Григорий Турский.История франков.Москва, 2009. Григорий Турский История франков

• Название: Григорий Турский История франков
• Дата: 19.05.2023
• Размер: 6.86 Mb.
• Имя файла: Григорий Турский.История франков.Москва, 2009.rtf
• Тип: Биография; #1144665
• страница: 14 из 37

постигнет имеющую во чреве, и не избегнут» (Фес., 5: 2, 3).

И наконец, Господь высказался через Евангелие: «А всякий, кто слушает сии слова Мои и не исполняет их, уподобится человеку безрассудному, который построил дом свой на песке; И пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и налегли на дом тот, и он упал, и было падение его великое» (Мф., 7: 26, 27).

В храмах вне городских стен Храмна приветствовали, епископ, упомянутый мной, дозволил принять причастие, но он отправился, чтобы встретить Хильдеберта. Ему не разрешили войти внутрь стен Дижона.

Когда происходили все эти события, король Хлотарь сражался с саксами. Как они узнали, саксов настроил против франков Хильдеберт. Теперь саксы вышли из своей собственной земли в земли рипуарских франков и опустошили все земли вплоть до города Дойц (напротив Кельна, на правом берегу Рейна. – Ред. ).
17. Храмн женился на дочери Вилихара⁸⁸. Он отправился в Париж, где стал союзником Хильдеберта, проявляя преданность и верность по отношению к королю. Он поклялся, что всегда останется самым злейшим врагом своего собственного отца. Пока Хлотарь сражался с саксами, король Хильдеберт направился в районы, окружавшие Реймс. Он продвинулся к городу, мародерствуя направо и налево и сжигая все, что мог. Узнав, что его брат убит саксами, он вообразил, будто вся страна попадает под его правление. Поэтому он постарался захватить как можно больше земель.
18. У герцога Австрапия были все основания опасаться Храмна, и он решил искать убежище в церкви Святого Мартина. В его затруднительном положении сам Господь пришел ему на помощь. Надеясь, что голод заставит его покинуть святые стены, Храмн велел, чтобы за Австрапием пристально следили и никто не передал ему ни воду, ни питье.

Когда он лежал полумертвый от истощения, некто подошел к нему с чашей с водой и предложил выпить. Он взял ее, но местный судья ринулся вперед, выхватил чашу из его руки и вылил воду на землю. Возмездие Господа и чудесная сила святого не замедлили проявиться, и судья был наказан. В тот же день судья, совершивший этот поступок, заболел лихорадкой и к середине ночи умер, Господь не позволил ему даже дожить до того самого часа следующего дня, когда он выбил чашу из рук беглеца, скрывавшегося в церкви Святого Мартина. После этого чуда все поспешили обеспечить Австрапия всем необходимым для жизни.

Когда король Хлотарь вернулся в свое царство, он проявил по отношению к герцогу великую милость. Во время его правления Австрапия рукоположили в священники, а позже назначили епископом Шамтосе, находящегося в епархии Пуатье. Все поняли, что после кончины святого Пиенция, управлявшего епископатом Пуатье, его может сменить Австрапий.

Однако король Хариберт никак не мог согласиться с этим. Когда епископ Пиенций умер, по распоряжению короля Хариберта в Париже его сменил Пасцентий, тогда являвшийся аббатом монастыря Святого Илария. Австрапий опротестовал это решение, заявляя, что епископство следовало передать ему, но к его возражениям никто не прислушался. Тогда Австрапий вернулся в собственный приход. Против него восстали тейфалы (германское племя, близкое к готам, жившее еще с римских времен близ Пуатье. – Ред. ), всегда являвшиеся его врагами, и он умер от удара копьем. Так приход Пуатье снова вошел в число территорий, управлявшихся Австрапием.
19. В то время, когда Хлотарь продолжал править, святой епископ Медар завершил свой жизненный срок осуществления добрых дел и умер, полностью исполнив свои помыслы и прославившись своей святостью. Король Хлотарь повелел с огромной пышностью захоронить его в городе Суасоне, а над его могилой возвести церковь, которую позже завершил и украсил его сын Сигиберт. В священной гробнице Медара я сам видел разбитые цепи и кандалы узников, лежащие порознь и по частям на земле. То, что они сохранились до наших дней, свидетельствует о его чудодейственной силе. Теперь я должен вернуться к тому, о чем начал рассказывать.
20. Король Хильдеберт заболел и в течение долгого времени лежал прикованным к постели в Париже, затем он умер⁸⁹. Его похоронили в церкви Святого Винсента, которую он сам и выстроил⁹⁰. Король Хлотарь завладел королевством и сокровищницей Хильдеберта, отправив королеву Ультроготу и двух ее дочерей в изгнание.

Храмн получил аудиенцию у своего отца и снова доказал, что ему не следует доверять. Поняв, что не сможет избежать мести своего отца, он бежал в Бретань и там вместе со своей женой и дочерьми спрятался вместе с Ханаоном, бретонским графом.

Священник Вилихар стал искать убежища в церкви Святого Мартина. Из-за грехов людей и имевшего место распутства церковь сгорела – Вилихар и его жена подожгли священное здание, об этом несчастье мне тяжело рассказывать. В предшествующий год большая часть города Тура выгорела, и многие его церкви стояли заброшенными. Хлотарь приказал, чтобы крышу церкви Святого Мартина покрыли оловом и восстановили ее прежнее великолепие.

В то время появились две тучи саранчи, они пролетели через Овернь и Лимузен, и говорят, что даже проникли на равнину Романьи.

Король Хлотарь разгневался на Храмна и вместе со своей армией выступил против него в Бретани⁹¹. Храмн же не испытывал никаких угрызений совести из-за того, что сражался против собственного отца. Обе армии выстроились на поле битвы друг против друга, и Храмн, за которым стояли бретонцы, уже построившиеся для боя, оказался лицом к лицу с отцом, когда наступила ночь и сражение пришлось отложить.

Ночью бретонский граф Ханаон беседовал о случившемся с Храмном. «С моей точки зрения, – сказал он, – вы поступаете совершенно неправильно, собираясь сражаться с собственным отцом. Почему вы не позволяете мне напасть на него ночью? Я смогу уничтожить и его самого, и его армию». Храмн же не соглашался на это, я полагаю, что Божественное провидение его остановило.

Наступило утро, две армии двинулись навстречу друг другу и сошлись. Король Хлотарь вступил в бой со своим собственным сыном, как некий новый Давид с Авессаломом. «Посмотри вниз с небес, Господь, – крикнул он, проливая слезы, – и рассуди мое дело, потому что я страдаю несправедливо от вреда, нанесенного моим сыном. Посмотри вниз, Господь, и прими правильное решение, подобное тому, которое принял между Авессаломом и его отцом» (2 Цар., 15—18).

Началась битва. Бретонский граф вступил в бой и был убит. Сам Храмн вскоре бежал. На морском побережье он расставил корабли, готовые тотчас отплыть по сигналу. Он потерял время, пытаясь спасти свою жену и дочерей, поэтому армия его отца смогла его настичь, пленить и связать.

Когда о случившемся доложили королю Хлотарю, тот распорядился, чтобы Храмна сожгли живьем вместе с его женой и дочерьми. Их заключили в бедную хижину, Храмна связали и, уложив во весь рост на скамье, задушили куском материи. Затем подожгли хижину над их головами. Так погиб Храмн вместе со своей женой и дочерьми.
21. На пятьдесят первый год своего правления король Хлотарь отправился в паломничество к святому Мартину, захватив с собой много подарков⁹². Добравшись до гробницы святого Мартина, он покаялся во всех дурных поступках, совершенных им по своему недомыслию. Страшно стеная, он умолял блаженного святого выдать индульгенцию Господа за грехи и своим прикосновением дать прощение за безрассудные действия.

Затем Хлотарь снова отправился домой. На пятьдесят первый год его правления, во время охоты в лесу Кюиз, он заболел, и у него поднялась высокая температура. Его уложили в постель в вилле Компьень. Там он и лежал, страдая от сильной лихорадки. «Ну что ж! – заявлял он. – Можете ли вы поверить в то, что происходит со мной? Как обращаются небеса с королями, если они собираются покончить с великим монархом, каким я являюсь».

Продолжая оставаться в депрессивном состоянии, он и умер⁹³. Его четыре сына перенесли его с огромной пышностью в Суасон и похоронили там в церкви Святого Медара. Хлотарь умер в первую годовщину убийства Храмна.
22. Как только похоронили отца, Хильперик захватил его сокровища, хранившиеся на его вилле в Берни. Он выискивал способы, как оказать большее влияние на франков, и добился этого с помощью подкупов. Вскоре после этого он вошел в Париж и занял трон Хильдеберта, но недолго удерживал его, поскольку его братья объединились против него и выдворили отсюда.

Затем четыре брата, Хариберт, Гунтрамн, Хильперик и Сигиберт, поровну разделили земли и имущество между собой. Царство Хильдеберта со столицей Парижем досталось Хариберту. Гунтрамн получил царство Хлодомера с его главным городом Орлеаном. Хильперик унаследовал царство его отца Хлотаря, которым он управлял из Суасона. Сигиберт принял царство Теодориха и утвердился в Реймсе.
23. После смерти короля Хлотаря на Галлию напали гунны⁹⁴. Сигиберт выступил против них вместе со своей армией, вовлек их в битву, заставил сражаться и обратил в бегство. После этого их король (каган. – Ред. ) направил послов, чтобы те попробовали заключить мир. Когда Сигиберт был занят борьбой с гуннами, у него возникли и другие проблемы.

Его брат Хильперик напал на Реймс и захватил ряд других городов, которые отошли к Сигиберту по праву наследства. И что гораздо хуже – между братьями вспыхнула междоусобная война. Вернувшись после победы над гуннами, Сигиберт занял город Суасон. Там он обнаружил Теодеберта, сына короля Хильперика, захватил его в плен и отправил в изгнание. Затем он выступил против Хильперика, вступил с ним в битву, разбил, вынудил бежать и снова вернул свои города под собственное правление.

Он велел, чтобы Теодеберта, сына Хильперика, заключили на целый год на вилле в Понтионе. Сигиберт проявил милосердие, и, когда год прошел, он отправил Теодеберта целым и невредимым к его отцу с множеством подарков. Однако он заставил Теодеберта поклясться, что тот никогда снова не выступит против него. Позже Теодеберт нарушил свою клятву, совершив бесчестный поступок.
24. Когда король Гунтрамн, как и его братья, получил свою долю владений Хлотаря, он отстранил патриция Агриколу и передал его патрициат Цельсу. Цельс был высоким человеком, широким в плечах, хорошо владел оружием, высокомерно общался с окружающими, обладал быстрой реакцией и был сведущ в законах. Он часто захватывал собственность церквей и делал ее своей.

Однажды в церкви он услышал, как читают отрывок из пророка Исайи: «Горе вам, прибавляющие дом к дому, присоединяющие поле к полю, так что другим не остается места» (Ис., 5: 8). Рассказывают, что он так ответил: «Это дурной знак. Оплакивайте меня и моих детей!» Он оставил сына, умершего бездетным и раздавшего церквам большую часть награбленного отцом.
25. Добродетельный король Гунтрамн сделал своей наложницей Венеранду и возлег с ней. Она была служанкой одного из его подданных. От него у нее родился сын по имени Гундобад. Позже Гунтрамн женился на Маркатруде, дочери Магнахара. У нее родился сын, и она стала ревновать Гундобада и отравила его, отправив ему яд.

Вскоре после смерти Гундобада по воле Господа она потеряла своего собственного сына. В результате король отдалил ее от себя. Вскоре после этого она умерла. Тогда Гунтрамн женился на Острехильде, которую также звали Бобилла, от нее у него было два сына, старшего звали Хлотарь и младшего Хлодомер.
26. Король Хариберт женился на женщине по имени Ингоберга, от него у нее была дочь, которая со временем вышла за человека из Кента и отправилась жить туда⁹⁵. В то время среди служанок Ингоберги находились две молодые женщины, дочери бедного человека. Первую из них, более религиозную, звали Марковефа, а вторую Мерофледа.

Как я уже говорил, они были дочерьми шерстобита. Ингоберга стала ревновать, поскольку король выказывал явное расположение к ним. Она тайно устроила так, чтобы показать их отца работающим: если король увидит его, то начнет презирать девушек. Когда человек работал, Ингоберга позвала короля Хариберта.

Тот пришел, надеясь увидеть что-то интересное, и, не подходя слишком близко, стал наблюдать за тем, как человек готовит шерсть для королевского дома. Узнав, кто это, Хариберт настолько разгневался, что выгнал Ингобергу и взял на ее место Мерофледу. У короля была и другая женщина, дочь пастуха, смотревшего за стадами овец. Ее звали Теодехильда, и говорят, что у нее был от короля сын, но ребенка похоронили сразу же после его рождения.

Во времена короля Хариберта Леонтий собрал в своей провинции в городе Сент епископов и отстранил Эмерия от епископства, утверждая, что того не назначили в соответствии с каноническими законами. Король Хлотарь пожаловал Эмерию грамоту, разрешив быть рукоположенным без согласия отсутствовавшего в то время Леонтия.

Эмерия отстранили и решили выбрать вместо него Ираклия, бывшего тогда священником в городе Бордо. Для этого они подписали документ и отправили Ираклия к королю Хариберту, чтобы лично вручить его. Он добрался до Тура и объяснил святому Евфронию, что произошло, попросил проявить свою милость и добавить свою подпись к документу. Но тот отказался сделать это.

Тогда священник Ираклий вошел в ворота города Парижа и попросил аудиенции у короля. «Приветствую тебя, доблестный король! – заявил он. – Приветствую тебя и приношу благословение апостольского престола». – «Что? – спросил удивленный Хариберт. – Разве ты был в городе Риме и принес мне благословение папы?»

«Это Леонтий вместе с епископами своей провинции посылает тебе свое отеческое благословение, – ответил Ираклий. – Он пишет тебе, чтобы сообщить, что снял с епископства Цимула (так звали Эмерия в детстве), потому что тот стал епископом города Сент без разрешения каноников. Они уведомляют тебя о своем решении и заявляют, что он должен быть заменен кем-либо другим, дабы исправлены были должным образом нарушения церковных установлений. Пусть слава о твоей королевской власти распространится на века».

Услышав слова Ираклия, король впал в ярость. Он велел, чтобы священника увели от него и немедленно отправили в ссылку в повозке с шипами. «Неужели вы действительно думаете, что никто из живущих сыновей короля Хлотаря не собирается поддерживать решение их отца и что, даже не ожидая моего согласия, кто-то обладает властью, чтобы отстранить епископа, избранного благодаря его мудрому решению?»

Без большого шума он отправил нескольких своих священнослужителей, чтобы те восстановили епископа Эмерия в Сенте. Вместе с ними он послал нескольких своих управляющих, чтобы те взяли штраф в тысячу золотых у Леонтия и наложили максимальный штраф на остальных епископов, определив его сумму в зависимости от обстоятельств и размера имущества. Так король отомстил за нанесенное ему оскорбление.

Затем король Хариберт женился на Марковефе, сестре Мерофледы. И Хариберта и Марковефу обоих отлучил от церкви святой Герман, епископ. Король отказался оставить Марковефу, но случился суд Божий, и она умерла. Вскоре после этого умер и король⁹⁶. После его смерти Теодехильда, одна из его королев, отправила послов к королю Гунтрамну, предлагая свою руку. Гунтрамн ответил следующим образом: «Она может приехать ко мне и принести с собой свои сокровища. Я приму ее и выделю подобающее место среди своих людей. Она станет занимать рядом со мной более высокое положение, чем когда-либо было при моем брате, недавно умершем».

Узнав ответ короля, Теодехильда обрадовалась, собрала все свое имущество и отправилась воссоединиться с Гунтрамном. Когда же тот увидел ее, то заявил: «Лучше было бы, чтобы эти сокровища попали в мои руки, чем продолжали находиться в ведении женщины, недостойно разделившей ложе с моим братом». Гунтрамн захватил большую часть ее добра, оставив ей только малую толику, и отправил ее в монастырь, находившийся в Арле.

Теодехильда тяжело переносила все посты и бдения, на которые ее обрекли. Она тайно отправила посланцев к некоему готу, сообщив ему, что если тот обещает перевезти ее в Испанию и там жениться на ней, то она убежит из обители вместе с оставшимся у нее богатством и отправится с ним без малейших колебаний. Тот немедленно пообещал выполнить все, что она хочет.

Теодехильда собрала свое имущество и уложила его в тюки. Когда она собралась бежать из обители, то нечаянно натолкнулась на бдительную аббатису. Та схватила ее с поличным, безжалостно высекла и заперла в келье. Там Теодехильда и оставалась до своего смертного часа, претерпевая ужасные страдания.
27. Король Сигиберт заметил, что его братья брали в жены тех, кто оказывался их совершенно недостоин, и доходили даже до того, что женились на собственных служанках. Поэтому он отправил представителей, нагруженных подарками, в Испанию и попросил руки Брунгильды, дочери короля Атанагильда. Она всегда была изысканно одета, красиво выглядела, отличалась целомудренностью и благопристойностью поведения, выделялась среди сверстников и приятным обращением.

Ее отец согласился выдать ее замуж за Сигиберта, отправив ее вместе с огромным приданым. Сигиберт собрал самых видных людей своего царства, велел устроить пир и женился на Брунгильде. Повсюду ликовали и веселились по этому поводу.

Конечно, она была арианской веры, но епископ, посланный к ней королем, уговорил ее перейти в другую веру и заново окрестил. Она приняла единство блаженной Троицы и была миропомазана. Во имя Христа она сохраняла свою католическую (ортодоксальную. – Ред. ) веру.⁹⁷
28. Узнав об этом, король Хильперик, хотя у него уже было несколько жен, решил просить руки Галсвинты, сестры Брунгильды. Он сказал послам, что обещает оставить всех других жен, если только женится на королевской дочери равного с ним ранга. Отец Галсвинты поверил ему и послал к нему свою дочь с огромным приданым, поступив точно так же, как в свое время он отправлял Брунгильду.

Галсвинта была старше Брунгильды. Когда она добралась до двора короля Хильперика, тот приветствовал ее, воздав великие почести, и сделал ее своей женой. Она также перешла в истинную веру и была помазана елеем. Он нежно любил ее, потому что она принесла с собой большое приданое. Однако вскоре они страшно поссорились, потому что король продолжал любить и Фредегунду, на которой женился раньше.

Галсвинта не переставала жаловаться королю на оскорбления, которые ей приходилось терпеть. Она говорила, что он не выказывал ей никакого уважения, и просила, чтобы ей разрешили вернуться домой, даже если это означало оставить все сокровища, которые она привезла с собой. Хильперик делал все, что мог, пытаясь успокоить ее самыми изысканными заверениями и скрывая правду так искусно, как только мог. В конце концов он велел одному из своих слуг удушить Галсвинту, так что однажды ее нашли мертвой в постели.

После ее смерти Господь совершил великое чудо. Перед ее гробницей на шнуре висела горящая лампада. Хотя никто до нее не дотрагивался, веревка оборвалась, и лампада упала на каменный пол. Твердый камень раздвинулся и поглотил ее, а на том месте, где она лежала, не осталось ничего, как будто ничто и не падало. Все, кто увидели это, поняли, что произошло чудо.

Король Хильперик оплакал смерть Галсвинты, но через несколько дней попросил Фредегунду снова разделить с ним ложе. Его братья имели все основания подозревать, что он был замешан в убийстве королевы, и Хильперика выдворили из его королевства. От одной из своих первых наложниц, Авдоверы, у Хильперика было три сына: Теодеберт, о котором я вам уже рассказывал, Меровей и Хлодвиг. Теперь я должен вернуться к тому, о чем уже начал рассказывать.
29. Однажды гунны (авары. – Ред. ) снова попытались вторгнуться в Галлию. Сигиберт выступил против них вместе со своим войском, собрав огромную армию храбрых воинов. Как только они собрались вступить в битву, гунны (авары), весьма искусные в некромантии, изготовили ряд фигур призраков, танцующих перед глазами франков. Так им легко удалось разбить франков.

Армия Сигиберта бежала с поля битвы, самого же короля окружили гунны (авары. – Ред. ) и сделали своим пленником. Однако он был известен и хитростью и, хотя не разбил их в битве, смог справиться с ними позже с помощью подкупа. Он преподнес огромное количество подарков королю гуннов (аваров) и заключил с ним договор, в результате чего между двумя народами воцарился мир до конца его жизни. Это может расцениваться как похвала, а не бесчестье. Заметим, что короля гуннов (аваров) звали Гаганом (каган. – Ред. ), и всем правителям этого народа давали этот титул.
30. Король Сигиберт захотел захватить Арль и повелел, чтобы жители Клермона напали на этот город. В то время Фирмин был графом Клермона, и именно он возглавил его войско. Тем временем с противоположного направления вместе со своим войском подошел Одоварий. Они вошли в Арль и потребовали клятвы верности королю Сигиберту. Когда король Гунтрамн услышал об этом, он, в свою очередь, отправил сюда патриция Цельса с войском. Цельс отправился к Авиньону и захватил город.

Затем он направился к Арлю, окружил его и начал оскорблять армию Сигиберта, запершуюся внутри. Епископ Сабауд произнес речь перед людьми Сигиберта. «Совершите вылазку, – заявил он, – и вступите в бой с врагом, иначе, если вы продолжите оставаться в городских стенах, у вас не будет никаких шансов защитить ни нас, ни территорию. Если Господь на вашей стороне, вы побьете врагов, и мы сохраним обещания, которые вам дали. Если же, напротив, случится так, что они побьют вас, вы обнаружите, что городские ворота открыты для вас, вы сможете войти внутрь и спасти свои души».

Поверив в небылицы, что им рассказал Сабауд, люди Сигиберта начали сражение. Но, как того и следовало ожидать, армия Цельса разбила их. Когда они пустились в бегство, то обнаружили, что ворота закрыты. Со стен горожане забросали их дротиками и камнями. Тогда они направились к реке Роне, использовав свои щиты, чтобы переправиться, и попытались достичь противоположного берега. Сильное течение утащило многих из них, и они утонули. На самом же деле Рона проделала с ними то же самое, что Симоент с троянцами. Об этом мы читаем в «Энеиде»:
…где так много несло Симоента теченье

Панцирей, шлемов, щитов и тел троянцев отважных!
Немногие с огромным трудом сумели добраться до противоположного берега. Устыдившись своего поражения, они направились обратно домой, без доспехов и оружия, без лошадей. Многих воинов Оверни унесло силой течения, или они погибли от ударов вражеских мечей. Получив обратно свой город, король Гунтрамн с обычным для него великодушием возвратил Авиньон под власть брата.
31. В Галлии, в крепости Тавредун, расположенной на холме над рекой Роной, случилось невероятное предзнаменование. Сначала более шестидесяти дней слышали сильный звук, напоминавший рев. Затем часть холма отделилась и упала в реку, унося с собой людей, церкви, скот и дома.

Течение реки было перекрыто, и ее воды хлынули в обратную сторону. Поскольку местность с обеих сторон была замкнута возвышенностями, вода поднялась еще выше и разлилась, унося с собой все, что находилось на ее берегах. Вода пробивала себе путь, топя всех, кто жил там. Она поднималась все выше и выше, уничтожая дома, губя скот и унося с собой все, что могла, разлившись вплоть до города Женевы.

Многие говорили о том, что объем воды оказался настолько велик, что она омывала стены Женевы. Скорее всего, этим сообщениям можно верить, потому что, как я уже говорил вам, в этом месте Рона протекает через горные теснины. Если ее заблокировать, она не может никуда повернуть. Она должна была прорвать гору, которая упала в нее, и смыть все.

Когда это произошло, тридцать монахов направились к тому месту, где обрушилась крепость, начали копать землю под оползнем и нашли там бронзу и железо. Когда они увлеченно занимались своей работой, то снова услышали шум в горе. Но их жадность оказалась настолько сильной, что они не обратили на него никакого внимания. Тогда часть горы, еще не рухнувшая, сверху обрушилась на них, полностью погребя под собой, и их мертвые тела так и не нашли.

Еще до бедствий в Клермоне (эпидемий оспы и чумы. – Ред. ) великий страх среди людей вызвали предзнаменования. До этого подобным же образом напугала людей того же района великая чума. В ряде случаев три или четыре огромных сияющих луча появились вокруг солнца, горожане также назвали их солнцами. «Посмотрите! – закричали они. – На небе появилось три или четыре солнца!» Однажды, в первый день октября, наступило солнечное затмение, так что только четвертая часть солнца продолжала сиять, остальная же казалась темной и была похожа на дерюгу.

Затем звезда, которую некоторые называли кометой, появлялась в районе целый год, ее хвост напоминал меч. Казалось, что все небо горит. Видели и множество других знамений. В одну из церквей Клермона в какой-то праздник во время утренней службы влетела птица, называемая жаворонком.

Она распростерла свои крылья над горевшими лампадами и погасила их так быстро, что показалось, как будто кто-то схватил их все одновременно и окунул в таз с водой. Затем она влетела в ризницу, под занавес и попыталась там потушить свечу, но церковным служителям удалось поймать птицу и убить. Точно так же и другая птица распростерла свои крылья над лампами, зажженными в церкви Святого Андрея.

Когда же чума наконец достигла крайнего предела, умерло такое количество людей по всему региону, что никто даже не смог сосчитать их. Их было насколько много, что перестало хватать гробов и могильных плит, поэтому стали хоронить по десяти или более тел в одной могиле. Только в церкви Святого Петра в одно воскресенье находилось триста мертвых тел.

Сама смерть наступала быстро. Сначала в паху или под мышкой появлялась открытая рана наподобие укуса змеи, а затем человек умирал от отравления, испуская последний вздох на второй или третий день. Сила яда заставляла человека впадать в бессознательное состояние. Именно тогда умер священник Катон. Многие бежали от чумы, но Катон не покинул город Клермон, он хоронил мертвых и с огромным мужеством продолжал служить мессу.

Священник оказался человеком необычайно высоких качеств, преданным бедным. По правде говоря, он был гордым человеком, но то, что он сделал в то время, искупило все сделанное им ранее. И напротив, епископ Каутин поспешно покинул город, чтобы избежать чумы, но затем все же вернулся в Клермон, подхватил инфекцию и умер в Страстную пятницу в тот же самый день и час, что и его кузен Тетрадий. Чумой были опустошены Лион, Бурж, Шалон-сюр-Сон и Дижон.
32. В те времена в монастыре Рандан, расположенном вблизи города Клермона, жил священник по имени Юлиан, обладавший сверхъестественной силой. Он отличался необычайной умеренностью, никогда не пил вина и не ел мяса, всегда носил под своей одеждой власяницу, постоянно соблюдал посты, непрерывно молился. Он не испытывал трудностей, излечивая одержимых дьяволом, возвращая зрение слепым и исцеляя все другие немощи именем нашего Господа или осеняя их крестным знамением.

От постоянного стояния его ноги распухли от водянки, но, когда его спрашивали, почему он стоял так долго, превозмогая свою телесную боль, он мудро отвечал: «Пока во мне теплится жизнь, мои ноги будут служить мне и по милости Господа не подведут меня». Однажды в церкви Святого Мученика Юлиана я сам видел, как он излечил человека, одержимого дьяволом, всего лишь молвив одно слово. Часто он молитвой излечивал от четырехдневной лихорадки и других подобных заболеваний. Во времена чумы он был унесен из этого мира и обрел покой, прожив наполненную деяниями жизнь, став известным благодаря совершенным им чудесам.
33. В те же самые времена умер аббат этого монастыря. Его сменил человек по имени Сунниульф, отличавшийся великим простодушием и братской любовью к ближним. Он часто омывал ноги посетителям и затем вытирал их своими собственными руками. Только в одном он проявлял слабость – управлял вверенными под его опеку монахами не приказами, а мольбами.

Он часто рассказывал, как однажды ему предстало видение некоей огненной реки, куда собравшиеся на одном берегу люди ныряли, как множество пчел, влетавших в улей. Одни погружались до талии, другие до подмышек, третьи даже до подбородка, и все они кричали, что сильно обожглись.

Над рекой распростерся мост, но такой узкий, что одновременно по нему мог пройти только один человек. На другой стороне находился дом, весь покрашенный белой краской. Тогда Сунниульф спросил тех, кто находился с ним, что они думают обо всем этом. «С этого моста будут сброшены все, кто не проявляет строгость к своим подчиненным, – ответили они. – Тот же, кто поддерживает должную дисциплину, пусть не опасается и пересечет этот мост, и его радостно встретят в доме, который на другой стороне». Услышав эти слова, Сунниульф проснулся. С этого времени он стал более сурово относиться к монахам.
34. Теперь расскажу о том, что произошло примерно в то же время в другом монастыре⁹⁸. Не стану только называть имя монаха, связанного с этой историей, потому что он еще жив, и если он прочтет то, что я напишу, то может преисполниться тщеславием и потерять добродетель.

Итак, некий юноша пришел в монастырь и попросил у аббата позволить ему присоединиться к братству, поскольку хотел посвятить себя службе Господу. Аббат с особым пристрастием отнесся к его просьбе и сказал, что служба здесь трудна и он вовсе не уверен в том, что молодой человек способен вынести все, что от него потребуют. Юноша пообещал, что с помощью Господа сделает все, что от него ожидают, и его приняли. Он оказался кротким и богобоязненным во всех своих делах.

Спустя несколько дней случилось так, что монахи принесли три или более бушелей зерна из амбара и разложили сушить, велев молодому послушнику следить за ним. Сами же они отправились отдыхать, он же остался сторожить. Неожиданно небо затянуло облаками, подул сильный ветер, казалось, что на кучу зерна сейчас прольется дождь. Когда молодой монах увидел, что сейчас произойдет, он растерялся и не знал, что ему делать.

Он подумал, что даже если он позовет других, то совершенно очевидно, что до того, как начнется дождь, они не успеют убрать все зерно обратно в амбар. Поэтому он не стал уповать на помощь и сосредоточился на том, что стал молиться Господу, чтобы ни одна капля дождя не упала на зерно. Когда он молился, то распростерся на земле.

Облако разделилось, дождь оросил все находившееся вокруг кучи, но ни одно зерно не намокло, по крайней мере, мне так рассказывали об этом. Представив, что произойдет, другие монахи вместе с возглавившим их аббатом поспешили, чтобы собрать зерно. Но случилось чудо, и именно это им довелось увидеть. Когда же они стали искать монаха, оставленного сторожить зерно, то обнаружили, что он распростерся на земле и молится в нескольких метрах от этого места.

Когда аббат понял, что произошло, он также раскинулся в молитве вместе с монахом. Дождь прошел, и аббат закончил свою молитву. Затем он велел юноше подняться, велел схватить его и выпороть. «Все это ради тебя, мой сын, – сказал он, – чтобы ты убоялся еще сильнее и предался службе Господу, а не предавался вере в знамения и чудеса». Он велел запереть юношу в его келье на всю неделю поститься и заставил его молиться, чтобы искупить грех, не возгордиться и исправиться.

Сегодня, как я узнал из достоверных источников, этот монах отличается таким воздержанием, что во время Великого поста не ест даже хлеб, а лишь выпивает чашку ячменного отвара раз в три дня. Помолимся Господу, чтобы Он поддерживал этого монаха в его намерениях всю его жизнь.
35. Теперь расскажу, как в Клермоне умер епископ Каутин и несколько человек выдвинули себя на этот пост, предлагая многое и обещая еще больше. Священник Евфразий, сын покойного Еводия, происходивший из сенаторской семьи, отправил королю через своего родственника Берегизила множество ценных предметов, полученных им от евреев, в надежде с помощью взятки добиться того, на что он не претендовал по своим личным качествам.

В разговоре Евфразий отличался приятным обхождением, но слыл похотливым в своей личной жизни, усиленно спаивал франков, редко давал приют бедным. Он пытался добиться чести стать епископом с помощью людей, а не Господа. Именно это и помешало ему, как я полагаю, и он не смог получить искомую должность.

Устами святого Квинциана Господь сделал объявление, не подлежащее пересмотру: «Никто, происходящий из рода Гортензиев, не будет когда-либо руководить церковью Божьей». Духовенство же провело встречу в соборе Клермона. Архидьякон Авит, хотя он ничего не обещал, принял здесь назначение и обратился с петицией к королю. Но граф этого города Фирмин вознамерился встать на его пути.

Сам Фирмин не мог идти в суд, но его друзья попросили короля отсрочить посвящение Авита на одну неделю, за что обещали тысячу золотых, но король отказал. Так и случилось, что святой Авит, который, как я говорил вам, являлся в то время архидьяконом, избранный духовенством и населением Клермона, собравшимися для этого на свое собрание, воссел на епископский трон.

Король так высоко ценил его, что оказал ему честь, разрешив отклониться от строгого соблюдения канонического правила, велев, чтобы Авита посвятили в его присутствии. «Да удостоит он меня принять причастие из его рук», – сказал король. Он организовал специальные приготовления с тем, чтобы Авита могли рукоположить в Меце.

Став епископом, Авит проявлял великодушие, справедливо управлял своей паствой, раздавал милостыню бедным, утешал вдов и всячески стремился помочь сиротам. Каждого незнакомца, кто приходил к нему, настолько тепло встречали, что они находили в лице Авита и отца, и отчизну⁹⁹. Пусть и дальше множится его добродетель и сохраняется то, что угодно Господу! Пусть он меняет всех, кто ведет дурной образ жизни, и обращает их к целомудренному образу жизни, как повелел нам Господь!

36. Епископ Лиона Сацердос умер в Париже после синода¹⁰⁰, низложившего Саффарака. Как я уже говорил в его жизнеописании¹⁰¹, святой Сацердос, выбранный самим Ницетием, получил епископство. Его отличала необычайная святость и чистота помыслов. Он проявлял ко всем людям такую любовь, о которой нам говорил апостол, веля проявлять ее ко всем, если это возможно¹⁰². В своей любви он оказывался подобным Господу, выражавшему к нам Свою истинную любовь.

Если вдруг случалось так, что он гневался на кого-либо за совершенный проступок, то, как только нарушитель исправлялся, Сацердос вел себя с ним так, как будто ничего между ними и не произошло. Он карал тех, кто совершал ошибки, но прощал кающихся. Он щедро раздавал милостыню и сам много трудился.

Он полностью отдавался сооружению церквей и строительству зданий, засеванию полей и возделыванию виноградников, но ничто из всех его дел не могло отвлечь его от молитвы. После двадцати двух лет управления епархией он умер¹⁰³, и после этого у его гробницы для тех, кто приходил сюда молиться, стали совершаться великие чудеса. После помазания маслом из лампы, горевшей каждый день над его могилой, возвращалось зрение слепым. Он изгонял злых духов из тел одержимых, возвращал подвижность конечностям увечных. В наше время он укрепляет в вере тех, кто колеблется.

Сменивший Ницетия епископ Приск начал вместе со своей женой Сусанной преследовать и даже предавать смерти многих из тех, кто были близкими друзьями этого добродетельного человека. Но не потому, что они совершили какие-либо прегрешения, и не потому, что были виновны в каких-либо преступлениях или их задержали за кражу, но исключительно из-за той ненависти, что сжигала Приска изнутри. Настолько он завидовал их преданности своему предшественнику.

Приск и его жена сделали все от них зависящее, чтобы оговорить святого. Хотя еще первые епископы завели обычай, что ни одна женщина не может входить в приходский дом, Сусанна и ее молодые прислужницы часто входили в ту самую келью, где спал Ницетий.

В итоге благодаря всемогуществу Бога на семью епископа за совершенные ими грехи пало возмездие. Его жена Сусанна оказалась одержимой дьяволом. Охваченная безумием, она бегала по всему городу с распущенными волосами. Когда она находилась в здравом уме, то отрицала, что этот святой Божий человек на самом деле являлся другом Христа. Теперь же она молила пощадить ее.

Сам же епископ пострадал от малярии, его тряс озноб. Когда же он оправился от лихорадки, то продолжал трястись и впал в маразм. Его сын и вся челядь побледнели и лишились ума. Всем стало очевидно, что святой Ницетий поразил их своей чудесной силой. Епископ Приск и члены его семьи постоянно критиковали святого Божьего человека, утверждая, что любой, кто вознамерится опозорить его, станет их другом.

В начале своего епископства Ницетий повелел пристроить к приходскому дому еще один этаж. При Приске же жил один дьякон, которого во времена Божьего святого Ницетия не только изгнали из сообщества за прелюбодеяние, но и часто подвергали порке, потому что ничто не могло изменить его.

Так вот, этот дьякон взобрался на крышу приходского дома и начал сбрасывать вниз черепицу. «Я благодарю тебя, Иисус Христос, – заявлял дьякон, – что ты разрешил мне ходить по этой крыше, теперь, когда этот безнравственный человек по имени Ницетий умер». Едва он закончил говорить, как балка, на которой он стоял, подломилась под его ногой, дьякон упал и разбился до смерти.

Пока епископ и его жена вели себя таким недостойным образом, некоему человеку во сне явился святой Ницетий. «Иди, – велел он, – и скажи Приску, чтобы он перестал вести себя так дурно и исправился. Также передай следующее священнику Мартину: «Поскольку ты поддерживаешь Приска во всем, что он делает, ты также будешь наказан, и, если не перестанешь вести себя так дурно, ты умрешь».

Когда же этот человек проснулся, то отправился к своему знакомому дьякону и сказал ему: «Тебя хорошо принимают в доме епископа. Умоляю тебя передать то, что я видел, или самому епископу, или священнику Мартину». Дьякон пообещал, но затем передумал и не передал сообщение. Той ночью, когда он заснул, во сне ему явился святой.

«Почему ты не передал то, что сказал тебе священник?» – спросил он. Затем Ницетий ударил по шее кулаком. Когда наступил день, шея дьякона болезненно раздулась. Он отправился к двоим причастным к происшествию людям и рассказал им о том, что услышал. Они не придали его словам никакого значения, сочтя его сон пустой выдумкой.

После этого священник Мартин тотчас слег с высокой температурой, но оправился от своей болезни. Он продолжал льстить епископу, поддерживая его в дурных поступках, и оскорблять все, что сделал святой Ницетий. Вскоре он заболел лихорадкой во второй раз и на сей раз от нее умер.
37. Святой Фриар умер. Его дни были наполнены благими поступками, совершенными примерно в то же время, что жил святой Ницетий. Он был известен своей святой жизнью, вызывал восхищение у окружающих тем, что делал, отличался благородством своих поступков. Я рассказал о некоторых совершенных им чудесах в книге, которую я написал о его жизни¹⁰⁴. Когда Фриар умирал, его посетил епископ Феликс, и вся келья тогда начала трястись. Не сомневаюсь, что Фриара навестил ангел, заставивший дрожать келью, когда тот умирал. Епископ омыл тело Фриара, завернул в подобающее одеяние и похоронил его.
38. Теперь я вернусь к истории. Когда Атанагильд умер в Испании, его брат Леовигильд унаследовал его царство. Леова умер вслед за Атанагильдом, и Леовигильд добавил к своим владениям и его царство. Овдовев, Леовигильд женился на Гоисвинте, матери Брунгильды. От первой жены у него было двое сыновей, один из них женился на дочери Сигиберта, а другой – на дочери Хильперика. Он разделил свое королевство между этими двумя сыновьями, грозя убить любого, кто посягнет на его трон, «не оставив никого мочащегося к стене» (характерное выражение из Ветхого Завета – 1 Цар., 25: 34 и 3 Цар., 16: 11).
39. Палладий, сын умершего графа Бретани и его жены Цезарии, с разрешения короля Сигиберта унаследовал место графа Жаволя. Тут между ним и епископом Парфением случилась ссора, вызвавшая ужас среди населения. Палладий обрушился с оскорблениями на епископа, обижал его и обвинял во всех смертных грехах. Он захватил собственность церкви и ограбил тех, кто служил в ней.

Скандал разгорался все сильнее и сильнее. Наконец они оба бросились на двор короля и выдвинули различные обвинения друг против друга. Палладий обвинил епископа в том, что он слабый, женоподобный человек. «Где же твои дорогие мальчики, – кричал он, – с которыми ты живешь в сраме и распутстве?»

Вскоре месть Господа положила конец его выпадам против епископа. На следующий год Палладий потерял свое графство и вернулся в Клермон. Вместо него графом стал Роман. Однажды случилось так, что оба человека встретились в Клермоне. Между ними начался спор по поводу графства, и Палладия оповестили, что король Сигиберт собирается убить его.

На самом деле это была заведомая ложь, слух, распущенный Романом. Палладий же настолько перепугался и дошел до такого состояния, что грозил покончить с собой. Его мать и родственник Фирмин пристально следили за ним, стремясь помешать ему выполнить то, что он запланировал в минуту отчаяния. Через некоторое время Палладию удалось освободиться от бдительного ока матери и направиться в свою спальню.

Там он воспользовался тем, что остался один, выхватил из ножен меч и, твердо удерживая рукоятку ногами, направил острие в грудь. Палладий упал на меч, меч пронзил его грудь и вышел сзади. Затем Палладий пронзил таким образом свою грудь с другой стороны и упал замертво на землю.

Мне трудно поверить в то, что столь ужасный поступок можно было совершить без помощи дьявола. Ведь уже первый удар должен был убить его, но если дьявол пришел Палладию на помощь, то он дал ему силы перетерпеть эту ужасную боль до конца. Мать Палладия ворвалась в комнату, упала в обморок на тело сына, которого она потеряла. Одновременно вся семья оплакивала его участь. Затем его перенесли в монастырь в Курноне и похоронили там. Но его тело не поместили среди умерших христиан, над ним не отслужили панихиду. Всем было ясно, что такая судьба постигла его, потому что он поступил недостойно по отношению к своему епископу.
40. В городе Константинополе умер император Юстиниан, и его трон занял Юстин. Он слыл самым алчным из людей, ничего не жертвовал бедным и буквально разорял своих сенаторов. Его жадность оказалась настолько велика, что он распорядился изготовить железные сундуки и в них копил свое богатство в золотых монетах.

Рассказывают, что он опустился до ереси Пелагия. Вскоре после этого он сошел с ума, ему пришлось привлечь Тиберия в качестве цезаря, чтобы тот защищал его провинции. Тиберий же оказался настолько же справедливым и щедрым человеком, беспристрастным в своих деяниях, как и удачным в войнах, и главное – истинным христианином. Король Сигиберт отправил франка Варинара и Фирмина из Клермона к нему в качестве послов, чтобы заключить мир. Они пустились в путь морем и добились того, чего хотели. Потом на следующий год они вернулись домой в Галлию.

После этого два великих города – Антиохию, находившуюся в Египте¹⁰⁵, и Апамею в Сирии (примерно в 80 км юго-восточнее Антиохии. – Ред. ) захватили персы (иранцы, персидская династия Сасанидов. – Ред. ), уведя все население в рабство¹⁰⁶. Именно тогда во время огромного пожара сгорела церковь Святого Юлиана, мученика Антиохийского. Стремясь добиться расположения императора, его посетили послы армянского царя, преподнеся ему огромное количество неспряденного шелка. Они заявили, что являются врагами персидского императора Хосрова (шах Сасанидского Ирана. – Ред. ).

Иранские посланники прибыли к императору (Восточной Римской империи) со следующим письмом: «Лишившийся покоя, наш царь послал спросить, намереваешься ли ты сохранять верность договору, заключенному с ним». Когда им ответили, что не нарушат ни одного обещания, послы ответили: «Чтобы убедиться в том, что вы намереваетесь сохранять верность обязательствам договора, вы должны согласиться поклоняться огню, как и он сам».

Иранцам сказали, что никогда не пойдут на это. Присутствующий при этом епископ заявил: «Что божественного в огне, что следует ему поклоняться? Господь создал огонь, чтобы люди могли им пользоваться. Он зажигается от трута, если вы заливаете его водой, он гаснет. Он горит так долго, как вы кладете в него топливо, если вы пренебрегаете им, он гаснет».

Когда послы услышали, что говорит епископ, они разгневались, начали оскорблять его и бить своими палками. Увидев забрызганного кровью епископа, армяне напали на иранских послов, навалились на них кучей и убили. Затем, как я уже говорил, они отправились искать поддержку у императора.
41. Король лангобардов Альбоин, женившийся на Хлотсинде, дочери короля Хлотаря, оставил свою родную страну и направился в Италию вместе со всем народом лангобардов¹⁰⁷. Лангобарды собрали армию и отправились вместе со своими женами и детьми, потому что намеревались поселиться там. Они заняли страну, проходили по ней в течение семи лет, грабя церкви, убивая епископов и подчиняя всех своей власти (в начале I в. н. э. жили на левом берегу нижнего течения реки Эльбы, в начале V в. – в среднем течении Дуная. Теснимые аварами, в 568 г. вместе с присоединившимися группами других германских и славянских племен вторглись в Италию. – Ред. ).

Когда его супруга Хлотсинда умерла, Альбоин женился второй раз, на женщине, отца которой он недавно убил¹⁰⁸. В результате она возненавидела своего мужа и искала случая отомстить ему за причиненное зло. В конце концов она отравила своего мужа, потому что влюбилась в одного из своих слуг. И как только Альбоин умер, она сбежала вместе с этим слугой. Их поймали и обоих предали смерти. Затем лангобарды выбрали нового короля, чтобы он правил ими.¹⁰⁹
42. Король Гунтрамн дал титул патриция Евнию по прозвищу Муммол. Я решил углубиться в его раннюю карьеру, чтобы прояснить некоторые детали. Он был сыном некоего Пеония, который жил в городе Осере и был главой (графом) муниципии. Надеясь, что срок его полномочий продлят, он отправил королю подарки через своего сына. Но когда Евний (Муммол) передавал присланное его отцом, то стал просить о собственном назначении на должность.

В результате он сменил своего отца, хотя на самом деле должен был его поддерживать. С самого начала Муммол начал быстро делать успехи, его назначили затем на более значительный пост. Когда же лангобарды вторглись в Галлию, патриций Амат, который недавно унаследовал место Цельса, выступил против них. Оба войска встретились на поле битвы, но Амата вынудили бежать, и он был убит. Рассказывают, что лангобарды убили так много бургундов, что никто не брался сосчитать их.

Нагруженные добычей, лангобарды вернулись в Италию. Евния, или, как его теперь называли, Муммола, вызвал король и удостоил высокой чести быть патрицием. Во второй раз, когда лангобарды напали на Галлию, они сумели продвинуться на равнину рядом с городом Амбрён. Муммол возглавил войско и выступил вместе со своими бургундами в данное место.

Он окружил лангобардов, обложив их засеками из срубленных деревьев, и стал преследовать их по лесным тропам. Он напал на них, многих убил, некоторых захватил, отправив последних в качестве пленников королю, который сам распределил их в разные места под надежной охраной.

Только небольшой части лангобардов удалось спастись, добраться до своей страны и рассказать о произошедшем. В той битве сражались два брата епископа по имени Салоний и Сагиттарий¹¹⁰. Вместо того чтобы искать защиты у небесного креста, они вооружились светским оружием, имели шлемы и пластинчатые доспехи. Хуже всего было не то, что они взялись за оружие, а то, что они убили много людей собственными руками. Такова была первая победа Муммола в битве.

Затем саксы, вторгшиеся в Италию вместе с лангобардами, внезапно появились в Галлии и устроили свой лагерь на вилле Эстублон близ Рьеза¹¹¹. После этого они рассеялись по близлежащим усадьбам и городкам, захватывая добычу, захватывая пленников и сея огромные разрушения. Услышав об этом, Муммол снова выступил с войском и напал на саксов, убив много тысяч, и продолжал убивать до тех пор, пока не наступила ночь и тьма не положила конец этой бойне.

Саксы не были готовы к его нападению и не предвидели его последствий. Когда рассвело, саксы построили свое войско и приготовились к битве, но пришли послы, и был заключен мир. Саксы одарили Муммола, отпустили всех пленных и отдали добычу, захваченную в округе, а затем отправились восвояси.

Прежде чем уйти, они поклялись, что вернутся в Галлию, чтобы принести клятву верности франкскому королю и заключить союз с ним. Они направились обратно в Италию, собрали своих жен, детей и все движимое имущество и приготовились вернуться в Галлию, где их должен был принять король Сигиберт, и затем устроиться в районе, откуда они недавно ушли.

На границе они разделились на две группы, одна пошла через город Ниццу, другая через Амбрён, следуя тем же самым маршрутом, который они использовали в предыдущем году. Саксы соединились где-то в районе Авиньона. Это было время страды, и в тех местах большая часть зерна оставалась неубранной, местные крестьяне еще не собрали его и не унесли с полей.

Оказавшись в тех местах, саксы разделили между собой урожай. Они обмолотили хлеба, смололи зерно и съели хлеб, ничего не оставив тем, кто трудился и выращивал его. Только когда они все уничтожили, они переместились на берег реки Роны. Они намеревались пересечь реку и отправиться на земли, выделенные королем Сигибертом, но Муммол выступил, чтобы встретить их.

«Вы не пересечете реку, – заявил он. – Вы разорили землю моего хозяина, короля, украли урожая, убили скот, сожгли дома и вырубили оливковые рощи и виноградники. Прежде чем уйти, вы должны возместить потери тем, кого оставили в нищете. Если вы не сделаете этого, то не спасетесь, ибо я предам мечу вас, и ваших жен, и ваших детей и отомщу за тот вред, что вы причинили моему хозяину королю Сигиберту».

Услышав его, саксы ужаснулись. Они отдали ему тысячи золотых монет как плату за то, что сделали. Затем им разрешили пересечь реку и направиться в сторону Клермона.

Наступила весна. Саксы оплачивали свой путь клеймеными монетами из бронзы вместо золота.

Все местные жители, видевшие это, не сомневались в том, что это было золото, проверенное должным образом, обработанное в ходе искусного процесса или как-то иначе. Многих обманули таким образом, они разорились, отдавая свое добро и получая в обмен бронзу. Саксы пришли к королю Сигиберту, устроившись на месте, которое им отвели первоначально.
43. В королевстве короля Сигиберта губернатора Прованса по имени Иовин сместили с его должности, назначив на его место Альбина, что привело к большой вражде между ними. В марсельской гавани швартовались корабли, пришедшие из-за океана. Без ведома своего хозяина люди архидьякона Вигилия украли семьдесят сосудов, называвшихся orcae (бочки. – Ред. ), наполненных маслом и жидкостью. Когда купец, которому они принадлежали, обнаружил, что его товары забрали, он начал их всюду искать, пытаясь выяснить, где спрятана его собственность.

В ходе расспросов ему сказали, что это преступление совершили слуги архидьякона Вигилия. О новостях вскоре узнал и архидьякон. Он не отрицал случившегося, но начал извиняться за своих людей. «Никто из тех, кто относится к моему дому, не мог совершить такой поступок», – заявлял он. Услышав его ответ, купец отправился к Альбину. Объяснив, что произошло, он обвинил архидьякона в том, что тот замешан в воровстве.

Во время Рождества архидьякон надел стихарь и, когда епископ вошел в церковь, присоединился к нему, как полагалось по обычаю, проследовал к алтарю и в надлежащий момент начал проводить мессу в соответствии с ритуалом священного праздника.

В этот момент Альбин поднялся со своего места, схватил архидьякона, вытащил его из церкви и, избив руками и ногами, запер в темнице. Ни епископ, ни население города, ни присутствовавшие при этом самые значительные лица города, одобрявшие происходившее, не могли добиться разрешения простить архидьякона на время праздника и разрешить ему вести мессу вместе с остальными, а затем уже соответствующим образом рассмотреть его дело.

Альбин не испытывал никакого уважения к церковным ритуалам, раз осмелился арестовать священника, служившего у алтаря Господа в такой день. Что остается добавить? Он приговорил архидьякона к штрафу в четыре тысячи золотых. Когда о деле стало известно королю Сигиберту, Иовин выступил против Альбина, и архидьякон уплатил только четвертую часть штрафа.
44. Вскоре после этого три вождя лангобардов, Амо, Забан и Родан, вторглись в Галлию¹¹². Амо двинулся на Амбрён, дойдя до усадьбы Сен-Сатурнин, что находилась около Авиньона, которую Муммол получил в качестве подарка от короля, и разбили там свои шатры.

Забан прошел через город Ди, подошел к городу Валанс и остановился там лагерем. Родан добрался до города Гренобля и устроил в нем свою штаб-квартиру. Амо захватил провинцию Арль и все города в регионе, затем он дошел до каменистой территории, называемой Ла-Гро, расположенной поблизости от Марселя, и опустошил эту местность, забрав скот и жителей. Он также намеревался захватить Экс, но, получив выкуп в двадцать два фунта серебра, проследовал дальше.

То же самое в тех районах, в которые они вторглись, проделали Родан и Забан. Когда Муммол услышал обо всем этом, он поднял армию и напал на Родана, захватившего Гренобль. Армия Муммола испытала большие трудности при пересечении реки Изер, но по милости Господа в воду вошло животное и показало им, где находится брод. Таким образом, войска Муммола смогли легко перейти на противоположный берег.

Когда лангобарды увидели, что они приближаются, то обнажили мечи и атаковали без промедления. Завязалась битва, многие лангобарды были убиты. Самого Родана ранили копьем, но он смог укрыться в ближайших горах. Вместе с оставшимися у него пятьюстами воинами он прорвался лесными дорогами и наконец подошел к Забану, осадившему Валанс.

Родан рассказал Забану обо всем, что случилось. Вместе они ограбили окрестности и затем двинулись к городу Амбрён. Стремясь встретиться с ними, Муммол двинулся туда вместе с большой армией. Началась битва, в которой почти всех лангобардов изрубили, их вождям удалось отступить в Италию лишь с немногими оставшимися у них людьми.

Они отступали и дошли до Сузы, где местные жители встретили их плохо, поскольку в том городе находился военачальник императорских войск Сисинний. Юноша, назвавшийся гонцом Муммола и его слугой, в присутствии Забана доставил письмо к Сисиннию, в котором Муммол приветствовал его, и заявил: «Он уже близко». Услышав это, Забан немедленно оставил город и отправился восвояси. Когда Амо услышал новости, он также отступил, грабя все на своем пути. Ему помешал двигаться снег, и, бросив свою добычу, Амо с трудом продолжил путь с весьма незначительной свитой. Всех их испугал Муммол.
45. Муммол провел много сражений и всегда одерживал верх. Когда после смерти Хариберта Хильперик захватил Тур и Пуатье, которые согласно соглашению должны были отойти Сигиберту, то Сигиберт, объединившись со своим братом Гунтрамном, назначил Муммола командующим, поскольку считал его единственным, кто способен вернуть эти города.

Тот прибыл в Тур, изгнал оттуда Хлодвига, сына Хильперика, и заставил население принести клятву верности королю Сигиберту. Затем Муммол двинулся на Пуатье. Два жителя этого города, Базиль и Сихар, собрали ополчение и приготовились дать отпор. Муммол обложил их со всех сторон, подавил силой, убил и взял город. Теперь я на некоторое время оставлю Муммола.
46. Расскажу о смерти Андархия. Сначала опишу обстоятельства его рождения и поведаю, откуда он происходит. Говорят, что он был рабом Феликса, происходившего из сенаторской семьи. Андархий был личным слугой своего хозяина, разделял его литературные занятия и стал известен своей ученостью. Так, он знал сочинения Вергилия, свод законов Феодосия, хорошо считал. Андархий возгордился своей ученостью и стал презирать своего хозяина.

Когда герцог Луп посетил Марсель по приказу короля Сигиберта, Андархий попросил у него покровительства. Покидая Марсель, герцог взял Андархия с собой, а позже добился его включения в свиту короля Сигиберта. Король посылал его с миссиями в разные места и назначал на разные общественные должности. Всем Андархий казался человеком чести.

Он прибыл в Клермон и заручился дружеским расположением некоего Урсуса (по-латыни «медведь»), жившего в этом городе. Андархий отличался проницательностью, которую он использовал ради своей выгоды, и решил жениться на дочери Урсуса. Он положил свою рубашку в суму, где обычно хранил правовые документы, и сказал жене Урсуса: «Я положил в этот мешок часть золотых монет, принадлежащих мне, числом более шестнадцати тысяч, если быть точным. Оставляю их в вашем распоряжении. Они могут стать вашими, если вы позволите мне жениться на вашей дочери».
О, на что только ты не толкаешь

Алчные души людей, проклятая золота жажда!