Книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо. Оригинальное название

• Название: Книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо. Оригинальное название
• Дата: 18.07.2022
• Размер: 347.5 Kb.
• Имя файла: Uailder_Dchasinda_Vyrvavshiisya_(LP)_LitLife.club_285840_a8844.doc
• Тип: Книга; #632768
• страница: 2 из 4

ГЛАВА 2
Трэ уверенно двинулся к входным дверям дома своего отца: руки покачивались, походка была легкой, спина прямой.

Он решил, что коль у нас был поздний завтрак... а потом соответственно и полдник будет поздним... то ему необходимо, в конце концов, хоть раз поговорить с отцом. Я согласилась, и все больше восхищалась его мужеством, ведь ему предстояло встретиться с отцом лицом к лицу.

Я предложила пойти вместе с ним и выступить, так сказать, единым целым, так как это было трудным решением, но он отказался, сославшись, что это только между ним и его отцом, а я была ни при чем. Признаю: я немного успокоилась, пересела на пассажирское сидение своего грузовика и наблюдала за тем, как он шел. Я одновременно гордилась и боялась за него.

Больше всего я задавалась вопросом, куда, к чертям, приведут эти отношения. Я была в Язу всего две недели — и мне уже было скучно. Я была рада, что арендовала дом, а не купила, как собиралась. Если отношения с Трэ продолжатся, то в городе будет скандал века, а у меня не было желания оставаться и становиться пищей для сплетен.

Хотя, я не была уверена, что была готова взять с собой Трэ. Пока я ждала его, то снова и снова поневоле обдумывала все варианты.

Трэ вышел из дома примерно через час: каждая черта его лица была искажена гневом, и даже тяжелая поступь была пропитана агрессией.

— Ублюдок, — сказал он, садясь на водительское сидение. — Упрямый старый козел. Я не ждал чего-то другого, но все равно, это больно. И это меня бесит. Я так зол, что готов поколотить его, клянусь.

Не проронив ни слова, я взяла его руку и переплела наши пальцы. Ему не нужны были слова, лишь мое присутствие. Он позволил мне держать его за руку, пока ехал не в сторону моего дома, а куда-то за город, в направлении, которое я еще не изучила.

— Куда мы направляемся? — спросила я.

— Я думал, мы погуляем с Джимми. Я хочу познакомить вас. Он мой единственный настоящий друг и единственный человек, которому я не безразличен.

Тогда я поняла, что никогда не видела его матери, и не слышала, чтобы он говорил о ней.

— Что насчет твоей мамы?

Его плечи напряглись.

— Она просто... есть. Она не заступается за меня, не особо заботится. Я не знаю. Она просто есть. Это не так уж и важно.

Его акцент всегда становился более выразительным, когда он расстраивался. Я положила наши сплетенные пальцы себе на бедро и позволила ему вести машину в молчании. Иногда человеку просто нужно было выпустить пар.

Джимми Диксон был во всех отношениях противоположностью Трэ. Невысокий, толстый, с длинными темными засаленными волосами, затянутыми в хвост, Джимми оказался неплохим парнем, пожал мою руку и наградил оценивающим взглядом. Мы сидели в старом сарае, пили пиво и разговаривали, а Трэ, обняв меня рукой, сидел рядом и пытался вести себя обыденно.

Я решила ради Трэ немного показать себя. Он хотел произвести впечатление на своего друга, и я решила помочь. Когда мы допили наше пиво, я предложила выпить еще по бутылке, и, когда вернулась, то обошла их и села Трэ на колени, прислонившись к нему всем телом. Он посмотрел на меня и улыбнулся, показывая, что понял, чем я занималась.

Джимми отвернулся, и я увидела в его глазах мимолетную вспышку зависти.

Мы провели с Джимми весь день и отправились домой лишь после захода солнца.

Вместо того чтобы выйти со мной из машины, Трэ задержался в салоне автомобиля.

— Я съезжу забрать кое-какие вещи из дома... из дома моих родителей. Я вернусь чуть позже.

Я согласилась, поцеловала его и попросила быть осторожным. Я видела гнев, исходящий от обоих мужчин, и не хотела, чтобы Трэ снова было больно.

Он появился примерно через полчаса и занес наверх большую сумку; смесь гнева, разочарования и боли была видна в глазах и по сжатой челюсти. Он застыл как вкопанный, когда увидел меня. Я решила удивить его маленьким представлением в награду за то, что он восстал против своего отца. Я лежала на кровати, приняв позу. Я была на своей стороне, напротив входа, подперев голову одной рукой, на мне не было ничего, кроме длинной нитки жемчуга, которую я унаследовала от бабушки. Жемчуг был накинут на шею и висел между моими грудями.

Трэ просто застыл на месте от шока, уставившись на меня. Он бросил сумку и сделал три шага в мою комнату… нашу комнату. Он стоял передо мной с откровенным взглядом хищника.

— Раздевайся, — велела ему я. Он поспешил угодить, стягивая рубашку через голову.

— Нет. Медленно. Устрой мне шоу, — сказала я. — Тебе нравится смотреть на меня... ну так и мне нравится смотреть на тебя.

Трэ медленно улыбнулся и стал снимать рубашку постепенно, виляя бедрами и двигая торсом. Поначалу он двигался неловко, нерешительно и застенчиво, но потом понемногу все начало переходить в танец. Это не был стриптиз, который можно увидеть в стрип-клубе, но он отдался танцу в полную силу и, боже мой, у него получилось.

Он обернул рубашку вокруг запястий, вытянул руки над головой и напряг мышцы, позируя и изгибаясь. Затем отшвырнул рубашку в сторону и, виляя бедрами, стал расстегивать джинсы. Потом отвернулся и стал снимать обувь и носки, покончив с этим, опять повернулся и начал играть мышцами живота и покачивать бедрами. Стянув джинсы вниз, он полностью снял их и ногой отшвырнул в сторону, не прекращая танцевать.

Это была странная сцена, его «не совсем смешные» милые танцы каким-то образом были для меня сексуальными. Меня возбуждал вид его тела — изгибы мышц и эрегированный член, выпирающий из боксеров. Он дразнил меня, стягивая нижнее белье вниз, а затем натягивая вверх, едва давая взглянуть на его пенис.

Он шагнул ближе к кровати, и я ухватила его за резинку боксеров, перекатилась на живот и притянула ближе к себе. Я стянула его трусы вниз и, взяв в рот головку члена, начала нежно посасывать, дразня и обещая больше удовольствия.

Я толкнула его на кровать — и он упал на спину.

— Ты мне доверяешь?

Он осторожно кивнул.

— Сегодня я хочу попробовать кое-что новое. Просто лежи и позволь мне все сделать. Обещаю, тебе понравится.

Он просто кивнул. Я подошла к шкафу и достала два шелковых шарфика: темно-красный и темно-фиолетовый. Одним шарфом я провела по его груди, взяла его правую руку в свою и завязала конец шарфа вокруг запястья, а другой конец привязала к кровати, несколько раз обернув вокруг столбика и его запястья. Я оседлала Трэ и взяла в руку второй шарфик. Затем потерлась о него мокрой от желания киской, чувствуя, что он затвердел еще больше.

— Ох, пожалуйста, — прошептал он. — Я хочу тебя.

Потянувшись ко мне, он коснулся свободной рукою моей груди и сосков, опускаясь вниз, пока не добрался до моей киски.

— Ты получишь меня, — сказала я, двигаясь на нем, но не позволяя скользнуть внутрь. — Но я еще не привязала тебя. Ты просто должен доверять мне.

Он качнул бедрами подо мной еще раз, лаская мою грудь, прежде чем в предвкушении лечь на спину. Я как следует привязала его левое запястье.

— Не слишком туго? Это не должно причинять боль, просто удерживать.

Он отрицательно покачал головой:

— Нет, все нормально. Но как я в таком положении смогу что-либо делать?

Я засмеялась, снова сев на него верхом в области колен, его тело предстало во власть моих рук.

— Просто тебе нужно позволить сделать мне все самой, хорошо?

Я погладила его руками, прошлась по бедрам, взяла в ладонь яички, а член с шелковистой кожей погладила пальцем, затем наклонилась, потерлась об него грудью и поцеловала. Я терлась об него всем телом, целуя со всей страстью, на которую только была способна, до тех пор, пока он не начал отчаянно двигать бедрами. Я опять отстранилась, его член уже был влажным от смазки и во всей красе стоял наготове, я склонилась, чтобы поцеловать его бедра и остальные части мужского достоинства, а затем живот и все, что было выше.

Я прижала свой сосок к его губам, позволив взять его в рот, а сама двигалась вперед-назад, игнорируя то, как он двигал бедрами. Я поднялась выше и села ему на грудь, потом опять выше и застыла возле кроватных столбиков, не касаясь его.

— Поцелуй меня, прямо там, — произнесла я. — Коснись языком моей киски.

Я опустилась киской к его лицу и почувствовала, как его язык коснулся складок, лаская нежную кожу. Я охнула от удовольствия, когда он снова погладил их, лаская клитор кончиком языка, двигая им по кругу, как я показала ему делать его же пальцами. Я не могла долго сдерживаться и скользнула вниз по его телу, пока головка его члена не прижалась к моему лобку.

— Ты сделаешь это для меня еще раз, позже? — спросила я.

— Мне нравится твой вкус. И я хочу опять это сделать. Я буду делать это постоянно.

— Хорошо, — выдохнула я.

Я взяла рукой его член, направила во влагалище и сначала ввела лишь на миллиметр. Затем начала двигать бедрами, быстро и неглубоко, чтобы его член стоял в готовом положении. Его дыхание начало учащаться, и он стал двигать бедрами более отчаянно, но я отстранилась, так, чтобы его член оставался во мне, но неглубоко, наклонилась и застыла в этом положении, чтобы внутри оставалась лишь головка его пениса. Трэ дрожал, вздрагивал, пытался вонзить член глубже, и все его движения вверх я копировала с точностью до наоборот. С каждым движением головка его члена касалась моего клитора, и мне пришлось стиснуть зубы, чтобы сдержать стоны, а я была так близка, чтобы кончить.

— Ты меня дразнишь, — произнес Трэ.

— Да, я такая. Я буду делать это до тех пор, пока не станет невыносимо.

— Я больше не могу, — сказал он, натягивая шарфики.

Я просто улыбнулась ему, слегка коснувшись киской головки его члена, не позволяя проникнуть внутрь. Он приподнял бедра, перенес свой вес на ноги, но я отстранилась, приподняв бедра почти до позы йоги «собака мордой вниз». Он опять расслабился, и я наклонилась поцеловать его, упершись ему в грудь и крепко прижавшись.

Он полностью отдался поцелую, мышцы его привязанных к столбикам кровати рук сокращались, а сам он с головой окунулся в страсть наших слившихся губ, забыв на мгновение нашу игру в соблазн, которую я начала. Но я не забыла. Чтобы кончить, поцелуя было бы достаточно.

Я выбрала момент, когда он попытался углубить поцелуй, чтобы опустить бедра и вобрать в себя его член полностью. Наклонившись вперед, я расслабилась, позволяя ему ощутить сладкий вкус нашего соития.

Все это время на моей шее висели бусы из жемчуга, которые нежно ударялись о грудь при движении, — белоснежная нить на загорелой коже. Я наклонилась к Трэ, желая поцеловать, но он воспользовался этим и схватил жемчужину зубами, отчего я застыла в этом положении, боясь порвать нитку жемчуга. Удерживая меня в таком положении, он входил в меня, но делал это не жестко или сильно, а умышленно медленно, ухмыляясь с ниткой жемчуга во рту и в то же время входя все глубже.

Я была на грани.

Я позволила ему взять контроль в свои руки. И дразнила себя так же, как и его. Мне хотелось ощутить его глубоко внутри, но то, что я замедлилась, приятно возбуждало нас обоих. Я опять почти кончила, и он также был на грани.

Он продолжал входить в меня максимально глубоко и медленно, и я начала подстраиваться под его ритм, двигаясь вверх и вниз вместе с ним.

— Развяжи мне руки, — сказал он. — Я хочу коснуться тебя.

Я тряхнула головой.

— Позволь мне кончить первой. И тогда я развяжу тебя и ты сможешь касаться меня, как того пожелаешь.

Я не сказала ему, что была близка, так близка к оргазму. Я пыталась контролировать свои реакции, пыталась сдержать ритм и перестать всхлипывать. Я спрятала лицо в его шее, укусила, не в силах остановить стоны, которые срывались с моих губ, когда он ускорил темп, все сильнее и сильнее вколачиваясь в меня, и тогда... о, боже, стиснув зубы и выдохнув мне в волосы, он опять замедлил темп.

— О, боже, Трэ, не останавливайся! Не сейчас! Я так близка, еще немного, пожалуйста...

Его член полностью вышел из меня, вновь начиная дразнить и едва касаясь головкой влажных складочек моей киски. Я не опускала бедра и не двигалась, ощущая, как от каждого нежного кокетливого прикосновения по моему телу пробегает искра возбуждения. Когда я уже была готова умолять его позволить мне кончить, он приподнял бедра и снова проник в меня, двигаясь мучительно медленно — миллиметр за миллиметром.

Первая не сдержалась я. Опустила киску на его член, крича и прерывая все игры, все замыслы. Я так много раз была на грани, на пике оргазма, но мне не давали переступить эту грань. Теперь, когда его член с беспощадным самозабвением вонзался в мою киску, я достигла оргазма такой силы, на фоне которого все предыдущие просто померкли.

В прошлом, даже с Трэ, я стонала, вздыхала, у меня перехватывало дыхание, я выкрикивала его имя, звала Господа и святые небеса, просила «о, да, трахай меня», но никогда в жизни я не кричала.

Теперь же, откинув голову назад, я в полную силу закричала.

Весь мир поблек, а я обняла руками его шею, сжала изо всех сил, снова и снова насаживая на его член свою киску, не в состоянии себя контролировать. Перед глазами замерцали звезды, в животе запорхал миллион бабочек, когда член Трэ излился во мне.

Я все еще была на пике своего оргазма, когда Трэ кончил, и это снова позволило мне сойти с ума. Я почувствовала, как его член дернулся, заполняя меня, и извергся внутри, сперма начала стекать между нашими сплетенными телами. Всхлипывая, я произносила его имя прямо в губы. Наши бедра теперь были плотно прижаты, двигаясь в унисон, мы оба кончили и Трэ шептал мое имя с такой же страстью.

— Ох, Шия... О Господи, Шия... — Его голос был хриплым от возбуждения. — Боже, это было... Кажется... Я только что побывал в Раю.

Я приподняла голову, чтобы видеть его глаза.

— Как и я. — Я поцеловала его, нежно коснувшись губами его губ. — Я до сих пор в нем.

Я не хотела произносить последнее предложение, не когда я смотрела на него вот так. Это было слишком, я словно признала свою незащищенность, истину, которая скрывалась в глубинах моей души, за толстыми стенами, которые он, по своей наивности не мог распознать.

Я не была влюблена в него, но была близка к этому. И я знала, что так случится, если все, что происходит между нами, будет продолжаться.

И это повергало меня в ужас.

Я скатилась с него, отвязала его запястья от столбиков кровати и крепко прижалась к нему, отбросив с равнозначной жестокостью в сторону страх и зарождающуюся привязанность. Я попыталась спрятаться и не смотреть на него, понимая, что он мог заметить что-то в моем взгляде или лице, о чем бы обязательно спросил. Он бы задал вопросы, на которые у меня не было ответов.

— Шия? — Его голос был пропитан волнением и сочувствием, так что я не могла его проигнорировать.

— А? — Я подозревала, что он заметил, или, может, почувствовал: я что-то скрывала.

— Что не так?

— Ничего, — соврала я. — Просто я... выбилась из сил. Никогда еще в жизни ничего подобного не испытывала. Не думаю, что смогла бы двигаться, даже если бы попыталась.

— Я тоже, — ответил он. — Но есть нечто большее. Что-то не так. Я могу... не знаю, просто чувствую. Возможно, это звучит странно, но я чувствую, что это исходит от тебя.

Я слишком долго колебалась.

— Все в порядке.

Когда он снова заговорил, его голос был пропитан злобой.

— Ты мне лжешь, Шия. — Он не отстранился в физическом смысле, но я почувствовала это на эмоциональном уровне. — Я могу это принять, если ты хочешь... быть со мной. Если для тебя... если это просто... просто секс, я приму это.

Он говорил, смотря в потолок, руки обнимали меня все также сильно, но вот его сердце отстранилось. Я не была уверена, как это произошло, поскольку мы практически ничего не делали совместно, лишь занимались сексом, но каким-то образом я начала ощущать к нему нечто помимо страсти. Он ждал от меня ответа, а я не могла произнести ни слова, только покачала головой, а он вздохнул.

Я пыталась понять, что же произошло. Когда я увидела его в церкви — меня сразу же потянуло к нему. Он был прекрасен: угловатый овал лица, идеальные волосы и массивная фигура от природы, что-то в его глазах делало его более мягким — истинная доброта, настоящая доброта, которая исходила из глубины души, что было редкостью. Хотя он был наивным и невинным и был защищен от всего, из чего состоял мир, и в частности от жизни; я сомневалась, что он знал, как выжить самостоятельно, без покровительства отца. Сомневалась, что он понимал, что в действительности было настоящей любовью или как заботиться о женщине.

Я не сомневалась, что он мог этому научиться, но боялась того, что именно мне придется научить его, а я и сама нуждалась в ком-то, кто смог бы помочь мне стереть ужасные воспоминания о бывшем муже и просто любить меня как никогда в жизни. Я не была уверена, что готова к такой любви, чтобы подпустить к себе кого-то. Я была абсолютно уверена, что не готова стать благодетельницей и приютить ребенка пастора. Секс был восхитительным, и мы только начали, это больше чем соответствовало действительности. У меня было предчувствие, что если я останусь с Трэ, он кардинально изменит мою жизнь, да так, что мне сейчас сложно было это представить, особенно если судить по последнему оргазму.

Но было ли этого достаточно, чтобы начать отношения? Я знала, что этого было недостаточно. Дэн сделал для меня то, что я делала сейчас для Трэ, и я приняла этот факт за чистую монету. Дэн забрал меня из распланированной мной жизни и показал мир. Он познакомил меня с сексом, выпивкой, наркотиками, азартными играми и путешествиями, изысканными винами и дорогой одеждой, пятизвездочными отелями и частными самолетами, побегами на уединенные пляжи... и, несмотря на это, мы с Дэном трахались как кролики.

Это было ничем иным, как простым бессмысленным трахом, и сейчас, сравнивая прошлое с тем, что у меня было с Трэ, я поняла, что все то и не было таким уж замечательным. Это ничего не значило для Дэна. Хотя поначалу я этого не понимала. Я была слишком молода и невинна, и, честно говоря, слепа, чтобы увидеть правду. Мне нравилась каждая прожитая минута, я чувствовала себя искушенной и женственной, словно обольстительница, настоящая Иезавель. Потом я начала подмечать признаки ошибок Дэна: губную помаду на воротнике, сперму на трусах, которую, как он полагал, я не замечу, аромат духов, которыми я не пользовалась. В итоге я застукала его в нашей спальне с тремя белокурыми шлюхами, одна из которых делала ему минет, а двух других он трахал, засунув по три пальца им во влагалище. Это было началом конца, хотя мне потребовалось много времени, чтобы поднакопить денег, в которых я нуждалась.

Трэ молча лежал возле меня, но не спал.

— Трэ... я даже не знаю с чего начать. — Рукой я чертила линии на его мускулах, двигаясь все ниже и надеясь отвлечь его; он схватил мою руку и поднял ее выше. — Это не просто секс, могу сказать тебе только это. Хотя, не знаю, что это.

Я оперлась на локоть и посмотрела на него сверху вниз.

— Тебе нужна правда? — Он кивнул, хотя это был риторический вопрос. — Когда я впервые пригласила тебя сюда, я думала, что это будет... просто секс. Я находила тебя сексуальным и хотела тебя. Я... мне нужно было отвлечься. Но на какой-то стадии все начало превращаться в нечто иное. Не знаю во что, правда, не знаю. Ты мне не безразличен. Ты — хороший человек, хороший мужчина, и я так горжусь тем, что ты пошел против воли отца. Знаю, сколько для этого потребовалось мужества.

— Отвлечься от чего? — спросил Трэ, пытаясь раскопать то, что, я надеялась, он упустил.

Я вздохнула.

— От многого.

Он взял меня за руку, и кольцо с бриллиантом, которое я все еще носила, стало переливаться бликами. Я совсем о нем забыла. Это было не то кольцо, которое Дэн мне подарил; то я продала в Новом Орлеане. А это была фальшивка с дерьмовым квадратным цирконием, которое я носила по той причине, что замужние женщины привлекают меньше внимания, чем незамужние. По крайней мере, это было целью. Теперь я стала думать иначе.

— От этого? — спросил он, имея в виду кольцо. — Тебе нужно было отвлечься от этого?

Я поняла: он думал, что я была все еще замужем.

— Я больше не состою в браке, понятно? Я ушла от него. Именно поэтому приехала сюда, чтобы убраться от него подальше.

— Ты разведена?

— Что ж, еще нет. Я выслала ему документы... моему бывшему мужу, когда была в Джексоне. У меня там почтовый ящик. Он их подпишет и дело сделано.

— Если ты не разведена, то все еще состоишь в браке. — Голос Трэ был напряжен и полон злости.

— Нет, Трэ, ты не понимаешь. Я ушла от него. Я не люблю его, а он не любит меня. Между нами никогда не было любви. Это был просто... законный брак. И даже это кольцо не его, оно не настоящее. — Я сняла кольцо и отдала его Трэ, он же стал рассматривать его в лунном свете, который проникал в комнату через окно. — Я носила его только потому, что думала, будто меня примут лучше, если я буду замужней женщиной. Я приехала сюда не для того, чтобы с кем-то встретиться, но затем встретила тебя и...

— Брак — это священно, Шия. Я правда в это верю. Знаю, что мы все это сделали вместе, но я думал... ты сказала... я не знаю... просто думал, что ты в разводе. Это супружеская измена.

— Трэ, пожалуйста, послушай меня. — Я полностью выпрямилась, что сделал и он, поворачиваясь ко мне лицом; я взяла из его рук кольцо и положила между нами себе на ладонь. — Существует два уровня брака, хорошо? Законный и духовный. Нельзя вступить в один, избегая другой. Ты понимаешь, к чему я веду? Законный брак — это просто формальность, которую придумали мужчины, люди. Это касается налога и собственности на имущество и все. Духовный брак, брак между людьми... это совсем иное. Это когда два человека соглашаются, что любят друг друга и хотят провести всю жизнь вместе, разделяя все пополам. Это соглашение, обещание и... какое там слово используется в Библии? Клятва. Это не имеет юридической подоплеки.

— Поэтому технически, по закону, да, я еще замужем, с такой стороны это будет супружеской изменой. Но в плане брака, того, о котором говорится в Библии, когда речь заходить о прелюбодеянии... нет, я не верю, что это то, чем мы занимаемся.

Трэ отвернулся и уставился в окно. Потер виски, поднялся с кровати и начал ходить голышом перед окном взад и вперед. Довольно долго он молчал, обдумывая услышанное. Я дала ему время на раздумья. Создалось впечатление, словно я банально оправдывалась, исходя из того, что ему сказала и, как я полагала, он знал это.

— Я не знаю, Шия. Это словно оправдание. Я имею в виду, что понял о двух видах брака, которые ты упомянула, и теперь, поразмыслив над этим, соглашусь с таким утверждением. Но не могу отделаться от мысли... правильно ли это, даже несмотря на то, что это просто законный брак, который ничего не значит ни для тебя, ни для твоего мужа, бывшего мужа или как там его назвать? И если это не дешевый бессмысленный секс, то что тогда? Это, прежде всего, секс вне брака и это грех.

— Неужели? И где это сказано? Где написано, что секс — это плохо?

Трэ остановился и задумался, затем махнул рукой, пренебрежительно отгоняя эту мысль от себя.

— Ты оправдываешься. Знаю, я говорил ранее, что меня не волнует, если это неправильно, но теперь все изменилось.

Я положила кольцо на прикроватную тумбочку и пересекла комнату, встав прямо перед ним. Правда я не касалась его. Не хотела сбить его с того, во что он верил. По крайней мере, не полностью.

— Трэ, ты сам должен решить, во что тебе верить. Я считаю, что ты все еще руководствуешься тем, что тебе привил отец. Во что ты веришь сам? Считаешь ли ты неправильным то, чем мы занимались?

— Что же между нами, Шия? Ты сама сказала, что не знаешь. Я имею в виду, куда это нас приведет? Как долго мы будем двигаться в этом направлении? Это прекрасно и великолепно, и я... Боже, я не хочу прекращать это. Но плохо ли это? Не знаю, внезапно я так запутался. Ты мне нравишься. Действительно нравишься. Наверное, даже слишком. Мое сердце дивным образом бьется, когда я думаю о тебе. Это глупо звучит, знаю, извини. — Трэ повернулся и посмотрел на меня, а лунный свет посеребрил его фигуру. — Я влюбляюсь в тебя? Я едва тебя знаю. Я не... имею в виду, мы знакомы всего три дня. Вообще-то, даже два. И большую часть времени мы провели, занимаясь любовью. Может, я чувствую себя так только по этой причине? Из-за секса? Не знаю.

— Дело вот в чем. Только тебе решать, что ты чувствуешь. Мне нравится проводить с тобой время, быть с тобой. И я надеюсь, ты решишь остаться со мной, но кроме этого не буду пытаться влиять на то, во что ты веришь или что чувствуешь. Если бы я это делала, то была бы не лучше твоего отца.

Трэ опять повернулся к окну, и на его лице четко было видно, что его раздирали сомненья — это выражалось в том, как были сжаты его губы, насколько напряжены были его плечи. Внезапно он стал выглядеть как настоящий мужчина, а не неуклюжий, нерешительный мальчишка, которым он был всего пару дней назад.

— Я не могу вернуться, — немного погодя, ответил он. — Я не могу опять стать тем, кем был. Это не касается того, чтобы вновь стать девственником, а, скорее всего, осознавать то, что мои родители — мой отец — больше не любит меня, и все кажется таким... другим. Словно... словно быть с тобой, заниматься сексом или любовью, как хочешь, так это и назови, изменило то, как я вижу окружающий мир или... то, как я воспринимаю себя и жизнь, и... Господи, все.

— Все в порядке, — ответила я. — В некоторой степени я знаю, через что ты прошел. Я сбежала с бывшим мужем Дэном, когда мне было шестнадцать, почти семнадцать. Помню, как внезапно я стала смотреть на окружающих другими глазами, сексуальными, взрослыми. Даже если ты не испытываешь к ним влечение, все равно смотришь на них иначе, зная, что ты сделал то, что сделал, и это меняет то, как ты все видишь, осмысливаешь и чувствуешь.

Руками я обхватила его за талию; на мгновение он замер, затем его мышцы расслабились, он обернулся и обнял меня, прижимая к своей груди. Моя голова удобно расположилась у него под подбородком, настолько гармонично, словно была создана, чтобы быть там.

— Ты сердишься на меня за то, что я лишила тебя девственности? — спросила я.

Этот вопрос, опасение возникло в моей голове уже довольно давно. Я ждала, что он ответит, мое сердце тяжело билось в груди и внезапно глаза защипало от слез. Эта встреча была меняющим все ураганом, который возник из моего самоконтроля и стал превращаться в нечто пугающее — во что-то, что так походило на отношения.

— Нет, — ответил он, прошептав мне это на ухо. — Я сделал выбор. Пришел сюда, зная, по крайней мере, в некоторой степени, чего ты хотела, и чего так же хотел я. Когда я переступил порог этого дома, то знал, что перешел некую черту, которую не смогу переступить обратно. Но все равно сделал, и это был мой выбор, Шия. Ты не лишила меня девственности — я отдал ее тебе. И не жалею об этом.

— Просто я не знаю, куда мы движемся. — Эти последние слова он прошептал больше для себя, чем меня, и я не ответила.

Я тоже не знала ответа на данный вопрос.