Институтам какого типа авторитарного или демократического россияне доверяют больше
 Скачать 20.42 Kb.
|
|
Институтам какого типа – авторитарного или демократического - россияне доверяют больше? Социальное доверие – сложный социальный феномен. Повседневное сознание, включая публицистов, обычно рассматривают его как психологический акт, эмоционально окрашенное отношение к другим людям. С точки зрения социологии «доверие» — это сложное социальное взаимодействие, которое включает различные компоненты: нормативные представления действующего о Другом (партнере, конкуренте, власть имеющем, ведомственном функционере и т.п.). Сложившийся в последние годы в России политический режим вряд ли можно в чистом виде отнести к какой-то одной его модели. Выйдя из недр тоталитаризма, политическая система России пытается обрести черты развитой демократии. Однако пока политический строй в нашей стране отягощен признаками и иных политических режимов. По конституции Российская Федерация является демократическим государством, но в действительности не относится к плюралистическим или так называемым либеральным демократиям. Однако, утверждать о абсолютном авторитаризме мы также не можем. В России продолжают работать определённые демократические институты, но подавляющая их часть сконцентрирована на региональном уровне. Или говоря простым языком, в перифериях демократические элементы ещё сохранены, когда на федеральном уровне институты демократии преобразовались в автократические. Например, выборы мэра Екатеринбурга в 2013, года мэром города стал оппозиционный политик Евгений Ройзман. Или, например, можно также отметить победу коммуниста на губернаторских выборах в Иркутской области в 2015 году. Из последнего – второй тур выборах губернатора на Дальнем Востоке, а также победа на мэрских выборах кандидата от оппозиции в Якутия. Эти данные – показатель того, что в России ещё жив демократический институт выборов. Также в Российской Федерации относительно свободная медийная площадка, но тоже на уровне субъектов Федерации. Большего плюрализма, чем на региональных СМИ лично я в России ещё не встречал. Главные редакторы газет, телеканалов, интернет-медиа не стесняются проявлять свои оппозиционные мнения публично и доносить свои взгляды до читателей. На федеральном уровне такое бы сразу прикрыли. «Региональная демократия» создаёт специфику, когда в провинциях свободнее, чем в крупных мегаполисах и центральной части России, что нехарактерно для европейских демократий. Это больше схоже с моделью американских демократий, но либерального разрыва между регионами в России, как между Калифорнией и Техасом в США, у нас нет. У России есть демократическая показатели: конституция, парламент, формально существующая независимо судебная власть, регулярные выборы, гарантии свободного волеизъявления и собраний. Но на практике все эти институты подвергаются манипуляциям во имя сохранения привилегий посткоммунистической элиты. Главное — сохранить свою группировку у власти и при этом убедить народ и внешний мир в том, что политический процесс, пусть в грубой форме, но отражает предпочтения населения. Из данных многолетних социологических исследований следует, что особым недоверием пользуются те институты, которые предназначены представлять, выражать и защищать интересы населения, а именно: политические представительские структуры власти (Госдума, Совет Федерации, имитационные политические партии), правоохранительные и судебные органы, все финансовые институты (банки, крупный бизнес), который в других социально-политических условиях и обстоятельствах работает с накопленными ресурсами населения, а здесь – нет или в ограниченной степени, местная и региональная власть, профсоюзы и т.п. Другими словами, общественно-политическая система выстроена не как представительство различных групп и интересов общества, а как антидемократическая система принуждения и замещения интересов и взглядов населения, нивелирующая культурную гетерогенность и социальное разнообразие. Подобная стерилизация общественных процессов (если под ними понимать в первую очередь реализацию массовых надежд, стремлений через механизмы партийно-политического целеполагания и целедостижения) происходит систематически, постоянно и не только через «голое» насилие и принуждение к повиновению, но и посредством других видов «понижающей адаптации» — воспроизводство архаических (с точки зрения современного, дифференцированного, сложного общества) ценностных образцов (паттернов), легитимирующих действующую власть. Это и идеология возрождения «Великой державы», имперское высокомерие как основа коллективной идентичности и использование силы против «Других» (других стран во внешней политике и оппонентов режима во внутренней политике), это восстановление имитационного религиозного и этнического фундаментализма («духовные скрепы»), это и дискредитация ценностей индивидуализма и свободы (либеральных неотчуждаемых прав человека, достоинства личности). Собственно именно эти ценностные образцы и лежат в основе наиболее почитаемых и авторитетных в России институтов: армии, ФСБ, президента и РПЦ, открывающих рейтинг институционального доверия. Сохранившиеся российские традиции тоталитаризма имеют свою специфику. В этой связи огромное значение имеет тот момент, что в наша промышленная революция была осуществлена за счет превращения всей массы населения в наемных рабочих государства и тотальной экономии на оплате труда. Эта экономия, или сверхэксплуатация, привела к деградации рабочей силы и развитию ее теневого довоспроизводства. В результате качество и количество труда перестали соответствовать потребностям индустриально-информационных технологий. Усиление авторитарных тенденций в политическом режиме обусловлены принятой в 1993 г. Конституцией, в которой перераспределение полномочий явно смещено в сторону исполнительной власти, и особенно Президента. Реальных рычагов воздействия на реальную его политику у других ветвей власти практически нет. в нашей стране до сих пор практически все процессы, начиная от экономики и заканчивая социальной сферой, замкнуты непосредственным образом на государстве. Это приводит к тому, что вся жизнь россиян зависит от непосредственной деятельности властных структур. Преодолеть патерналистский характер государства в России пока не удается. Это приводит к тому, что государственные структуры продолжают выполнять функции не демократического, а дистрибутивного, перераспределительного характера. Поэтому реальная практика деятельности государства в России значительно отличается от той законодательной основы, которая существует как норма. Это приводит к тому, что многие демократические понятия, на которые опираются конституционные нормы, являются символами и метафорами, которые в зависимости от ситуации интерпретируются субъектами политического процесса в своих корпоративных интересах. Можно сказать, что авторитаристские тенденции и симпатии в современной России связаны с тем, что они воспринимаются в основном как ностальгические. Люди вспоминают, что при СССР они жили лучше, поэтому многие институты из советского прошлого, в т.ч. репрессивные и авторитарные воспринимаются положительно. Кроме того, сам факт того, что в России существует всеобщая воинская обязанность, и огромная доля россиян или их родственников проходят через службу в армии, могут говорить о положительном восприятии армии в обществе. Практическое состояние дел свидетельствует о том, что демократия в РФ носит формальный характер, она не выражает и не может выражать интересов большинства населения, как это происходит в условиях западной демократии. Это будет продолжаться до тех пор, пока в России не возникнет основа демократии — гражданское общество, являющееся гарантом демократии вообще. Использованные источники и литература: Гудков Л. «Доверие» в России: смысл, функции, структура // Вестник общественного мнения, 2012. №2. С.8-47. Левада Ю. Механизмы и функции общественного доверия – В кн.: Левада Ю. Ищем человека. Социологические очерки. 2000-2005, М., Новое издательство, 2006. |