747авпва. Даурбеков Теория менеджмента. Корпоративная культура в организации

• Название: Корпоративная культура в организации
• Анкор: 747авпва
• Дата: 11.08.2022
• Размер: 163.36 Kb.
• Имя файла: Даурбеков Теория менеджмента.docx
• Тип: Курсовая; #644440
• страница: 4 из 8

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Подвал имени Кадырова. Новые подробности массовой внесудебной казни 27 жителей Чечни. Расследование Елены Милашиной
Статья 17 Европейской конвенции рассматривает чрезмерные индивидуальные ограничения осуществления основных прав не как изолированные и прямые нарушения конвенции, а как общую систему ограничений или действий, выходящих за рамки того, что необходимо при демократическом режиме. Это, по сути, последовательность инцидентов, которые, взятые вместе, показывают большую проблему системных нарушений, в конечном счете направленных на разрушение прав и свобод, предусмотренных конвенцией. И в этом смысле данная жалоба будет иметь прецедентное значение для всех журналистов России, сталкивающихся с угрозами по факту своей профессиональной деятельности, которые государство игнорирует, не давая им должной правовой оценки.

Так, в жалобе «Новой газеты» в ЕСПЧ заявители утверждают, что имело место именно нарушение статьи 17 Европейской конвенции, поскольку заявления, сделанные различными представителями властей, были прямо и намеренно направлены на то, чтобы уничтожить фундаментальное право на свободу выражения мнения. А именно: угрозы были направлены исключительно на то, чтобы помешать «Новой газете» и ее журналистам сообщать о репрессиях против чеченского ЛГБТ-сообщества, а также всех других многочисленных категориях жертв в Чечне. Эти нарушения являются результатом заявлений <властей>, которые голословно отрицали правдивость публикации «Новой газеты» о репрессиях в Чеченской Республике, а также преследовали цель запугать журналистов (в том числе угрозой убийства), чтобы добиться прекращения ими своей профессиональной деятельности.

31. 
    По закону, можно включить человека в реестр для «надомного» голосования только по его собственной инициативе. Не должно быть никакого активного побуждения к «надомному» голосованию со стороны избиркома или органов государственной и муниципальной власти.
    
32. 
    Но, как минимум, с 2013 года наблюдается такая картина: городские власти организуют «надомное» голосование через социальных работников. Схема предельно проста: социальный работник предлагает опекаемому им пенсионеру заполнить заявление, о котором пенсионер зачастую не думал и не вспоминал. И заявления передают в избирком. А там составляется реестр, который служит основанием для того, чтобы в день выборов нагрянуть с урной к пенсионеру домой.
    
33. 
    С урной наголо
    
34. 
    Впервые я наблюдал такое «надомное» голосование на выборах мэра Москвы в 2013 году. Несколько часов в статусе наблюдателя я ходил вместе с членами избиркома по квартирам. Среди «подавших заявку на надомное голосование» были недееспособные и те, кто глубоко удивился тому, что «подал заявку». Был, к примеру, один пожилой человек, который набросился на избиркомовцев и, выгоняя их, замахнулся на них стулом. В общем, примерно из тридцати человек, внесенных в реестр для «надомного» голосования, реально ожидали урну человек десять. И из них только один (!) действительно проявил инициативу и сам лично пригласил комиссию.
    
35. 
    Все это выглядело как циничное глумление над стариками, которые понятия не имели, что это за выборы, и ставили галочку в бюллетене, как говорила одна почтенная избирательница, пытаясь вспомнить фамилию мэра: «За этого, как его? Сабурова?». Мои протесты по поводу неправильного составления реестра «надомного» голосования избирком тогда отклонил.
    
36. 
    На тех выборах Навальному не хватило 1,5% до второго тура. А на моем участке ровно 1,5% добрал Собянин за счет «надомников»
    
37. 
    В этом году организация «надомного» голосования вышла на новый уровень. Я был членом окружной избирательной комиссии с правом совещательного голоса в округе 15 (Гольяново, Метрогородок, Северное Измайлово). Там коммунист Сергей Савостьянов сражался с единороссом Андреем Метельским.
    
38. 
    Объезжая участковые избиркомы в течение дня голосования, я практически в каждом из них находил составленный соцработниками внушительный список «надомников», в котором мелькали нетипичные записи — личные просьбы от избирателей принести урну на дом. Таких личных просьб было одна-две на несколько десятков фамилий.
    
39. 
    Находя формальные огрехи, я тут же писал жалобу и тут же получал на нее отказ. В большинстве случаев для установления того, что пожилые люди сами не инициировали включения их в реестр для «надомного» голосования, пришлось бы обзвонить их всех, что нереально сделать в день выборов.
    
40. 
    Влияние «надомников»
    
41. 
    Как эти несамостоятельные заявки на «надомное» голосование повлияли на итоги выборов в Москве? Для сравнения, естественный, средний уровень «надомного» голосования не превышал 2% от явки, о чем свидетельствовали, к примеру, несильно искаженные административным ресурсом данные 1999 года (см. рисунок 1). В 2019 году в Москве, в среднем, 9% избирателей проголосовали на дому.
    
42. 
    Думаю, не будет ошибкой считать, что как минимум три четверти голосов «надомников» на нынешних выборах — это голосование больных и пожилых людей, которые не проявляли особой инициативы и очень зависят от социальных работников, то есть от мэрии. Посмотрим, что останется от результатов «самомедвеженцев» при вычете неинициативно голосовавших «надомников» (как изменились бы данные по всем 45 округам — см. рисунок 2). Эти различия имеют критическое значение для состава Мосгордумы. Если бы не было неинициативного голосования стариков, то «умное голосование» могло дать не 20, а 30 депутатов в Мосгордуме. В данной ситуации действительно усматриваются признаки навязывания «надомного» голосования при участии соцработников. Согласно ст. 70 Избирательного кодекса города Москвы, избирателям обеспечивается возможность голосования вне помещения для голосования, так называемого «надомного» голосования, если они не могут самостоятельно по уважительным причинам (состояние здоровья, инвалидность) прибыть в помещение для голосования. Об обеспечении такой возможности они подают письменное заявление или устное обращение. Эти заявления и обращения могут быть переданы при содействии других лиц. То есть таким содействием и должна ограничиваться роль соцработников. Более того, участковая комиссия вправе признать неуважительной указанную избирателем причину невозможности самостоятельного прибытия в помещение для голосования и отказать избирателю в проведении голосования вне этого помещения. Крайне сомнительно,  что комиссия проверяет уважительность причин невозможного самостоятельного прибытия в помещение для голосования  избирателей из  списков «надомников», составленных соцработниками. 16 сентября Тверской районный суд Москвы приговорил 24-летнего актера Павла Устинова к 3,5 годам колонии общего режима. Устинова признали виновным в том, что он якобы, будучи участником протестной акции 3 августа и выкрикивая лозунги, во время задержания бойцами Росгвардии сопротивлялся и вывихнул одному из них плечевой сустав. Сам Устинов рассказывал, что в тот день ждал на Тверской улице встречи с другом, а поскольку его руки были заняты телефоном и наушниками, «вывихнуть плечо» росгвардейцу он не мог . В конце 2016 года «Новая» писала о применении пыток к задержанному Венеру Мардамшину в опорном пункте полиции № 6 Нефтекамска. Тогда, день сотрудников правоохранительных органов местные полицейские Уголовного розыска отметили с размахом — скрутили на улице мужчину, доставили в отделение, где всю ночь связанного пытали электрошокером, выбивая признание в похищении человека. По словам Мардамшина, домой ему помог добраться его знакомый. Супруга Венера вызвала «скорую», и мужчину доставили в больницу Нефтекамска. Придя в себя, в больнице Венер написал заявление о случившемся. Через месяц Нефтекамский межрайонный следственный отдел возбудил уголовное дело по статье 286 УК РФ («Превышение должностных полномочий с применением насилия и специальных средств»). В ответ Мардамшина снова задерживают по подозрению в похищении, признание которого из него не так давно выбивали, и решением Нефтекамского суда отправляют в СИЗО на время следствия. После широкого резонанса этих событий в СМИ, адвокаты обжаловали постановление, и 29 декабря 2016 года по решению Верховного суда Башкортостана Венера выпускают из СИЗО. А двумя днями ранее одного из фигурантов событий 10 ноября – начальника УГРО Ильвира Сагитова — задерживают по обвинению в пытках.
    
43. 
    Спустя почти три года ни в одном из дел не поставлена точка. Дело против Мардамшина, который до сих пор числится обвиняемым, покрытое сетью противоречивых улик, никак не дойдет до Прокуратуры.
    
44. 
    А рассматривать дело в отношении полицейских Нефтекамский суд вовсе отказался.
    

45. 2017. Следствие

46. 
    Еще в конце 2016 года расследованием дела о применении насилия сотрудниками органов занимался Нефтекамский отдел СК. Но динамика процесса слишком сильно противоречила скорости распространения общественного недовольства не только в городе и его окрестностях, но и за пределами Республики. В такой стремительно развивающейся ситуации, дело передают в Центральный аппарат СК Башкирии, с этого момента Мардамшин Венер находится под государственной защитой (кстати, дело о похищении тоже изымается из нефтекамского следствия МВД и забирается в тот же Центральный аппарат для более объективного расследования). Происходит задержание первого подозреваемого. Однако вопрос о заключении его под стражу на время следствия рассматривает местный – Нефтекамский городской суд. И оставляет Сагитова на свободе. Правда ненадолго – в январе после апелляции Верховный суд Республики отменяет решение нефтекамских коллег, отправляя подозреваемого в СИЗО. В июле в деле появляется второй фигурант — подчиненный Сагитова, старший оперуполномоченный Радим Хайруллин (к слову, в расследовании Следственного комитета фигурировали и другие полицейские, участвовавшие в инциденте 10 ноября 2016 года – но их вынесли в отдельное производство). Им предъявляют обвинение и передают документы в суд — снова Нефтекамский.