Книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо. Оригинальное название

• Название: Книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо. Оригинальное название
• Дата: 18.07.2022
• Размер: 347.5 Kb.
• Имя файла: Uailder_Dchasinda_Vyrvavshiisya_(LP)_LitLife.club_285840_a8844.doc
• Тип: Книга; #632768
• страница: 3 из 4

ГЛАВА 3
Двигатель моей «Ауди» жужжал и размеренно гудел, когда Трэ вел машину по плавному изгибу шоссе. Верх машины был опущен, ветер играл нашими волосами, а солнце согревало нас, пока мы ехали на юг по трассе US-49 в сторону Джексона.

Проснувшись на следующее утро, Трэ принял решение на свежую голову.

— Я хочу уехать, — сказал он за завтраком.

— Уехать? Хорошо. Куда ты хочешь уехать и как надолго?

Наши взгляды встретились, его был напряжен и решителен.

— Я имею в виду оставить Джексон. Уехать, навсегда.

Я была шокирована.

— Хорошо... ладно. Ты уверен?

Он кивнул:

— Я не думаю, что мы останемся вместе, если ты не готова к этому. Я не хочу предполагать, что это... нечто, что может быть совсем иным для тебя.

Я задумалась на пару минут. Осмотрелась вокруг, посмотрела сквозь раздвижные стеклянные двери во двор, где никогда не была. И поняла, что здесь для меня ничего не было. Если Трэ уедет, уеду и я.

— Хорошо, — сказала я. — Поехали. Поехали сейчас. Я соберу сумку, и мы можем ехать.

Он поехал в дом родителей на своей старой F-150, сумку он положил в багажник моей машины. На этот раз я пошла с ним, одетая несколько консервативно: в джинсах и не слишком открытой футболке. Я держала Трэ за руку, пока мы стояли в фойе дома его родителей, как, соответственно, и его отец. Его мать сидела на «ленивом» раскладном кресле, вышивала крестиком простой узор на полотне, натянутом на пяльцы. Она не подняла глаз, когда Трэ вошел, не поздоровалась с ним и сделала вид, что вовсе не заметила его присутствия.

— Что тебе нужно? — спросил отец Трэ. — И почему ты привел эту блудницу в мой дом?

Глаза Трэ сузились, челюсти сжались, а пальцы сформировали кулак. Прежде чем я смогла остановить его, он отпустил мою руку, сделал три больших шага и ударил отца громовым правым хуком. Пастор МакНэбб рухнул, упав на спину, а из его разбитого носа фонтаном полилась кровь.

— Она не блудница, папа, — сказал Трэ сквозь зубы. — И мы пришли попрощаться. Я уезжаю. Навсегда. Лучше так, чем думать, что ты когда-нибудь изменишь свое мнение обо мне и Шие.

Наконец, мать Трэ подняла взгляд, ее карие глаза округлились, руки замерли над вышиванием, а меж дрожащими пальцами застыла игла. Его отец все еще лежал на полу, пачкая кровью белую рубашку.

Трэ ждал, но никто из его родителей не сказал ни слова.

— Хорошо, ничего не говорите. Вы мои родители, и я люблю вас. По крайней мере, хочу любить. Но если вы так консервативны, что отречетесь от меня за это, даже не поговорив со мной или не зная ни черта о Шие... тогда, наверное, так тому и быть. Вы бы никогда не приняли меня, живи я не так, как решили вы.

Трэ развернулся и пошел к двери с непроницаемым и жестким лицом, взял меня за руку, и, не оборачиваясь, сказал:

— Что ж, прощайте. Надеюсь, это имеет для вас значение, потому что вы никогда не увидите меня снова.

Мать Трэ сделала глубокий вдох, ее губы задрожали, вышивка заколебалась в руке. Она встала, потянулась за Трэ тонкими пальцами, словно хотела остановить его. Затем взглянула на своего съежившегося, истекающего кровью мужа, опустила голову и снова села. Я смотрела в апатическом ужасе, как она взяла иглу в теперь уже спокойные пальцы и вонзила ее в белое полотно. Она больше не подняла взгляда, не двинулась с места, чтобы помочь мужу остановить кровь. Она так и не сказала ни слова.

Отец Трэ, пастор МакНэбб, встал, когда Трэ вышел, а я плелась за ним, держа его за руку. Я остановилась, а Трэ резко дернул руку, разжав наши пальцы, и продолжил путь к моей машине.

— Вы дурак, пастор, — сказала я. — Трэ — хороший человек. Запомните мои слова: однажды вы пожалеете об этом. Вы поймете, что потеряли, и захотите его вернуть, но он уже будет для вас потерян.

Потом я тоже развернулась и пошла к машине. Трэ оставил ключи от своего грузовика в замке зажигания, так как автомобиль был подарком его родителей.

В его сумке была одежда на месяц, туалетные принадлежности и потертая Библия из потрепанной черной кожи с позолоченными листами, его имя было написано в нижнем углу: Тимоти Роберт Эван МакНэбб. Он не взял больше ничего. Ни фотографий, ни сотового, ни памятных вещей из своей жизни в Язу. Лишь предметы первой необходимости и Библию.

Трэ сидел на пассажирском сидении и смотрел вперед, держа руки на бедрах. Единственное, что выдавало его эмоции, это пульсирующая вена на шее, одна пульсирующая синяя вена.

Я скользнула на водительское сидение, перевела коробку передач на первую скорость, но потом заколебалась, не отпуская сцепления.

— Трэ, ты уверен...?

— Просто поехали.

Я кивнула и медленно тронулась, направляясь к шоссе.

— Можешь остановиться у Джимми? Я хочу попрощаться, — попросил Трэ, не глядя на меня и оставаясь неподвижным и спокойным.

Я могла сказать, что он кипел внутри, скрывал водоворот эмоций под притворным фасадом спокойствия. Я направилась в сторону дома его друга. Попыталась взять его за руку, но он убрал ее.

— Мне нужно немного времени, Шия, — сказал он. — Прости. Я слишком зол сейчас.

Я просто кивнула и вела машину в тишине.

Джимми смотрел на нас с крыльца, засунув руки в карманы. Трэ вышел из машины и поднялся по ступенькам на крыльцо, чтобы пожать ему руку, я же осталась в машине. Несколько минут двое мужчин и вовсе не говорили, просто обменялись взглядами друзей, которым не нужны были слова, чтобы понять друг друга.

— Я ударил его, Джимми. Сломал ему нос и сбил с ног.

Джимми кивнул:

— Думаю, он сам напросился.

Трэ посмотрел на свою руку, которой ударил отца, будто на ней были ответы на жизненно важные вопросы.

— Я уезжаю, Джимми. И ни за что не вернусь назад.

Акцент Трэ неожиданно стал сильнее, и я поняла, что он старался сдержать эмоции.

Джимми снова кивнул.

— Я знал, что однажды так случится. Особенно после того, как ты встретил ее, — сказал он, указав пальцем на меня. — Она подходит тебе. Я всегда знал, что ты слишком особенный для места вроде этого. Я буду скучать по тебе, приятель, но ты не можешь оставаться здесь. Я это знаю. Теперь иди, убирайся отсюда. Напиши мне письмо или еще что-нибудь, ладно?

Трэ кивнул и, слегка поколебавшись, обнял Джимми. Они обнялись как настоящие мужчины: похлопывая друг друга по спине и стоя на расстоянии фута с гордо поднятыми головами.

— Увидимся, Джимми, — сказал Трэ, отступая назад и спускаясь по четырем громадным деревянным ступеням.

— Нет, — сказал Джимми.

Он полез в задний карман, вытащил складной нож и бросил его Трэ, который тот поймал, посмотрел на него и поднял взгляд на Джимми, будучи шокированным.

— Ты уверен? Это ведь...

— Знаю. Да, думаю, если ты не вернешься, лучше чтобы у тебя было что-то на память обо мне.

Трэ кивнул, отдал честь ножом и скользнул в машину, кивнув, чтобы я трогалась. Я вырулила на грязную проселочную дорогу, и Трэ еще раз помахал рукой, прежде чем мы скрылись из виду. Он уставился на нож, который Джимми дал ему. Это был охотничий складной клинок, длинный и широкий, сделанный из рога и нержавеющей стали. Он выглядел старым, потрепанным, изношенным, но ухоженным.

— Он принадлежал его прадеду, — сказал Трэ после нескольких миль в тишине. — Он хотел отдать его своему ребенку, когда женится.

Он открыл его, пробежался большим пальцем по краю лезвия, кивнул, закрыл и положил в боковой карман.

Мы доехали до трассы US-49, прежде чем его эмоции вышли наружу. Сначала дернулась голова, словно он пытался отогнать надоедливую муху, затем Трэ провел запястьем по щеке. Я взглянула на него, но он отвернулся к окну рассматривать, как мелькали хлопковые поля, прячась в такой способ от меня. Его плечи затряслись, и он прижал к глазам запястья, словно мог физическим усилием заставить слезы исчезнуть.

Я съехала на обочину и взяла его за руку, переплетя наши пальцы. Трэ старался отстраниться, и я понимала, что он отворачивался от меня из-за стыда.

Я держала его за руку, когда сказала:

— Это нормально — быть расстроенным. Ты оставляешь все, что знал. Не думаю, что расплакаться будет чем-то постыдным. Ты все еще будешь мужчиной, даже если немного поплачешь.

Он отважился посмотреть на меня покрасневшими и блестящими от слез глазами. Я улыбнулась ему в ответ и поцеловала, ощущая вкус слез. Он вздрогнул, задрожал у моих губ и сорвался. Я отстегнула свой ремень безопасности и притянула его к себе, позволяя излить всю горечь. Несколько минут спустя он громко шмыгнул носом, потер глаза и вышел из машины, направившись к хлопковому полю. Я позволила ему уйти. Когда он вернулся, я вылезла из машины и опустила крышу, а сев обратно опять притянула его к себе, но в этот раз прижалась к нему всем телом и жадно поцеловала.

Он ответил на поцелуй, сильнее прижимаясь ко мне и крепко обнимая. Мы оторвались друг от друга только через минуту, не обращая внимания на гудки проезжавших мимо машин, затем Трэ передвинулся на пассажирское сидение.

— Почему бы тебе не сесть за руль? — спросила я.

Улыбнувшись, он кивнул. Я не думала, что он когда-либо водил что-нибудь, кроме грузовика. Он скользнул на водительское сиденье, отрегулировал его и зеркала, перевел коробку передач на первую скорость и машина заглохла.

Я засмеялась:

— Здесь более тугое сцепление, чем на твоем грузовике. Нужно нажать его слегка сильнее.

Он кивнул, завел мотор и попробовал опять, в это раз нажал на газ сильнее и маленькая, но мощная машина сорвалась с места по обочине, пока не набрала достаточной скорости, чтобы влиться в поток машин.

Мы ехали в дружественной тишине: Трэ был погружен в свои мысли, а я — в свои. Примерно через полчаса поток транспорта поредел. Моя рука лежала на ноге Трэ, и я передвинула ее к его паху, пройдясь пальцами по ширинке джинсов. Он посмотрел на меня, на его губах играла вопросительная улыбка.

— Просто езжай, — сказала я ему, улыбаясь. — Переведи в режим круиз контроля.

Он сделал так, как я ему сказала, и наблюдал за дорогой, всего раз взглянув на меня, а потом снова перевел взгляд на трассу.

Я продолжала касаться его, чувствуя, как член под джинсами становился все тверже и упирался в ткань. Теперь мы ехали по пустому шоссе, я расстегнула его джинсы и запустила руку в боксеры. Его наполовину эрегированный пенис удобно расположился в моей руке, затем я провела рукою верх и вниз, от чего член увеличился еще больше. Я отстегнула ремень безопасности, наклонилась и облизнула его, лаская языком головку, словно пробуя его на вкус. Губами я прикоснулась к его члену сбоку и провела ими по всей длине, увлажняя его и одновременно лаская головку круговыми движениями большого пальца. Трэ вцепился руками в руль, пытаясь не двигать бедрами.

Он был твердым, словно камень, в качестве смазки я использовала слюну, после чего принялась ласкать его член, обхватив рукою, а языком облизывала головку. Когда он застонал и начал двигать бедрами, несмотря на все свои попытки держать все под контролем, я заглотила его член полностью, не прекращая при этом движения рукой.

— Я... я сейчас... — ахнул Трэ, запуская пальцы мне в волосы. — О, боже... Я кончаю...

Я почувствовала, как его член напрягся, а солоноватая жидкость струей излилась мне в горло. Я продолжала усиленно сосать, все еще работая рукой; он издал гортанный стон, двигаясь бедрами в небольших толчках, когда я подняла голову. Он посмотрел на меня сверху вниз, а я облизнула его член намеренно медленно, не прерывая наш зрительный контакт.

Я надела его боксеры обратно, застегнула джинсы и, как только села, снова пристегнулась. Мимо нас проехал автомобиль, и мужчина за рулем понимающе ухмыльнулся Трэ. Женщина лишь закатила глаза и покачала головой. Казалось, Трэ замер от того, что они сделали верные предположения о только что случившемся.

— Ты знаешь их? — спросила я.

— Нет.

— Тогда почему тебя волнует, что они думают? Парню завидно, могу сказать это с большой уверенностью. — Я засмеялась. — Я думаю, она никогда не делала ему минет в машине. Она, вероятно, даже не опускалась для него на колени.

Трэ наклонил голову:

— Нет? Почему нет?

Я снова рассмеялась, понимая, что это было чем-то из числа того, что у него еще просто не было никакой возможности познать.

— Ну, секс — это как все прочее, милый. Не все одинаковые. Некоторым женщинам нравится делать минет, некоторым — нет. Некоторые из них сделают это, если их попросят, а другие — порвут тебя на куски за такое предложение. Это просто личное дело каждого.

— Я не могу представить, как прошу тебя об этом, — сказал Трэ. — В смысле, мне очень нравится, но, кажется, в этом вопросе решать тебе.

— Это мило, Трэ, и я не ожидала ничего другого от такого парня, как ты. И поэтому я продолжу делать подобное для тебя.

— Что это значит? Парня, как я?

— Ну, ты внимательный, благородный и добрый. Ты думаешь обо мне, так же, как и о себе, если не больше.

— Ну, да, — сказал Трэ, будто это было очевидно.

— Не каждый обладает такими качествами. Это редкость, на самом деле. Большинство парней не заботит, чего хочет или что чувствует партнер. Для большинства секс — лишь средство получения оргазма.

Трэ пожал плечами:

— Думаю, меня воспитывали заботиться о других. Мой отец, возможно, был плохим в каком-то смысле, но он привил мне некоторые ценности, которые я считаю достойными.

Я сжала его руку.

— Я согласна. Думаю, когда-нибудь твой отец пожалеет, что оттолкнул тебя.

— Я не хочу больше думать о нем, — сказал Трэ.

Затем воцарилась тишина на несколько миль.

— Шия? Ты... ты занималась всем этим раньше, не так ли? Сексом, я имею в виду.

— Трэ... — я вздохнула. — Да, занималась. Тебе действительно нужно спрашивать?

Он пожал плечами.

— Ну, я знаю, что ты была замужем и что ты старше меня, и в любом случае... ты точно знала, что делаешь. Я просто... Мне неприятна мысль о том, что ты была с кем-то другим. Знаю, ты не принадлежишь мне или что-то в этом роде, просто...

— Трэ, послушай. Да, я делала все это раньше. Я знаю, что делаю, из личного опыта. Я расскажу тебе все, что ты хочешь знать обо мне, но, по моему опыту, о некоторых вещах лучше не спрашивать. Пожалуйста, пойми, я ничего от тебя не утаиваю. Если ты задашь мне вопрос, я правдиво отвечу. Но, пожалуйста, подумай, прежде чем спрашивать, потому что, когда ты узнаешь, забыть уже не сможешь.

— Были другие, кроме твоего бывшего мужа?

— Несколько, сразу после того, как я ушла от него. Это была легкодоступная связь на одну ночь, которая ничего для меня не значила, и по ощущениям было не так уж и здорово. До тебя, это было довольно давно. Вообще-то, больше года назад.

Трэ кивнул:

— Почему ты ушла от него?

— Это длинная, затяжная история, Трэ, и не из приятных.

— У нас достаточно времени.

Итак, я ему все рассказала. Трэ слушал очень внимательно и не перебивал, пока я рассказывала о Дэне, о том, как он вырвал меня из сонной Саванны и превратил из бедной дочки пастора в жену богатого магната казино, познакомил меня с миром секса и денег. Позволил познать, что такое измена и разница между сексом и любовью. Научил жестоким и болезненным способом, что по ожиданиям Дэна я должна была игнорировать его измены, но отказывался терпеть мои.

Мы въехали в Джексон, когда я закончила свой рассказ.

— Спасибо, что рассказала мне, Шия, — сказал Трэ.

— Ну... и что ты думаешь обо мне теперь? — спросила я.

Прежде чем ответить, он задумался.

— Ну, я думаю, ты была еще девочкой, когда он взял тебя. Знаю, что ты уехала с ним, но не думаю, что ты была в состоянии сделать этот выбор правильно. Я думаю, ты сделала все, что могла, и я рад, что ты оставила его.

На какое-то время он замолчал и взглянул на меня, когда мы остановились на светофоре.

— Он придет за тобой?

Я повернулась к окну, чтобы посмотреть на мелькающие здания.

— Нет, я так не думаю. Я оставила его два года назад и не слышала от него ни слова. У него есть средства найти меня, если бы он захотел. Он такой человек, что может позволить себе оплатить что угодно для поиска человека, где бы тот не находился.

— А что, если придет?

Я вздохнула.

— Давай пока не будем волноваться напрасно, Трэ.

Я указала ему путь до гостиницы, и мы заселились, Трэ занес свою дорожную сумку и мой небольшой чемодан. Я взяла только самое необходимое. Я планировала, что компания по переезду позже все сделает вместо меня. Мы по отдельности приняли душ, и я попросила Трэ красиво одеться, поскольку хотела пригласить его на свидание. Все время, которое у нас было, мы провели в постели или в моем доме. Мне хотелось побывать с ним где-то, пройти с ним под руку, показать большой город.

Я повела его в «У Ника в Фондрене», и мы провели вечер, смакуя вина, пробуя вкусные блюда и разговаривая. Я поняла, что Трэ недоставало городской искушенности, он более чем проявил желание и заинтересованность познать новое и показал способность заводить различные беседы.

Я поймала себя на том, что разглядывала его, пока мы разговаривали, наблюдала, как двигался его покрытый щетиной подбородок, как светло-карие глаза искрились неугомонной энергией, как его массивные, но нежные пальцы все время стучали по столу или сминали салфетку, или же играли с вилкой, его иссиня-черные волосы постоянно падали на левый глаз, и он убирал их большим пальцем левой руки. Он был одет в синюю рубашку на пуговицах и с короткими рукавами, отчего были видны его обнаженные бицепсы, а рубашка натягивалась на широкой груди. Он застегнул ее почти до ворота, но, прежде чем мы покинули номер гостиницы, я расстегнула вторую пуговку, чуть обнажая взору его гладкую грудь.

Конечно, меня влекло к Дэну. Он был совершенным образцом отполированного шарма, расчетливого нахальства и холеных дорогих манер. Тогда я была всего лишь неотесанной деревенщиной, наряженной в обрезанные джинсы, которые папочка бы не одобрил, но он уже был в могиле, поэтому одевала их, чтобы позлить его за то, что покинул меня. Дэн разъезжал по Саванне и заметил, как я отдыхала в парке на лавочке и читала книгу, и он буквально начал очаровывать меня. Он уговорил меня пойти в его гостиничный номер, возбудил и хорошо обученными руками и губами уговорил позволить ему коснуться меня, а обольстительными речами сделал так, что мне стало интересно коснуться и его, пока не стало слишком поздно. Он уже вошел в меня, вонзался в меня в медленном темпе, что начало мне нравиться после первоначального приступа боли. После этого было легко поверить в его расчетливые обещания и потерять голову от его «Ягуара» и Ролекса, его тирад о многомиллионных квартирах. Я уехала из Саванны в его машине, даже не потрудившись написать записку маме или сестрам.