Войско древнерусского государства. История Древней Руси и России
 Скачать 45.27 Kb.
|
|
История Древней Руси и России — это история непрекрaщaвшихся войн. Столетие зa столетием Русь сдерживaлa нaтиск неприятеля кaк с Зaпaдa, тaк и с Востокa. С расширением в IX веке влияния киевских князей на племенные союзы древлян, дреговичей, кривичей, радимичей, вятичей и северян и созданием системы сбора и экспорта полюдья киевские князья начинают располагать необходимыми средствами для содержания многочисленного войска постоянной боеготовности, которое было крайне необходимо для непрекращающейся борьбы с соседними кочевыми племенами. Историк Б. В. Мавродин в книге «Происхождение русского народа» пишет: «Накапливая ценности, захватывая земли и угодья, создавая мощную военную дружинную организацию, совершая походы для захвата военной добычи и пленников, превращаемых в рабов, накапливая дань, собирая поборы, торгуя и занимаясь ростовщичеством, древнерусская знать отрывается от племенных и общинных объединений и превращается в силу, стоящую над обществом и подчиняющую себе ранее свободных общинников». Как показывают исторические материалы, основное население древнерусских территорий – восточные славяне в военно-техническом отношении были относительно слабы. В качестве оружия они использовали разве что стрелы, копья и топоры. Изменилась ситуация после того, как на территорию Древней Руси пришли так называемые «русы». По мнению ученых, так в древние времена называли воинов, пришедших из северной Европы. Вместе с русами появились и прогрессивные для того времени предметы воинского вооружения и защиты. Древнеславянский воин Основу войска Киевской Руси составляло профессиональное ядро — дружина. Все князья, как киевские, так и племенные (пока они существовали), окружали себя такими отрядами воинов-профессионалов («мужей»). Численный состав дружины был различен, но предположительно не превышал нескольких сот человек. По сообщению арабского путешественника Ибн-Фадлана от 922 года, у киевского князя насчитывалось около 400 воинов. Из более поздних источников известно, что в 1093 г. князь Святополк Изяславич имел 800 отроков, что считалось крупной дружиной. Дружина составляла, вероятно, главную часть конницы, но в крупных военных предприятиях в качестве основной военной силы отмечено участие: в конце IX — середине X веков — войск подвластных князю племён; во второй половине X — в первой половине XI веков — полков «воев», формировавшихся путём нерегулярных наборов на продолжительный срок; с середины XI века — городовых полков, выступавших в поход по решению веча и получавших оружие и коней от князя. В XI—XII веках дружина резко делится на два слоя: дружину старейшую, лепшую (лучшую), переднюю, и дружину молодшую. Первую составляли княжие мужи, бояре; они занимали высшие должности, военные и гражданские, — посадника, тысяцкого, воеводы; они же были советниками князя и наиболее влиятельной составляющей веча. В дружинную верхушку должны были входить служители культа — волхвы, кощуны, обеспечивавшие милость громовержца Перуна и других языческих богов-идолов. Трудно представить себе княжескую думу без них, как и без купцов, обеспечивавших приток иноземных товаров, серебряных и золотых монет. Не без основания В. О. Ключевский в «Курсе русской истории» пишет; «Составляя военно-правительственный класс, княжеская дружина в то же время оставалась ещё во главе русского купечества, из которого выделилась, принимала деятельное участие в заморской торговле». Этнический состав дружины не отличался однородностью: в княжеских дружинах IX—XII веков встречаются варяги, русы, финны, тюрки, поляки, венгры. Отношения дружины к князю основаны на свободном договоре. Вступление в дружину и выход из неё свободны: недовольный князем дружинник всегда может покинуть его и перейти к другому. Олег Федоров. Знатный воин дружины русов. X - XI век. По материалам погребений могильника Шестовицы, Черниговской обл. В те героические времена путь в княжескую дружину был, по-видимому, открыт для выходцев из всех свободных сословий русского общества, была бы сила да удаль молодецкая. Продвижение же по службе в большей степени зависело от личных достоинств человека, чем от его родословной. Свободные воины-дружинники составляли военное сословие русского государства, являвшееся главной опорой княжеской власти. Наряду с этой категорией княжеских соратников, свободных людей, избравших военную службу своей профессией и давших князю клятву верности, в дружине существовал низший слой, «младшая дружина», которая именовалась «гриди», «детские», «отроки», – молодежь, оруженосцы, телохранители, военные слуги, которые еще назывались общим словом «двор». Национальный состав «младшей дружины» был достаточно пестрым, поскольку помимо добровольцев-соплеменников сюда попадали рабы, военнопленные из различных племен и народов, окружавших Русь. В общественных отношениях эти лица выступали как представители низшего слоя княжеской администрации. Это видимо означало, что эти воины не имели собственных хором, а жили на дворе князя в особых домах – гридницах или молодечных. В XII веке применительно к княжеским отрокам появляется новый термин – «дворяне». Они охраняли самого князя, его семью, казну и имущество, ходили с ним в походы, полюдье и т.д. Поскольку основным их достоянием был хороший воинский доспех, их еще иногда называли «панцирные бояре». В княжеской администрации они – сборщики налогов и податей («мечники», «мытники» и «вирники»), судебные приставы («подъездные», «рядовичи»), помощники судей («отроки при тиунах»), гонцы. Помимо дружины в распоряжении киевского князя вплоть до второй четверти XIв. находились отряды скандинавов, которые служили по контракту (найму). Первоначально это были варяги, что связано с дружескими отношениями между Русью и Скандинавией. Они участвовали не только в качестве наёмников. Варяги встречаются и в числе ближайших сподвижников первых киевских князей. Так, среди послов Олега, заключавших договор 907 г. и некоторые другие, не было ни одного со славянским именем, что свидетельствует об отстранении от власти местной родоплеменной знати. Большинство Олеговой дружины состояло из скандинавов. Вот имена киевских послов: Карл, Фарлаф, Вермуд, Рулав, Стемид, Гуды, Инегельд, Руальд, Рюар, Труан, Бидулфост. В некоторых походах X века русские князья нанимали печенегов и венгров. Позднее, в период феодальной раздробленности, в междоусобных войнах также нередко участвовали наёмники. Среди народов, входивших в число наёмников, помимо варягов и печенегов были половцы, венгры, западные и южные славяне, финно-угры и прибалты, немцы и некоторые другие. Все они вооружались в своём стиле. Общая численность войска могла быть более 10 000 человек. Войско Киевской Руси История Государства Российского. Серия 16. Русское Войско На комплектование войска решающим образом влияло то, что основную массу населения Киевской Руси составляли свободные общинники-смерды. Они и были главным по численности контингентом ополчений племен и племенных союзов, в которые также входили жители древнейших русских городов и дружины местных князей. Все они выступали в поход по призыву киевского князя под собственным племенным именем (словене, поляне, кривичи, древлян, полян, радимичей, северян, вятичей, хорватов, дулебов и т.п.) и со своим командованием. Князья призывали принять участие в походе всех желающих, но основной массой таковых оказывалась молодежь, о которой упоминают византийские авторы. В летописях воины-ополченцы упоминаются как «вои». Наборы воев в начале правления Святослава Игоревича или при формировании Владимиром Святославичем гарнизонов построенных им на границе со степью крепостей носят разовый характер, нет сведений о том, что эта служба имела какой-то срок или что воин должен был являться на службу с каким-либо снаряжением. С XI века старшая дружина начинает играть ключевую роль на вече. Напротив, в более многочисленной части веча — в «молодших» — историки видят не младшую дружину князя, а народное ополчение города (купцы, ремесленники). Что касается сельского народного ополчения, то, по различным версиям, смерды-крестьяне участвовали в походах в качестве обслуги обоза, поставляли лошадей для городского ополчения либо сами служили в коннице. Одной из проблем древнерусских князей было содержание своей дружины. Сыновья князя или «лучшие мужи», позднее названные болгарским словом «боляре» (старшие дружинники), могли получать в «кормление» определенный город или территорию, оставляя на содержание свое или своей личной дружины часть собранной с этой территории дани. Так, Ярослав Владимирович, будучи новгородским наместником в начале XIвека, 2000 гривен должен был отправлять ежегодно отцу в Киев, а 1000 оставлял на содержание своей дружины, насчитывавшей, вероятно, несколько сот человек. Еще Рюрик отдал своим полулегендарным братьям –Синеусу и Трувору – Белоозеро и Изборск, а после их смерти «раздал волости и города» «своим мужам». Впрочем, подобная практика содержания войск и военачальников была на Руси конца IX- начала XIвеков скорее исключением, чем правилом, так как была чревата известными осложнениями. Так, заняв по заданию Рюрика ключевой пункт на пути из «Варяг в Греки» «городок» Киев, его «бояре» Аскольд и Дир фактически сразу перестали ему подчиняться, начав самовластно владеть Польскою (Полянского) землею, и лишь Олегу в 882 году удалось объединить Новгород и Киев под своей властью. Мало того, даже ближайшие родственники князя, получив источник независимого от него обеспечения своих дружин, могли выйти из повиновения. Так произошло в 1014 году, когда Ярослав Мудрый практически восстал против родного отца, отказавшись отдавать 2/3 собранной им в Новгородских землях дани в Киев, наняв на эти деньги новгородцев и 1000 варягов, которые и помогли ему завоевать после смерти отца киевский престол. Фактически отделилась от Киева после смерти Владимира династия полоцких князей, основанная его внуком Брячиславом. Тем не менее, время от времени, киевские князья были вынуждены возвращаться к практике передачи части дружины права на долю собранной ею в определенном регионе дани, так называемого «полюдья». Взамен эти дружинники должны были или расширять, или укреплять границы Руси («рубить грады»). Так, не имея возможности уплатить варягам-наемникам, добывшим для него киевский стол, Владимир был вынужден в 980 году «избрать от них мужей добрых, смысленых и храбрых и раздать им грады», а прочих отпустить на «заработки» в Византию! Клавдий Лебедев. Полюдье При Игоре набрал силу один из его воевод — Свенельд. Он, видимо, возглавлял варяжскую дружину, нанятую Игорем для греческого похода. Чтобы расплатиться со Свенельдом и его дружиной, Игорь доверяет им собирать полюдье, воевать земли, еще не платящие дань. Так, с разрешения Игоря Свенельд «примучил» угличей и обложил их данью в свою, а не князя пользу. Дань подвластные племена и княжения привозили в Киев, а чаще за ней приходилось ехать самому киевскому князю, совершая круговой объезд с дружиной своих владений. Прежде полюдье имело мирный характер, а с перемещением власти к варягам все чаще приобретало принудительный характер. Сохранилось описание русского полюдья византийским императором Константином Багрянородным, сделанное им около 948 г.: «Зимний и суровый образ жизни этих самых русов таков. Когда наступает ноябрь месяц, князья их тотчас выходят со всеми русами вз Киева и отправляются в полюдье, т. е. в круговой объезд, и именно в славянские земли Вервианов (Древлян), Другувитов (Дреговичей), Кривитеинов (Кривичей), Севернее (Север) и остальных славян, платящих дань Русам. Прокармливаясь там в течение целой зимы, они в апреле месяце, когда растает лед па реке Днепре, снова возвращаются в Киев. Затем забирают свои однодревки, снаряжаются и отправляются в Византию…». Если изобразить эти четыре области на карте, то увидим, что они охватывают пространство 700x1000 километров, почти соприкасаясь друг с другом, но оставляя в середине большое "белое пятно" около 300 километров в поперечнике. Оно приходится на землю радимичей. Радимичи не включены Константином Багрянородным в перечень племен, плативших в это время дань Киеву. Император был точен – радимичи покорены воеводой Владимира Волчьим Хвостом только в 984 году, после битвы на реке Песчане, спустя 36 лет после написания трактата. Зная примерные границы киевских владений и срок полюдья, можно рассчитать скорость перемещения дружины. Длина всего пути полюдья составляла 1200— 1500 км, а продолжительность около 180 дней. Значит, за сутки дружине и обозу надо было проходить 7— 8 км. Академик Б. А. Рыбаков предполагает следующий маршрут: вверх по Днепру до Смоленска, оттуда в верховья Десны, по ней через Брянск и Чернигов до Вышгорода в ее устье, заезд по пути к древлянам в Искоростень и Вручий (Овруч). Общая протяженность пути по такому кольцу с заходом к древлянам составляла 1500—1600 км. Древлянская дань, собранная в ноябре, когда реки еще не стали, могла быть сплавлена по Ужу в Днепр и далее в Киев. Вместе с дружиной ехали в полюдье конюхи, ездовые с кошами (обозами), слуги, кашевары. На их пути должны быть приготовлены становища с запасами пищи и фуража, где были бы обогреваемые избы, конюшни, амбары для дани, сусеки и сеновалы, пекарни с печами, кузни, бани. Полюдье посещало из года в год одни и те же становища, куда заранее свозились и собирались из отдаленных районов подушная дань, меха, зерно, мед, воск, убоина. Маршрут полюдья отстоял на 200—250 км от внешних границ племенных союзов древлян, дреговичей, кривичей, радимичей и северян. То обстоятельство, что полюдье не проникало в глубинные области племен, а шло лишь по самой границе территории каждого племенного союза, заставляет нас задуматься над способом сбора дани. Надо думать, что механика сбора дани непосредственно с крестьянского населения была уже достаточно разработана местными князьями и определенное количество дани из отдаленных районов заранее свозилось к пунктам, через которые проходило полюдье киевского князя. Не следует представлять себе полюдье как разгульный разъезд киевской дружины по весям и городам без всякого разбора. Дань была тарифицирована (это мы знаем по событиям 945 года), и, по всей вероятности, полюдье, производившееся ежегодно, посещало из года в год одни и те же становища, к которым местные князья заранее свозили обусловленную дань, то есть "везли повоз". В монографии «Киевская Русь и русские княжества XII—XIIIвв» Б. А. Рыбаков пишет: «Ведь если бы наездам прожорливой и жадной массы киевских дружинников постоянно подвергались только одни и те же местности по Днепру и Десне, то население этих мест просто разбежалось бы, ушло бы вглубь племенной территории, подальше от опасной трассы кругового объезда. Если этого не происходило, то, значит, местные князья, оберегая свое положение в племени и стремясь к равномерному распределению киевской дани, гарантировали привоз фиксированной дани в становища полюдья. Нарушение договоренности с Киевом могло привести к тому, это полюдье превратилось бы в поход против того или иного племенного союза. Поэтому полюдье следует представлять себе не как первичную форму сбора дани, а как оптовую фазу этого процесса, охватившего и местные племенные дружины. О том, что могло случиться, если одна из сторон нарушала условия сбора дани, достаточно полно и красочно рассказывает «Повесть временных лет». О событиях 945 г. читаем в ней: «В тот год сказала дружина Игорю: «Отроки Свенельда изоделись оружием и одеждой, а мы наги. Пойдем, князь, с нами за данью, и себе добудешь, и нам». И послушал их Игорь — пошел к древлянам за данью и прибавил к прежней дани новую, и творили насилие над нами мужи его. Взяв дань, пошел он в свой город. Когда же шел он назад, поразмыслив, сказал своей дружине: «Идите с данью домой, а я возвращусь и пособираю еще». И отпустил дружину свою домой, а сам с малой частью дружины вернулся, желая большего богатства. Древляне же, услышав, что идет снова, держали совет с князем своим Малом: «Если повадится волк к овцам, то вынесет все стадо, пока не убьют его; так и этот: если не убьем его, то всех нас погубит». И послали к нему, говоря: «Зачем идешь опять? Забрал уже всю дань». И не послушал их Игорь; и древляне, выйдя из города Искоростеня, убили Игоря и дружину его, так как было их мало. И погребен был Игорь, и есть могила его у Искоростеня в Деревской земле и до сего времени». Мы видим, что князь Игорь представлен в летописи менее деятельным и энергичным, чем Олег. Его неудачный поход на Византию в 941 г. преследовал корыстные мотивы, а не укрепление Русского государства. Да и в 944 г. его дружина, не вступая в боевые действия, получает от греков огромные дары, которыми покупается мирный исход. В Игоре просматривается скорее коварный политик, чем мудрый военачальник и стратег. Клавдий Лебедев. Князь Игорь собирает дань с древлян в 945 году Корыстолюбив Игоря сыграло в его жизни роковую роль. Уверовав в свое право сильного, он примучивает по примеру Свенельда прежних соперников — древлянских князей и разбойничает в их владениях. Аналогичная попытка поживиться уже была у Игоря в первый поход на греков, когда, надеясь на хорошую добычу, он побежал воевать Царьград с малым войском, будучи уверен, что основные силы греков связаны войной с арабами. Сорвалось тогда, сорвалось и на Древлянской земле, с той лишь разницей, что теперь князь-волк, как его называли древляне, поплатился жизнью. Смерть его была позорной. Летописец не осмелился, или ему не позволили, рассказать подробности трагедии, чтобы не позорить всю династию Рюриковичей. А дело в том, что, как об этом сообщает византийский автор того времени Лев Диакон, Игорь с дружиной был загнан в болото и пленен. Для древлян он был князь-волк, нарушивший народные установления и нравственные обычаи предков. Они считали себя правыми, а Игоря преступником. Приговор их веча был суров: казнить волка. Люди пригнули верхушки двух белоснежных берез, привязала за ноги к ним князя варяжского рода-племени и отпустили, расчленив его бренное тело на варяжскую и древлянскую части... Ф. Бруни. Казнь князя Игоря Полюдье существовало в каждом племенном союзе; оно знаменовало собой отход от патриархальных племенных отношений и традиций, когда каждый член племени знал своего племенного князя в лицо. Полюдье в рамках союза племен, появляющееся, надо думать, одновременно с образованием самого союза, было уже переходной формой к классовому обществу, к государственности. Власть "князя князей" отрывалась от старинных локальных традиций и родственных связей, становилась многоступенчатой ("князь князей", князь племени, "старосты" родов). Когда же несколько союзов племен вольно или невольно вошли в состав Руси, то отрыв верховной власти от непосредственных производителей стал полным. Государственная власть полностью абстрагировалась, и право на землю, которое искони было связано в представлении землепашцев с трудовым и наследственным правом своего микроскопического "мира", теперь связывалось уже с правом верховной (отчужденной) власти, с правом военной силы. Гарнизоны пограничных со степью и с не завоеванными еще славянскими и финскими территориями крепостей снабжались, скорее всего, централизованно или путем «самообеспечения» (нечто вроде военных поселенцев-смердов). Смерды-крестьяне составляли, по мнению Б.А.Рыбакова, нижний слой княжеского конного войска (но не личной дружины). Они были, вероятно, наделены землей, но были освобождены от всех видов налогов, кроме одного –«кровью». Их роль должна была особенно возрастать со времени Владимира Святого в связи с «государственным освоением» вновь присоединенных территорий и становлением системы охраны границ. Именно с таким войском, состоявшем из имевшей вековые традиции тактики и регулярных боевых действий княжеской дружины, а также умелой, но не стойкой в бою легкой пехоты и находившейся в стадии формирования конницы, и столкнулись в сражениях за северянское Подесенье и радимичские полесья в 80-е - 90-е годы Xвека племенные союзы радимичей, вятичей и северян, имевшие в своем составе немногочисленные дружины. Известный русский историк С. М. Соловьев (1820—1879) писал: «Родовой быт, условливавший разъединение, вражду и, следовательно, слабости между славянами, условливал необходимо и образ ведения войны; не имея одного общего начальника и враждуя друг с другом, славяне уклонялись от сколько-нибудь правильных сражений, где бы должны были биться соединенными силами на местах ровных и открытых. Они любили сражаться с врагами в местах узких, непроходимых, если нападали, то нападали набегом, внезапно, хитростью, любили сражаться в лесах, куда заманивали неприятеля бегством, и потом, возвратившись, наносили ему поражение... Особенно отличались славяне искусством плавать и скрываться в реках, где могли оставаться гораздо долее, чем люда другого племена; они держались под водою, лежа на спине и держа во рту выдолбленный тростник, которого верхушка выходила на поверхность реки и таким образом проводила воздух скрытому пловцу». С усилением власти киевских князей, падает значение племенных институтов. При Владимире было ликвидировано большинство местных династий, введено заменившее их наместничество сыновей киевского князя, более жестко привязавшее племенные союзы к единому центру, что отразилось и на принципах комплектования войска. Уже с первой трети XIв. славянские племенные этнонимы при определении состава войска перестают употребляться, вместо них появляются новые названия городских ополчений — «кияне», «смоляне» и другие, что говорит о возрастающей роли городских общин и преобразовании прежней политической и военной организации. Состав и организация войск Древней Руси Киевские князья могли собрать огромное, по тем временам, войско. Например, в общерусском походе 907 г. князь Олег имел в своем распоряжении более 80 тыс. человек. Десятки тысяч воинов участвовали в походах князей Игоря, Святослава, Владимира и Ярослава. Случалось, что даже число кораблей, перевозивших войска, не поддавалось учету: «Се идеть Русь, безъ числа корабль. Покрыли суть море корабли». Войско Киевской Руси состояло из пехоты, конницы и лодейного флота. Главным родом войск на протяжении почти всего периода являлась пехота, основную массу которой составляли «вои» ополчения. Ударной силой пехоты и вообще войска киевских князей до 30-х гг. XIв. оставались отряды хорошо вооруженных профессиональных наемников-варягов. Киевская конница вначале была малочисленна. Несмотря на то, что славяне с глубокой древности использовали лошадей и умели ездить верхом, они предпочитали сражаться пешими еще в Xв., а в Новгороде — и в начале XIIIв. Скандинавы, которых арабские авторы и называют собственно русами, также, по их словам, «воюют обычно на кораблях и храбрости на конях не проявляют». Поэтому основную часть конницы первых киевских князей в их походах составляли наемные венгры или печенеги. Известен случай, когда конное ополчение в состав киевского войска выставили и жившие на юге, у моря, славяне уличи. Княжеская дружина могла сражаться на конях, но численность ее была невелика. Не обладала она и достаточными навыками. Их хватало, чтобы побеждать кочевников, но, как показал опыт Святослава на Балканах, оказалось явно недостаточно, чтобы противостоять кавалеристам Византийской империи. Вследствие феодализации общества, а главным образом ввиду необходимости иметь сильную конницу для защиты от нападений печенегов, участившихся после 980 г., численность русской кавалерии быстро возрастала. Лучшие лошади поступали из Венгрии. Успешно развивалось коневодство, в первую очередь в княжеском хозяйстве, о чем упоминают летописи. Имели место случаи, когда князья выдавали коней ополченцам на период боевых действий. Наконец, в 1036 г. Ярослав Мудрый под Киевом разгромил печенегов, причем они разбежались далеко в разные стороны и никогда более не составляли единой народности. Это было бы невозможно без многочисленной конницы, способной не просто вести преследование, но решать стратегические задачи. В 1060 г. объединенное войско сыновей Ярослава нанесло столь же мощный удар по племенам торков, после чего часть из них покинула причерноморские степи, а другая перешла на службу к русским. Древнерусская военная организация, ведущая историю от «военной демократии» родового строя, своим структурным принципом имела так называемый «десятичный» или «тысячный». Все подразделения и структуры вписывались и десятичную систему счета. Воины объединялись в десятки, десятки — в сотни, сотни — в «тысяча». Соответственно их возглавляли десятские, сотские и тысяцкие. Их выбирали сами воины из вдела искуснейших и храбрейших, ибо кто же выберет себе в начальники тугодума и неопытного воина? Организация рати русов в X-XI веках В сотне все воины хорошо знали друг друга, были связаны какой-либо степенью родства. «Тысяча» — синоним ополчения города или всей «земли». На эту ключевую должность всегда выбирался представитель старой племенной знати. Соответственно тысячу составляли единоплеменники, где старевшие передавали опыт молодежи. Один за всех, все за одного. Кровное родство обусловливало ответственность одного перед своей десяткой, сотней. Эта десятичная военная организация наложила отпечаток на развитие последующей дружинной организации войска. Состав русского войска при Олеге Вещем, 907 г. В крупных походах в тогдашнее «дальнее зарубежье» Византию, кроме вездесущих «руси», варягов и словен, участвовали дружины славян (кривичей, древлян, полян, радимичей, северян, вятичей, хорватов, дулебов, тиверцев), финнов (чуди, мери) и их ополчения. Это была своеобразная «дань кровью», за неуплату которой со стороны русов следовало, вероятно, жестокое и неизбежное наказание. При этом далеко не все эти народы платили Руси дань, то есть находились хотя бы в формальной зависимости от нее. Например, в державу Олега, при его походе на Царьград в 907 году, явно не входили четыре из двенадцати вышеперечисленных «племен». Воинов, точнее, вождей и князей этих союзов племен привлекала возможность участвовать в дележе предполагаемой грандиозной добычи и дани – контрибуции, не считая иной добычи: «злато и поволоки» (драгоценные ткани), вина (у славян в то время знали только пиво и хмельной напиток из меда – «набиз») и всякое узорочье (украшения). Когда князь объявлял народу о походе, в него, как правило, уходил отец со старшими сыновьями, сколько бы их ни было, а младший (но уже взрослый) оставался дома для охраны семейства. По окончании похода войско (кроме дружины) распускалось. Все участники похода имели свою долю в добыче. Князья оговаривали у побеждённых дань в пользу войска. Так, Олег вытребовал у греков по 12 гривен на каждую ладью своего войска. Конечно, доходы дружины были более ощутимыми. Помимо военных трофеев рабами и награбленным имуществом она имела свою долю от полюдья, ежегодных даней покорённых племен и от Византии по договорам Олега, Игоря и Святослава. В тех случаях, когда раздавался призыв к защите земли Русской от внешних врагов, материальной наградой были захват пленных, отобранное оружие, обозы. Побеждённые облагались данью в пользу семей убитых ратников, им же шла часть доходов от продажи пленных на невольничьих рынках или полученного за них выкупа. В случае неудачи число участников очередного похода резко сокращалось. Так, после разгрома русского флота в 941 году, в следующем походе (944 год) князю Игорю удалось собрать воинов только четырех славянских племенных союзов и княжеств (словен, полян, кривичей и тиверцев). Он вынужден был от недостатка людей впервые нанять печенегов. Наиболее образно отразил эту особенность военной державы первых Рюриковичей Н.М.Карамзин: «Но Олег, наскучив тишиною, опасною для воинственной державы... решился воевать с Царьградом». Таким образом, в этническом плане большое «русское» войско при Олеге и Игоре представляло собой конгломерат отрядов разных племен, народов и княжеств со своими командирами, сцементированный военным мастерством и авторитетом «русов» («руси», «росов»), составлявших как бы гвардию великих князей, усиленных наемной профессиональной варяжской «морской пехотой» и легкоконными степняками-печенегами. В Балканских войнах Святослава в кампаниях 970 и 971 годов (до падения Преслава) в составе его войск было много «мисян» (болгар). С этого же времени русская летопись перестает упоминать об этническом составе русского войска, заменяя его упоминанием только личности князя, возглавлявшего поход. Это говорит о новом устройстве войска. Конечно, в нем все еще были представители разных племен, но отряды комплектовались уже не по этническому принципу, а «охотниками» (добровольцами-наемниками) руководимыми уже не племенной знатью, а испытанными полководцами-воеводами, назначенными великим князем. Состав русского войска при Владимире Святом и его преемниках Практически это выглядело так: вступая в великокняжескую дружину или войско, вятич, радимич, «чудин» или «муромец» должен «забыть» о своем происхождении, приобщался к привилегированной правящей дружинной верхушке государства, а воспоминанием о его происхождении оставались личное имя или прозвище. В походы ходило уже только «русское» войско, что автоматически и отражалось в тексте летописи, из которого исчезает упоминание о племенном составе войска. В IX- первой половине Xвека народные ополчения племен и княжеств находились, скорее всего, «на самообеспечении», а затем имели долю в добыче, сами же русы «продовольствовались» за счет распределения паритетных (включая самого князя) долей добычи, а зимой - просто «кормились» за счет местного населения. В конце X- первой половине XIвека состав войска изменился не только по этническому принципу и принципу комплектования, но и по системе его снабжения, «кормления». Снабжение войск стало централизованным. «Полюдье» как система было отменено. Грабительские походы на Византию и на Восток прекратились. Войско стало состоять из постоянной, общерусской по составу, дружины во главе с князем, воеводами и «лучшими мужами». Отборные конные воины («гриди») либо «кормились» в Киеве за одним с князем столом, либо, посланные собирать «виры», кормились за счет местного населения, а в качестве жалования получали строго установленную нормами «Русской Правды» часть полученных сборов. В начале XIвека зарождается новая военная сила –городовые полки (пешее, хорошо вооруженное ополчение городов и окружавших их сельских волостей, снабжавшихся уже не за счет князя), заменившая сходящие с арены истории «племенные» ополчения и варягов-наемников. Эта сила была во многом уже независима от княжеской власти, и –посылать или не посылать ее в бой –решали даже в период расцвета Древнерусского государства –в XIвеке – уже не князья, а выборные органы городского управления – веча. |