ук. Философская антропология
 Скачать 40.5 Kb.
|
|
Раздел «Философская антропология» Тема 2. «Особенности нашего времени» (окончание лекции) Есть исследователи, которые полагают, что эти пять признаков общества нашего времени – не характеристики Постмодерна, а симптомы перехода общества Модерна в новую стадию, т. е. сейчас, по их мнению, развиваются прежние тенденции Модерна. Но и они признают своеобразие нашего времени и отмечают возникновение таких социальных противоречий, которых прежде не было и которые не только могут стимулировать совершенствование Модерна, но и могут даже разрушить общество Модерна. Эти противоречия: 1) жизнь становится всё более и более рискованной даже не столько для отдельного индивида, сколько и человечества в целом – оно сейчас способно само себя уничтожить разными способами. Понятие риска начинает играть центральную роль при разработке социально значимых решений. И одновременно утверждается, что всё больше и больше людей включается в жизнь общества всеобщего благоденствия, но риск и благоденствие несовместимы; 2) капитализм периода свободной конкуренции на Западе сочетался с христианской альтруистической моралью, унаследованной от традиционного общества. Это смягчало социальные противоречия. Например, богатые предприниматели достаточно активно участвовали в помощи бедным. Но сейчас религия не способна сыграть объединяющую роль в жизни общества, не способна поддержать и сохранить европейский образ жизни. Прежние религиозные ценности не заменила никакая новая идеология. В таких условиях возможна лишь социальная работа с конкретными людьми, социальные реформы во благо конкретных людей, пропаганда социальных ценностей, т. е. работа с конкретными человеческими отношениями, а не воздействие на сознание индивида с помощью анонимной государственной идеологии с целью заставить его принять существующий социальный порядок; 3) расчеты на интеграцию, ассимиляцию мигрантов, их восприятие и принятие западных ценностей, образа мышления и поведенческой модели не оправдались, но и реализация идеи мультикультурализма, т.е. политики, направленной на развитие и сохранение в отдельно взятой стране и в мире в целом культурных различий, провалилась. «Толерантность» и «мультикультурализм» в Европе работают не на интеграцию иностранцев или тем более их ассимиляцию (как в прошлые века), а на их сегрегацию; 4) потребление становится важнейшим видом деятельности индивида. И индивид нужен автоматизированному и роботизированному производству чаще всего не как работник, а как потребитель произведенной продукции. Из-за того, что потребление стало играть очень важную роль в жизни общества, сейчас потребление стало рассматриваться как средство социального контроля, а это требует интенсификации бюрократического вмешательства в процесс потребления, управления потреблением. И одновременно потребление объявляется областью свободы. Но свобода исключает социальный контроль. Кроме того, можно ли одновременно объявлять потребителю, что уровень потребления – мерило социальных заслуг, и ждать от него социальной ответственности? Трудно потребовать от «работника потребления» пожертвовать своим доходом и индивидуальным удовлетворением самых глубинных своих потребностей ради абстракции общего блага. Противоречия нашел времени наиболее ярко проявились в феномене молодежной контркультуры (начиная с 60-х годов прошлого века) – в мировоззрении хиппи, в рок-культуре, панк-культуре и т.п. Молодежь не признает формальную рациональность, протестует против таких ценностей Модерна, как планирование, расчет, выступает против ориентации на достижение результата как на цель и ценность. Эти настроения можно счесть постмодерными, но можно трактовать их как проявление демодернизации, т.е. как тенденцию возврата к прошлому, к традиционному обществу, ибо именно в том обществе не уважалась расчетливость, не было понятия «строить карьеру». Недаром у многих теоретиков при описании социокультурных и антропологических тенденций сегодняшнего дня появляются выражения типа «новое Средневековье», «новое варварство». Воплощение тенденции к демодернизации можно увидеть также в экологических движениях, поскольку те призывают беречь природу, жить в согласии с природой, что было совершенно естественным для представителя традиционного общества, не выделявшегося из мира природы, считавшего себя частью природы (или, наоборот, природу – частью общества). Представителям экологических движений близки по духу натуристы (нудисты, как разновидность), призывающие вести естественную жизнь, подобную той, которую вели люди в традиционном обществе. Домодерны, т.е. характерны для традиционного общества, по своему содержанию и идеи феминизма. Возрождение интереса и практики магии и мистики было бы невозможным без радикальной критики рациональности, критики ориентации общества на науку, а научная рациональность – «фетиш» Модерна. Оппозиция приватности, признанию права человека на частную жизнь, которая прослеживается, например, в деятельности так называемых «тоталитарных сект», была бы воспринята одобрительно представителем любого сообщества традиционного общества: приватная, частная жизнь индивида – это «социальное изобретение» эпохи Модерна. Но главное противоречие новой культуры состоит в том, что все эти антропологические предпосылки тенденции демодернизации модерны по своей сущности. Например, молодежная контркультура и люди, которые её воплощают, не могли бы появиться, если бы не возникло отношение к детству и молодости как к особым социальным состояниям. Такое отношение возникло именно в эпоху индустриальной современности, а в традиционном обществе дети и молодежь – это еще «неполноценные люди». Другой пример – приверженцы новой мистики так любят пользоваться словом «техники», но это слово пришло из лексикона инженеров и бюрократов, главных действующих лиц Модерна. Так или иначе, ядро современной западной культуры базируется на ценностях цивилизации Модерна. |