради денег, которые могли бы проложить ему путь к «счастью». Но помимо связи с нечистой силой, ему предстоит убийство невинного дитя. Безумство овладевает им, и он полностью теряет контроль над собой. После совершения таинственного обряда главный герой впадает в долгий сон, после которого все в разуме смешивается и сон и явь. Можно предположить, что Петру все почудилось от страха в лесу или же просто приснилось. Но куда делся Ивась, и откуда взялись мешки с деньгами? Все это заставляет сомневаться в данном предположении. Ведь помимо помутнения рассудка, воспоминания Петро и исчезновения ребенка, есть и материальные доказательства – деньги. После свадьбы главный герой – Петро начинает видоизменяться: он становится бледен, его как будто бы начинает поедать что-то изнутри. Если смотреть на это с точки зрения мистики, то можно прийти к выводу, что нечистая сила забрала у Петро то, что делало его живым – душу, без которой тело Петро существует, но при этом постепенно стремится к смерти: «Бешенство овладевает им; как полоумный, грызет и кусает себе руки и в досаде рвет клоками волоса, покамест, утихнув, не упадет, будто в забытьи, и после снова бешенство, и снова мука…»[2015, 65]. Душа Петро оказывается во власти Сатаны. Герой не пытается выступать против представителей ирреального мира, а мучается и в конце концов погибает. Герой не имеет возможности выступить против дьявольского начала, а жизнь его постепенно обедняется, превращая его в живого мертвеца. Жизнь Пидорки также изменилась под влиянием мотивов мистического. Если говорить про пространство и время, то можно увидеть, что действия нечистой силы проявляются непосредственно в ночное время суток, а именно, вечером накануне Ивана Купала. Судя по описанному пространству, герои находятся в двух измерениях: в мире реальном(жители хутора) и в мире фантастическом, который открывает свои просторы непосредственно в определенное время – в день Ивана Купала. В тот момент, когда начинает цвести папоротник, активность нечистой силы проявляется в наибольшей степени. Упоминание о цветущем папоротнике является одним из народных мотивов, который является исключительно символом богатства, достигнутого при помощи представителей самого дьявола. Ни для кого не секрет, что основной темой повести является тема денег. Именно вокруг жажды денег и скапливается энергетика потусторонних сил. В данной повести фантастические мотивы являются очевидными. Фантастика также послужила способом для решения проблемы в реальной жизни героев. Можно даже сказать, что именно здесь фантастическое закрывает собой реальное, которое отходит на второй план в течение развития сюжета. §3.НОЧЬ ПЕРЕД РОЖДЕСТВОМ Буквально в самом начале повести автор сразу же говорит нам о представителях ирреального мира: «Тут через трубу одной хаты клубами повалился и пошел тучею по небу, и вместе с дымом поднялась ведьма верхом на метле»[2015,127]. Гораздо интереснее автор вводит следующего героя – черта: «Спереди совершенно немец: узенькая, беспрестанно вертевшаяся и нюхавшая все, что ни попадалось, мордочка оканчивалась, как у наших свиней кругленьким пятачком, ноги были так тонки, что если бы такие имел яресковский голова, то он переломал бы их в первом козачке. Но зато сзади он был настоящий губернский стряпчий в мундире, потому что у него висел хвост, такой острый и длинный, как теперешние мундирные фалды; только разве по козлиной бороде под мордой, по небольшим рожкам, торчавшим на голове, и что весь был не белее трубочиста, можно было догадаться, что он не немец и не губернский стряпчий, а просто черт, которому последняя ночь осталась шататься по белому свету и выучивать грехам добрых людей»[2015,129]. Рассмотрим личность следующего главного героя – кузнеца Вакулы. Сразу же возникает вопрос: к какому из двух миров можно его отнести? Ведь мать его ведьма, а по профессии он кузнец. А кузнец на Руси всегда считался противником потусторонних сил. Да и картины он рисует, отнюдь не простые. Данный персонаж является неким порталом между силами реальными и фантастическими. Он может держать связь как с Богом, так и с чертом. При помощи подчинения себе представителя мифических сил, он без особого труда перемещается из одного пространства в другое, противореча тем самым естественному ходу времени. У него есть власть над чертом, которую он использует для достижения своей цели. Вакула грозится осветить черта божественным крестом, что и заставляет черта подчиниться. Если разобраться, то кузнец пытается покорить представителя фантастического мира посредством святого креста, который является неотъемлемой составляющей реальной жизни верующего народа. И ему это удается. Обращаясь к пространственной организации, можно заметить, что представители ирреального мира – ведьма Солоха и черт передвигаются по небу так же, как и по земле. Что лишний раз доказывает, что представители дьявола всесильны и могут с легкостью перемещаться из одного пространства в другое. Что касается жителей упомянутого хутора, то вся ночь длится в привычном для них месте – в родном хуторе. Они не перемещаются из одного пространства в другое, но двигаются из одной точки в другую обозначенного выше хутора. Исключением является главный герой – Вакула. Он не без помощи слуги Сатаны перемещается из одного города в другой. Что абсолютно не поддается объяснению логики и законам реальности, ведь все это происходит за весьма короткий промежуток времени – за одну ночь. В данной повести, как и в предыдущих, основным двигателем является любовь, и желание молодых людей создать свою семью. Что и подталкивает героев вступить в связь с представителями противоположного мира. Фантастика покоряется реальности и служит помощником в ее продвижении. ЗАКЛЮЧЕНИЕ Н.В. Гоголь – мастер своего времени. Когда встает тема фантастики в литературе XIX века, то на ум сразу приходят названия произведений, написанных именно Н.В. Гоголем. Известный критик В.Г. Белинский в своей критической работе по творчеству Н.В. Гоголя написал небольшой эпиграф: «Гоголь не пишет, а рисует, его изображения дышат живыми красками действительности. Видишь и слышишь их. Каждое слово, каждая фраза резко, определенно, рельефно выражает у него мысль…». Не могу не согласиться с приведенными словами, ведь у Гоголя на самом деле нет ничего лишнего. Каждое слово, каждый персонаж имеет определенный смысл в повести. А все чудеса, описанные в цикле «Вечера на хуторе близ Диканьки» были выдуманы, но с такой убедительностью описаны, что мы непроизвольно начинаем в них верить. Подведем некоторые итоги. Во-первых, все фантастические события выпадают именно на ночь. Ночью совершается убийство в «Вечере накануне Ивана Купала», в ночное время суток происходит месть в «Страшной мести». По ночам черти морочат голову героям в «Пропавшей грамоте» и «Заколдованном месте». А в «Майской ночи, или утопленнице» основное действие развивается в сумерки. Значит, что выход потусторонних сил происходит именно в данное время. Во-вторых, в категории пространства можно заметить, что все события развиваются либо на фоне нерукотворной природы, которая заставляет героев вспоминать о местных поверьях или легендах, либо в помещениях, сделанных руками человека, куда вмешиваются потусторонние силы, нарушая тем самым постоянный уклад жизни жителей хутора. Границы между действительным и фантастическим у Гоголя практически неуловимы. В-третьих, всех героев можно условно разделить на две группы: 1)представители реального мира и 2)представители ирреального мира. Но нельзя оставить без внимания и тот факт, что есть герои, которых можно отнести как к первой группе, так и ко второй(например, кузнец Вакула, который с одной стороны является сыном ведьмы, а с другой стороны относится к людям, верующим в бога. Если сравнивать по численности, то можно заметить, что количество героев реального мира значительно превышает количество представителей фантастического мира. Что и приводит к тому, что в большинстве случаев именно добро одерживает победу над злом. Во всем цикле повестей черти, ведьмы, колдуны стремятся напакостить человеку, сбить его с правильного пути или даже привести героя к гибели. Иногда эта борьба злого и доброго начал принимает трагический оттенок. Можно предположить, что Н.В. Гоголь вводит в свое произведение фантастических персонажей для того, чтобы показать, насколько ужасна реальность. Так, фантастика может выражать губительную силу по отношению к герою («Вечер накануне Ивана Купала», «Страшная месть»). Иногда, вмешательство сверхъестественного в человеческую жизнь олицетворяет добро и справедливость («Сорочинская ярмарка», «Майская ночь, или утопленница»). В иных случаях «нечисть» у Гоголя становится предметом осмеяния и терпит поражения в своих попытках навредить человеку(«Ночь перед Рождеством», «Пропавшая грамота», «Заколдованное место»). В заключение можно сказать, что в ходе написания курсовой работы нами были раскрыты поставленные задачи. На материале сборника повестей Н.В. Гоголя «Вечера на хуторе близ Диканьки» мы исследовали поэтику повестей, входящих в данный цикл. Изучили научную литературу, посвященную творчеству упомянутого писателя, а также выявили черты фантастического в категориях пространства, времени и системе персонажей. В первой главе нашей работы мы рассмотрели точки зрения исследователей и критиков по обозначенной теме. Во второй главе провели сравнительно-сопоставительный анализ реальных и мифологических мотивов в произведении. В повестях Гоголя фантастический мир переплетается с миром реальным, при этом иногда в такой мере, что отличить, где кончается одно и начинается другое становится достаточно трудным. Именно благодаря реальности фантастика приобретает убедительный колорит. Фантастика, вплетенная в реальность народного быта, в конце концов получает реальное объяснение. Тем самым налет таинственности снимается, и на главный план выступает реальная жизнь и повседневный быт. СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ Вайскопф М.Я. Сюжет Гоголя: Морфология. Идеология. Контекст. М.: РГГУ, 2002. - 686с Виноградов И.А. Гоголь - художник и мыслитель: христианские основы миросозерцания. М.: ИМЛИ РАН «Наследие», 2000. – 449с. Гоголь Н.В. Вечера на хуторе близ Диканьки. СПб.: Азбука, 2015.– 304 с. Котляревский Н. Гоголь и его украинские повести // «Филологические записки», № 1. — 1910. Лотман Ю.М. Художественное пространство в прозе Гоголя // Лотман Ю.М. В школе поэтического слова. Пушкин, Лермонтов, Гоголь. Книга для учителя. — М.: Просвещение, 1988. 348 с. Манн Ю.В. Поэтика Гоголя. М., 1988. Манн Ю.В. Постигая Гоголя: учеб. пособие для старшеклассников и студентов вузов. — М.: Аспект Пресс, 2005. — 204 с Манн Ю. Фантастическое и реальное у Гоголя. Вопросы литературы №9, 1969г. Москва. Манн Ю.В. Поэтика Гоголя. Вариации к теме. — М.: «Coda», 1996. -474с Манн Ю.В. Смелость изобретения: Черты художественного мира Гоголя. М.: Детская лит-ра, 1985. - 144с. Манн Ю.В. «Странные вещи» (к характеристике гоголевского стиля) // Литература. 2005. - № 12. - С. 31-33. Мережковский Д. С. Гоголь и черт (Исследование) // Мережковский Д. С. В тихом омуте: Статьи и исследования разных лет. М., 1991. Поспелов Г.Н. Творчество Н.В. Гоголя. М., 1953. С.46. Софронова Л.А. Мифопоэтика раннего Гоголя. СПб: Алетейя, 2010.-286с. Черная Т.К. Поэтика художественно-индивидуальных систем в литературном процессе первой половины XIX в.: Пушкин, Лермонтов, Гоголь. Автореф. д-ра филол. н.- Ставрополь: Ставропол. ГУ, 2005 Янушкевич А.С. Особенности композиции «Вечеров на хуторе близ Диканьки» // Мастерство писателя и проблема жанра. Томск, 1975 |