К уточнению критериев разумного срока содержания под стражей в качестве меры пресечения обвиняемого (подозреваемого) с учетом пр. Статья _Смирнов М.В.. К уточнению критериев разумного срока содержания под стражей в качестве меры пресечения обвиняемого (подозреваемого) с учетом практики Европейского Суда по правам человека Смирнов М. В
 Скачать 63.5 Kb.
|
|
К уточнению критериев разумного срока содержания под стражей в качестве меры пресечения обвиняемого (подозреваемого) с учетом практики Европейского Суда по правам человека Смирнов М.В. кандидат юридических наук, доцент (Московский университет МВД России им. В.Я. Кикотя) В настоящей статье предпринята попытка обратиться к проблеме определения критериев разумного срока содержания под стражей в качестве меры пресечения. Актуальность рассматриваемой теме придает то обстоятельство, что в системе мер пресечения заключение под стражу связано с существенными ограничениями прав личности в целом, и в особенности одного из наиболее значимых для человека прав – права на свободу и личную неприкосновенность. Право на свободу и личную неприкосновенность не относится к абсолютным правам и свободам, которые не подлежат ограничению ни при каких обстоятельствах (ч. 3 ст. 56 Конституции Российской Федерации (далее по тексту – Конституции РФ). Конституция РФ (ч.1 ст. 22), отраслевое законодательство (ст. 10 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации1 (далее по тексту – УПК РФ) и нормы, содержащиеся в международных нормативных правовых актах2, признают право каждого на свободу и личную неприкосновенность, а также устанавливают гарантии его реализации. Право на свободу и личную неприкосновенность закреплено и в уголовно-процессуальном законодательстве независимых государств на всем постсоветском пространстве1. Вместе с тем, и Конституция РФ, и международные нормативные акты, и отраслевое законодательство допускают возможность ограничения этого права. Такое ограничение возможно в исключительных случаях, в особом порядке и лишь в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства (ч. 3 ст. 55 Конституции РФ; п. 2 ст. 29 Всеобщей декларации прав человека). Рассматривая жалобы на нарушение права на свободу и личную неприкосновенность, Европейский Суд по правам человека (EuropeanCourtofHumanRights) неоднократно подчеркивал в своих решениях, что государство вправе осуществлять действия, связанные с ограничением свободы и личной неприкосновенности2. Должностное лицо или орган, осуществляющие уголовное судопроизводство, должны иметь в виду, что в предусмотренных законом случаях ограничение прав лица, вовлекаемого в производство по уголовному делу, не только правомерно, но и может быть необходимо. Запрещается произвольное и (или) чрезмерное ограничение. Произвольному ограничению свободы и личной неприкосновенности в уголовном судопроизводстве необходимо противопоставить строго регламентированную процедуру ограничения. Таким образом, как можно убедиться, даже предусмотренная на законодательном уровне возможность ограничения прав, не дает оснований говорить об их отмене3. По нашему мнению, есть основание полагать, что уголовно-процессуальная категория «разумный срок», содержащаяся в статье 6.1 УПК РФ, принимая во внимание положения статьи 5-й Конвенции о защите прав человека и основных свобод (Convention for the protection of human rights and freedoms) ETS № 005 (Рим, 4 ноября 1950 г.) (с изменениями и дополнениями)1, может рассматриваться как дополнительная процессуальная гарантия от чрезмерного ограничения права на свободу и личную неприкосновенность. Дополнение УПК РФ статьей 6.1, установившей, что уголовное преследование, назначение наказания и прекращение уголовного преследования должны осуществляться в разумный срок, было обусловлено необходимостью выполнения требований Европейского Суда по правам человека о создании эффективного средства правовой защиты от несоблюдения разумных сроков судопроизводства и исполнения судебных актов.2 При этом отмечалось, что Европейский Суд исходит из того, что под эффективным средством правовой защиты в данном случае следует понимать комплекс определённых мер, направленных на предотвращение нарушения права на судопроизводство в разумный срок и права на исполнение судебного акта в разумный срок (постановление Европейского Суда от 15 января 2009г. по делу «Бурдов против Российской Федерации, №2»). Сравнение уголовно-процессуального принципа «Разумный срок уголовного судопроизводства», в частности части 3.2 статьи 6.1 УПК РФ, введенной Федеральным закон от 29.06.2015 № 190-ФЗ, с содержанием статей 5-ой и 6-ой Конвенции о защите прав человека и основных свобод, и соответствующими решениями Европейского Суда по правам человека дает основания для расширительного толкования предмета его нормативного правового регулирования, возможностью распространения действия рассматриваемого принципа не только на наложение ареста на имущество, но и на такую меру пресечения как заключение под стражу. Для лучшего понимания не только буквы, но и «духа» закона, в первую очередь, необходимо сопоставить использование правовой категории «разумный срок» в тексте Конвенции о защите прав человека и основных свобод1 (далее по тексту – Конвенция), и в практике Европейского Суда по правам человека, с использованием данной категории в формулировке части 3.2 статьи 6.1 УПК РФ «Разумный срок уголовного судопроизводства». Из текста Конвенции и соответствующей практики Европейского Суда по правам человека усматривается следующее. В Конвенции о защите прав человека и основных свобод словосочетание «разумный срок» используется в двух статьях. В статье 5-ой «Право на свободу и личную неприкосновенность» и в статье 6-ой «Право на справедливое судебное разбирательство». В пункте 3 статьи 5 Конвенции выражение «разумный срок» применяется в следующем контексте. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом «c» пункта 1 статьи 5 Конвенции незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд. В пункте 1 статьи 6 Конвенции установлено, что каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях или при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона. Таким образом, в одном случае (статья 5 Конвенции), «разумный срок» направлен на защиту права на свободу и личную неприкосновенность. Введение данной категории в текст международного акта, направлено на установление правовых гарантий от чрезмерного ограничения права на свободу и личную неприкосновенность. В статье 5-ой Конвенция обусловливает «разумным сроком» не рассмотрение дела в целом (в норме отсутствует упоминание «дела»), а лишь скорейшее начало судебного разбирательства в отношении лица, чье право на свободу и личную неприкосновенность ограничено в результате задержания или заключения под стражу или освобождение до суда. В части 3.2 статьи 6.1 УПК РФ, установлено, применительно к определению разумного срока применения меры процессуального принуждения в виде наложения ареста на имущество лиц, не являющихся подозреваемыми, обвиняемыми или лицами, несущими по закону материальную ответственность за их действия, в ходе уголовного судопроизводства, что при этом должны учитываются обстоятельства, указанные в части третьей статьи 6.1 УПК РФ, а также общая продолжительность применения меры процессуального принуждения в виде наложения ареста на имущество в ходе уголовного судопроизводства. Применяя соответствующие положения Конвенции, Европейский Суд по правам человека, применительно к содержанию обвиняемого (подозреваемого) под стражей, в ряде своих решений констатировал, что особая тяжесть преступлений может вызвать такую реакцию общества и социальные последствия, которые делают оправданным предварительное заключение лица, по крайней мере, в течение определенного времени. Однако национальные судебные власти призваны следить за тем, чтобы в каждом конкретном случае длительность предварительного заключения обвиняемого не превышала разумных пределов и определялась с учетом конкретных обстоятельств (возможность давления на свидетелей, опасность, что подсудимый скроется от правосудия, важность предмета разбирательства, сложность дела, поведение подсудимого и др.). В решении от 26 января 1993 г. по делу W. против Швейцарии Европейский Суд указал, в частности, что «непрерывное содержание под стражей может быть оправданным, только если в деле есть конкретные указания на то, что требования защиты публичного интереса, несмотря на презумпцию невиновности, перевешивает требование уважения личной свободы»1. Таким образом, и Конституция Российской Федерации, и международно-правовые акты не исключают возможности применения заключения под стражу, в том числе в течение длительного времени, но при этом требуют соблюдения интересов личности. Устанавливая обязательность периодического подтверждения мотивированным судебным решением, принимаемым в условиях состязательного процесса, необходимости применения меры пресечения в виде заключения под стражу, ст. 255 УПК РФ тем самым не допускает возможности произвольного продления ареста на неопределенный срок. Аналогичная позиция выражена и в решениях Конституционного Суда Российской Федерации о неправомерности избыточного или не ограниченного по продолжительности ограничения свободы и личной неприкосновенности, как не соответствующего статье 22 (часть 1) Конституции Российской Федерации, а также статьям 9 (пункт 1) и 14 (пункт 2) Международного пакта о гражданских и политических правах. Именно такой вывод сформулирован в постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 13 июня 1996 г. и определении Конституционного Суда Российской Федерации от 25 декабря 1998 г.2 Европейский Суд по правам человека определил свою позицию в отношении пределов ограничения свободы и личной неприкосновенности. В числе факторов, определяющих продолжительность ограничения свободы и личной неприкосновенности, Суд назвал сложность дела и (или) поведение правонарушителя. Так, при рассмотрении одного из дел Суд должен был установить, нарушила ли продолжительность содержания заявителя под стражей его право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение в ходе следствия до суда, гарантированные ст. 5-3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод1. Принимая решение по делу в пользу заявителя, Суд определил, что в течение всего срока содержания лица под стражей необходимо оценивать, не отпали ли основания ограничения свободы и личной неприкосновенности с течением времени. По данному делу Суд признал, что продолжительность рассматриваемого содержания под стражей не была вызвана ни сложностью дела, ни поведением заявителя2. В другом случае, наоборот, отказ в изменении меры пресечения на основании негативного поведения заявителя на предварительном следствии был признан Судом законным и обоснованным. В данном деле Суд счел, что поведение заинтересованного лица в отношении залога не было такого рода, что давало основания предполагать, что он был расположен к тому, чтобы дать гарантии своего правомерного поведения. В этих условиях Суд счел, что он не может прийти к выводу о наличии нарушения ст. 5-3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод3. И в заключение хотелось бы подчеркнуть, что одним из важнейших направлений совершенствования национального уголовно-процессуального законодательства и практики его применения является интеграция норм международного и национального права4. В одном из своих решений Европейский Суд по правам человека определил, что там, где международно-правовой акт делает отсылку к национальному праву, как в ст. 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (1950 г.), совместимость такого законодательства формирует составную часть «обязательств» государств-участников1. Представляется, что дальнейшее совершенствование УПК РФ, его развитие как инструмента защиты прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, и личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод (ст. 6 УПК РФ) должно происходить с учетом уже накопленного опыта применения уголовно-процессуального закона, и показавших эффективность на практике методов нормативного правового регулирования уголовно-процессуальных правоотношений. В этой связи предлагается дополнить статью 6.1 УПК РФ новой частью 3.4 следующего содержания: «3.2. При определении разумного срока применения меры процессуального принуждения в виде заключения под стражу, в ходе уголовного судопроизводства учитываются обстоятельства, указанные в части третьей настоящей статьи, а также общая продолжительность применения меры процессуального принуждения в виде заключения под стражу в ходе уголовного судопроизводства.» 1 Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001г. № 174-ФЗ (принят ГД ФС РФ 22.11.2001) // Собр. законодательства Рос. Федерации. – 2001. – № 52 (ч. I), ст. 4921. 2 Статья 3 Всеобщей декларации прав человека (1948), ст. 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (1950), ст. 9 Международного пакта о гражданских и политических правах (1966). 1 Статья 11 УПК Республики Беларусь, ст. 12 УПК Грузии, ст. 14, 15 УПК Азербайджанской Республики. 2 Решение Европейского Суда по Правам Человека по делу: Клоот против Бельгии; Вемхофф против Германии; Броугэн и другие против Соединенного Королевства. 3 Постановление Конституционного Суда РФ от 23 марта 1999 г. № 5-П // Собрание законодательства РФ. 1999. № 14. Ст. 1749; Постановление Конституционного Суда РФ от 13 июня 1996 г. № 14-П // Собрание законодательства РФ. 1996. № 26. Ст. 3185; Постановление Конституционного Суда РФ от 3 мая 1995 г. № 4-П // Собрание законодательства РФ. 1995. № 19. Ст. 1764 и др. 1 Собрание законодательства Российской Федерации» № 2 от 8 января 2001 г. 2 Президент Российской Федерации: [сайт]. URL: http://www.kremlin.ru/news/7178 (дата обращения: 18.08.2019). 1 См.: Конвенция о защите прав человека и основных свобод (Заключена в г. Риме 04.11.1950) // Собр. Законодательства РФ. 2001. № 2. Ст. 163. 1Бущенко А.П. Практика Европейского Суда по правам человека. Вып. 1. Статья 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. М.: Спарк, 2001. 2 Постановление Конституционного Суда РФ от 13 июня 1996 г. № 14-П // Собрание законодательства РФ. 1996. № 26. Ст. 3185; Определение Конституционного Суда РФ от 25 декабря 1998 г. № 167-О // Собрание законодательства РФ. 1999. № 1. Ст. 230. 1Дело Tomasi v. France – Европейский суд по правам человека, решение от 27 августа 1992 г. Series A no. 241-A. 2 Там же. 3ДелоWemhoffv. Germany. Указ. источ. 4 Основы данной позиции заложены в работах многих известных российских ученых-процессуалистов, в частности, И.Ф. Демидова. См.: Демидов И.Ф. Проблема прав человека в Российском уголовном процессе. (Концептуальные положения). – М., 1995. С.18. 1Дело Bozano v. France – Европейский суд по правам человека, решение от 18 декабря 1986 г. Series A no. 111. |