Преступления против свободы личности. преступления против свободы личности. I. Общая характеристика преступления против свободы личности

• Название: I. Общая характеристика преступления против свободы личности
• Анкор: Преступления против свободы личности
• Дата: 10.05.2021
• Размер: 0.69 Mb.
• Имя файла: преступления против свободы личности.rtf
• Тип: Глава; #203196
• страница: 2 из 5

Глава II Особенности уголовной ответственности за отдельные преступления против свободы личности
2.1 Проблемы квалификации похищения человека
Право на свободу и неприкосновенность личности является одним из самых . важных конституционных прав человека. Защита этого права - обязанность государства. Успешное исполнение этой обязанности требует правильной квалификации преступных посягательств на свободу и неприкосновенность личности. Но здесь возникает немало сложностей. Например, при разграничении составов похищения человека, незаконного лишения свободы и захвата заложников. Связано это с недостаточной определенностью в законе признаков объективной стороны указанных деяний, с взаимным сходством этих признаков. Исходя из этого, первым делом хотелось бы рассмотреть наиболее подробным образом разобраться с проблемами квалификации: 1-похищения человека; 2-незаконного лишения свободы.

1. Статья 126 УК РФ, например, называя преступное деяние - похищение человека, - не определяет его объективных признаков. Здесь имеет место так называемая простая диспозиция. Законодатель, видимо, счел, что названное деяние - простое и не требует дополнительных пояснений. Практика квалификации данного вида преступлений показывает, однако, что это не так. Следует согласиться с мнением А. Наумова о том, что «простыми диспозиции бывают лишь по форме, но не по содержанию. Простые диспозиции - это чаще всего дефект законодательной техники, поэтому следовало бы отказаться от таких диспозиции уголовного закона» .

Понятие похищения человека, не определенное законом, раскрывается судебной практикой. В постановлении Президиума Верховного Суда РФ по делу А. сказано, что «по смыслу закона под похищением человека следует понимать противоправные умышленные действия, сопряженные с тайным или открытым завладением (захватом) живого человека, перемещением его с постоянного или временного местонахождения в другое место и последующим удержанием в неволе. Основным моментом объективной стороны данного преступления является захват потерпевшего с места. и последующего удержания в другом месте»³⁰.

Немало ошибок в судебной практике возникает в случаях, когда похищение человека сопряжено с причинением ему смерти. В этих случаях содеянное нередко квалифицируется по ч.З ст. 126 УК как похищение человека, повлекшее смерть потерпевшего. При этом не всегда выясняется психическое отношение виновного к факту наступления смерти потерпевшего, не учитывается, что квалификация по ч.З ст. 126 УК предполагает неосторожную форму вины. Если же имел место умысел, то содеянное требует дополнительной квалификации по п. «в» ч.2 ст. 105 УК - как «убийство, сопряженное с похищением человека либо захватом заложника». На это, в частности, указал Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 27 января 1999г. «О судебной практике по делам об убийстве . (ст. 105 УК)».

Похищение человека, сопряженное с его последующим убийством, следует отличать от убийства, сочетаемого с действиями, лишь внешне напоминающими похищение человека.

Отличие следует проводить по направленности умысла виновного и характеру совершаемых им действий. Если умысел виновного изначально был направлен на похищение человека, то есть его захват, перемещение в другое место с последующим удержанием там, а затем потерпевшего умышленно лишили жизни, то содеянное в этих случаях, как уже
¹ Наумов А.В. Российское уголовное право. Общая часть. Курс лекций. М., 2006г. С.90

отмечалось, должно квалифицироваться по совокупности преступлений: по п.«в» ч.2 ст. 105 и соответствующей части ст. 126 УК. Если же действия виновных были направлены не на удержание потерпевшего в другом месте, а на его убийство, то состав похищения человека здесь отсутствует.

Материалами уголовного дела было установлено, что осужденные С. и Р., избив М., решили его убить. С этой целью они поместили потерпевшего в багажник автомобиля, вывезли на пустырь, где убили. Затем, желая скрыть совершенное в присутствии К. преступление, они отвезли последнего в лес, где также убили. Поскольку действия осужденных были направлены не на удержание потерпевших в другом месте, а та убийство, Президиум Верховного Суда ?Ф удовлетворил протест заместителя Председателя Верховного Суда РФ, отменил судебные решения в части осуждения виновных по ч.З ст. 126 УК и дело в этой §< части прекратил за отсутствием состава преступления .

Похищение человека необходимо отграничивать и от состава незаконного лишения свободы (ст. 127 УК).

Различие этих преступлений - в их объективной стороне. Похищение человека, как уже отмечалось, сопровождается последовательным совершением трех взаимосвязанных действий: захвата, перемещения в другое место и удержания похищенного в неволе. Что же касается незаконного лишения свободы, его объективная сторона не предполагает перемещения человека вопреки его воле из одного места в другое: потерпевший лишается свободы там, где он прежде пребывал по своей воле.

Статья 126 УК «Похищение человека» снабжена примечанием, где сказано, что лицо, добровольно освободившее похищенного, освобождается от уголовной ответственности, если в его действиях не содержится иного

______________________

*° Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2001г. №1. С. 10

состава преступления. Аналогичное примечание есть и в ст.206 УК «Захват заложника». Данные примечания целесообразны, поскольку дают возможность виновному одуматься, отказаться от дальнейшего продолжения общественно опасных деяний и тем самым предотвратить наступление более тяжких последствий. Поэтому странно, что ст. 127 УК «Незаконное лишение свободы» не снабжена подобным примечанием, здесь также уместным. Отмечу еще, что нынешняя редакция примечаний к ст.ст. 126 и 206 УК не представляется удачной. Она открывает «лазейки» для безнаказанного совершения виновными противозаконных действий и достижения ими своих преступных целей. На это справедливо указывается в литературе. Следует согласиться со П. Скобликовым в том, что поскольку в примечании сказано не о смягчении уголовной ответственности, а полном от нее освобождении, которое никак не связано с тем, как долго человек пребывал в положении похищенного или захваченного в заложники, а также с достижением целей, к которым стремился виновный, такое примечание идет на пользу скорее виновного, чем потерпевшего. Так, некий предприниматель, с которым солидная зарубежная фирма вела переговоры о заключении долгосрочного договора, «заказал» похищение своего конкурента, пытающегося наладить отношения с той же фирмой. Исполнители «заказа», участники преступной группировки, похитили указанное лицо, отвезли на пустующую дачу, а через две недели после подписания «заказчиком» желаемого договора отпустили его.

В другом случае некто Н. после отбытия наказания похитил гражданина С, бывшего главным свидетелем обвинения в уголовном процессе, в результате которого он был осужден. Похищенный был помещен в подвал садового домика, где Н. оборудовал мини-тюрьму. Через год он счел себя отмщенным и освободил жертву. В обоих случаях в действиях виновных формально содержатся все основания для

_________________

Бюллетень ВС РФ. 2001г. №1. СЮ

освобождения их от уголовной ответственности" . К сожалению, на таких позициях стоит и судебная практика ". Но вряд ли с ней можно согласиться. Ведь получается, что виновный достигает своей преступной цели и остается при этом недоступным уголовному закону. Потерпевшему же приходится довольствоваться тем, что он остался жив и невредим. Представляется, что человек, пробыв даже сутки в неволе, испытывает значительные нравственные страдания. А если это длится год, как в приведенном примере!? Справедливо ли будет в этом случае освободить виновного от уголовной ответственности?

Правильную и справедливую, на наш взгляд, точку зрения на этот вопрос имеют многие зарубежные уголовные законодательства, которые, как правило, не исключают полностью уголовную ответственность при добровольном освобождении похищенного или незаконно лишенного свободы, а лишь смягчают ее в зависимости от продолжительности содержания потерпевшего в неволе и достижения поставленных виновными целей. Эта продолжительность в УК разных стран определяется по-разному. УК Испании, например, предусматривает, что «если виновный освобождает удерживаемого в течение первых трех дней заточения, не добившись поставленной цели, ему назначается наказание на степень ниже. Если же заточение или задержание продлилось более пятнадцати дней, виновный наказывается лишением свободы на срок от пяти до восьми лет» (ст. 163). УК Польши и Франции предусматривают повышенное наказание, если лишение свободы человека продолжилось более семи дней или было связано с причинением особых мучений потерпевшему. Еще более короткие сроки удержания потерпевшего в неволе, всего до 12 часов, предусмотрены по УК штата Нью-Йорк (США).

'²Скобликов П. Незаконное лишение свободы, похищение человека и захват заложника в новом уголовном законодательстве //Законность. 2007г. №1. С.53

' Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1999г. №2. С.11

С учетом зарубежного опыта и в целях усиления гарантий уголовно-правовой защиты права человека на свободу и личную неприкосновенность примечание к ст. 126 УК было бы целесообразно пересмотреть и изложить, например, в следующей редакции: «Лицо, добровольно освободившее похищенного, освобождается от уголовной ответственности, если оно удерживало потерпевшего в неволе не более 24 часов, добровольно отказалось от достижения незаконно поставленных целей и в его действиях не содержится иного состава преступления. Освобождение потерпевшего по истечении 24 часов, либо после достижения поставленной виновным цели, либо в связи полным или частичным выполнением требований похитителя учитывается судом в качестве смягчающего наказание обстоятельства».

В литературе справедливо обращено внимание на существенную разницу в размерах наказания за похищение человека и незаконное лишение свободы. Логику законодателя в данном случае понять весьма затруднительно. И в том, и в другом случае человек незаконно содержится в неволе с той только разницей, что при похищении человека в отличие от незаконного лишения свободы место удержания потерпевшего неизвестно. Перечень же квалифицирующих обстоятельств в обоих составах практически одинаков. И тот и другой составы предусматривают в качестве особо квалифицирующего обстоятельства наступление по неосторожности самых тяжких последствий, смерть потерпевшего или иные тяжкие последствия, однако ч.З ст. 126 УК предусматривает лишение свободы на срок от 8 до 20 лет, а ч.З ст. 127 УК - от 4 до 8 лет. Таким образом, при примерно равной общественной опасности этих преступных деяний имеет место явная диспропорция в санкциях, предусматриваемых за эти преступления. Для устранения образовавшейся диспропорции следует, очевидно, усилить наказание за квалифицированные виды незаконного лишения свободы ⁴.

На практике определенную сложность вызывает и отграничение похищения человека от захвата заложника (ст.206 УК). Здесь, прежде всего, важно учесть, что названные преступления имеют разные объекты посягательства, что и определяет их место в системе Особенной части УК. В первом случае основным объектом посягательства является право на свободу и неприкосновенность личности; во втором случае - общественная безопасность.

Важно и то, что при захвате заложника его личность не имеет значения для виновного. При похищении же человека личность потерпевшего имеет определяющее значение. Преступников, особенно в случаях похищения человека с корыстной мотивацией, интересует именно личность похищенного, его финансовые возможности или такие же возможности его близких.

2. В судебной практике нередки уголовные дела о незаконном лишении свободы, являющемся элементом способа совершения других сопряженных с ним преступлений, например вымогательства. В одних случаях суды квалифицируют эти действия по совокупности ст. 163 и 127 УК РФ, а в других только по ст. 163 УК РФ, мотивируя это тем, что действия, связанные с ограничением свободы, являются составной частью способа совершения вымогательства³³.

Кроме вымогательства незаконное лишение свободы часто бывает сопряженным с самоуправством (ст.ЗЗО УК РФ), изнасилованием (ст. 131 УК РФ), грабежом (ст. 161 УК РФ) или угоном автомобиля (ст. 166 УК РФ). Как и в

⁴ Нуркаев Т. Преступления против свободы и неприкосновенности личности //Российская юстиция. 2002г. С.45

Михаль О, Блажнов А. О некоторых вопросах применения статьи 127 УК РФ //Уголовное право. 2005г. №2. С.50.
приведенном выше примере, юридическая оценка этих преступлений в их совокупностях не всегда однозначна.

С нашей точки зрения незаконное лишение свободы в названных случаях направлено на облегчение совершения основного преступления, то есть выполняет вспомогательную функцию в достижении главной его цели.

В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002г. №29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое»'⁶ говорится, что под насилием, не опасным для жизни и здоровья, применительно к части второй ст. 161 УК РФ понимается помимо причинения побоев либо иных насильственных действий, причиняющих физическую боль, и ограничение свободы: связывание рук, применение наручников, оставление в закрытом помещении и др. На наш взгляд, целесообразно распространить данное положение и на другие составы преступлений (по аналогии), в которых незаконное лишение свободы может выступать составной частью способа их совершения. Из этого следует вывод о том, что излишней является квалификация действий виновных по совокупности ст. 127 с другими статьями УК, где оно выступает составной частью способа совершения преступления (ст. 163, 131 и 330 УК РФ). Однако данное положение должно распространяться на те случаи, когда ограничение свободы носит относительно непродолжительный характер и является необходимым в рамках способа совершения преступления. Чрезмерно длительные сроки удержания должны подлежать дополнительной квалификации как за посягательство на свободу.

Установление определенных сроков, достаточных для признания ограничения свободы, выходящего за рамки способа совершения основного состава преступления, законом не урегулировано. Поэтому в каждом конкретном случае они рассматриваются правоприменителями
¹⁶ Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2003г. №2

индивидуально. Результаты изучения судебной практики позволяют сделать вывод о том, что в сходных ситуациях в различных регионах России подход к решению данного вопроса неодинаков.^:

Наряду с этим необходимо отметить, что в некоторых зарубежных уголовных законах данный вопрос решается по-иному. Так, по УК Японии, согласно части второй ст.220 посягательство на все иные объекты квалифицируется по совокупности с другими статьями Уголовного кодекса, предусматривающими самостоятельную уголовную ответственность за такие деяния' .

Представляется обоснованной позиция Советского районного суда г.Брянска, который признал подсудимую Ш. виновной в совершении преступления, предусмотренного ст. 127 УК РФ, когда незаконное лишение свободы потерпевшей было сопряжено с длительным удержанием (10 суток), в течение которого происходили ее изнасилования и насильственные действия сексуального характера³⁸.

Данное положение подтверждает и опрос правоприменителей, проведенное О. Михаль, так, за дополнительную квалификацию деяний по ст. 127 УК РФ за продолжительное _в ограничение свободы, сопряженное с грабежом, вымогательством или изнасилованием, высказались 76% следователей (из опрошенных 120) и 68% судей (из опрошенных 80)³⁹.

В свете изложенного заслуживает внимания вопрос об определении продолжительности ограничения свободы, достаточной для признания деяния, выходящего за рамки способа совершения преступления и

^л Уголовный кодекс Японии. СПб., 2002г. С. 132

³⁸ Архив Советского районного суда г.Брянска Брянской области. Уголовное дело № 1-387/06

"'⁹ Михаль О, Блажнов А. О некоторых вопросах применения статьи 127 УК РФ //Уголовное право. 2005г. №2. С.51

⁴⁰ Архив Советского районного суда г.Брянска Брянской области. Уголовное дело № 1 -387/06

требующего дополнительной квалификации по ст. 127 УК РФ. Полагаем возможным определить его, исходя из складывающейся правоприменительной практики. Анализ уголовных дел показал, что наименьший составообразующий промежуток времени незаконного лишения свободы составил восемь часов. Так, потерпевшая С. в течение указанного срока удерживалась в ночное время в подъезде одного из

домов, где в отношении ее были осуществлены насильственные действия сексуального характера⁴⁰. Считаем восьмичасовую продолжительность ограничения свободы минимально достаточной для наличия в деянии виновного дополнительно признаков состава преступления, предусмотренного ст. 127 УК РФ, при совершении иных преступлений, где незаконное лишение свободы входит в их способ.

Вместе с тем, учитывая спорность предлагаемого восьмичасового критерия, считаем необходимым установить максимально возможный срок незаконного лишения свободы, поглощаемый способом совершения другого преступления. Иными словами — срок, в пределах которого должен быть установлен временной критерий отграничения способа совершения преступления от самостоятельного состава незаконного лишения свободы.

По УК РФ продолжительность ограничения свободы (при незаконном ее лишении) учитывается лишь в рамках судебного усмотрения при назначении наказания. В уголовных законах ряда зарубежных государств предусмотрена повышенная ответственность за его длительные сроки. Это свидетельствует о закреплении на законодательном уровне составообразующих промежутков незаконного лишения свободы простого состава и состава с отягчающими обстоятельствами. Наличие такого ориентира позволяет с учетом длящегося характера рассматриваемого состава отделить максимальную длительность для простого состава преступления и минимальную для состава с отягчающими обстоятельствами. Такая временная граница могла бы служить верхним пределом для предлагаемого временного критерия разграничения незаконного лишения свободы как способа совершения преступления и преступления, предусмотренного ст. 127 УК РФ, поскольку такие сроки должны быть не более срока, охватываемого простым составом (ч.1 ст. 127 УК РФ). Это логично вытекает из того, что степень общественной опасности незаконного лишения свободы должна возрастать в зависимости от его продолжительности. Так, менее общественно опасным будет незаконное лишение свободы, поглощаемое способом совершения преступления. Более длительное и, как следствие, общественно опасное — должно рассматриваться в рамках части первой ст. 127 УК РФ. Самые длительные сроки незаконного лишения свободы должны квалифицироваться по части второй ст. 127 УК РФ⁴¹.

По УК Польши, Германии, Франции и Латвии эти сроки следующие: 1) от минимально необходимого до недели для простого состава; 2) от недели и более для состава с отягчающими обстоятельствами. По УК Швейцарии: 1) до десяти |«| дней; 2) свыше десяти дней соответственно. По УК Испании — до пятнадцати и свыше пятнадцати дней; по УК Югославии — до тридцати и свыше тридцати дней. Более маленькие сроки предусмотрены лишь по УК Болгарии и Литвы — до двух дней и свыше двух дней и по УК Филиппин -— до пяти и свыше пяти дней⁴².

Как видно из приведенных примеров, наиболее распространенным сроком верхней границей основного состава и нижней — состава с отягчающими обстоятельствами, является одна неделя.

Учитывая, что срок свыше одной недели предполагает повышенную ответственность по ряду зарубежных УК, считаем возможным рассматривать его как верхний предел для определения срока незаконного лишения свободы при рассмотрении составообразующего периода времени (ч.1 ст. 127 УК РФ) в преступлениях, где ограничение свободы первоначально входит в способ их совершения.

В связи с этим необходимо считать чрезмерно длительными сроки ограничения свободы, выходящие за рамки способа совершения основного состава преступления, требующего квалификации по ст. 127 УК РФ, с минимально достаточной продолжительностью, равной восьми часам, и максимальной — одной неделе. Именно в этом временном промежутке полагаем целесообразным установить временной критерий разграничения незаконного лишения свободы как способа совершения преступления и самостоятельного состава преступления.

Указанный временной критерий является необходимым только для отграничения незаконного лишения свободы от ограничения свободы как одного из вида насилия в рамках способов совершения иных преступлений. В тех случаях, когда незаконное лишение свободы является самостоятельным составом преступления, минимально достаточный срок является оценочной категорией.

Наряду с этим может иметь место иной вариант решения указанной проблемы. Так, представляется возможным также в рамках разъяснений Пленума

1 Верховного Суда РФ закрепить для каждого вида преступления, в способ которого ограничение свободы может входить его составной частью (грабеж, разбой, вымогательство, изнасилование, угон, самоуправство и т.д.), индивидуальный срок, достаточный для дополнительной квалификации по ст. 127 УК РФ. Так, для вымогательства он может равняться двум суткам (условно). Для изнасилования — одним суткам (условно). Для самоуправства — трем суткам (условно) и т.п.

Вместе с тем разработка индивидуальных для каждого вида преступления сроков остается за рамками настоящей статьи, поскольку авторы стоят на позиции введения единого срока для всех преступлений.

⁴¹ Отграничение похищения человека от незаконного лишения свободы //Законность. 2002г. № 9. С.36

⁴² Михаль О. Вопросы квалификации незаконного лишения свободы, похищения человека и захвата заложников//Уголовное право. 2003г. №4. С.50

Полагаем, что необходимо определить временные критерии, позволяющие разграничивать незаконное лишение свободы как самостоятельное преступление и, соответственно, — как способ совершения другого преступления в пределах от восьми часов до одной недели. Это можно сделать в рамках разъяснения Пленума Верховного Суда РФ, чтобы исключить неоднозначность подхода в принятии решений в сходных ситуациях.