Алабаю. жеты жаргы. жеты жаргы
 Скачать 17.97 Kb.
|
|
«ЖЕТЫ ЖАРГЫ» Уже упоминавшийся нами русский этнограф А. Левшин оставил следующую запись казахского свода норм обычного права «Жеты Жаргы», называвшегося еще «Уложение хана Тауке» и «Законы хана Тауке. Вот эта запись: « — Первое место в нем занимает закон возмездия: за кровь метить кровью, за увечье таким же увечьем. — За воровство, грабеж, насилие, прелюбодеяние казнить смертью. — По сим постановлениям, родственники убитого имеют право лишить жизни убийцу; а отрубивший руку, ногу, ухо и проч. должен быть лишен той же части тела. Впрочем, наказания могут быть смягчаемы по приговорам судей, или согласию истцов, и тогда преступник наказывается только установленною за всякое преступление платою. Убийца возвращает себе жизнь, платя кун, т. е. отдавая за каждого убитого мужчину 1000, а за женщину 500 баранов. Изувечивший, или отрубивший другому какой-нибудь член, платит равным образом определенное количество скота. Большой палец стоит 100 баранов, мизинец — 20 и так далее. — Кто убьет султана или ходжу, тот платит родственникам убитого кун за семь человек. Обида султана или ходжи словами, наказывается пенею в 9 скотин; а за побои 27 скотин. — Если жена умертвит мужа, то она непременно предается смертной казни, от которой не может спасти заплата куна, если родственники не простят ее. Из правила сего исключаются беременные жены, которые за убийство мужей не наказываются; но всегда предаются презрению и почитаются бесчестными. Если муж убьет жену, то он может избавиться от казни, заплатив кун. — Родители за убийство детей своих ни чем не наказываются, но женщина, умертвившая от стыда младенца, незаконно прижитого, предается смерти. — Самоубийцы погребаются в отдельных местах. — Ежели женщина будет сбита с ног всадником и изувечена, и от того родит мертвого младенца, то с виновного взыскивается плата по следующему расчету: за младенца до пяти месяцев, за каждый месяц по одной лошади; а за младенца от 5-ти до 9-ти месяцев, за каждый месяц по одному верблюду. — Изнасилование равняется убийству, и потому подвергает виновного смертной казни, или заплате куна мужу за жену, и родственникам за девицу, но женитьба на изнасилованной девице и уплата за нее калыма избавляет преступника как от смертной казни, так и от куна. — Муж, заставший свою жену в прелюбодеянии, может ее убить и, если следует сие тотчас по открытии преступления, остается безнаказанным. Во всяком другом случае он может просить судей о приговоре к смертой казни неверной жены и ее соблазнителя, если преступление их доказано; если же 4 благонадежные человека присягнут за них в невинности, то суд не подвергает их никакому взысканию. — Увезший чужую жену, без ее согласия, наказывается смертью или взысканием куна, а если похищение последовало с согласия увезенной, то похититель может удержать ее, заплатив мужу калым и доставив ему сверх того девицу, без калыма. — Обидевший женщину, обязан просить у нее прощения, а в случае отказа в оном, платить за бесчестие. — Кровосмешение подлежит смертной казни, но она заменяется наказанием по приговору семейства, ибо преступления сего рода не передаются на рассмотрение сторонним людям. — Богохульника, изобличенного семью свидетелями, должно убивать каменьями. — Ежели кто примет христианскую веру, у того родственники отнимают все его имение. — Над рабами владельцы имеют неограниченное право жизни и смерти. Жалоба раба на господина нигде не приемлется. — Сына, осмелившегося злословить или бить отца или мать свою, сажают на черную корову, лицом к хвосту, с навязанным на шею старым войлоком; корову сию водят вокруг аулов и сидящего на ней бьют плетью, а дочь связывается и предается матери для наказания по ее произволу. — Изобличенный в воровстве возвращает трижды девять (27) раз украденное, и наказание сие называется айбана. Если покража состоит в скоте, то виновный должен придать к верблюдам одного пленного, к лошадям одного верблюда, к овцам одну лошадь. Сто верблюдов равняются 300 лошадям и 1000 овцам. — Кто сделал и воровство и убийство вместе, тот платит за два преступления. — Жена и дети, знавшие о воровстве мужа или отца и недонесшие на него, не подвергаются никакому взысканию, ибо на старшего в семействе не дозволено доносить. — За убитую охотничью собаку или беркута хозяин может требовать невольника или невольницу. — Ежели сын, отдельный от отца, умрет бездетен, то имение его поступает к отцу его. Малолетние дети отдаются в опеку ближайшим родственникам, а если их нет, посторонним надежным людям. — Духовные завещания делаются при родственниках и муллах. — Лошади, коровы и овцы, бывшие в чужих руках, взыскиваются с приплодом, какой был, кроме скота, барымтою угнанного, а для удостоверения в том, что нет утайки, требуется от передержателя присяга. — Разбирать ссоры и произносить приговор над виновным должны, если не сам хан, то правители или старейшины тех аулов, к которым принадлежит истец и ответчик, приглашая к разбирательству еще и избранных обеими сторонами двух посредников. — Если ответчик имеет подозрение на судей, он может их устранить. — Если ответчик к суду не явится или присужденной пени заплатить не может, то она взыскивается с его родственников или с его аула, предоставляя оному право возвратить свою потерю совершением над виновным судебного приговора. — Для удостоверения в преступлении требуется не менее двух, и иногда трех свидетелей. За отсутствием свидетелей позволяется прибегать к присяге; но давать оной ни истец, ни ответчик сами за себя не могут, за них должны присягать люди, известные своею честностью. Если же никто за обвиняемого не присягает, то он осуждается. Женский пол, равно как работники, слуги и рабы, к свидетельству не допускаются. — Судьям и посредникам, за решение дела, положено давать 10-ю часть всего иска. — Если осужденный не исполняет приговора суда, или начальник аула умышленно уклоняется от разбирательства дела и тем покровительствует преступнику, то истец получает право, с позволения своего старейшины, произвесть барымту, т. е. с родственниками или ближайшими своими соседями ехать в аул ответчика и тайно отогнать к себе скот его, но, возвратись домой, должен объявить о том своему начальнику, который наблюдает, чтобы количество возмездия было соразмерно иску. В дополнение к сим законам, должны быть присоединены следующие достопамятные постановления хана Тявки: — Чтобы сам хан, равно как и все султаны, старейшины и правители родов, собирались осенью в одно место, в средине степи, для рассуждения о делах народных. — Чтобы ни один киргиз (казах — А-Х. К.) не являлся в собрания народные иначе, как с оружием. Безоружный не имел голоса, и младшие могли не уступать ему места. — Чтобы всякий, могущий носить оружие (кроме султанов), платил хану и правителям народным в подать 20-ю часть своего имущества, ежегодно. — Всякому поколению, роду и отделению иметь свою собственную тамгу (знак, заменяющий герб). Тамги сии тогда же и розданы, с обязанностью накладывать их на весь скот и имущество, для различения что кому принадлежит». Сейчас, читая текст «Жеты Жаргы», можно снисходительно или даже иронично улыбаться. При этом не следует забывать, что они создавались в свое и для своего времени, а были актуальными и долго после них. Во всяком случае, «Законы хана Тауке» — самый фундаментальный и яркий памятник законотворчества казахов в прошлом. «Уложение хана Тауке» охватывало многие стороны жизни казахского общества, а главное — действовало, работало, чего, к сожалению, не скажешь о значительной части наших законов. |