1.Как я себя чувствую. Как я себя чувствую
 Скачать 37.33 Kb.
|
|
КАК Я СЕБЯ ЧУВСТВУЮ *** Пришлось бить себя ногой об ногу, чтобы не замёрзнуть. Падал снег. Он покрыл все тротуары, но таял на одежде. До вечера было ещё далеко, но уже смеркалось. Или рассвет прошёл незаметно. В такие дни фонари не выключают. Женя снова опоздал. Когда он пришёл, Дима ничего не сказал. Лишь протянул руку. - Давно меня ждёшь? - С того времени, как договорились…- сказал Дима. Челюсть сводило.- П-шли. Женя посмотрел на часы, прошло сорок минут. - Ты замёрз, но это того стоит! Я не с пустыми руками. И да, я нашёл то, что ему точно поднимет настроение.- Женя потянулся во внутренний карман пальто, достал бутылочку,- На. Согрейся, пока идём. Моё «тёмное золото». - Я не хочу пить. Да и я уже согрелся. Сделаю себе чай, как придём,- но Женя уже приложился. - Давай хотя бы глоток. Для профилактики.- И ещё глотнул, прокряхтел,- Моя бабуля, когда я ещё под стол пешком…- прервался второй волной тепла, поднимающейся от желудка, икнул,- Бабуля нет-нет да после долгой моей прогулки всегда давала стопку настойки какой-нибудь. Дима посмеялся: - Вместо того чтобы баловать сладким, твоя бабушка тебя спаивала с самого детства. Её вклад виден невооруженным взглядом. - Так это же к борщу. Там и чеснок, и зелень всякая была. Петрушка, укроп. - А остались лишь настойки,- посмеялся Дима. - Ты бабулю мою не трогай. Она ещё жива и даст всем нам прикурить,- заговорил Женя,- Эта женщина видела блокаду. Приехала к сестре помогать и их закрыли. Голодала несколько лет. - И это прекрасно! То есть ужасно… - А ты это не ценишь!- сказал он, заталкивая бутылочку себе обратно в карман. - Не ценю? - Не ценишь. Сначала отказался от сигарет, теперь бросаешь пить. А в школе это я тебе, между прочим, дал первую сигарету. - Мы не учились с тобой в одной школе. Мы познакомились пять лет назад в художественном училище. - Но…- оборвался Женя,- Ты же можешь увидеть во мне того самого парня, который научил тебя вдыхать дым? Который говорил, как надо это делать? - Это была Настя Буслова. В восьмом классе я думал, она станет моей женой. Мы собирались в соседнем дворе от школы. Курили, целовались. Это от неё я впервые получил сигарету. Тогда это меня так вдохновило. Она крала их из пачки своего отца, они были ужасны. Помню, я выкурил две за раз и думал, что умру. Меня тошнило. По дороге домой я испортил соседскую клумбу… Женя остановил Диму, схватил его за плечи. Они встретились глазами. - Ты видишь? Настины глаза во мне! Видишь? Смотри! Она расстроена. Ты бросил курить и стёр из памяти золотое время детства,- сказал Женя.- Надо исправить эту несправедливость!- он снова достал бутылочку и сделал глоток. - После девятого класса Настя Буслова уехала из нашего города. В Петербург, кажется, или Москву. И мы никогда больше не виделись. - Тогда тем более. Сделай это ради любви! - Зачем тебе так важно, чтобы я выпил с тобой? Мы идём на день рождения, там ты точно найдёшь себе собутыльника. – Дима вырвался из рук Жени, они пошли дальше,- Даже на твою настойку найдутся жадные глаза. Загребущие. - Я чувствую себя виноватым перед тобой. Хочу тебя угостить. Сгладить неловкости,– но Дима лишь улыбнулся,- Ну и да, мне неудобно, если я пью один. Когда пью один- я не прав. А мне не нравится, когда я чувствую себя так. Дима рассмеялся. - Что? Честность алкоголика не губит. - Да я о другом.- сказал Дима,- Я не ждал тебя так долго. Сколько? Сорок минут?- он кивнул в сторону часов Жени,- Я подошёл минут за пять. Все мы привыкли, что ты опаздываешь. Так что я даже не торопился. Женя остановился. В тусклом свете фонаря не было ясно, что он чувствует. И что он хочет сказать. Снегопад разыгрался. - Вот как!- вырвалось у Жени, он снова икнул.- Тогда всё справедливо,- он снова приложился к бутылочке. Эти маленькие глоточки размыли его сознание лучше любого океана.- Если ты плохой, то я тоже могу быть плохим,- и гаркнул. - Я не плохой. Я расчетливый,- улыбнулся Дима. - Да всё ты понял. Я могу пить и не винить себя. - Да. Идём.- сказал Дима,- Я и правда не откажусь от чая. Уже ноги промокли. Женя даже пробежался вперёд. - Так, и что там с этой твоей Настей Бусловой? - С кем? - Ну, с девушкой, которая научила тебя курить. - Не помню. Не знаю, – задумался Дима. В его волосах застревали снежинки, но он не замечал этого. Со стороны его прическа стала похожа на папаху.- В тот день она попросила меня сбежать с уроков. Мы пошли не как обычно- в соседний двор, а в парк. Это было хорошо. Мы выбрали лавочку в глубине парка, подальше от лишних глаз. Я положил голову к ней на колени, а она сидела и гладила меня по голове. Мы даже музыку не слушали. Просто болтали. Я даже не заметил, что что-то может пойти не так. - Подержи-ка,- Женя попросил взять бутылочку. А сам присел, у него развязались шнурки.- Ты рассказывай… - Мы пробыли в том парке до самого вечера. Меня даже искали. Родители. Об этом мне сказал почтальон, ему позвонила моя бабушка. Я тогда так испугался, что забыл обо всём, о чём Настя сказала мне в тот день. Женя поднялся и забрал бутылочку «мутного золота». Ни капли не ушло, он посмотрел на неё в ржавом свете фонаря. - И что она сказала? - Она сказала, что это наша последняя встреча. Её папа какой-то генерал, или полковник, или майор, я не разбираюсь в этом, короче, им пора была переезжать. А я тогда испугался и убежал домой. Сказал какую-то глупость. Типа: «Мне пора. Я буду помнить тебя всегда.» - И вы даже не обменялись адресами? Телефонами? - Нет. Я не люблю препятствовать в чужих несчастьях. - Она, наверное, сильно расстроилась. - Наверное. Но мы не можем этого знать.- сказал Дима.- Не знаю, что она написала на той бумажке. Я лишь знал, что курит и целуется она не только со мной. И что уехала она не сразу.- но эту часть он выдумал. - Уже тогда…- удивился Женя,- Уже тогда она поступала как настоящая женщина. - Настоящая женщина общается со всеми разом? - Настоящая женщина не разбивает сердца. - Это слишком серьёзно для нашей прогулки.- сказал Дима,- Тут нам налево. Снег усилился. Февраль оправдывал всю зиму, хоть и к утру теперь всё растает. Снежинки набивались за воротник Жене. Он морщился. Шёл вприпрыжку. - Перестань, нас остановят.- Сказал Дима. - Говорят, Кустов побрился. – он перестал. Наигранно пошёл в ногу с Димой.- Состриг все свои волосы. Сколько? Лет 7 он их отращивал. - Обстоятельства вынудили.- ответил Дима,- Может, это потребовалось для реабилитации. - Да ладно. Говорят, он настоящий счастливчик. В рубашке родился, или в чём там? Пронесло. Не хочу думать, что иду в дом к калеке. - Он не калека. - Вот и именно. А то вся эта история с мотоциклами меня расстроила. Я не мог спать несколько ночей. - Настолько вы близки? - Достаточно, чтобы переживать. - Хотя ладно. У поэтов такое не спрашивают. - Я не поэт! Я писатель. - А разница в чём? Ты давно ничего не присылал в наш университетский самиздат. - В такте!- он демонстративно топнул Диме в ногу.- В такте и свободе! Поэты ограничены размерами и рифмами. Я же, в отличии, от них не вижу границ. Я свободен. - Но границы созданы для тайны. Именно на границе ты передаёшь мысль зрителю. - Это работает только с твоими картинами.- сказал Женя,- Не понимаю, как ты продолжаешь делать всё это на трезвую голову. - По утрам руки меньше трясутся.- Дима остановился. – Пришли. Надо только вспомнить подъезд. Они прошли к дому, срезав по детской площадке. Дима смотрел под ноги. В глубоких карманах куртки он нёс бутылки вина. Вокруг ещё бегали дети. Возили друг друга на санках, играли в снежки, кто-то воздвигал вместе с папой снеговика. Женя, укрывая свой подарок от снега под пальто, не расставаясь со своей бутылочкой, которую он прятал теперь в правом кармане, успел сделать круг на карусели. Испачкался и промок. - И молчание!- добавил Женя.- Вот что отличает меня от поэта. Я молчу, слушаю момент, вижу историю и не мешаю её ходу. Какой-нибудь поэт, типа Вихрина, сейчас бы точно начал цитировать стихи Бродского или Мендельштама… - Он любит Евтушенко,- сказал Дима. - Это не меняет его как поэта. Он скучен. Дима осмотрел окна дома. Всюду горел свет. Был входной. Курили на трёх балконах. - А какое у него окно? Мы в прошлый раз так напились у него…- сказал Дима,- А в другие мы собирались у тебя. Женя поравнялся с другом. Он прищурился, но прослезился. - Снег глаза раздражает,- зашипел он.- С детства не могу познать его радости. - Девочки,- заговорил Дима,- А вы знаете, где у вас в доме живёт гениальный танцор Кирилл Кустов? Женя встал за плечом Димы. От снега он съеживался. Прятал лицо за воротником своего осеннего пальто. Неизвестно, сколько зим подряд он его носил, но эта вещь стала главной особенностью его стиля. Каждый раз, прячась за воротник, он оказывался среди воспоминаний. В подкладке давно застоялся запах дешёвых настоек, крепких сигарет и женских духов. - Он живёт в третьем подъезде.- ответила первая девочка. - Оля, я твоей маме расскажу, что ты разговариваешь с незнакомыми дядями!- сказала её подружка. - Ой, простите,- девочка испугалась. - Какие же мы незнакомые? Вы видели ту яркую рекламу обувного магазина рядом с цирком? Вы же были в цирке на новом выступлении? Так вот эту рекламу придумал и нарисовал я. Или реклама игрового клуба на проспекте Победы? Где звёзды и пальмы, – попытался рассказать Дима, но девочки молчали.- А за мной стоит Женя Евлеев. Перед новым годом его книжка детских сказок продавалась в каждом киоске. Может-быть вы читали сказку про Маленькое Дерево? - Не разговаривай с детьми, как с умственно-отсталыми,- ввязался Женя. – С ними надо общаться, как со всеми. Они понимают намного лучше,- и попытался обратиться к девочке.- Так ты говоришь, Кустов живёт в 3м подъезде? - Мне не понравилась эта сказка. Она грустная!- сказала Олина подружка.- Мне нравится сказка о Дюймовочке. - Ты просто ещё не выросла!- гаркнул Евлеев.- Так что этот подарок я дам только Оле. Она смелая и не боится новых возможностей. Из неё получится правильный член общества. - Я всё маме расскажу. Евлеев засунул руку в пальто и вытащил оттуда рыжий цветок тюльпана. - Держи.- сказал он,- Маме отдашь потом, она его сохранит подольше. - Я всё маме расскажу!- заныла девочка. Евлеев достал ещё один цветочек. - Цветочки получают лишь взрослые девочки. А взрослые девочки не плачут на людях. - Не разговаривай с детьми, как с умственно отсталыми.- повторил Дима,- Они понимают всё намного лучше. - Пошли,- сказал Евлеев. Подойдя к подъезду, Евлеев оживился. Вытянулся из своего воротника. - Сколько теперь цветов осталось?- спросил его Дима. - Достаточно. Он и внимания не обратит, но они украсят квартиру.- он подошёл к двери,- Я даже код помню. 2-3-7. Его пальцы коснулись цифр наружного замка. 2-3-7 и дверь открылась. В подъезде друзья отряхнулись. Снег тут же таял, оставляя на прихожем коврике лужи. - Я всё время забываю номер его квартиры. - Просто идём на звук музыки. Они поднялись на третий этаж. Самый последний. Последними. Они пропустили первые тосты. *** Ноги ласкал сквозняк. Кустов проснулся на кухне. Укрытый пледом. Он подтянул ноги, чтобы уместиться на кресле и опустил голову на колени. Вчера он так и не смог напиться, хоть и мечтал об этом. И этим утром голова не болела, а просто что-то щипало в глазах. - С днём рождения,- прозвучал женский голос.- Как там твоё счастье и здоровье? - Привет…- ответил Кустов, но не взглянул на неё. Пахло вином и сигаретами. И оливье. - Сделать тебе чай?- спросила она,- Хотя, у нас осталось вино и салаты. Или может: кофе и сигареты? - Я начинаю утро с чая,- это всё, что получилось сказать.- И не курю,- он снова закрыл глаза. Он только слушал. Как девушка спрыгнула с подоконника, ступила голыми ногами на линолеум. Как подошла к газовой плите. Шуршание коробком, треск спичек и скрип чайника о конфорку. Она села рядом с ним. Её руки, холодные и тонкие, касались его щёк. Пальцы тонули в волосах. Она прижала его голову к своей груди. - Сегодня холодно, но я бы пошла гулять.- сказала она.- Знаешь, мороз и солнце. Снег похож на пенопласт и дышать легко. - Можем сходить. - Подумаем позже. Сначала позавтракаешь. - Мы могли бы позавтракать и в каком-нибудь кафе. - У нас ещё дома гости. Кустов открыл глаза. Даша улыбнулась. Недавно она красилась в зелёных, но теперь её волосы были цвета морских волн. Изумрудные. Они блестели на солнце. - Кто? - Пчёлов… Пчелигин?- Даша не могла вспомнить. - Пчелаев Дима.- ответил он,- Он помогал мне оформлять сцену пару лет назад. - Он принёс две бутылки неплохого вина. Дешёвое, но очень вкусное. А сам не пил. Только ел торт. Я оставила тебе кусочек, кстати. - Раньше он пил больше всех нас.- пробормотал Кустов.- Он тут один? - Нет. Их там целый балаган. Ещё блондин какой-то. - Евлеев. Женя. - Нет. Этот ушёл рано утром. Разбудил меня, поблагодарил. Сказал ещё: «Если троллейбусы ходят по расписанию, то он опаздывает». Или я что-то путаю. Чайник закипел. Пар струёй улетал к форточке. - Давай. Я покормлю тебя,- сказала Даша. Пчелаев проснулся от стука ложки. На кухне размешивали сахар. На полу он разглядел местного дворника Астахова. Он говорил всем, что учится на журналиста, но когда его встретили с метлой и в яркой жилетке на улице Клары Цеткин ему пришлось признаться. - Да, я работаю дворником,- сказал он.- И ещё я рисую афиши для Парка Аттракционов. Но это всё ради жизни, которую я хочу обеспечить себе сам. На праздниках он выпивал больше всех. Съедал больше всех. И ухаживал за самыми красивыми девушками. Дарил им чужие букеты. Читал переводы зарубежных стихов, выдавая за собственные. Лез в драку. И постоянно бил в нос. Он храпел, обняв ногу Пчелаева. Они спали на полу. - Доброе утро,- сказал Пчелаев. - Доброе утро,- сказала Даша. - Ну как ты?- Пчелаев похлопал плечо Кустова. - Хорошо. Это было очень хорошо.- хрипел Кустов.- Голос только не проснулся, но я будто бы провёл месяц в теплой ванной. И готов летать. - Помню, как ты летал в «Пете-Из-Другой- Страны». Кустов улыбнулся. - Что за «Петя-Из-Другой- Страны»? - Это интерпретация Питера Пена, если честно. Но в 98м мало кто вообще из местных знал о нём.- начал Пчелаев. - Мы сделали адаптацию Питера Пена,- продолжил Кустов.- Этакий Питер Пен из соседнего двора. - Кажется, очень мрачно,- сказала Даша. - Аминь.- закончил Кустов. Даша заварила чай и Диме. - Только не разбавляй. Люблю горячий. - А я запомнила. Ты вчера раз пять чай пил. Даше хотелось остаться с Кириллом наедине, но он не слушал. А Пчелаев воспринял всё за вежливость. Она объявила: - Я иду в магазин. Куплю поесть и уколов. А то заканчиваются. - Хорошо, лепесток.- так называл её Кирилл. Когда она ушла, проснулся Астафьев. Он ещё долго лежал и смотрел на потолок. Пытался вспомнить, любят ли его в этом доме или ненавидят. И разбил ли он кому-нибудь нос этой ночью. Ради приличия он решил убраться. Он осмотрелся. Деревянный пол однушки пыл усыпан фантиками от сухариков и бутылками из-под алкоголя. В одной даже что-то осталось. Астафьев выпил. - Теплое пиво из грязных,- и икнул,- стаканов… Ладно. Это аванс. Астафьев собрал все бутылки у двери. Фантики убрал в отдельный пакет. Он ходил тихо и ставил их осторожно, считая, что на кухне ещё кто-то спит. Двери были закрыты. Он открыл окно, чтобы проветрить комнату, увидел, как Даша закурила у подъезда. Поздоровалась с соседкой. Дверь в комнату открылась. - О, ты проснулся,- сказал Кирилл. Его голос уже окреп. - И я убрался…- извиняясь сказал Астафьев. - Не стоило. – ответил Кустов, - Вчера ты и так натаскался. - Как натаскался? - Сосед,- сказал Кустов.- Ты не помнишь? Ему стало плохо. Отказали ноги?- но Астафьев его не понимал,- И мы грузили его в машину скорой? Нет? - Да я молодец,- возгордился Астафьев. - Ещё какой. Но я попрошу уйти. Мне жаль, но нам с Дашей надо уезжать, как она вернётся из магазина. - Понимаю!- он развел руками «Нет проблем».- Но ты уже можешь выходить на улицу?- Астафьев начал собираться. - Да. - Пошевеливайся. Я угощу тебя шаурмой.- прозвучал бас Пчелаева из коридора. - Да я и сам смогу,- сказал Астафьев, надевая свитер.- Возьми пока эти мешки с мусором. Выкинем. Я возьму бутылки. - Не стоит. - Стоит. Ты нас поил всю ночь.- сказал Пчелаев. Астафьев спросил: - Так как ты, Кирилл? Я сейчас серьёзно спрашиваю. - Я отлично. - Я волнуюсь за тебя всей душой. - О, не надо.- улыбнулся Кустов.- Лучше порадуйся за меня. - Я выйду покурить.- сказал Пчелаев. Он собрал пакеты.- Буду ждать тебя в подъезде,- и вышел. Но разговор не окончился. Кирилл подошёл к проигрывателю. На нём лежала новая пластинка Sparks и пачка презервативов. - Это тебе для души,- сказал Евлеев прошлым вечером, доставая пластинку.- А это,- и вытащил из кармана своего пальто упаковку презервативов,- Сам разберёшься,- и положил всё на проигрыватель. - Я надеюсь, ты не переживаешь, что тебя давно никуда не приглашали. Наши боятся, я уже говорил тебе. Ещё боятся. Но я им скажу, что ты в порядке. Они только рады. Они просто… - Я всё понимаю. Спасибо. Я в порядке. Астафьеву понравился тон. И он решил не останавливаться. - Уже придумал что-нибудь новенькое? - Что-то старенькое, наверное,- ответил Кустов,- Но это ещё никто не видел. Особенно здесь. Сейчас не время для новинок. - Как не время? Пару месяцев назад начался новый век. Нулевые принесут нам славу. - Каждому своё,- ответил Кирилл,- Для меня это лишь время всё переосмыслить,- он положил пластинку. Установил иглу. - Я тебя понимаю.- ответил Астафьев. Из деревянных колонок заиграла музыка. Альбом 82го года. Кирилл сделал громче. - Я вижу твоё настроение. Понимаю, как тебе сейчас. Но не буду настаивать на своём. В прочем, у меня же были дела.- но он даже не слышал себя. - Пока, Вова,- повернулся к гостю Кирилл. Помахал рукой. Одной ладошкой, наклонившись вперёд.- И дверь не закрывай. Астафьев вышел в подъезд, вынеся за собой в пакете кучу разноцветных бутылок. - Может, сдадим?- спросил Астафьев.- Шаурмы купим. Тут хватит. - А далеко? - Да нет. Пара дворов. У тебя нет планов? - Решил сделать себе выходной сегодня. Заказов пока нет. - Но ты их опередил. Понимаю. Они спустились по лестнице и вышли из подъезда. Поздоровались с соседкой. Астафьев прикурил от бензиновой зажигалки. Он взглянул на Диму: - От дяди из Москвы… - Стильно. - Серп и молот даже без мыслей о коммунизме выглядят достаточно концептуально.- и указал налево,- Нам туда. Срежем через детскую площадку. Не успели они отойти от подъезда, как услышали звуки музыки из окна квартиры с третьего этажа. - Как думаешь, с ним точно всё в порядке?- спросил Пчелаева Астафьев. - Да.- ответил Дима. - Вы все пугаете его, когда придаёте этому значения. Он попал в аварию и остался жив. В отличии от Кравченко. Конечно, он постоянно думает об этом. Но это же день рождения… Это пройдёт. - Напротив. Я даже не говорил с ним об этом. Человек прошёлся по лезвию смерти. Он около месяца лежал в коме. Снова научился ходить. Я долго спрашивал себя «Неужели он не может просто радоваться этому?». Как я. Рад, что хожу. Что могу говорить и пить. Слышать и видеть. – сказал Пчелаев,- Он мог быть давно уже мёртв, а его волнуют лишь танцы. - Как зря, что ты больше не пьёшь… Оставшись один дома, Кустов взял коробку от пластинки, посмотрел трек-лист и увидел название под А4. Он переставил иглу. Заиграла песня, о которой Кустов долго всем рассказывал. Её он слышал на какой-то грязной записи ещё в конце 80х. У соседа в деревне или друг какой-то поставил, пока родителей не было дома. - Я лишь помню, что она была про Шерлока Холмса. Что-то похожее там повторяли очень много раз. Когда вернётся Даша, она попросит прилечь. Скажет, что пора делать уколы. Не разрешит танцевать. Даже слушать музыку так громко, потому что знает- Кирилл не сможет лежать спокойно. Песня играла на всю квартиру, может больше. Дальше. Когда Кустов только переехал, он максимально очистил комнату, оставив место для занятий. Он разломал шкафы, где стояли тарелочки и чашечки, которыми никто никогда не пользовался. Мебель выкинул на помойку. Посуду пытался сдать в ломбард, но пока нёс разбил половину. Кустов зачесал свои отросшие волосы назад, взъерошил их. Скинул рубашку на диван. Размял шею, руки и ноги. Сделал несколько наклонов. И выпад. Он начал танцевать. Пластично попадая в такт. Шаркая в чешках по деревянному полу. Его руки развивались вокруг тела, изгибаясь то внутрь, то в стороны. Он даже осмелился сделать несколько прыжков. И ему очень понравилось. Он кружился и подпевал. Пока Даши не было дома. Пока она не вернулась с уколами. Он танцевал, пока его ноги не свело судорогой. Кустов свалился на пол, дрожа хватаясь за ноги. Стонал и всхлипывал. В панике он со всей силы бил кулаками по мышцам. Подслушал где-то, что это помогает. Он лежал на полу и корчился. Пока играла песня, та самая песня из детства. Она оказалась именно той, какой её представлял Кирилл. Он плакал. Смеялся. И не заметил, как подбежала Даша. Она хотела поругать Кирилла за громкую музыку. Или пошутить об этом. Но заметив ещё в прихожей корчавшееся от боли тело Кустова, она вскрикнула и выронила пакет. Даша подбежала к нему и начала спрашивать: - Кирилл, милый! Ты как? Как ты себя чувствуешь? Я- растерялась она,- Я сейчас помогу тебе. Подожди. Она повернулась к проигрывателю, чтобы убрать иглу с пластинки. - О, детка, просто побудь со мной,- проговорил он дрожа.- Не выключай. Она вернулась к нему. - Мне уже лучше. Уже лучше. Лучше. Кустов лёг на спину и стал глубоко дышать. Из его глаз текли слёзы. Он держался за Дашу настолько крепко, что оттянул её рукава. Контролировать себя он ещё не мог. - Я с тобой. - Чшш.- попросил Кирилл. Судороги кончились. Теперь они лежали на полу вместе. Она гладила его волосы и повторяла слова песни. Чтобы не плакать снова. Soundtrack: Sparks – Sherlock Holmes |