Партизанская быль. Г. Артозеев партизанская быль
 Скачать 0.61 Mb.
|
Совещание с «активом»Каждый день радистка Щербакова передавала в соединение отчет о наших боевых действиях. Подрывники работали неплохо. Попудренко благодарил, а оккупационные власти стали принимать свои меры. Разведка нам сообщала, что в Семеновке созывается оперативное совещание. Повестка дня: «Борьба с партизанами» и «Проведение весеннего сева». К совещанию привлекается довольно солидный актив: представители оккупационных частей, начальник полиции, лучшие сельские старосты и полицаи. Все они должны собраться у бургомистра Орловского. Присутствовать будет и пан комендант. О дне созыва мы тоже были осведомлены. Разведка в отряде работала с размахом: по селам насчитывалось более трехсот связных. И вот, когда стало известно, что часть наших людей добилась приглашения в «высокое» собрание, мы с комиссаром стали думать, какую бы нам извлечь из этою пользу. Целый день ушел на другие дела, а к ночи я спохватился, что мы с комиссаром так ни о чем и не договорились. Мне сказали, что Тимофей Савельевич находится возле больной жены. Я пошел в землянку, куда поместили Варвару Михайловну. Окруженные спящими партизанами, прерывая разговор, когда Тимофей Савельевич подходил к жене, мы совещались с ним при свете коптилки почти до утра. И не только совещались: написали бургомистру Орловскому. Вежливенько предупредили его, чтобы сократил свой пыл. Письмо это было вручено нашему связному — дорожному мастеру Тищенко, так как он в числе «актива» обязан был прибыть на совещание. Остальным нашим людям раздали свежие листовки и номера газеты соединения «Коммунист», недавно полученные от Подпудрено. В. назначенный день актив собрался. Пока люди еще не были приглашены в кабинет бургомистра и теснились в приемной, Нищенка искал удобного момента подсунуть наше письмо. Он должен был также сдать свой письменный отчет о состоянии железнодорожного участка, поэтому спокойно подошел к столу секретаря, подождал, пока тот заговорился с какими-то важными лицами, и быстро вложил в папку «на доклад» оба документа. Вскоре секретарь на глазах у Нищенка вручил папку своему шефу. Совещание открылось. Первым говорил немецкий комендант. Бургомистр не знал немецкого языка и в ожидании выступления переводчика просматривал бумаги. Лицо его вдруг изменилось. Орловский быстро захлопнул папку. Очевидно, наше письмо, как говорят минеры, «сработало» хорошо. Нищенка убедился в этом также по тому, как выступал бургомистр. Вместо громовой речи с призывами бороться с «лесными бандитами» Орловский почти всю свою речь посвятил весеннему севу. Только между прочим он заметил, что следует быть бдительным: «партизаны могут сорвать проведение сельскохозяйственных работ». После такого вступления старосты тоже пустились в разговоры о севе. Немецкий комендант уловил, что собрание потеряло главную тему. Он начал прерывать старост, задавать вопросы, проявлять нетерпение. — Беспокоят вас партизаны? — спросил комендант у старосты села Карповичи — нашего связного Гривенник. — Нет, они в нашем селе не бывают! — невозмутимо ответил тот. — Однако, — не удовлетворился этим комендант, — ведь у вас кругом леса. А где леса, там и партизаны. Не так ли? Гривенник солидно заявил: — Они к нам не ходят потому, что боятся полиции! (Более смехотворного объяснения нельзя было придумать, и когда нам рассказывали об этом, в землянке стоял громовой хохот.) Комендант обратился с вопросами к другим лицам. Среди старост были подлецы, действительно служившие немецким властям. Они докладывали подлинное положение дел: называли подозреваемых в связи с нашим отрядом; указывали, где именно, по их данным, находится лагерь; говорили прямо, что силы полиции противостоять партизанам не могут, и просили прислать солдат. С помощью этих подлецов был составлен план прочески леса, список подлежащих аресту лиц. Когда совещание окончилось, бургомистр подошел к старосте Гривенник: Все-таки загадочно, — игриво сказал он нашему связному. — Почему партизаны так старательно обходят ваше село? — Орловский прищурил глаз и, «дружески» похлопывая Гривенник по плечу, продолжал: — Мой старый друг, пан староста! Я вас очень уважаю, а потому хочу, чтобы вы подумали о своей жизни и судьбе. Есть сторонники немцев и есть противники; понятно: война. Мне известно, что партизаны имеют друзей среди населения, а также засылают к нам шпионов. Они проникают далеко. Хотите — я вам даже скажу (видите, как я вам доверяю), что на нашем совещании они тоже имеются. Вы не догадываетесь об этом? Гривенник придал своему лицу глупое выражение, вытаращил на Орловского глаза: — Господь с вами, пан бургомистр! Как же они сюда попадут? Ведь здесь самые верные люди — весь актив! — Но я хорошо осведомлен. Я знаю больше, чем вы. Я хотел вас предупредить, подумайте, пан Гривенник! Вам доверяют власть — старостой быть не каждый может. За доверие надо платить благодарностью. Не будете служить как следует — знаете, чем это может кончиться? Гривенник только мотал головой и уверял бургомистра, что никак не в состоянии поверить в присутствие «партизанских шпионов». Он принялся с подозрением разглядывать мебель и вертеться во все стороны, как будто опасался, что откуда-нибудь из-под шкафа, как чертик, выскочит «партизанский шпион». — Вы меня совсем напугали, пан бургомистр! — твердил он. Во время этого разговора бургомистру еще не было известно, что, пока шло совещание, по городу распространены, а кое-где и расклеены партизанские листовки. Их доставили в Семеновну те самые люди, которые более двух часов просидели на совещании, а потому должны были остаться вне подозрений. Для того же, чтобы окончательно спутать все карты, наши газеты были подложены в повозки, принадлежащие самым верным слугам оккупантов. Всеми этими, быть может, не очень хитрыми приемами мы хотели показать немцам, что их актив — наперечет, а нашему — нет числа. Так оно, разумеется, и было на самом деле: девять пришедших на совещание связных доставили партизанскую литературу в город. А здесь уже она будто «сама собой» как на крылышках разлеталась по всей Семеновне. Что же нам дало, в общем, это совещание? Мы подробно обсудили его результаты на собрании командиров; оно получилось вроде как продолжением оккупационного актива — мы ведь работали по тем же материалам. Прежде всего согласно списку мы вывели к себе в лес всех, подлежащих аресту. Был в их числе и «пан» Гривенник, с которым подозрительно ласково говорил бургомистр. Нам не понравилась «отеческая забота» бургомистра о судьбе старосты. Когда вся семья Гривенник уже была по дороге к лагерю, палачи ворвались в пустую хату. Видимо, Орловский успел дать в список дополнение, касающееся человека, который так «наивно» отрицал, что в селе бывают партизаны. В ту ночь по всем имевшимся на руках карателей адресам никого не оказалось дома. Однако нам следовало позаботиться не только о безопасности своих людей, но и о полном срыве планов районного коменданта. Для этого решили поступить так. Разбить большую часть отряда на мелкие группы, они растекутся по району и одновременно во всех его концах организуют взрывы, разбросают листовки. После этого группы соберутся на новом месте, куда за это время перейдет наш лагерь и обоз, — и пусть тогда каратели снова совещаются, опять составляют планы. Проведение этих массовых операций длилось всего три дня. За этот срок было взорвано несколько мостов и работавших на немцев предприятий: склады, базы, авторемонтные мастерские, маслозавод. Железнодорожная линия, разумеется, тоже не осталась без внимания наших подрывников. Надо сказать, что впечатление от этих «залпов», как у нас по-артиллерийски говорили, было сильное. Жители пришли в такое волнение, что немцам стало не до прочески леса. На головы людям среди бела дня падали партизанские листовки, приклеенные к выпущенным откуда-то детским змеям. Вечерами к хозяевам возвращались козы и коровы с листовками на рогах. А тут еще — кругом раздаются взрывы. Самые добросовестные полицаи, наблюдая, чем кончаются немецкие мероприятия против партизан, теряли веру в силу оккупантов. А оккупанты имели достаточно работы по наведению порядка в местах взрывов. С них было довольно внеплановых дел. Таков был общий итог районного совещания с активом. |