Вск. И мир рушитсяНаправленность Гет
 Скачать 2.12 Mb.
|
|
Примечание к части И мы довольно близки к финалу) Хотелось бы узнать ваше мнение на этот счет 431/497 Отчаяние Она заснула в его объятиях на рассвете, когда слез больше не было. Ее организм просто отключился. И утром, когда она открыла глаза, больше всего на свете ей бы хотелось убедиться, что это был очередной кошмар. Но нет, Гермиона увидела, что лежит на большой кровати, прижавшись к голому торсу Малфоя. Она физически ощущала, насколько ее глаза опухли из-за бесконечных рыданий. Он почувствовал ее пробуждение и светлые ресницы дрогнули, после чего Малфой открыл глаза. - Грейнджер? - Вопросительная интонация в сочетании с мягким голосом были так ему не свойственны, но, глядя на нее, он не мог придумать, что сказать. - Я... - Она хотела добавить что-то еще, но слезы вновь сделали картинку мутной. Будто в груди дыра, через которую дементоры высасывали ее душу. - Миппи. - Малфой сел на кровати. - Принеси успокоительное зелье и приготовь завтрак. - Сказал он появившемуся эльфу. - Нет! - Гермиона всхлипнула. - Нет, никакого зелья, оно затуманивает сознание. Я... - Новый всхлип прервал ее речь. - Мерлин, это моя вина! Я не должна была возвращать им воспоминания, я не должна была так делать! Нужно было спрятать их, тогда бы папа был... - Ее плечи затряслись от новой волны рыданий. - Гермиона, ты все сделала правильно. Ты сама знаешь, что не смогла бы вернуть им воспоминания позже, ведь чем больше времени с момента стирания памяти, тем сложнее ее вернуть. - Грейнджер села рядом с ним, свесив ноги с края кровати и уткнувшись ему в плечо. - Нет, я не должна была этого делать. Он бы был жив. - Но они бы не помнили тебя. Ты не могла решить за них, Грейнджер. - Он поднял ее голову за подбородок и посмотрел в глаза. - Они хотели тебя помнить, Гермиона, иначе бы память не вернулась, ты это знаешь, их мозг бы воспротивился действию зелья. Это был и их выбор тоже. - Он успокаивал ее, приводя аргументы, потому что знал Гермиону Грейнджер. Даже в таком состоянии ее мозг нуждался в доводах здравого рассудка. В карих глазах было столько боли. Малфой помнил, насколько тяжело было ему от смерти отца, но, вероятно, у Грейнджер с родителями было связано куда больше приятных воспоминаний и теплых чувств. - Ты научишь меня закрывать разум? Научишь прятать воспоминания и удалять их? - Он не ожидал такого вопроса, поэтому даже не сразу ответил. - Научу. - Он все еще держал руку на ее щеке, боясь, что если она перестанет фокусировать взгляд на нем, ее истерика вновь возьмет верх. Он не стал спрашивать зачем, просто пообещал, видя, что она в этом нуждается. - Миппи принесла зелье, хозяин. - Эльфийка протянула маленький пузырек с полупрозрачной, слегка мутноватой жидкостью. 432/497 - Спасибо, Миппи. Подай завтрак сюда. - Он открыл пузырек и протянул его Грейнджер. - Можешь выпить половину. Она кивнула и сделала один большой глоток. Спустя пять минут ее тело стало дрожать меньше, а внутренняя боль слегка утихла. - Мама жива. Я попросила Кингсли о порт-ключе в безопасное место. - Ее голос был тихим, чуть хрипловатым. - Папа не успел им воспользоваться, но успел ее предупредить. Он пытался не дать им пройти. А потом... - Несмотря на зелье, слезы катились по ее щекам. - Потом они сожгли дом. Адским пламенем. Я видела, как он догорал, Драко. Больше ничего нет. Ни дома, ни сада, ни забора. Все внутри купола сожжено дотла. Мы даже не сможем... Мерлин, мы ведь даже не сможем его похоронить. - Эта мысль пришла внезапно и настолько напугала Гермиону, что ей пришлось до крови закусить губу, чтобы сдержать истерику, подступающую к горлу. Ей казалось, что должна быть хотя бы церемония прощания. Ведь тогда она бы поверила, приняла, что близкого человека больше нет. А так мозг отказывался принимать страшную истину. Ведь было так нормально прощаться с теми, кого больше нет. Так нормально было приглашать родных и вспоминать, произнося речи. Однако нормальность была не про ее жизнь. Она даже не могла быть рядом с мамой, не зная, в каком та убежище. И видит Мерлин, Гермиона больше всего на свете боялась это знать. - Где письмо? - Гермиона посмотрела в серые глаза. - Которое я принесла вчера? - Грейнджер, не стоит пока. - Он положил и вторую руку, обрамляя ее лицо. - Мы со всем разберемся, я научу тебя закрывать сознание. Но они не доберутся до тебя, обещаю. И Гермиона позволила себе поверить в эту сладкую ложь. Позволила внушить себе, что ее мама в безопасности, а до ее секретов не смогут добраться. - Когда ты сможешь начать меня учить? - Она подавила всхлип. - Завтра, Грейнджер, завтра. - Он убеждался, что принял единственно верное решение. Потому что кем бы они ни были, они поняли пророчество. - Сегодня отправляйся к Поттеру. - Можно я еще ненадолго останусь? - Она спросила это так тихо, что он едва расслышал. Малфой бросил быстрый взгляд на часы, понимая, что ему нужно время на подготовку. Драко кивнул, прижимая девушку к себе, понимая, что еще несколько часов не выпустит ее, принимая всю ее боль, как когда-то она принимала его. *** Шаг за шагом он приближался ко входу в часовню. Гравий под ногами нарушал тишину ночи. Темная мантия, черные перчатки, черная свеча в руке. Он в точности исполнил предписанное. 433/497 Пять ступеней и он под сводами старой часовни. В центре уже начерчен круг, по периметру которого в воздухе зависли свечи. Малфой опаздывал. Он должен был появиться здесь с минуты на минуту, иначе ритуал пришлось бы отложить. Невежливо опаздывать, особенно когда сам настаивал на встрече. - Извини, что заставил ждать. - Спокойный голос раздался от входа. - Ты уверен? - Единственный вопрос, который он собирался задать. - Да. Приступим. Малфой шагнул в круг. Он последовал за ним. Мертвый язык зазвучал в этой мертвой часовне. Латинские строчки темного ритуала одна за одной привносили свой вклад в магическое поле внутри круга. Пламя свечей задрожало, но оно лишь вторило внутреннему гулу, шедшему из-под земли. - Да будет так. - Произнес Малфой и сделал надрез на ладони серебряным клинком. Колебания магии усилились, будто почувствовав кровь. - Да будет так. - Повторил он, смешивая их кровь в ритуальной чаше в центре круга. *** Пэнси заставила себя подняться с пола. Все мышцы болели, а один из порезов на руке снова начал кровить, так как корочка треснула. Но девушке было плевать. Она бросила все силы на то, чтобы приблизиться к двери, за которой слышались голоса. - Говорю тебе, она против твоих приходов. С девчонки хватит. - Голос принадлежал мужчине. - Она даже сейчас в отключке. - Да брось, все равно она слишком много знает. Убивали и за меньшее. - Гринграсс. Пэнс искренне не понимала, откуда в этой суке столько злости. Но она буквально излучала ее каждый раз, когда отправляла красную вспышку в сторону однокурсницы. Очевидно, уроки Кэрроу пришлись Дафне по душе. Но чувствовалось еще что-то более личное в том, как Гринграсс ее пытала. С этим Пэнс еще предстояло разобраться. Сейчас она надеялась услышать хотя бы что-то, что даст ей зацепку. - Знаешь, Паркинсон все равно завтра перевезут. Слишком опасно держать ее тут. - Дафна явно намекала на то, чтобы парень ее пустил в последний раз. - Нет, это был приказ, Гринграсс. Иначе девчонка не выдержит подлитого в еду зелья сна. А тебе надо, чтобы она умерла в дороге? Пэнси тихо отползла от двери. Вот он - ее шанс сбежать. *** 434/497 Полумна сидела на кухне, помешивая чай, в котором, впрочем, не было сахара. Девушке просто нужно было чем-то занять руки. Накануне Невилл прислал ей письмо, в котором описывал результаты исследований слизи одного из подвидов бубонтюбера. На душе было тяжело. Луна знала, что ее друзья в большой опасности, но она и представить не могла в какой. - Я не уверен, что мы сможем что-то сделать. - Грегори вошел на кухню, держа в руках всю почту, которую забрал из ящика. - Когда приедет твой отец? Я найду, где спрятаться. - Нескоро. Не раньше, чем через месяц. - Спокойно ответила девушка. - Невилл должен зайти завтра, но ты просто спрячешься в погребе. Ты точно не можешь им сказать? Они переживают. Вчера, когда я сидела с Джинни, она говорила, что они заняты в том числе и твоими поисками. - Я подставлю и тебя, и их, Луна. - Парень был серьезен как никогда. - Драко в опасности. О его причастности известно. Гермиону и вовсе могут убить, а если узнают, что я дал им информацию, они оба не доживут до ритуала. Сейчас мне главное не появиться раньше времени. Иначе все будет кончено. - Думаешь правильно, что мы не передали им слова того кентавра? - Луна смотрела в глаза друга и понимала, что ответ уже знает. - У нас не было выбора, Полумна. - Гойл тяжело вздохнул. - Я рад, что тебя не позвали работать над этим делом, иначе ты бы тоже была мишенью. - И Невилл тоже в безопасности, хотя я так волнуюсь за него. - В голубых глазах были слезы. - За всех них. - Мы всегда переживаем за тех, кого любим. Я тоже волнуюсь за Малфоя, ведь он - мой единственный друг. - Не единственный. - Луна смотрела прямо ему в глаза. - Уже нет. *** Больно. Это было так больно. Гермиона знала, что нужно собраться, нужно идти дальше, но не могла. Девушка осознавала, что ради мамы должна бороться. Но как же это было тяжело. Прощаться вот так вот. На этот раз уже навсегда. Гарри и Джинни были рядом. Рон принес ее любимое печенье. Не потому что оно могло заглушить боль, а потому что показывало заботу. И девушка это принимала. Занятие с Малфоем не состоялось на следующий день и через день тоже, у девушки не было сил. Гермионе хотелось провалиться в забытье, а не умирать под горой мыслей. Медленно. Мучительно. Сейчас она сидела на кресле, накрыв ноги пледом, а в руках сжимая чашку с горячим шоколадом, который вручила ей Джинни, прежде чем оставить девушку одну. Гермиона просто смотрела в стену. Не было никаких моральных сил. Ни на 435/497 что. И она понимала, что Малфой в чем-то прав. Это был и их выбор, но вина лежала тяжелейшим грузом на ее плечах. Могла ли она предотвратить это? Могла ли спасти папу? Могла ли не возвращать им память или переместить в другое место сразу? - Можно? - На пороге комнаты стоял Рон, переминаясь с ноги на ногу. - Заходи. - Она молча смотрела на то, как друг, вместо того чтобы опуститься в кресло напротив, садится на пол рядом с ее ногами. - Знаешь, когда Фред умер, тяжелее всего было через пару дней. - Одна его нога была выпрямлена, а на колено второй он положил руку, кисть которой сжимала какую-то бумажку. Во всей его позе была усталость. Девушка, хоть и не видела его глаз, так как он спиной прислонился к креслу, знала, что он тоже смотрит прямо перед собой. Он всегда так делал, когда говорил с такой интонацией. - И знаешь, он хотел, чтобы я жил дальше. Через четыре дня мы впервые пошли гулять. Джордж вытащил меня и Джинни в магловский Лондон. Он говорил о том, что придумает тысячу новых механизмов, чтобы их магазин всегда процветал. Джордж тогда сказал, что Фред хотел бы этого. Хотел бы, чтобы мы жили. Да, потом брат ушел в себя на какое-то время, но в тот день он словно заставил себя выйти из оцепенения. Я потом много думал об этом. - Рон тяжело вздохнул. - Я ведь долго не мог его отпустить. Стоял там, пялился в стену. А потом понял: есть люди, которым я нужен. У тебя есть мама, Гермиона. У тебя есть мы. - Рон, тебе не обязательно... - Она не хотела, чтобы он вновь вспоминал всю боль, но друг прервал ее. - Нет. Я должен. Я хочу. Боль - часть нас, Гермиона. Мы должны не пережить ее, а принять. Потом станет тише, она отойдет куда-то на второй план, но будет с тобой до тех пор, пока ты не поймешь, что отпустила. - А если я не смогу отпустить? - Соленая слеза попала на уголок губ. - Сможешь, и ты это знаешь. Знаешь, каждый переживает боль по-своему. Кто-то слетает с катушек и творит Мерлин знает что, а кто-то просто идет дальше, кому-то проще цепляться за прошлое. Но суть не меняется. Нет неправильного метода преодоления горя. И если ты позволишь себе жить, ты его не предашь. - Он повернулся в пол-оборота к ней, смотря снизу вверх в карие глаза. - Ты не предашь память о нем, потому что улыбнешься или сделаешь что-то, что тебе нравится. Наоборот, если ты позволишь ему просто жить в твоих воспоминаниях, пока ты будешь радоваться всему, что тебя окружает - это будет лучшим подарком ему, Гермиона. И я в курсе, что такие речи больше в духе Гарри, просто я осознал, что потратил год на страдания, которых Фред бы не хотел. - Я боюсь оставить маму одну. - Гермиона закусила губу. - Я ведь тоже уйду, Рон. - Не уйдешь. - Он увидел, что она собралась спорить и продолжил. - А если и так, то это не повод мучать себя все оставшееся время. Это повод сделать так, чтобы каждый миг ты жила. Тебе будет больно, будет плохо, ты будешь ненавидеть себя и весь мир, но это пройдет. Ты позволишь этому пройти. - Рон, это так тяжело. - Она не могла больше сдерживаться, давая волю слезам. 436/497 - Знаю, Гермиона, знаю. - Парень поднялся с пола, чтобы сесть на край кресла, обнимая подругу. - Это записка, которую нам отдал Малфой. - Рон протянул ей скомканную бумажку, которую до этого сжимал в руке. - Гарри сказал пока тебе не отдавать, но я так не считаю. - Спасибо, Рон. - Она обняла друга, благодаря его про себя за то, что не задал вопросов про Малфоя и за то, что отдал записку. - Мне уйти? - Он посмотрел на клочок бумаги, который она пока еще не развернула. - Нет. - Девушка уже читала ее и боялась, что ужас, подобно волне, разбивающейся о берег, снова накроет ее с головой. "Грейнджер, мы найдем тебя, где бы ты ни была. Мы доберемся до всего, что тебе дорого. Ты нужна нам, а мы всегда берем то, что нам необходимо. Тебе не спрятаться. Пророчество не изменить. Священный Грааль наполнится твой кровью. Такова судьба. Тебе ли не знать, что от смерти, принесшей когда-то свои дары, не сбежать?" - Гермиона, это ничего не значит. Они просто пытаются тебя запутать и... - Рон сжал плечо девушки, ожидая новой волны рыданий, но вместо этого Гермиона резко подняла голову. - Черт, Рон, Грааль. Это же чаша. Кажется, я поняла, что искал Крауч. Ритуал невозможен без Грааля. Ну конечно, чаша уже была у Лорда. Кингсли ошибся. - Она знала, что может рассказать об этом друзьям, так как была на сто процентов уверена в своей догадке. Скорбь и боль никуда не делись, они просто дали немного места в ее душе желанию бороться и идти до конца. *** - Значит нам всего-то нужно найти священный Грааль, который не смог найти Темный Лорд, раньше них. - Забини как всегда решил поупражняться в сарказме. - Забини. - Предостерегающе произнес Гарри, смотря при этом на бледную Гермиону. - Он прав, задача так себе. - Гермиона отдавала себе отчет в том, что их план звучит несколько нереалистично. - Мы можем сосредоточиться на поисках чаши, но кто-то должен мониторить Мунго. Джинни разговаривала с Элоизой Нордвин, и та явно что-то задумала. - Чертовы шестикурсники. От них слишком много проблем. - Блейз все еще не мог простить то, как они его обезвредили, чтобы свалить из замка. - От тебя тоже много проблем, Забини. - Джинни Уизли изогнула бровь не хуже самого Блейза, чем только вызвала усмешку мулата. - Меня напрягает, что мы даже предположить не можем, где сейчас Пэнси. - Нотт, сказав эту фразу, заставил Блейза опустить плечи. Выражение лица 437/497 Забини мгновенно стало серьезным и сосредоточенным. - Я пытался провернуть кое-что, но... - Он закатал рукав, показывая лилово- красную отметину на коже. - Черт, ты совсем идиот? - Нотт был рассержен. - Ты реально думаешь, что Темная магия поможет тебе ее найти? Салазар, да ты в могилу себя сведешь. - Пробормотал он, накладывая диагностическое заклинание. - Это были следящие чары по зову крови? Все остальные молчали. Им стало не по себе от сцены, которая разворачивалась перед ними. Угнетало то, что местоположение Паркинсон было неизвестно, но еще сильнее угнетал тот факт, что Забини был готов на все, чтобы ее спасти, но ни одна из его попыток не увенчалась успехом. - Забини, никогда не используй темную магию, у тебя просто опыта недостаточно. Чем ты вообще думал? Нельзя действовать импульсивно. - Нотт сделал пару взмахов, изучая небольшую диаграмму, появившуюся над пораженным участком кожи. - Кто бы, черт возьми, говорил. - Забини сказал это с такой интонацией, что Гермиона на секунду испугалась, что вот-вот начнется ссора. Однако Нотт поджал губы и больше не сказал ни слова. - Так что мы делаем? - Наконец нарушил тишину голос Гарри. - Нужно понять хотя бы, что это за Грааль. - Верно. - Гермиона задумалась, заставляя свой мозг работать. От большого количества переживаний и слез голова была тяжелой и готова была вот-вот сдавить сознание обручем боли. - Уверена, у Министерства где-то должны быть данные. Гарри, Рон, вы не могли бы послать запрос Кингсли. Но указать надо не только Грааль, иначе выдадим план. Мало ли, кто увидит запрос. - Указывай меч Артура, кольцо Морганы, посох Мерлина, щиты круглого стола, пусть думают, что ищем все, связанное с рыцарскими орденами. - Малфой говорил даже слегка скучающим тоном, но его глаза то и дело сталкивались со взглядом карих. Он пытался анализировать Грейнджер, видел, что у той явно проблемы со сном. Она была еще бледнее, чем обычно. Под ее глазами залегли мешки, а чересчур прямая спина и кулаки, которые она то и дело сжимала, свидетельствовали о внутренней борьбе. Грейнджер была надломлена случившимся, но она была способна выстоять. Малфой собирался высказать Поттеру все, что думает о том факте, что тот вручил ей записку, но передумал, видя то, что кусок бумаги побудил Грейнджер собраться. - Малфой, ты можешь начать учить меня окклюменции сегодня? - Она смотрела прямо ему в глаза. И черт, он не мог отказать. - В семь открою для тебя камин. У меня встреча до этого. - Он изучал ее. Надежда в ее глазах была так хорошо видна, что Малфой невольно задался вопросом, сможет ли ее оправдать. Он помнил уроки от Беллы, после которых хотелось взвыть и выкинуть все мысли, избавиться от сознания. Эта боль внутри черепа до сих пор была его фантомной спутницей в ночных кошмарах. Впрочем, 438/497 он знал, что Снейп учил иначе. И он знал, что ни за что не позволит Грейнджер чувствовать боль. - Хорошо, спасибо. - Она улыбнулась. Мерлин, она впервые улыбнулась за весь чертов день. *** - Добрый вечер, Драко. - Эмили Бенар вышла из камина в легком летнем платье. Девушка была аристократкой. Это прослеживалось в манере поведения: в жестах, поворотах головы, плавной походке. Она не врывалась как Грейнджер, а плавно проходила в комнату, оставляя за собой еле чувствовавшийся шлейф дорогого парфюма. - Добрый вечер, Эмили. - Он улыбнулся. - Вина? Лучшее из моих виноделен на юге Франции. Мать прислала с последней совой. - Он указал на два бокала, стоявших на столике у дивана. - Спасибо, Драко. - Девушка села на диван. - И спасибо, что пригласил после того письма. - Эмили, то, что ты написала... Я как никто другой понимаю, как непросто держать в себе тайны, которые никому не можешь доверить. Бенар писала ему о мыслях, чувствах, которые разрывают ее на части. Девушка жаловалась на тайны. Она почувствовала в Драко родственную душу, истерзанную подобными переживаниями. И парень ее понимал. Действительно понимал. Во время войны он не имел права никому сказать о своем задании, вынужден был хранить секрет матери и мучился от чувства вины, которое пожирало изнутри. Каждый раз, когда он проходил по коридорам школы, внутренний голос кричал о том, что скоро мир не будет прежним. В этой хрупкой француженке он видел себя. Девушка явно боялась за семью. - На самом деле, я больше так не могу, Драко. Знаю, ты меня понимаешь, но так хочется просто кому-то рассказать. Все вокруг - одна сплошная ложь. Я не знаю, что мне делать. - Она пригубила вино, когда почувствовала на своем плече руку молодого человека. - Знаю. Это тяжело, но есть вещи, ради которых это стоит пройти. - Чем больше они общались, тем больше сходства между ними замечал Драко. - Я... Мой отец.. Он легилимент. Я вру всем, что прибор изобрел мой прадед, но это не так. Это изобретение папы. - По ее щеке потекла слеза, которую девушка смахнула изящным движением. - Но никто не должен об этом знать, потому что он не указал это при вступлении в должность, а для дипломата это преступление. Тогда в залах заседаний должны ставиться блокаторы, чтобы ни у кого из сторон переговоров не было преимущества, но проще просто найти другого человека на должность. - Она тяжело вздохнула. - После этого разговора тебе придется стереть мне память, Эмили. - Легко усмехнулся Драко, не убирая руки с ее плеча. - Я знаю, что ты не расскажешь. Знаю, что могу доверять. Глупо, наверное. - Она 439/497 вновь сделала глоток белого вина, которое, стоило отдать должное французским винодельням Малфоя, было превосходно. - А еще они с мамой разводятся. Можешь представить себе грядущий скандал? Она узнала о каком-то его деле, которое папа провернул полулегально. Впрочем, это была какая-то мелочь, которая просто стала последней каплей. Девушка перед ним полностью расслабилась, даже идеальная аристократическая осанка сейчас была не такой безупречной. - Я просто устала. - Она тяжело вздохнула. - Я чувствую, что с папой не все гладко в последнее время. Думаю, из-за развода, что редкость для аристократии Франции. Прости, что высказываю тебе все это, просто я не знаю, с кем еще могу поделиться. Джинни и Гермиона потрясающие, мы переписываемся, но они не поймут. - Все в порядке, Эмили. Полетаем? - Он знал, что это помогает. - Полетаем. - Она искренне улыбнулась, и одним движением трансфигурировала свое платье в комбинезон. *** Оклюменция - одна из сложнейших наук. Боялась ли Гермиона первого урока? Это было тяжело сказать. Она читала много теории, пыталась создать водопад вокруг себя, училась класть воспоминания в шкатулки, но все это было детским лепетом в сравнении с умениями Малфоя и любого другого сильного оклюмента. Легилименция и вовсе была для нее "terra incognita". Последний раз взглянув на часы и убедившись, что часовая стрелка стоит на цифре семь, девушка набрала горсть пепла и шагнула в камин. Знакомая гостиная сегодня встретила ее странным зрелищем. Малфой стоял прямо напротив камина, одна его рука лежала на талии Эмили Бенар, целовавшей его. Что-то внутри Гермионы оборвалось. - Прошу прощения, что помешала. - Ее голос оставался спокойным. Малфой разорвал поцелуй и сделал шаг назад. Это было больно, но не так, как могло бы быть. За последние несколько дней умение чувствовать словно покинуло ее, не справившись со всей болью. - Прости, Эмили, у нас занятие. Девушка попрощалась и, очевидно чувствуя неловкость, поспешила исчезнуть в зеленых языках пламени. - Грейнджер... - Малфой явно хотел что-то сказать, но она его прервала. - Брось, Малфой. Я не идиотка. Мы друг другу ничего не обещали. Я для тебя - способ не свихнуться, как и ты для меня. Все честно. - И она улыбнулась. Убивая себя. Раскалывая на мелкие осколки частичку того теплого, что было в ее душе. - Рад, что ты понимаешь. - Эмоция на его лице сменилась очень резко, возвращая привычную маску. - Приступим? - Он выгнул бровь, указывая на кресла, стоявшие напротив друг друга. 440/497 - Приступим. - Она села, закинув ногу на ногу, приказывая себе разобраться со своим разбитым сердцем позже. В конце концов она была готова к чему-то подобному. Он молод, красив, ничего ей не обещал и не давал надежд. Она же умирала. - Уверен, теорию ты знаешь. - Он говорил сухо, только по делу. Словно закрылся от нее и от всего мира. - Я проникну в твою память. Для начала попробуй подсунуть мне воспоминание, которое сама решишь показать. Следующим шагом я научу тебя его слегка править. Должен спросить, ты сказала, что хочешь удалить что-то, что именно? - Ты не должен лезть в один участок памяти. Кабинет министра. Это может быть опасно. - Опасно? - Он не позволил маске треснуть. - И что же ты имеешь ввиду? - Аналог непреложного обета. - Она поджала губы. - Зато мы знаем, что искал Крауч. Он промолчал, поэтому она продолжила. - Хочу удалить информацию о местоположении дома на Гриммо. После войны я хранитель тайны. Я, Рон, Гарри и Джинни. Я не должна подставить Гарри. И еще я хочу удалить момент, когда Кингсли дал мне порт-ключ. Пока есть шанс, что они даже не предполагают, куда могла перенестись мама. Если увидят, будут знать, в каком направлении копать. - Вот так. Сухими доводами. Без лишних эмоций. Ей казалось, что весь мир вокруг какой-то пластмассовый, не достаточно красочный и все эмоции из него вытянули. - Хорошо. Готова? - Короткий кивок головы был ему ответом. - Легилименс. Малфой увидел лужайку, по которой бежала маленькая девочка. Она споткнулась о камень, разбив колено в кровь, но не заплакала. Грейнджер, а у него не было ни малейшего сомнения, что это она, сидела и разглядывала алые капли, словно это был ценнейший образец для исследования. Любознательная. До мозга костей. Воспоминание сменилось. Грейнджер смогла его перенаправить. Что ж, неплохо для первого занятия. Комната Грейнджер, знакомая ему по первому совместному посещению Выручай-комнаты. Она сидит на кресле, закутавшись в лавандовый плед, и читает книгу. Атлас магических растений. Однако через секунду название книги покрывается легкой дымкой. И вот, Грейнджер уже читает Сказки Барда Бидля. Она была знакома с теорией куда лучше, чем он предполагал. Смогла даже заменить деталь. Но ее концентрации не хватило для удержания, потому что через мгновение картинка расплылась целиком, вновь погружая его в ту же комнату. И он увидел себя, целующего Грейнджер. Черт, это был удар ниже пояса. Он резко вышел из ее воспоминания, смотря в карие глаза, пытаясь понять, случайно она или нет. "Метод не свихнуться". Вот только он уже окончательно сошел с ума, не зная что с этим делать. 441/497 |