Игорь Евгеньевич Суриков Полис, логос, космос мир глазами эллина

• Название: Игорь Евгеньевич Суриков Полис, логос, космос мир глазами эллина
• Дата: 20.04.2023
• Размер: 1.72 Mb.
• Имя файла: Surikov_I_E__Polis_logos_kosmos_-_mir_glazami_ellina.doc
• Тип: Книга; #1076542
• страница: 7 из 25

В предполисную эпоху

Бассейн Эгейского моря (Эгеида) – в полном смысле слова колыбель европейской истории. Именно на его побережьях и островах возникли первые в Европе цивилизации⁴⁴. До недавнего времени их обозначали общим термином «крито-микенская цивилизация». Однако термин этот неточен и на сегодняшний день может считаться устаревшим. Речь следует вести не об одной, а именно о нескольких цивилизациях и культурах, существовавших в древнейшую эпоху в данном регионе и потому называемых «эгейскими». Они были созданы различными народами, имели в своей исторической судьбе как общие черты, так и особенности, достигли неодинакового уровня развития.

От всех этих цивилизаций сохранилось довольно мало материала, позволяющего полноценно исследовать их. В основном это данные археологических раскопок. Поэтому не случайно, что ранние эгейские цивилизации изучены и в целом известны гораздо хуже, чем сменившая их античная греческая цивилизация. К ним не столь часто бывает привлечено внимание ученых и тех, кто просто интересуется прошлым.

И все-таки они заслуживают специального рассмотрения. Заслуживают уже хотя бы потому, что на их корнях выросло потом прославленное «греческое чудо», родился неповторимый мир классической Эллады. Хотя позднейшую, полисную Грецию ни в коей мере не следует рассматривать как простое продолжение эгейских цивилизаций. Ее отделяет от них историческая «лакуна», разрыв преемственности, и она развивалась во многом особыми путями, непохожими на пути непосредственно предшествовавших ей обществ.

* * *

Первые очаги высокой культуры складываются в бассейне Эгейского моря в III тысячелетии до н. э. Это – весьма ранняя эпоха. Достаточно напомнить, что как раз в это время в долине Нила возводились великие пирамиды, а, скажем, такой знаменитый древний город, как Вавилон, возможно, просто еще не существовал.

Греки тогда не пришли еще на впоследствии столь хорошо обжитые ими берега. В качестве творцов культуры выступали другие, догреческие народы Эгейского региона. Об этих народах, об их этнической и языковой принадлежности почти ничего неизвестно даже специалистам. Сохранились лишь названия некоторых этносов – пеласги, лелеги и др. Но далеко не всегда даже можно точно приурочить тот или иной народ к конкретной области обитания.

Для развития эгейских культур III тысячелетия до н. э. характерен ряд важных черт, появившихся впервые. Назовем некоторые из них. Сформировались новые навыки ремесленного производства: изготовление глиняных сосудов на гончарном круге, строительство домов и крепостных стен из кирпича-сырца и камня, первые робкие шаги металлообработки, начало судостроения. Достаточно быстро росла численность населения. В обществе возникало имущественное расслоение. Активизировались торговые связи как внутри региона, так и за его пределами. Делала первые успехи урбанизация, складывались протогорода. Весьма высокого уровня достигли некоторые виды искусства.

И все же эти культуры нельзя еще назвать полноценными цивилизациями. В частности, в них отсутствовала письменность – важнейший признак, отделяющий настоящую цивилизацию от всего, что ей предшествует. Не вполне ясно, сложились ли уже в Эгеиде III тысячелетия до н. э. правильные государственные структуры: скорее нет, чем да.

Просуществовали почти все эти культуры довольно недолго, а потом они, за редкими исключениями, по различным причинам пришли в упадок и не имели прямого продолжения. В любом случае они были лишь разрозненными островками относительно высокого уровня общественного развития на фоне окружающего варварства. Иногда их называют «несостоявшимися цивилизациями». Нам кажется уместным определить их как «протоцивилизации», своего рода промежуточный этап на пути от первобытности к цивилизованному образу жизни.

О каких же культурах идет речь? Одна из самых ярких среди них – кикладская протоцивилизация, возникшая на островах Кикладах в центральной части Эгейского моря (острова Мелос, Сирос, Кеос и др.). Ее расцвет пришелся примерно на 2700–2200 гг. до н. э. Народ, создавший ее, неизвестен.

Кикладцы не достигли крупных успехов в монументальном строительстве. Для них характерны небольшие неукрепленные поселки со скромными каменными постройками. Зато жители островов опередили прочие культуры тогдашней Эгеиды в ряде других отношений. Высокоразвитыми были их ремесла: керамическое производство, обработка камня и особенно судостроение. Корабли кикладцев (строго говоря, большие лодки) были гораздо совершеннее, чем у всех их соседей, и могли совершать плавания не только в ближайших окрестностях, но и, похоже, за пределы Эгейского моря.

Исключительно оригинальным явлением художественной жизни древнего Средиземноморья стало кикладское искусство. По словам видного исследователя эгейских цивилизаций Ю. В. Андреева, «в сравнении со своими ближайшими соседями по эгейскому региону… кикладцы способны произвести впечатление утонченных эстетов и аристократов духа»⁴⁵. Необходимо особенно отметить скульптуру, самыми известными произведениями которой являются так называемые «кикладские идолы». Это мраморные статуи и статуэтки различного размера – от миниатюрных до 1 метра и выше. Памятники, о которых идет речь, еще несут на себе несомненные черты примитивизма, но при этом отличаются изяществом исполнения, плавностью, «текучестью» линий. Парадоксальным образом они напоминают скульптуры некоторых мастеров европейского авангарда XX века. Собственно, на творчество этих последних оказало определенное влияние открытие археологами «кикладских идолов». Так шедевры чрезвычайно древней эпохи неожиданно оказались созвучными духу нашего времени.

Ближе к концу III тысячелетия до н. э. кикладская протоцивилизация прекратила существование. Произошло это в силу до сих пор не выясненных наукой причин. Кажется, говорить о каком-то внешнем вторжении, о военном поражении не приходится. Факторы упадка, видимо, были главным образом, внутренними. Может быть, преждевременное исчерпание творческого потенциала? Создается впечатление, что кикладцы, в ходе слишком уж бурного и интенсивного прогресса очень сильно обогнав окружающие регионы, в дальнейшем не могли поддерживать тот же темп развития. Они, так сказать, устали, рано состарились и сошли в небытие. В любом случае, это – только догадки. Перед нами одна из «загадок истории».

Еще один очаг ранней, но высокой культуры сформировался на северо-востоке Эгеиды. Главным центром здесь, несомненно, следует назвать всем известную Трою, которая находилась в Малой Азии, в районе проливов, соединявших Эгейское море с Черным. Троя тоже возникла еще в III тысячелетии до н. э. и впоследствии переживала периоды как расцвета, так и упадка. Неоднократно подвергаясь разрушению и вновь возрождаясь, она оставалась значительным центром вплоть до окончательного поражения в Троянской войне XII в. до н. э.

Широко известно в мире имя первооткрывателя Трои – Генриха Шлимана, немецкого коммерсанта и археолога-самоучки. Вопреки скептицизму большинства специалистов-ученых он был убежден, что город, воспетый Гомером, – не миф, а реальность. Начав в 1872 г. раскопки на холме Гиссарлык (в Турции, на северо-западе Малой Азии) он блестяще подтвердил свои догадки и доказал, что этот холм скрывает в себе остатки Трои.

Однако, отдавая должное энтузиазму и интуиции Шлимана, нельзя не упомянуть и о его вопиющем дилетантизме, который стоил ему самому грубейших ошибок, а исторической науке – невосполнимых утрат. Шлиман имел довольно смутное понятие о том, как ведутся правильные археологические раскопки, особенно на таком сложном, много веков существовавшем поселении, каким была Троя. В подобных случаях следует крайне осторожно и аккуратно снимать один за другим тонкие слои почвы, тщательно документировать и локализовать все сделанные находки, чтобы как можно точнее датировать каждую из них.

А Шлиман приказал своим рабочим просто копать на троянском городище глубокие траншеи в разных направлениях. Это было больше похоже не на археологию, а на кладоискательство. И своей цели Шлиман добился: отыскал большое количество драгоценных вещей, лежавших в слоях разных эпох, выдал их за единый и целостный «клад Приама», попал с этим кладом на первые страницы всех газет… Но зато почти непоправимо испортил сам памятник.

Из-за этого больших трудов стоило «второму открывателю» Трои – американскому ученому Карлу Блегену – хотя бы в какой-то мере ликвидировать последствия ошибок Шлимана. Блеген вел раскопки на холме Гиссарлык в 1930-х гг. Именно ему удалось, скрупулезно изучая последовательность археологических слоев, восстановить в общих чертах основные этапы длительной троянской истории

Наконец, уже на наше время пришлось «третье открытие» Трои. С 1988 г. на ее месте начала работу международная экспедиция под руководством Манфреда Корфмана. Новые раскопки уже дали важные результаты. В частности, если раньше исследовался исключительно троянский акрополь, центральная цитадель, то Корфман обнаружил у подножия холма нижний город, «посад», о наличии которого до того и не подозревали. А ведь именно там, очевидно, жила большая часть населения. Таким образом, изучение Трои оказалось поставлено в более широкий и более верный контекст. Несомненно, раскопки будущего принесут нам и другую ценную информацию.

Троя была богата и славилась искусными мастерами. Свидетельство этого – в изобилии найденные при ее раскопках драгоценности из золота, серебра, редких камней. Мощные оборонительные стены, окружавшие город, говорят о большой силе властных структур. Однако при этом Троя на протяжении всей своей длительной истории так и не имела письменности. Судя по всему, цивилизация в полном смысле слова в ней так и не смогла сформироваться, она осталась на стадии протоцивилизации.

Несколько менее яркое и, так сказать, более «провинциальное» впечатление производит догреческая протоцивилизация юга Балканского полуострова, то есть самой будущей Эллады. Создателем этой культуры был, судя по всему, народ пеласгов (индоевропейского происхождения). Ее наиболее значительное и лучше всего изученное поселение – Лерна на северо-востоке Пелопоннеса. Интересно, что Лерна вошла в позднейшую греческую мифологию: с ней связано сказание об одном из двенадцати подвигов Геракла – поединке героя с ужасной Лернейской гидрой.

Раскопки показали, что Лерна была довольно крупным поселком (хотя все-таки еще не городом). В ее центральной части располагалось большое, монументальное здание (25 × 12 м в плане), условно названное в науке «Домом черепиц». Что это было – дворец правителя, святилище или постройка какого-нибудь иного назначения? На этот вопрос пока нет однозначного ответа. Вообще в истории древнейшей Эгеиды «белых пятен» еще едва ли не больше, чем достоверно известных фактов.

К концу III тысячелетия до н. э. и эта пеласгическая протоцивилизация тоже внезапно погибла. Но в данном случае причины гибели все-таки можно определить с известной степенью достоверности. Скорее всего, поселения пеласгов были разрушены греками, которые как раз тогда начали отдельными волнами переселений приходить на свою новую родину.

* * *

Итак, почти все ранние культуры бассейна Эгейского моря одна за другой прекратили существование. Но было одно чрезвычайно значимое исключение. Речь идет о культуре, сложившейся на острове Крит. Она возникла тоже в III тысячелетии до н. э., но на первых порах отставала от своих быстрее развивавшихся соседей – протоцивилизаций, созданных кикладцами, троянцами, пеласгами.

Однако в дальнейшем ситуация изменилась. Критская культура оказалась долговечнее остальных (может быть, здесь сыграло свою роль отдаленное, изолированное положение острова, труднодоступного для внешних вторжений). Более того, в первой половине II тысячелетия до н. э. она достигла своего высшего расцвета, выдвинулась на ведущее место в Эгеиде и первой во всем этом регионе перешла на ступень настоящей, полноценной цивилизации. В науке эту древнейшую критскую цивилизацию обычно называют минойской – по имени Миноса, легендарного царя Крита.

Соответственно, придумали ученые и условное наименование для народа, обитавшего тогда на острове и создавшего там цивилизацию. Этнос, издревле населявший Крит, называют минойцами. А каково было самоназвание этих критян – неизвестно. Минойцы не являлись индоевропейцами; их язык до сих пор не расшифрован, удалось установить значение лишь отдельных слов.

Вплоть до рубежа XIX–XX веков о древнейшей истории Крита науке не было известно почти ничего достоверного. Один из циклов греческих мифов рассказывал о правившем некогда на этом острове мудром и могущественном царе Миносе, о построенном по его приказу Лабиринте – огромном здании со множеством комнат и запутанных переходов, об обитавшем в глубине Лабиринта Минотавре – страшном чудовище с телом человека и головой быка, пожиравшем приносимых ему в жертву юношей и девушек… К мифам этим ученые относились без всякого доверия. Новый этап в изучении Крита наступил, когда в 1898 г. на остров впервые прибыл известный английский археолог Артур Эванс. Именно ему было суждено стать первооткрывателем критской цивилизации.

Имена Шлимана и Эванса часто ставят рядом: ведь каждый из них вписал новую страницу в историю древнего мира. Но людьми они были разными до противоположности. Шлиман – дилетант-самоучка; Эванс – по-настоящему серьезный ученый (позже он даже занимал пост президента Королевской Британской Академии). И раскопки на Крите он провел на самом высоком научном уровне.

Работы, начавшиеся на месте Кносса – древней критской столицы, – уже в первые годы принесли сенсационные результаты. Под лопатами рабочих из земли выступали остатки колоссального дворца. Когда он был полностью исследован, выяснилось, что в нем около 300 помещений разного характера и назначения, совокупной площадью до 2 гектаров! Ни одно другое здание древней Эгеиды даже отдаленно не могло сравниться с ним.

Обращала на себя внимание хаотичная, запутанная планировка дворца. Становилось ясным, что именно этот памятник описывали греческие мифы под названием Лабиринта. Возможно, так он на самом деле и именовался. Название «Лабиринт» происходит от критского слова «лабрис» (двуострая секира). Лабрис являлся одним из главных символов религии и власти на Крите. Другим символом было часто встречавшееся изображение бычьих рогов, что заставляло вспомнить миф о Минотавре…

Постепенно Крит раскрывал все больше своих тайн. Наряду с Кносским в разных частях острова было открыто еще несколько дворцов, хотя и несколько меньших по размерам (Фест, Маллия и др.). Самая ранняя из крупных цивилизаций бассейна Эгейского моря как бы возвратилась из небытия.

Крит – длинный гористый остров, замыкающий с юга вход в Эгейское море. Он представлял собой естественный форпост Европы, выдвинутый в сторону Восточного Средиземноморья. Здесь уже с глубокой древности скрещивались морские пути, соединявшие Эгеиду с Малой Азией, Сирией и Северной Африкой. Культура Крита испытала значительное влияние цивилизаций Ближнего Востока – Египта, Месопотамии и др. Повлияла на ее развитие (на самом раннем этапе) также и соседняя кикладская культура эгейских островов.

На Крите раньше, чем в материковой Греции, начали пробиваться ростки цивилизации. В III тысячелетии до н. э. было постепенно освоено производство меди, а затем и бронзы: Крит перешел из каменного в бронзовый век. Основой земледелия стала знаменитая средиземноморская триада , которая впоследствии господствовала в сельском хозяйстве всего античного мира. В триаду входили зерновые культуры (главным образом пшеница и ячмень), виноград и оливы. В эту же эпоху на Крите стал известен гончарный круг, что позволило добиться большого прогресса в производстве глиняной посуды. Критяне овладели искусством мореплавания и начали осваивать близлежащие острова.

Все эти перемены способствовали росту населения, появлению большого количества новых поселений. Усложнившиеся потребности общества привели к возникновению письменности. Наконец, на рубеже III–II тысячелетий образовались первые государства.

* * *

Огромную роль в жизни критской цивилизации играли дворцы, являвшиеся административными и религиозными центрами. Поэтому критские государства часто называют дворцовыми царствами .

В каждом огромном дворце жили тысячи, а то и десятки тысяч человек: правитель, жречество, придворная знать, многочисленная прислуга и ремесленники. Остальное население – крестьяне, занимавшиеся земледелием, – обитало в небольших деревнях, разбросанных в окрестностях дворцов. Жители деревень доставляли во дворец скот, зерно, вино, масло и другие продукты. Дворец превращался, таким образом, в колоссальный склад самых различных припасов.

Что же представляли собой знаменитые критские дворцы? Рассмотрим это на примере самого грандиозного из них – открытого Эвансом «дворца Миноса» в Кноссе, «Лабиринта» греческих мифов.

Это огромное строение впервые возникло около 2000 г. до н. э. Затем оно неоднократно расширялось и перестраивалось после землетрясений, происходивших на острове в среднем раз в 50–60 лет. При каждой перестройке новые помещения добавлялись к старым, комнаты как бы нанизывались одна на другую, образуя анфилады. Отдельно стоящие постройки постепенно сливались в единый жилой массив. Некоторые его части были двух-, трех– и даже четырехэтажными. От всего этого планировка здания стала необычайно сложной, запутанной и живописной. Иными словами, «лабиринтообразность» Кносского дворца – результат веков строительной деятельности, а не чьего-то сознательного плана.

Внутри дворца жилые и хозяйственные помещения, внутренние дворики, коридоры, лестницы располагались без всякой видимой системы. Однако все они концентрировались вокруг большого прямоугольного двора, распложенного в центре дворца. Двор использовался, видимо, для культовых целей. Возможно, в нем проводились ритуальные игры со священными быками.

Дворец был снабжен всем необходимым для спокойной и удобной жизни его обитателей. В нем, наверное, можно было жить, годами не выходя наружу! Имелись даже водопровод и канализация. Нижний, цокольный этаж был занят обширными кладовыми для хранения съестных припасов. Здание в его многоэтажных частях пронизывали сверху вниз световые колодцы, по которым в нижние этажи поступали свет и свежий воздух.

Археологи обратили внимание на то, что многие помещения дворца явно использовались для религиозных обрядов и церемоний. В сущности, всё сооружение было огромным святилищем, дворцом-храмом. Все его обитатели, включая самого правителя, выполняли различные жреческие обязанности.

В том, что Кносское государство являлось монархией, ни у кого не возникает сомнения. Во дворце Эвансом был раскопан даже тронный зал с царским троном у одной из стен. Но конкретная форма этой монархии неясна. Многие ученые, начиная с самого Эванса, считают, что на Крите имела место такой специфический вид царской власти, как теократия – священная монархия: правитель одновременно являлся светским главой государства и верховным жрецом. Более того, сама особа царя считалась сакральной, «простым смертным» было запрещено даже лицезреть его. Вся жизнь монарха была настоящим религиозным ритуалом; он не жил, а священнодействовал.

Еще одна очень интересная черта критских дворцов заключается в том, что они не имели оборонительных укреплений. Это уникальный случай в истории древности! Видимо, жители острова чувствовали себя в полной безопасности от внешних врагов. Крит был надежно защищен волнами моря.

* * *

Религия населения древнейшего Крита была, безусловно, политеистической (как и подавляющее большинство религий древнего мира), то есть признавалось существование многих богов. Насколько можно судить, в центре религиозных воззрений стояло великое женское божество, Богиня-Владычица. Она почиталась в целом ряде ипостасей: и как благостная покровительница земледелия, и как грозная повелительница диких зверей, и как зловещая царица подземного мира.

Другим главным божеством минойцев был могучий и свирепый бог-бык, воплощавший разрушительные силы природы – землетрясения, бушующее море. Чтобы умилостивить его, критяне устраивали празднества, проводили в центральном дворе дворца крайне опасные акробатические игры со священными быками. Эти игры (тавромахия), как их изображают критские настенные росписи, в чем-то напоминали современную испанскую корриду и, не исключено, были ее отдаленным прообразом. Богу приносились человеческие жертвы, причем жертвоприношения совершал, очевидно, жрец, одетый в маску быка – отсюда миф о Минотавре.

В начале II тысячелетия до н. э. на Крите появилась письменность. Вначале она была иероглифической, но уже вскоре было создано так называемое слоговое письмо , в котором знак передает один слог речи. Критская слоговая письменность («линейное письмо А») до сих пор не поддалась однозначной расшифровке, поскольку неизвестен язык критян. Впрочем, уже твердо установлено, что найденные археологами глиняные таблички с надписями этим письмом представляют собой в основном документы хозяйственной отчетности. Литература на минойском Крите, видимо, еще не сложилась.

Очень высокого уровня достигло критское искусство. О мастерстве архитекторов можно судить по самим грандиозным дворцам. Скульпторы изготовляли изящные фаянсовые статуэтки, изображавшие богов и – особенно часто – богинь.

Критская живопись – одно из самых поразительных художественных достижений древности. Внутренние покои дворцов были украшены настенными росписями – фресками . Главные особенности этой живописи – обостренное чувство цвета, приводившее к богатству колоритов и оттенков, и замечательный динамизм, умение передавать движения. Некоторые из фресок изображают сцены из жизни природы – растения, птиц, морских животных. На других запечатлены люди: стройные, загорелые, широкоплечие мужчины в набедренных повязках и женщины в широких юбках и тугих корсажах с очень глубоким вырезом, полностью открывавшим грудь. Что бы ни изображали критские художники – религиозные обряды, игры с быками, морскую экспедицию, – они прибегают к извилистым, гибким линиям контуров, ярким и сильным цветам. Их искусство буквально ласкает взгляд зрителя.

Обращает на себя внимание тот факт, что все искусство минойского Крита отличалось безмятежностью и жизнерадостностью. Этому искусству совершенно чужды кровавые сцены войны и охоты, излюбленные многими народами мира. Возможно, здесь отразился характер критян-минойцев.

* * *

В XVII–XVI вв. до н. э. критская цивилизация достигла своего высшего подъема. В этот период, по археологическим данным, все «дворцовые царства» острова объединились в единое государство со столицей в Кноссе. Неясно, произошло ли это посредством завоевания или мирным путем.

По всему Криту была проложена сеть широких дорог, ведших к Кноссу. Ввели единую систему мер и весов, появились первые прообразы денег – большие бронзовые слитки в форме растянутой бычьей шкуры. Сам Кносский дворец стал в это время особенно огромным и роскошным. Возможно, именно тогда на Крите правил легендарный Минос, если он был реальной личностью. Впрочем, есть мнение, что «минос» – вообще не личное имя, а титул критских царей (как, например, «фараон» – титул правителей Египта).

По преданиям, Минос создал мощный флот и установил критское господство (талассократию ) над всем Эгейским морем, его островами и побережьями. Жители этих территорий платили в Кносс дань. Критяне плавали по всему Средиземному морю. Археологи обнаружили места их корабельных стоянок в Италии и даже Испании. Завязались оживленные торговые и дипломатические отношения с Египтом и городами Сирии. Одним словом, Крит стал крупной морской державой Восточного Средиземноморья.

Однако в середине XV в. до н. э. на безмятежный остров внезапно обрушилась какая-то катастрофа, приведшая к упадку цивилизации на нем. Характер этой катастрофы и по сей день остается предметом научных споров. Наиболее доказательной выглядит гипотеза, которую выдвинул греческий ученый Спиридон Маринатос: произошло извержение гигантского вулкана на островке Фера (ныне Санторин), примерно в 100 км к северу от Крита.

Это было одно из самых грандиозных стихийных бедствий за последние несколько тысячелетий. Большая часть самой Феры была стерта с лица земли. Кстати, на островке тоже были поселения критян-минойцев. Маринатос раскопал из-под многометрового слоя лавы и пепла хорошо сохранившиеся здания с великолепными фресками.

Одновременно с извержением на Фере на самом Крите произошло сильнейшее землетрясение. Через несколько секунд от эпицентра докатилась до Кносса и других критских дворцов мощная взрывная волна, усугубившая разрушения. А вскоре на северное критское побережье обрушились гигантские волны-цунами, достигавшие высоты в несколько десятков метров. Прославленный критский флот, царивший в Эгейском море, был уничтожен. Наконец, на Крит выпал вулканический пепел, покрывший землю толстым слоем. Земледелие и скотоводство на длительное время оказались невозможными. Селения лежали в развалинах.

Обескровленный остров стал легкой добычей завоевателей. Воспользовавшись бедственным положением критян, на него вторглись с материка греки, ранее находившиеся в зависимости от Крита и платившие ему дань. Местное население, деморализованное катастрофой и сильно уменьшившееся, не смогло оказать сопротивления. В полуразрушенных дворцах критских царей поселились греческие вожди, принесшие на остров новый образ жизни и новые, воинственные нравы. Они сразу начали бороться друг с другом. Видимо, в результате этой борьбы Кносский дворец еще через полвека окончательно погиб в огне пожара и больше уже никогда не восстанавливался. Со временем его руины ушли под землю, и память о «Лабиринте» сохранилась только в мифах.

Строго говоря, нарисованная здесь яркая картина гибели минойской цивилизации – не факт, а гипотеза. И нельзя сказать, что у нее совсем нет слабых сторон. В частности, неоднократно ставился вопрос: если от извержения вулкана так сильно пострадал Крит, то почему его последствия не ударили с той же силой по материковой Греции, которая находится лишь ненамного дальше от Феры? Может быть, на этот и другие вопросы вообще никогда не будет дан исчерпывающий ответ. Однако ничего более убедительного, чем концепция Маринатоса, наука на сегодняшний день, кажется, не предложила. И, во всяком случае, вулканическая катастрофа на Фере, несомненно, имела место, о чем говорят многометровые напластования лавы и пепла на острове.

Возможно, воспоминания о происшедшей в Эгеиде в середине II тысячелетия до н. э. природной катастрофе сохранились в искаженной форме в греческой мифологической традиции. Так, согласно мифам эллинов, как раз около этого времени произошел «всемирный потоп», в ходе которого погибли почти все люди. Спаслась только одна супружеская пара – Девкалион и Пирра, и от них заново пошел человеческий род.

Конечно, предания о «всемирном потопе» нередки в мифологиях народов Передней Азии – шумеров, аккадцев и др. Наиболее известна библейская версия о Ное, позаимствованная древними евреями из Вавилонии. Однако сложение легенд о потопе в Месопотамии вполне объяснимо природными условиями данного региона: Тигр и Евфрат периодически выходили из берегов, случались разрушительные наводнения.

Совсем другое дело – Греция. Эта страна засушлива, крупных рек в ней нет. Причиной катастрофического наводнения, повлекшего гибель больших масс людей, могли здесь стать только гигантские морские волны, особенно если учитывать, что греки, как правило, селились на побережьях.

Есть также мнение, согласно которому в рассказе Платона о гибели мифической страны Атлантиды тоже отразилась смутная память о катастрофе на Фере и Крите.

Как бы то ни было, Крит в XV в. до н. э. был завоеван и заселен греками. Блистательная минойская цивилизация пришла в упадок и была полузабыта. Остров, бывший некогда крупнейшим очагом культуры, постепенно превратился в глухую провинцию эгейского мира. Главный очаг цивилизационного развития переместился севернее – в материковую Грецию, на юг Балканского полуострова.

* * *

Начиная с конца III тысячелетия до н. э. в страну, получившую позже название Эллады, начали вторгаться с севера, из района Придунайской низменности, первые волны греков. На этом раннем этапе ведущую роль среди них играла племенная группа ахейцев. Поэтому первую греческую цивилизацию, существовавшую на протяжении II тысячелетия до н. э., обычно называют ахейской .

Догреческие пеласгические культуры юга Балканского полуострова были сокрушены греками. Местное население частью, видимо, было истреблено, частью смешалось с завоевателями. Несколько столетий длился застой и упадок, вызванный вторжением и войнами. Однако примерно с XVI в. до н. э. в Греции начался экономический и культурный подъем. В земледелии была освоена «средиземноморская триада». В сфере ремесла внедрилось изготовление бронзовых изделий, появился гончарный круг, развились навыки монументального каменного строительства. В военном деле важнейшим нововведением была боевая колесница с запряженными в нее лошадьми. Стали формироваться государственные образования, на первых порах еще довольно примитивные, но быстро прогрессировавшие.

Греки-ахейцы не могли не испытать сильное влияние гораздо более древней и развитой минойской цивилизации Крита. Критяне властвовали на море, и жители побережий материка вынуждены были признавать их верховенство. С Крита были заимствованы многие важные элементы ахейской культуры: некоторые религиозные культы, фресковая живопись, водопровод и канализация, фасоны одежды. Переняли греки у критян и письменность, приспособив ее к своему языку.

Крупнейшим центром ахейской цивилизации был город Микены на северо-востоке Пелопоннеса. Поэтому саму эту цивилизацию очень часто называют также микенской . Однако возникли и другие важные центры: Тиринф по соседству с Микенами, Пилос на юго-западе Пелопоннеса, Иолк на севере Греции (в области Фессалия), Фивы в Беотии и др. Уже тогда существовали столь прославленные в последующие эпохи Афины, но во II тысячелетии до н. э. они были еще второстепенным по размеру и значению городом.

Ахейская (микенская) цивилизация в период своего высшего расцвета охватывала почти всю материковую Грецию и многие острова Эгеиды. Создав мощные флоты, тогдашние греческие государства развернули даже территориальную экспансию. Они перехватили инициативу из рук своих предшественников-критян, захватили и обжили сам Крит, а затем основали ряд поселений на западном побережье Малой Азии. Уже тогда возник Милет, ставший важнейшим центром греческой культуры в этом «заморском» регионе.

* * *

Во II тысячелетии до н. э., как и позже, Эллада не представляла собой политического единства. Она делилась на отдельные «дворцовые царства», которые вели вполне независимое существование, часто вступая друг с другом в конфликты и войны. Микены были лишь самым сильным из этих царств, но все-таки недостаточно могущественным, чтобы диктовать свою волю остальным.

Таким образом, ахейская государственность, как и критская, концентрировалась вокруг дворцов. Остатки этих крупных построек были раскопаны археологами в Микенах, Тиринфе, Пилосе и ряде других раннегреческих центров.

Однако ахейские дворцы по ряду ключевых параметров существенно отличались от критских. Они были значительно меньше по своим размерам. Кроме того, их планировка была более упорядоченной и симметричной, не столь хаотичной, как на Крите. Помещения ахейского дворца обычно группировались вокруг мегарона – обширного прямоугольного зала. В центре мегарона находился большой очаг, дым от которого выходил через отверстие в потолке; вокруг очага стояли четыре деревянные колонны, поддерживавшие крышу. Мегарон являлся центром дворца, тронным залом. Здесь царь пировал со своими приближенными, устраивал официальные приемы и т. п.

Наконец, важнейшим отличием ахейских дворцов от критских были их мощные укрепления. Эти дворцы – настоящие неприступные цитадели. Так, толщина стен дворца-крепости в Тиринфе (согласно мифам – «городе Геракла») достигала 17 метров. Они были сложены из огромных необработанных каменных глыб. Внутри стен были устроены сводчатые галереи со складами оружия и провианта. Из крепости наружу вел потайной подземный ход. Вся система оборонительных сооружений была тщательно продумана.

Здесь перед нами, конечно, резкий контраст с мирной безмятежностью критян. Очевидно, ахейским владыкам было кого бояться: и не менее воинственных соседей, правителей сопредельных греческих царств, и, возможно, собственного народа.

Во главе каждого «дворцового царства» стоял монарх, носивший титул анакт («повелитель, владыка»). Второе место в системе государственного управления занимал лавагет («военачальник») – командующий вооруженными силами. Кроме них, в круг высшей дворцовой знати входили, насколько можно судить, жрецы главных храмов и высокие военные чины.

Следующую ступень после военно-жреческой аристократии занимало многочисленное чиновничество. В ахейских царствах существовала целая разветвленная бюрократическая армия, ведавшая исправным функционированием дворцового хозяйства. Территория государства была разбита на округа во главе с наместниками (коретерами). Наместникам подчинялись чиновники низшего ранга – басилеи , управлявшие отдельными деревнями. В состав бюрократии входили также писцы, курьеры, ревизоры, с помощью которых центральная администрация контролировала положение дел на местах.

Основанием этой хорошо организованной пирамиды власти было рядовое население – крестьяне и ремесленники. Формально они считались свободными (не рабами), но фактически находились в зависимости от дворца. Они облагались натуральными податями, должны были нести повинности, выполнять различные работы для безбедного существования высших слоев. Собственно, именно для контроля над их трудом и был создан развитый бюрократический аппарат.

Имелись в ахейских царствах и рабы, возможно, в довольно большом количестве. Источником их поступления были, скорее всего, войны. Во дворцах активно применялся рабский труд. Руками рабов, по большей части женщин и детей, выполнялись домашние работы: они мололи зерно, пряли, шили одежду и т. п. Рабов-мужчин было очень немного: иметь с ними дело было небезопасно. Поскольку оружие бронзового века было довольно примитивным, даже небольшой отряд рабов мог легко выйти из-под контроля надсмотрщиков.

Все эти данные о структуре ахейского общества, об основных социальных статусах – от анакта и лавагета до рабов – стали достоверно известны ученым после прочтения записей слоговой письменностью на глиняных табличках, найденных в большом количестве в Пилосе. Судя по всему, был открыт настоящий дворцовый архив, где хранились документы хозяйственной отчетности. Писцы скрупулезно фиксировали, какие продукты и изделия поступили на склады дворца, какие и кому были выданы, сколько рабов выполняло ту или иную работу и т. д.

Свидетельства документов однозначно показывают, что в ахейских царствах сложилась система централизованной государственной экономики. Конечно, вряд ли дворцовое хозяйство охватывало полностью всю экономическую жизнь: крестьяне должны были иметь собственные небольшие участки. Тем не менее в целом первая греческая цивилизация существовала, безусловно, еще в рамках древневосточного пути развития . Ничего специфически античного, практически никаких намеков на будущий полис, на коллектив граждан мы в Элладе II тысячелетия до н. э. еще не встречаем.

Рядовые подданные не принимали никакого участия в управлении государством и были к нему, в общем, безразличны, воспринимая дворцовые структуры как грубую внешнюю силу. В сущности, дворцы и были именно такой силой. Они как бы тянули соки из собственной сельской округи, ничего не давая ей взамен. Достаточно высокое развитие ахейской цивилизации во многом основывалось именно на этом паразитизме. Разрыв между экономическим и культурным уровнем знати и народа наверняка был огромен.

Разумеется, не следует считать, что дворцовые структуры были совсем уж бесполезными для масс населения. Во всяком случае, на первых порах они должны были выполнять определенные перераспределительные функции: накапливавшиеся в них припасы в неурожайные годы могли служить для поддержки крестьян. Однако создается впечатление, что со временем ахейская верхушка приобрела гораздо более эксплуататорский характер, чем, например, критская. Уже мощные укрепления дворцов говорят о том, что отношения между знатью и народом в Микенах или Пилосе были отнюдь не такими идиллическими, как в минойском Кноссе.

* * *

Необходимо сказать несколько слов о культуре и мировоззрении греков-ахейцев II тысячелетия до н. э. Их религиозные воззрения сложились под значительным влиянием критской минойской цивилизации. Главным божеством, насколько можно судить, была, как и на Крите, Богиня-Владычица. Впрочем, в религии микенской эпохи обнаруживаются уже и черты, сближающие ее с позднейшей религией классической Греции. В частности, в ахейских надписях упоминаются Зевс, Посейдон, Гермес, Дионис и другие боги, почитавшиеся в Элладе в последующие эпохи.

Слоговая письменность греков-ахейцев, созданная на основе критской, называется в науке «линейным письмом Б». Эта письменность была расшифрована в 1953 г. английским ученым Майклом Вентрисом, что позволило гораздо лучше понять многие стороны жизни ахейской цивилизации. Правда, письменность в то время использовалась еще исключительно в хозяйственных целях. Литература еще не сложилась. Однако существовало устное народное творчество. Именно во II тысячелетии до н. э. возникли многие греческие мифы, начали складываться эпические песни о деяниях героев, в особенности о Троянской войне, потрясшей воображение современников.

Высокий уровень зодчества и инженерного искусства виден в монументальных сооружениях ахейских дворцов-крепостей. Не менее грандиозными были порой гробницы царей. Крупнейшая из таких гробниц, находящаяся близ Микен и датируемая XIII в. до н. э., известна как «гробница Атрея». Это впечатляющее сооружение скрыто под искусственным курганом. Ведущий в него дверной проем высотой более 5 метров перекрыт сверху громадным каменным блоком (вес около 120 тонн). Внутри гробница представляет собой круглое помещение с высоким (13,5 метров) куполом, выложенным из великолепно отесанных плит и украшенным бронзовыми позолоченными розетками.

Настенная фресковая живопись ахейских дворцов имеет немало общего с критской. Но есть и существенные отличия. Насколько весело, миролюбиво и жизнерадостно минойское искусство – настолько воинственно, сурово и даже жестоко ахейское. Обращает на себя внимание обилие кровавых сцен войны и охоты. Именно военная тематика, пожалуй, была главной для греков микенской эпохи. Изображаются сборы на войну, парадные выезды на колесницах, сражения ахейских воинов с какими-то варварами, одетыми в звериные шкуры… Кроме того, ахейским мастерам недостает критского динамизма и многокрасочности. Их живопись более суха, строга, статично-монументальна.

Очень высокого уровня достигла в Греции II тысячелетия до н. э. торевтика (художественная обработка металла). Не случайно в мифах Микены часто называются «златообильными». Археологи извлекли из микенских гробниц множество драгоценных изделий. Не исключено, правда, что часть этих предметов не была изготовлена на месте, а попала к микенским владыкам как военная добыча. Были найдены массивные золотые перстни, украшенные резьбой, диадемы, серьги, браслеты, золотая и серебряная посуда, великолепно украшенное оружие из дорогих металлов (мечи, кинжалы, даже панцири, целиком сделанные из листового золота), наконец, уникальные золотые маски, покрывавшие лица погребенных царей и довольно реалистично передававшие их индивидуальные черты.

С одной из этих масок связана занятная история. Уже известный нам Шлиман после своих открытий в Трое обратился к раскопкам Микен, став основоположником археологического изучения также и этого города. Верный своему правилу, он и здесь искал прежде всего драгоценности. Обнаружив в одной из царских могил золотую маску, он почему-то решил, что она принадлежала не кому иному, как легендарному Агамемнону, и широковещательно объявил об этом. Сенсация облетела мир. Это изделие и по сей день фигурирует в литературе под условным названием «маски Агамемнона». Однако на самом деле Шлиман и на этот раз допустил грубую хронологическую ошибку. В действительности маска была изготовлена для погребения какого-то царя, жившего на несколько столетий раньше Агамемнона, который, по преданию, правил на рубеже XIII–XII вв. до н. э.

В целом даже при беглом сравнении двух цивилизаций, созданных на одной и той же земле одним и тем же народом, – ахейской и возникшей позже классической греческой, полисной, – не может не броситься в глаза: они совершенно разные! Не только пути социально-политического развития не совпадали; очень непохожими друг на друга были и основные черты культуры. Во II тысячелетии до н. э. мы не встречаем еще тех особенностей, которые столь отличали впоследствии культурную жизнь античной Эллады, – пластичности, гармоничности, эстетически окрашенного рационализма… Словом, всего того, о чем еще пойдет речь на дальнейших страницах этой книги.

* * *

Ахейская цивилизация, в отличие от минойской, пала не в результате природной катастрофы, а под воздействием чисто «человеческих» причин. Племена, жившие к северу от основных очагов ахейской культуры, в Македонии и Эпире, стояли на более низком уровне развития, не шагнув еще на стадию цивилизации и государственности. Однако они уже были знакомы с употреблением металла, и их оружие не уступало микенскому. В этническом отношении эти племена были неоднородны: наряду с иллирийцами, фракийцами и др., важное место среди них занимала греческая племенная группа дорийцев.

В XII в. до н. э. весь мир этих племен по неясным науке причинам пришел в движение. Началось настоящее «великое переселение народов». Обитатели Северных Балкан снялись с насиженных мест и устремились на юг и восток, в соседние богатые и процветающие области, оставляя за собой развалины и пожарища. В результате этих передвижений пало могущественное Хеттское царство в Малой Азии; еще более сильный Египет едва смог отбить от своих границ нападения северных племен («народов моря»).

Ахейска я Греция оказалась лишь слегка затрону та этим грандиозным переселением. Но и это стало для нее смертельным ударом. Почти все дворцы, по археологическим данным, серьезно пострадали, некоторые были сожжены. Погибло множество людей; непоправимый ущерб был нанесен экономике. Затем пришельцы отхлынули из опустошенной страны обратно на север. В Греции остались только дорийцы и родственные им племена – греки, но непричастные к крито-микенской культуре. Они заселили почти весь Пелопоннес, часть Средней Греции. Побежденные ахейцы частью были оттеснены в суровые горные области, например, в Аркадию (в центральной части Пелопоннеса), частью порабощены завоевателями, частью бежали из страны.

На территории Эллады вновь пресеклись традиции государственности и цивилизации. Заглохла городская жизнь. Были утрачены даже многие основные производственные навыки: забыты секреты каменного строительства, фресковой живописи, исчезла письменность. Прервались связи со странами Востока. В обстановке хаоса и разрухи кое-где еще доживали свой век последние островки ахейской культуры, но и они к концу XII в. до н. э. пришли в окончательный упадок.

Неизбежен вопрос: в чем же причина столь быстрого крушения блестящей ахейской цивилизации? Какими-то полудикими племенами были разгромлены мощнейшие цитадели. Это давно уже удивляло ученых, и не случайно, что наряду с традиционной концепцией «дорийского вторжения» стали предлагаться и иные причины упадка.

Указывали, прежде всего, что нужно учитывать внутреннюю непрочность ахейских дворцовых царств. Дворцы были только центрами потребления, расточавшими ресурсы страны. Основная масса населения не ощущала практически никакой общности с собственной государственностью и, соответственно, в трудную минуту не оказала ей никакой поддержки. Вполне можно представить себе даже ситуации, когда рядовые ахейские крестьяне помогали дорийским пришельцам разрушать ненавистные дворцы.

Способствовать непрочности ахейских государств должны были и постоянные междоусобные конфликты между ними, ослаблявшие всех участников, что было только на руку завоевателям. Некоторые ученые считают, что положение усугубили также какие-то стихийные бедствия, обрушившиеся на страну, например, засухи и неурожаи, продолжавшиеся несколько лет подряд. Всё чаще высказывается точка зрения, согласно которой «дворцовые царства» стали жертвами системного кризиса: они рухнули под тяжестью собственных социально-экономических и социально-политических структур, чрезмерно усложнившихся по меркам бронзового века.

Причины данного «цивилизационного краха», таким образом, могли быть многообразными, действовавшими в сочетании. Во всяком случае, ясно одно: микенская цивилизация оказалась в какой-то степени эфемерной. Стоило уничтожить правящую верхушку ахейских государств, и вся стройная пирамида власти развалилась, как карточный домик. «Дворцовые царства» прекратили существование: на их месте остался раздробленный мир сельских общин, из которых впоследствии выросли полисы.