список на лето. Жилибыли муж да жена. Были у них дочка Машенька да сын Ванюшка
 Скачать 50.93 Kb.
|
|
Гуси лебеди. Жили-были муж да жена. Были у них дочка Машенька да сын Ванюшка. Собрались раз отец с матерью в город и говорят Маше: — Ну, дочка, будь умница: никуда не уходи, береги братца. А мы вам с базара гостинцев привезём. Вот отец с матерью уехали, а Маша посадила братца на травку под окном и побежала на улицу, к подружкам. Вдруг, откуда ни возьмись, налетели гуси-лебеди, подхватили Ванюшку, посадили на крылья и унесли. Вернулась Маша, глядь — братца нету! Ахнула она, кинулась туда, сюда — нигде Ванюшки не видно. Кликала она, кликала — братец не откликается. Стала Маша плакать, да слезами горю не поможешь. Сама виновата, сама и найти братца должна. Выбежала Маша в чистое поле, глянула по сторонам. Видит — метнулись вдалеке гуси-лебеди и пропали за тёмным лесом. Догадалась Маша, что это гуси-лебеди унесли её братца, бросилась догонять их. Бежала, бежала, видит — стоит в поле печка. Маша к ней: — Печка, печка, скажи, куда гуси-лебеди полетели? — Подбрось в меня дровец,— говорит печка,— тогда скажу! Маша поскорее дровец нарубила, в печку подбросила. Печка сказала, в какую сторону бежать. Побежала Маша дальше. Видит — стоит яблоня, вся румяными яблочками увешана, ветки до самой земли склонились. Маша к ней: — Яблоня, яблоня, скажи, куда гуси-лебеди полетели? — Стряси мои яблочки, а то все ветки погнулись — стоять тяжело! Стрясла Маша яблочки, яблоня ветки подняла, листики расправила. Маше дорогу показала. Бежит Маша дальше и видит: течёт молочная речка — кисельные берега. Маша к ней: — Молочная речка — кисельные берега, куда гуси-лебеди полетели? — Упал в меня камень,— отвечает речка,— мешает молоку дальше течь. Сдвинь его в сторону — тогда скажу, куда гуси- лебеди полетели. Отломила Маша большую ветку, сдвинула камень. Зажурчала речка, сказала Маше, куда ей бежать, где гусей-лебедей искать. Бежала, бежала Маша и прибежала к дремучему лесу. Стала на опушке и не знает, куда теперь идти, что делать. Смотрит — сидит под пеньком ёж. — Ёжик, ёжик,— спрашивает Маша,— не видал ли ты, куда гуси-лебеди полете ли? Ёжик говорит: — Куда я покачусь, туда и ты иди! Свернулся он клубочком и покатился между ёлками, между берёзками. Катился, катился и прикатился к избушке на курьих ножках. Смотрит Маша — сидит в той избушке баба-яга, пряжу прядёт. А Ванюшка возле крылечка золотыми яблочками играет. Подкралась Маша тихонько к избушке, схватила братца и побежала домой. Немного спустя глянула баба-яга в окно: нету мальчика! Кликнула она гусей-лебедей: — Скорей, гуси-лебеди, летите в по гоню! Взвились гуси-лебеди, закричали, по летели. А Маша бежит, несёт братца, ног под собой не чует. Глянула назад — увидела гусей-лебедей... Что делать? Побежала она к молочной речке — кисельным берегам. А гуси-лебеди кричат, крыльями хлопают, нагоняют её... — Речка, речка, — просит Маша,— спрячь нас! Речка посадила её с братцем под крутой бережок, от гусей-лебедей спрятала. Гуси-лебеди Машу не увидали, мимо пролетели. Вышла Маша из-под крутого бережка, поблагодарила речку и опять побежала. А гуси-лебеди увидали её — воротились, летят навстречу. Подбежала Маша к яблоне: — Яблонька, яблонька, спрячь меня! Яблонька заслонила её ветками, при крыла листочками. Гуси-лебеди покружились, покружились, не нашли Машу и Ванюшку и пролетели мимо. Вышла Маша из-под яблони, поблагодарила её и опять пустилась бежать! Бежит она, несёт братца, уж недалеко и до дома... Да, на беду, гуси-лебеди снова увидали её — и ну за ней! Гогочут, налетают, крыльями над самой головой машут — того и гляди, Ванюшку из рук вырвут... Хорошо, что печка рядом. Маша к ней: — Печка, печка, спрячь меня! Печка её спрятала, заслонкой закрыла. Гуси-лебеди к печке подлетели, давай заслонку открывать, да не тут-то было. Сунулись они в трубу, да в печку не попали, только крылья сажей вымазали. Покружились они, покружились, покричали, покричали да так ни с чем и вернулись к бабе-яге... А Маша с братцем вылезла из печки и пустилась домой во весь дух. Прибежала домой, умыла братца, причесала, посадила на лавочку, сама рядом с ним села. Тут скоро, и отец с матерью вернулись из города, гостинцы привезли. У лукоморья дуб зелёный У лукоморья дуб зелёный; Златая цепь на дубе том: И днём и ночью кот учёный Всё ходит по цепи кругом; Идёт направо - песнь заводит, Налево - сказку говорит. Там чудеса: там леший бродит, Русалка на ветвях сидит; Там на неведомых дорожках Следы невиданных зверей; Избушка там на курьих ножках Стоит без окон, без дверей; Там лес и дол видений полны; Там о заре прихлынут волны На брег песчаный и пустой, И тридцать витязей прекрасных Чредой из вод выходят ясных, И с ними дядька их морской; Там королевич мимоходом Пленяет грозного царя; Там в облаках перед народом Через леса, через моря Колдун несёт богатыря; В темнице там царевна тужит, А бурый волк ей верно служит; Там ступа с Бабою Ягой Идёт, бредёт сама собой, Там царь Кащей над златом чахнет; Там русский дух... там Русью пахнет! И там я был, и мёд я пил; У моря видел дуб зелёный; Под ним сидел, и кот учёный Свои мне сказки говорил. Филипок – Л.Н.Толстой Был мальчик, звали его Филипп. Пошли раз все ребята в школу. Филипп взял шапку и тоже собрался идти. Но мать сказала ему: — Куда ты, Филипок, собрался? — В школу. — Ты ещё мал, не ходи. И мать оставила его дома. Отец ещё с утра уехал в лес, мать ушла на поденную работу. Остались в избе Филипок да бабушка. Школа была за селом у церкви. Когда Филипок шёл по своей слободе, собаки не трогали его, они его знали. Но когда он вышел к чужим дворам, выскочила Жучка, залаяла, а за Жучкой большая собака Волчок. Филипок бросился бежать, собака тоже за ним. Филипок стал кричать, споткнулся и упал. Вышел мужик, отогнал собак и сказал: «Куда ты, пострелёнок, один бежишь?» Филипок ничего не сказал, подобрал полы и пустился бежать во весь дух. Школа вся была полна ребят. Все кричали своё, учитель в красном шарфе ходил посередине. Филипок рад бы что сказать, да в горле у него от страха пересохло. Он посмотрел на учителя и заплакал. Тогда учителю жалко его стало. Он погладил его по голове и спросил у ребят, кто этот мальчик. — Это Филипок, Костюшкин брат, он давно просится в школу, да мать не пускает его, и он украдкой пришёл в школу. — Ну, садись на лавку возле брата, а я твою мать попрошу, чтоб пускала тебя в школу. Учитель стал показывать Филипку буквы, а Филипок их уже и немножко читать умел. — Ну-ка, сложи своё имя. Филипок сказал: — Хве-и – хви, ле-и – ли, пе-ок – пок. Все засмеялись. — Молодец, — сказал учитель. – Кто же тебя учил читать? Филипок осмелился и сказал: — Костюшка! Я бедовый, я сразу всё понял. Я страсть какой ловкий! Учитель засмеялся и сказал: — Ты погоди хвалиться, а поучись. С тех пор Филипок стал ходить с ребятами в школу. Сова – В.Бианки Сидит Старик, чай пьёт. Не пустой пьёт — молоком белит. Летит мимо Сова. — Здорово, — говорит, — друг! А Старик ей: — Ты, Сова, — отчаянная голова, уши торчком, нос крючком. Ты от солнца хоронишься, людей сторонишься, — какой я тебе друг! Рассердилась Сова. — Ладно же, — говорит, — старый! Не стану по ночам к тебе на луг летать, мышей ловить, — сам лови. А Старик: — Вишь, чем пугать вздумала! Утекай, пока цела. Улетела Сова, забралась в дуб, никуда из дупла не летит. Ночь пришла. На Стариковом лугу мыши в норах свистят-перекликаются: — Погляди-ка, кума, не летит ли Сова — отчаянная голова, уши торчком, нос крючком? Мышь Мыши в ответ: — Не видать Совы, не слыхать Совы. Нынче нам на лугу раздолье, нынче нам на лугу приволье. Мыши из нор поскакали, мыши по лугу побежали. А Сова из дупла: — Хо-хо-хо, Старик! Гляди, как бы худа не вышло: мыши-то, говорят, на охоту пошли. — А пускай идут, — говорит Старик. — Чай, мыши не волки, не зарежут тёлки. Мыши по лугу рыщут, шмелиные гнёзда ищут, землю роют, шмелей ловят. А Сова из дупла: — Хо-хо-хо, Старик! Гляди, как бы хуже не вышло: все шмели твои разлетелись. — А пускай летят, — говорит Старик. — Что от них толку: ни мёду, ни воску, — волдыри только. Стоит на лугу клевер кормовистый, головой к земле виснет, а шмели гудят, с луга прочь летят, на клевер не глядят, цветень с цветка на цветок не носят. А Сова из дупла: — Хо-хо-хо, Старик! Гляди, как бы хуже не вышло: не пришлось бы тебе самому цветень с цветка на цветок разносить. — И ветер разнесёт, — говорит Старик, а сам в затылке скребёт. По лугу ветер гуляет, цветень наземь сыплет. Не попадает цветень с цветка на цветок, — не родится клевер на лугу; не по нраву это Старику. А Сова из дупла: — Хо-хо-хо, Старик! Корова твоя мычит, клеверу просит, — трава, слышь, без клеверу что каша без масла. Молчит Старик, ничего не говорит. Была Корова с клевера здорова, стала Корова тощать, стала молока сбавлять; пойло лижет, а молоко всё жиже да жиже. А Сова из дупла: — Хо-хо-хо, Старик! Говорила я тебе: придёшь ко мне кланяться. Старик бранится, а дело-то не клеится. Сова в дубу сидит, мышей не ловит. Мыши по лугу рыщут, шмелиные гнёзда ищут. Шмели на чужих лугах гуляют, а на Стариков луг и не заглядывают. Клевер на лугу не родится. Корова без клеверу тощает. Молока у Коровы мало. Вот и чай белить Старику нечем стало. Нечем стало Старику чай белить — пошёл Старик Сове кланяться: — Уж ты, Совушка-вдовушка, меня из беды выручай, нечем стало мне, старому, белить чай. А Сова из дупла глазищами луп-луп, ножищами туп-туп. — То-то, — говорит, — старый. Дружно не грузно, а врозь хоть брось. Думаешь, мне-то легко без твоих мышей? Простила Сова Старика, вылезла из дупла, полетела на луг мышей пугать. Сова полетела мышей ловить. Мыши со страху попрятались в норы. Шмели загудели над лугом, принялись с цветка на цветок летать. Клевер красный стал на лугу наливаться. Корова пошла на луг клевер жевать. Молока у Коровы много. Стал Старик молоком чай белить, чай белить — Сову хвалить, к себе в гости звать, ухаживать. Два мороза Гуляли по чистому полю два Мороза, два родных брата, с ноги на ногу поскакивали, рукой об руку поколачивали. Говорит один Мороз другому: — Братец Мороз — Багровый нос! Как бы нам позабавиться — людей поморозить? Отвечает ему другой: — Братец Мороз — Синий нос! Коль людей морозить — не по чистому нам полю гулять. Поле все снегом занесло, все проезжие дороги замело; никто не пройдет, не проедет. Побежим-ка лучше к чистому бору! Там хоть и меньше простору, да зато забавы будет больше. Все нет-нет да кто-нибудь и встретится по дороге. Сказано — сделано. Побежали два Мороза, два родных брата, в чистый бор. Бегут, дорогой тешатся: с ноги на ногу попрыгивают, по елкам, по сосенкам пощелкивают. Старый ельник трещит, молодой сосняк поскрипывает. По рыхлому ль снегу пробегут — кора ледяная; былинка ль из-под снегу выглядывает — дунут, словно бисером ее всю унижут. Послышали они с одной стороны колокольчик, а с другой бубенчик: с колокольчиком барин едет, с бубенчиком — мужичок. Стали Морозы судить да рядить, кому за кем бежать, кому кого морозить. Мороз — Синий нос, как был моложе, говорит: — Мне бы лучше за мужичком погнаться. Его скорее дойму: полушубок старый, заплатанный, шапка вся в дырах, на ногах, кроме лаптишек, ничего. Он же, никак дрова рубить едет… А уж ты, братец, как посильнее меня, за барином беги. Видишь, на нем шуба медвежья, шапка лисья, сапоги волчьи. Где уж мне с ним! Не совладаю. Мороз — Багровый нос только подсмеивается. — Молод, говорит, ты еще братец!.. Ну, да уж быть по-твоему. Беги за мужичком, а я побегу за барином. Как сойдемся под вечер, узнаем, кому была легка работа, кому тяжела. Прощай покамест! — Прощай, братец! Свистнули, щелкнули, побежали. Только солнышко закатилось, сошлись они опять на чистом поле. Спрашивают друг друга: — Что? — То-то, я думаю, намаялся ты, братец, с барином-то, — говорит младший, — а толку, глядишь, не вышло никакого. Где его было пронять! Старший посмеивается себе. — Эх, — говорит, — братец Мороз — Синий нос, молод ты и прост. Я его так уважил, что он час будет греться — не отогреется. — А как же шуба-то, да шапка-то, да сапоги-то? — Не помогли. Забрался я к нему и в шубу, и в шапку, и в сапоги да как зачал знобить! Он-то ежится, он-то жмется да кутается, думает: — дай-ка я ни одним суставом не шевельнусь, авось меня тут мороз не одолеет. Ан не тут-то было! Мне-то это и с руки. Как принялся я за него — чуть живого в городе из повозки выпустил. Ну, а ты что со своим мужичком сделал? — Эх, братец Мороз — Багровый нос! Плохую ты со мною шутку сшутил, что вовремя не образумил. Думал — заморожу мужика, а вышло — он же отломал мне бока. — Как так? — Да вот как. Ехал он, сам ты видел, дрова рубить. Дорогой, начал было я его пронимать: только он все не робеет — еще ругается: такой, говорит, сякой этот мороз! Совсем даже обидно стало; принялся я его ещё пуще щипать да колоть. Только ненадолго была мне эта забава. Приехал он на место, вылез из саней, принялся за топор. Я-то думаю: «Тут мне сломить его». Забрался к нему под полушубок, давай его язвить. А он-то топором машет, только щепки кругом летят. Стал даже пот его прошибать. Вижу: плохо — не усидеть мне под полушубком. Под конец инда пар от него повалил. Я прочь поскорее. Думаю: «Как быть?» А мужик все работает да работает. Ему бы зябнуть, а ему жарко стало. Гляжу — скидает с себя полушубок. Обрадовался я. «Погоди ж, говорю, вот я тебе покажу себя». Полушубок весь мокрехонек. Я в него — забрался везде, заморозил так, что он стал лубок лубком. Надевай-ка теперь, попробуй! Как покончил мужик свое дело да подошел к полушубку, у меня и сердце взыграло: то-то потешусь! Посмотрел мужик и принялся меня ругать — все слова перебрал, что нет их хуже. «Ругайся! — думаю я себе, — ругайся! А меня все не выживешь!» Так он бранью не удовольствовался. Выбрал полено подлиннее да посучковатее, да как примется по полушубку бить! По полушубку бьет, а меня все ругает. Мне бы бежать поскорее, да уж больно я в шерсти-то завяз — выбраться не могу. А он-то колотит, он-то колотит! Насилу я ушел. Думал, костей не соберу. До сих пор бока ноют. Закаялся я мужиков морозить. Новогодняя быль – С. Михалков В лесу, недалеко от дома лесничего, росла Ёлочка. Взрослые деревья – сосны и ели – издали смотрели на неё и не могли налюбоваться – такая она была стройная и красивая. Маленькая Ёлочка росла, как все ёлочки в её возрасте: летом её поливали дожди, зимой засыпало снегом. Она грелась на весеннем солнышке и дрожала во время грозы. Вокруг неё шла обычная лесная жизнь: туда-сюда пробегали полевые мышки, копошились разные букашки и муравьи, летали птицы. За свою недолгую жизнь Ёлочка познакомилась с настоящим зайцем, который однажды переночевал под её ветвями. Несмотря на то, что Ёлочка росла одна посреди полянки, она не чувствовала себя одинокой… Но вот как-то летом, откуда ни возьмись, прилетела незнакомая Сорока, недолго думая, села на макушку маленькой Ёлочки и стала на ней раскачиваться. - Пожалуйста, не раскачивайся на мне! – вежливо попросила Ёлочка. – Ты мне сломаешь макушку! - А на что тебе твоя макушка? – прострекотала Сорока. – Тебя всё равно срубят! - Кто меня срубит? Зачем?! – тихо прошептала Ёлочка. - А кому надо, тот и срубит! – ответила Сорока. – Разве ты не знаешь, что под Новый год люди приходят в лес за такими, как ты! А ты растешь у всех на виду!.. - Но я на этом месте уже не первый год, и меня никто не трогал! – неуверенно возразила Ёлочка. - Ну так тронут! – сказала Сорока и улетела в лес… В страхе и беспокойстве прожила Ёлочка лето и осень, а когда выпал снег, она совсем потеряла покой. Она ведь никуда не могла убежать, чтобы спрятаться, затеряться в лесу среди таких же ёлочек. В декабре выпало так много снега, что даже у взрослых деревьев под его тяжестью обламывались сучья. А маленькую Ёлочку и вовсе засыпало по самую макушку. - Это даже хорошо! – решила Ёлочка. – Теперь меня никто не заметит! Наступил последний день уходящего года – тридцать первое декабря. - Только бы пережить этот день! – не успела подумать Ёлочка, как увидела приближающегося к ней человека, он шёл прямо на неё. Подойдя к ней, человек схватился за её верхушку и встряхнул её. Осыпались тяжёлые пласты снега, нависшие на ветвях Ёлочки, и она расправила перед человеком свои пушистые зелёные ветви. - Я правильно тебя выбрал! – сказал человек и улыбнулся. Он не заметил, что при этих словах Ёлочка потеряла сознание… Когда Ёлочка очнулась, она ничего не могла понять: она была жива и стояла на том же месте, только на её ветвях висели лёгкие цветные стеклянные шары, и вся она была окутана тонкими серебряными нитями, а самую макушку украшала большая золотая звезда.. А утром, в первый день нового года, из дома лесничего вышли его дети – брат и сестра. Они встали на лыжи и направились к Ёлочке. Из дома вышел лесник и пошёл за ними следом. Когда все трое оказались рядом, мальчик сказал: – Ты хорошо придумал, папа! Это будет наша новогодняя Ёлочка! Мы будем так украшать её каждый год!.. Эта история случилась много, много лет тому назад. Давно уже умер старый лесничий. Живут в городе его взрослые дети. А в лесу посреди полянки, напротив нового лесничего, поднимается высокая, стройная ель, и под каждый Новый год она вспоминает своё детство… |