Курс лекций по русской истории
 Скачать 3.09 Mb.
|
|
Главные моменты в истории Южной и Западной Руси в XVI–XVII веках Западные и южные русские области, как известно, в XIII и XIV вв. стали достоянием литовских великих князей. Внешняя опасность сплотила литовское племя, подняла в нем воинственный духи создала Литовское государство, в котором стали жить совместно и Литва, и Русь. Но это государство, созданное Литвой, становилось русским, потому что Русь преобладала над Литвой не только числом, но и культурой. Русский язык стал господствующим в Литве, употреблялся при дворе ив законодательстве. Православие вытесняло древнюю религию Литвы безо всякой острой борьбы женатые на русских княжнах, литовские князья были полурусскими по крови, русскими по языку и верованиям. Созданная православием и долгой исторической жизнью русская культура делала быстрые успехи среди полудиких литовцев. Словом, более образованная русская народность успешно ассимилировала себе менее образованное литовское племя. Но Литва, вошедшая в историческую жизнь позднее всех своих соседей, поляков, немцев и Руси, чувствовала на себе не одно русское влияние. Немцы с двух сторон (тевтоны и меченосцы) крестили ее в католичество и обращали в своих рабов. Поляки, сперва враждебные, старались затем стать в союзные отношения к Литве, своему прежнему недругу, чтобы с помощью Литвы действовать против немцев, одинаково ненавистных им обоим. Средством для сближения Польши с Литвой могли служить браки литовских и польских владетелей: они и заключались. Польский король Казимир III женился на дочери Гедимина, но этот брак не имел политических последствий, зато имел их брак литовского великого князя Ягайла на королеве польской Ядвиге. Он был заключен с условием династической унии Литвы с Польшей под властью Ягеллонов. Инициатива этого брака и самой унии вышла не из Литвы, а из Польши. Польским панам страшны были и немцы, и Литва от Литвы они желали получить некоторые области и союз против немцев. Династическая уния давала возможность постоянного и крепкого союза, давала надежду провести в Литву польское влияние. На этих возможностях и надеждах и была построена в Польше политическая комбинация, увенчавшаяся полным успехом для Польши. В 1386 г. Ягайло стал не только королем польским, но и католиком. Уния Литвы с Польшей заключена была на двух главных условиях 1) внутреннее устройство и управление государств остается прежним, независимым от союзного государства) дипломатические сношения ведутся обоими государствами сообща. Таким образом, внутренняя автономия Литвы была сохранена. И, однако, литовско-русское общество было страшно недовольно унией. Перемена религии Ягайлом, дозволение его обращать в католичество языческую Литву и другие уступки Польше вызвали резкий протест Литвы и Руси. Оскорбленное народное чувство поддержало притязания Витовта, сильнейшего удельного князя в Литве, и доставило ему полное господство над Литвой и титул великого князя литовского еще при жизни Ягайло. Витовт довел могущество Литовского государства до высшего развития и вместе стем положил начало его упадку. Он был весьма популярен в Литве, и католики, и православные, и язычники считали его своим. Это помогло Витовту совершить ряд подвигов, поднявших значение его государства. Но желание ладить со всеми, отсутствие ясного взгляда назначение в судьбе Литвы католичества и Польши привели Витовта к тому, что он не смог дать отпор польскому влиянию, не сумел отгадать, на кого он должен был опираться, ив конце концов оттолкнул от себя русское население Литвы. Это обстоятельство поработило Литву Польше и обусловило падение Литвы С. Ф. Платонов. Полный курс лекций по русской истории» 286 В 1410 г. в Грюнвальдской битве соединенные силы Литвы и Польши сломили могущество немцев, чем и был оправдан союз этих государств. Нов г. на общем сейме Литвы и поляков в Городле решено было уже не только династическое, но и реальное соединение Польши с Литвой, причем особенности польского государственного строя переносились на Литву. Литовское дворянство, принявшее католицизм, получило устройство и права польской шляхты, в Литве учреждались сеймы и должности наподобие польских. Этот Горо- дельский акт, подчинив Литву польским порядкам, не был вызван никакой политической необходимостью, не оправдывался историей. Витовт, сближаясь с Польшей, искал опоры против немцев и Руси покровительствуя католичеству, он был прельщен королевским титулом, который мог прийти к нему только с католического Запада. Но он чувствовал, что в своем государстве, о славе которого он так заботился, он создавал почву для религиозного междоусобия, тем более опасного, что за религиозной рознью стояла рознь национальная. После Витовта (1430) в XV и XVI вв., несмотря на Городельский акт, Литва строго оберегала свою независимость и автономию в политическом отношении. Полякам не удавалось добиться признания реальной унии от литовско-русского общества в Литве на поляков смотрели как на иностранцев, старались иметь отдельного от них князя и неохотно допускали поляков в Литву. Католичество распространялось далеко нес той быстротой, как желали бы поляки. За русские земли – Волынь и Подолию – Литва держалась крепко и не хотела уступать их Польше. Словом, государственная уния не удавалась полякам, несмотря на то, что в 1501 г. литовский князь и польский король Александр сделали решительную попытку настоять на унии. Лучше удавалось полякам культурное влияние на литовское общество. С городельского сейма в Литве привились некоторые черты польского общественного порядка. До 1413 г. устройство Литвы близко подходило к русскому под великим князем правили удельные, вокруг них группировалась дружина, города имели вечевое устройство, крестьянство свободно передвигалось. С введением польских порядков, с 1413 г, в Литве начинает образовываться шляхта на манер польской, и среди нее распространяются католичество и польские нравы города получают Магдебургское право польских городов, крестьянство близится к крепостной зависимости. В Литве являются сеймы и сеймики (местные сеймы), как были они в Польше, появляются и пожизненные должности по польскому образцу гетман начальник войска и судья военных людей, которому были подчинены малые, или польные, гетманы канцлер – хранитель государственной печати, государственный секретарь подскарбий земский – министр финансов и надворный – княжеский казначей. Областями управляли воеводы, во власти которых находились все местные управители: старосты, кастеляны, державцы. Представителями шляхты и ее сеймов были маршалки: земский (представитель шляхты всего княжества, поветовый (областной) и дворной (представитель придворных княжеских дворян. Представителями городского самоуправления были войти бурмистры первый назначался королем из дворян, вторые избирались гражданами (мещанами) из их среды. Необходимо заметить, что рядом с городами свободными, княжескими было много городов, принадлежавших на частном праве литовской аристократии. Таким образом, с развитием польского строя в Литве дворянство получило преобладающее значение оно постепенно закрепило за собой крестьянство и часть мещанства, над другой же его частью являлось управителем. До второй половины XVI в. изложенное нами общественное устройство только формировалось, мало-помалу вытесняя старые русские формы быта. Более всего польскому влиянию поддавалось литовское дворянство, стремившееся занять в Литве тоже положение, какое польская шляхта занимала в Польше. Но для получения польских прав дворянам нужно было стать католиками, а принятие латинства вело за собой полное ополячение. Отступление от веры возбуждало протест со стороны тех, кто оставался верен православию стремление завладеть крестьянским трудом открывало бездну между католиком-дво- С. Ф. Платонов. Полный курс лекций по русской истории» 287 рянином и православным крестьянством желание получить политические права в стране возбуждало против литовской шляхты литовскую аристократию, потомков удельных князей литовско-русских. Так польское влияние вносило в жизнь Литовско-Русского государства ряд острых антагонизмов, и могучая партия, верхи низ литовского общества, сильно противилась великому сближению с Польшей. С первой половины XVI в. Московское государство резко поставило Литве вопрос о возвращении Москве старинных русских «отчин» – западных русских земель. Много сочувствия возбудила Москва в Литве, много западнорусских владетелей охотно переходило под власть Москвы (князья Чернигово-Северские, Новосильские, Белевские, Одоевские, Воро- тынские, Глинские и т. д. Москва счастливо добывала себе земли войнами и простым принятием подданства со стороны литовской знати, уходившей от католичества и Польши. Существование Литвы подвергалось опасности литовцы, тянувшие к Польше, крепче стали держаться польского союза. Но до унии с Польшей было еще далеко, если бы не наступили в Москве времена Грозного и не началось обратное движение княжат из Москвы в Литву. В Москве в XVI в. развивался порядок демократический и строго монархический, и литовская знать оказалась в таком положении, что должна была выбирать или потерю политического влияния с присоединением к Москве, или потерю религиозно-нравственной самостоятельности с присоединением к Польше. Середины не было, потому что и Польша, и Русь наступительно шли на Литву. В середине XVI в, в х годах, московские войска взяли Полоцк и хозяйничали в Литве, а последний Ягеллон Сигизмунд II Август настаивал на унии с Польшей. На протест Литвы Польша отвечала угрозой оставить Литву на жертву Грозному царю. Сейм 1569 г. в Люблине полгода рассуждал об унии. Литовские послы уехали даже с сейма, но важнейшие западнорусские вельможи (князь Острожский и др) стали за унию, и она состоялась. Власти Ивана Грозного была предпочтена потеря национальной самосто- ятельности. Условия реальной унии 1569 г. были таковы Литва и Польша сливались водно нераздельное государство, имели одного монарха, общий сейм, общий сенат (по-литовски: рада), но особые законы, особых правительственных лиц и отдельные войска. Часть западнорус- ских земель (Волынь, Украйна, Подляхия) присоединялась от Литвы к Малой Польше. Поляки не считались иностранцами в Литве и имели право занимать там должности, приобретать земли. При таких условиях польские формы быта быстро переходили в Литву, литовская шляхта, не имевшая еще большого политического влияния, под давлением сильной литовской аристократии быстро достигала его на общих сеймах с поляками крестьяне были формально закрепощены, города резче замыкались в узкие мещанские корпорации и наводнялись иноземцами, особенно евреями. Зато Польша помогла Литве против Москвы и воспрепятствовала присоединению западных русских областей к восточной Руси. Трудно передать отчаяние части западнорусского общества, которая не сочувствовала Польше и понимала всю опасность польского гнета говорят, что представители Литвы на коленях со слезами просили Сигизмунда Августа не губить Литвы присоединением к Польше. Однако это соединение совершилось волей короля и согласием вельможи имело два роковых последствия для Литвы и Литовско-Польской Руси во-первых, острую религиозную борьбу, во-вторых, острую общественную борьбу. Первая породила религиозную унию, вторая – ряд крестьянско-казацких восстаний. Обратимся к рассмотрению этих последствий. Хотя актом Люблинской унии предоставлена была свобода веры, но польско-литов- ские государи не сочувствовали этой свободе пока западная Русь была православной, она не могла прочно слиться с Польшей. Для слияния народностей необходимо было единство религии, и потому польское правительство желало искоренения православия. Нов его владениях развился протестантизм, зашедший из Германии и особенно радушно принятый в Литве. Для борьбы с ним в Польшу и Литву явились в 1565 г. иезуиты и с помощью прави- С. Ф. Платонов. Полный курс лекций по русской истории» 288 тельства скоро задушили протестантство, не успевшее еще пустить прочных корней. Когда иезуиты сладили с протестантами, они обратили свои силы на схизматиков – православных. Трудно решить, они ли натолкнули Стефана Батория на мысль извести греческую схизму или Стефан Баторий указал эту цель из политических видов. Интересы Польши в этом вопросе совпадали с желанием папской курии. Стефан Баторий был одновременно и дальновидным польским политиком, и верным союзником папы, желая распространения католичества на Руси. Дело в том, что у папства в эту эпоху была вековая идея, которую папы желали ввести в общее сознание Европы, – идея крестового похода для изгнания турок из Европы. Эта идея владела и недюжинным умом Стефана Батория. План борьбы с турками одинаково прилежно разрабатывался ив Риме, ив Польше. И там, и тут полагали, что для успеха дела необходимо привлечь к нему в качестве орудия Москву, а чтобы удобнее пользоваться этим орудием, нужно было его подчинить папе. Иван Грозный высказался сочувственно о борьбе с турками, но не хотели слышать об унии с католиками, а это делало союз его для Римской церкви ненадежным. Москве нужно было навязать католика-государя – так думали Стефан Баторий и Поссевин, считая это лучшим средством окатоличить Москву и заручиться ее помощью. Православие же в западной Руси можно, как предполагали, легко истребить и прямо. Так широкая политическая утопия сплеталась с реальными интересами Польши и католичества в западной Руси и вызвала в ней оживленную пропаганду католичества. Иезуиты принялись за истребление православной схизмы, сперва выступив с печатным словом: появилась книга О единстве Церкви Божьей Петра Скарги, который проводил мысль о необходимости церковной унии с католическими догматами и православной обрядностью. Потом настала очередь и практической пропаганды. Народное образование переходило в руки иезуитов, и православное юношество воспитывалось в католических взглядах. Создавалась масса неприятностей православным во всех сферах их жизни и деятельности, от запрещения крестных ходов до простых уличных побоев. Много лиц из высшего дворянского класса прямо совращалось в католичество, и это совращение шло так успешно, что скоро в православии осталось меньшинство западнорусского дворянства. Православные люди почувствовали опасность и поняли необходимость энергического отпора. На правительство они не могли надеяться ив Стефане Батории, ив его преемнике Сигизмунде III они видели гонителей своей веры. Православная иерархия в западной Русине стояла на высоте своего положения по распущенности нравов, чисто светским стремлениями разладу в своей среде к тому же она не имела политического значения в стране. Общество, таким образом, было представлено собственным силам. Сперва его поддерживала западнорусская аристократия кн. Константин Острожский, например, заводил школы и типографии для печатания православных книги всячески заботился о поддержании православия. Но аристократия вследствие пропаганды иезуитов мало-помалу переходила в католицизм, благодаря чему получила большие политические права. С изменой аристократии борьба всей тяжестью легла на мелкий западнорусский люд. Они вынес ее на своих плечах, пользуясь для борьбы теми средствами, какие давала ему церковная организация. Городское население западной Руси имело свои братства – рачителей и покровителей церкви. Они создались в условиях городского самоуправления (на Магдебургском праве) и получили большое развитие в некоторых городах (Львов, Киев и др. Заботясь о благосостоянии церквей, братства приняли на себя и заботу о целости и чистоте православия и привлекли к этому делу не только горожан, но и дворян, уцелевших от принятия латинства. В борьбе своей с католиками, стараясь о сохранении своей веры и развитии просвещения, об исправлении нравов, братства не могли не заметить недостатков своих иерархов. Виднейшие западнорус- ские братства в видах исправления иерархии получили от восточных патриархов право кон С. Ф. Платонов. Полный курс лекций по русской истории» 289 троля и суда над своими архиереями (в конце XVI в. Обороняясь от латинства, они преследовали свою иерархию и этим невольно создавали антагонизм в среде православных. Преследование со стороны паствы сделало положение православных пастырей невозможным их теснили и свои люди, и католики, и правительство. Не желая переделывать свою жизнь на более строгий ладно желая приобрести лучшее положение в государстве, некоторые православные епископы задумали добиться этого путем унии с католичеством. Мысль об унии созрела в голове Луцкого епископа Кирилла Терлецкого, понравилась многим епископами встретила поддержку у Брестского епископа Ипатия Поцея и Киевского митрополита Михаила Рагозы. Готовность к унии была заявлена королю Сигизмунду под строгой тайной, а затем Терлецкий и Поцей поехали в 1595 г. в Рим и от имени всех западнорусских епископов заявили папе готовность подчиниться его авторитету. Когда западная Русь узнала о деле своих епископов, она не пристала к нему и готова была оружием противиться введению унии. На Варшавском сейме русские вельможи потребовали свержения епископов за самовольную унию. В западнорусской церкви произошел, таким образом, открытый раскол, который думали потушить церковным собором в Бресте осенью 1596 г здесь этот раскол был только оформлен православные лишили еписко- пов-униатов их сана, униаты же наложили проклятие на духовенство, верное православию. Уния таки не состоялась. Но папство имело право считать и считало унию состоявшейся, потому что имело в своих руках грамоту на унию от лица всей западнорусской иерархии. На эту точку зрения стало и польское правительство оно рассматривало теперь православных как еретиков, ослушников своей иерархии, а также и польского правительства. Полноправная литовско-русская религия обратилась в презренную хлопскую схизму (ибо исповедовалась по преимуществу низшими классами) и подлежала преследованию, которое тотчас же и началось. Православные не имели священников, богослужение совершалось в полях, ибо в городах было запрещено, детей возили крестить за 100 верст, в иных местах церкви отдавались на откуп евреям, которые облагали богослужение в них и требы произвольными поборами. Униат епископ Полоцкий Иосафат Кунцевич выбрасывал из могил православных на съедение собакам. Но и при таких условиях православные держались и отстояли за собой Киево-Печерскую лавру и митрополичью кафедру в Киеве, духовную академию (трудами Петра Могилы добиваясь некоторых постановлений, благоприятных для православия, на сеймах, заводили школы и благотворительные учреждения. Все это были легальные способы борьбы с польско-католическим гнетом. Но были и нелегальные восстания, в которых главная роль принадлежала казачеству. Казачество на окраинах Литовско-Польского государства формировалось довольно давно. С появлением Крымской Орды на степных границах литовско-польских стали появляться вольные общины казаков, как бы пограничная милиция для борьбы с татарами. Казаки не только отбивали татарские набеги на Литву и Польшу, но и сами нападали на Крым и Турцию. Они считались подданными Литвы и Польши, ноне повиновались своему государству. Их борьба с татарами вообще была полезна для государства, но их разбои на Черном море велик крупным неприятностям для Польши со стороны Турции и Крыма. И то и другое обстоятельство заставляли польское правительство в XVI в. серьезно думать о том, чтобы забрать казаков под надзор и контроль государства. Польские власти старались образовать из казаков свои правительственные отряды и сих помощью понемногу водворить порядок на степной окраине. В тоже время они поощряли шляхетскую колонизацию Украины, благодаря которой свободное население Украины – казаки – обращались в «хло- пов» или крепостных крестьянина Украине водворялся обычный для Польши общественный порядок. Благодаря мероприятиям королей XVI в, у казаков, поверстанных на службу, развилось к концу XVI столетия известное самоуправление они выбирали гетмана, войско С. Ф. Платонов. Полный курс лекций по русской истории» 290 вую старшину (судья, писарь, полковники и др) и разделялись на полки (округи, нов полках было лишь определенное число (600) полноправных казаков, называемых реестровыми, т. е. занесенными в списки (реестры. Остальное население Поднепровья считалось как бы простыми крестьянами. В 1590 г. против него были приняты особые стеснительные меры с целью обуздать его своеволие нереестровых казаков включили в хлопство и начали вместе с землями отдавать польской шляхте, селившейся в казачьей Украине. А между тем от этого самого хлопства, от усилившегося гнета Польши и панов крестьянство спасалось именно на Днепре, выходя из Польши и Литвы. Особенности польского строя водворились в Украине после Люблинской унии в г, когда она стала польской областью. Нов тоже время эти особенности стали торжествовать и во всем Литовском государстве, а в самой Польше аристократический дворянский порядок обозначался все более и более резкими чертами. Эти обстоятельства вызывали усиленное выселение недовольных людей из середины государства в южную степь, а польское правительство усиленно старалось завладеть этой степью. Таким образом, Украина переставала быть убежищем недовольных как раз тогда, когда число их возросло, и это вызвало крупные общественные беспорядки. Нереестровые казаки от панских рук уходили все южнее, ближе к татарами образовали за порогами Днепра своеобразный оплот казачества – Сечь Запорожскую Там окрепла казаческая традиция, продолжалась борьба с магометанским миром, туда стремились все недовольные государственными порядками в Польше и Украине. Когда же Польша задумала наложить руку на Запорожье, поднялся ряд известных казачьих восстаний. Под предводительством своих гетманов (Косинский, Лобода, Наливайко, Тарас, Павлюк, Остраница) казаки бросались на Польшу, действуя во имя религиозной и гражданской независимости русской народности. Эти восстания не удавались, и поляки разоряли даже Сечь, забирали крепче и крепче Украину, больше и больше давили народ. После усмирения возмущения обыкновенно усиливался прилив польского элемента панов и ксендзов – в Украину, и казачество обращалось в холопов этих пришельцев. Такой порядок, конечно, не мог удовлетворить жителей Украины, общая беда теснее связывала казаков с хлопами; восстания принимали характер не исключительно казачьих, а земских, и поддерживались крестьянами всей западной Руси. К половине XVII в. недовольство не только за порогами, но и во всей Украине возросло до крайней степени. Когда в 1648 гс помощью крымских татар войсковой писарь Богдан Хмельницкий поднял новое восстание казачества, на его сторону стала вся Украина и казачья, и крестьянская. Поднялась вся народность за народную свободу и веру. Сказались, словом, результаты религиозного и общественного польского режима. С помощью татар Хмельницкий победил поляков и под Зборовом заставил короля Яна Казимира согласиться на возвращение казачеству его прежних вольностей. Число реестровых казаков было доведено до 40 000. Но это не могло удовлетворить Украину, потому что восстала вся Украина, а улучшилось положение одних казаков, остальные же русские и православные люди должны были снова стать под власть поляков. Поэтому восстание поднялось снова, и во главе опять был Хмельницкий. Союзник казаков, крымский хан, изменил Хмельницкому, и под Белой Церковью был заключен с поляками невыгодный для казачества договор, уменьшивший число казаков на 20 000. Для Хмельницкого было ясно, что этим дело не кончится: но ясно было и то, что у Украины нет сил одной бороться против Польши. Естественнее всего было искать помощи в единоверной Москве. В 1651 г. Хмельницкий обратился к царю Алексею с просьбой принять «Малороссию под свою руку. В Москве не решились сразу на присоединение этой польской области и, стало быть, на войну с Польшей. Царь Алексей дипломатическим путем заступился за Малороссию, но это не привело ник чему. Хмельницкий был вынужден снова воевать и снова просил Москву о подданстве. Тогда Земский собор в Москве решил в 1653 г. принять С. Ф. Платонов. Полный курс лекций по русской истории» 291 Малороссию, и 8 января 1654 г. Украина присягнула царю Алексею. Число реестровых казаков определено было в 60 000. Малороссии оставлено было ее общественное устройство и самоуправление, гетману – право дипломатических сношений (кроме польских и турецких). Соединенные силы Украины и Москвы нанесли полякам в 1654–1656 гг. ряд сильных поражений, поставивших Польшу на край погибели, тем более что на нее одновременно наступали и шведы. Но Польша была спасена раздором России и Швеции и добилась перемирия с Россией, уступив малорусские и белорусские земли. Так приобрела Москва русские земли, давно утерянные Русью. Но удержать эти земли было нелегко при тех затруднениях, какие создавались и самой Малороссией, и ее соседями. В Малороссии вся вторая половина XVII в. была временем смуты в этой прежде неустроенной казачьей Украине в XVI и XVII вв. под влиянием Польско-Литовского государства сложился известный общественный порядок рядом с казачеством, вольным, записанным в реестры, появляется польское панство, закабалявшее себе казаков, не записанных в реестры умножается городское население, получавшее особые права из среды самого казачества, выделяется класс более зажиточных и влиятельных людей – старшина, которая стремится отождествить себя с дворянством. Когда произошло отделение Украины от Польши и исчезло польско-литовское дворянство из Малороссии, новые владетели дворянских земель (старшина) стремятся выделиться из казачества или в виде шляхты Польской, или в виде дворянства Московского, по выражению СМ. Соловьева. Такое стремление их к преобладанию в стране встречает отпор в остальной массе освободившегося от панства казачества. Между казачеством демократическими старшиной идет глухая борьба. Города малороссийские заботятся лишь об утверждении Москвой их прав, и там, где их интересы сталкиваются с казачьими, не жалеют последних. Духовенство поступает, как города. В Малороссии все идет врозь и каждая общественная группа добивается у Москвы лучшего обеспечения исключительно своих интересов в ущерб другим. В этой войне всех против всех Москве приходилось играть роль примирительницы и умиротворительницы, удовлетворяя одних и возбуждая недовольство других. Медленно справлялась Москва со своей задачей в Малороссии, не имея твердой опоры в стране и утверждая свое влияние лишь на симпатии демократических слоев, тогда как верхние слои населения большей частью тянули к Польше с ее аристократическим складом. Несмотря на постоянные смуты – «измену» малороссиян Москве, Москва крепко держится за Малороссию и все крепче и крепче привязывает ее к себе (особенно левый берег Днепра. Уже ив г. казачья старшина стала давать себя знать Москве. По смерти Богдана Хмельницкого гетманство было захвачено писарем Иваном Выговским, человеком польских симпатий, представителем казачьей старшины. Но против него встал полтавский полковник Мартын Пушкарь, простое казачество и Запорожье. Началось междоусобие, в котором погиб Пушкарь и восторжествовал Выгов- ский. В 1658 г. Выговский передался Польше и нанес в 1659 г. страшное поражение московским войскам под Конотопом. Но он был свергнут самими казаками, и гетманом стал Юрий Хмельницкий (сын Богдана, который присягнул Москве, но, когда началась вторая война у Москвы с Польшей, передался полякам. Однако левая сторона Днепра осталась верной Москве и избрала в 1662 г. особого гетмана, запорожца Брюховецкого. По Андрусовскому перемирию в 1667 г. между Польшей и Московским государством, левобережная Украина осталась навеки за Москвой. Брюховецкий явился покорным подданными сам хлопотал об уменьшении малороссийской автономии. Но это вызвало общее недовольство на Украине, которое увлекло самого Брюховецкого в 1668 г. к отпадению от Москвы. Не имея твердой политики, Брюховецкий скоро погиб в смутах, и население левого берега снова потянуло к Москве, не желая польских порядков. Представителем этих демократических симпатий явился гетман Многогрешный, которого старшина успел свергнуть, оклеветав в Москве. Только с 1672 гс гетманством Ивана Самойловича, наступило внутреннее спокойствие на С. Ф. Платонов. Полный курс лекций по русской истории» 292 левом берегу Днепра. Зато явилась внешняя опасность. Правая польская сторона Днепра от Польши передалась Турции. Турецкий султан Магомет IV в 1672 г. предпринял поход для покорения всей Украины, таким образом началась война Москвы с турками, продолжавшаяся дог театром ее был правый берег Днепра, который Москве не удалось приобрести, зато она крепко завладела левым берегом. Ив этом заключался уже громадный успех. Присоединение Малороссии было первым важным наступательным шагом Московского государства относительно Польши. До сих пор Москва почти всегда оборонялась и перевес сил был по большей части на стороне Польши с этого же момента отношения соседок окончательно меняются. Москва, ясно, сильнее Польши и наступает на нее, мстя за прежние обиды и возвращая старинные свои земли. Вместе стем, еще недавно обессиленная смутой, она теперь с каждым годом вырастает в глазах прочих своих соседей и получает все больший и больший дипломатический вес, несмотря на внутренние свои затруднения. Московские дипломаты, действовавшие в то время, могли быть вполне довольны своей деятельностью С. Ф. Платонов. Полный курс лекций по русской истории» 293 Время царя Федора Алексеевича (В борьбе старого и нового порядка победа скоро склонилась на сторону новшеств, получивших право гражданства в умах и перешедших в жизнь при сыновьях Алексея Михайловича. Для того чтобы узаконить новшества, необходимо было, чтобы московский государь склонился на сторону нового порядка, стал за него сами мы видим, что оба сына Алексея Михайловича, Федор и Петр, стояли очень определенно на его стороне. Но история культурной реформы при Федоре Алексеевиче очень отличается от последующей преобразовательной эпохи. При Федоре Алексеевиче реформа не выходила из Москвы и придворного мира, она касалась только верхних слоев московского общества и только в них развивалась. В глазах народа в это время государственные мероприятия еще небыли реформацией. Затем, при Федоре Алексеевиче, и характер реформы былиной, чем при Петре. При первом мы наблюдаем влияние киевское и греческое, и культурные новшества служат преимущественно интересам церкви, а заимствование с запада идет, как прежде при Алексее Михайловиче, еще без системы, удовлетворяя лишь частным практическим нуждам государства, что мы видим, например, в устройстве войска по европейскому образцу. При Петре Великом действует не только киевское влияние, но и западное в тоже время и область реформы расширяется, не ограничиваясь одной церковной сферой и высшим классом, новшества систематически охватывают все стороны жизни, весь государственный организм. Но и при Федоре, и при Петре, как уже замечено, для успеха новшеств необходима была не одна санкция, но и почин верховной власти. Хотя само русское общество в значительной своей части и понимало необходимость реформы, тем не менее своими силами оно не могло идти ей навстречу, так как не представляло в себе никаких крепких и самостоятельных общественных союзов, которые могли бы осуществить реформу местные же союзы, установленные государством, все существовали в интересах последнего, не проявляя самостоятельной деятельности. Только отдельные лица в пределах своей частной жизни могли вводить новшества, но это таки оставалось личным делом (как это и было при Алексее Михайловиче) и не развивалось далее, если правительство не сочувствовало этому делу. Поэтому осуществить реформу могло одно только правительство своим авторитетом. Слабый и больной Федор Алексеевич немного сделал в этом направлении, но драгоценно и то, что он личными симпатиями определеннее своего отца стал на сторону реформы. Воспитанник Симеона Полоцкого, знавший польский и латинский языки, слагавший вирши, Федор сам стал киевлянином по духу и дал простор киевскому влиянию, которое вносило к нам с собой и некоторые, мало, впрочем, заметные, польские черты. Федор Алексеевич вступил на престол четырнадцати лет. Еще мальчиком был он чрезвычайно хилыми болезненным. В царской семье господствовал раздор, происходила борьба между двумя партиями с одной стороны, стояла партия Наталии Кирилловны Нарышкиной, мачехи Федора, с другой – сестер и теток царя, около которых группировалась родня первой жены царя Алексея, Марии Ильинишны, – Милославские. Последние одержали верх, результатом чего было падение Артамона Сергеевича Матвеева. За приверженность к западной науке он был обвинен в чернокнижии и отправлен в ссылку в город Пустозерск. Но влияние Милославских, погубивших Матвеева, недолго длилось их заменили любимцы царя Федора, постельничий Языков и стольник Лихачев, люди образованные, способные и добросовестные. Близость их к царю и влияние надела были очень велики. Немногим меньше было значение князя В. В. Голицына. В наиболее важных внутренних делах времени Федора Алексеевича непременно нужно искать почина этих именно лиц, как руководивших тогда всем в Москве С. Ф. Платонов. Полный курс лекций по русской истории» 294 В первое время царствования Федора московское правительство всецело было поглощено внешними делами – вмешательством турок в малороссийские дела и беспорядками в самой Малороссии. С большими только усилиями удалось (в 1681 г) удержать за собой новоприсоединенный край. И благодаря таким внешним осложнениям во внутренней деятельности правительства при Федоре незаметно никакого почти движения до последних лет его царствования. Зато в самом его конце под влиянием новых любимцев царя оживилась эта внутренняя деятельность и оставила по себе несколько любопытных мер и проектов. В самые последние дни царствования Федора Алексеевича был, например, составлен проект высшего училища, или так называемой Греко-Латинской академии (этот проект напечатан в VII томе Древней Российской Вивлиофики). Он возник таким образом с Востока в Москву приехал монах Тимофей, сильно тронувший царя рассказом о бедствиях Греческой церкви и о печальном состоянии в ней науки, так необходимой для поддержания на Востоке православия. Это подало повод учредить в Москве духовное училище на 30 человек, начальником которого был сделан сам Тимофей, а учителями – два грека. Целью этого предприятия, было, таким образом, поддержание православия. Но этим небольшим училищем не довольствуются, – и вот появляется проект академии, характер которой выходит далеко за пределы простой школы. В ней должны были преподаваться грамматика, пиитика, риторика, диалектика и философия «разумительная», естественная и правая. Учителя академии должны были все быть с Востока и, кроме того, с ручательством патриархов. Но этим еще не исчерпывалась задача академии, – академия должна была следить за чистотой веры, быть орудием борьбы против иноверцев, из нее должны были выходить апологеты православия, ей присваивалось право суждения о православии всякого, и иноземца, и русского. "Московская академия, по проекту царя Федора, – говорит Соловьев, – это цитадель, которую хотела устроить для себя православная церковь при необходимом столкновении своем с иноверным западом это не училище только, это страшный инквизиционный трибунал. Произнесут блюститель с учителями слова виновен в неправославии, – и костер запылает для преступника" (Ист. России, XIII, гл. 11). Нужно заметить, что академия была учреждена после смерти Федора, и первыми ее учителями были вызванные с Востока ученые братья Лихуды (Иоаникий и Сафроний). Другим замечательным актом царствования Федора было уничтожение местничества. В конце 1681 г. в Москве были собраны две комиссии одна состояла из выборных от служилого сословия и была призвана с целью обсуждения лучшего устройства военных сил или, как сказано в указе, для устроения и управления ратного дела, а другая состояла из выборных от тяглых людей и занималась выработкой новой системы податей. Обе действовали под руководством князя В. В. Голицына. Этот съезд выборных давал полный состав Земского собора, но комиссии тем не менее не соединились в соборе ни разу и заседали в разное время. Тяглая комиссия кончилась ничем, хотя показала лишний раз неудовлетворительность податной системы Московского государства и дала собой лишний прецедент Петру Великому при замене поземельной подати подушным окладом. Служилая комиссия, напротив, имела важные последствия кроме того, что ею были проектированы различные реформы в военном устройстве, выборные люди в своих работах пришли к мысли подать государю челобитье об уничтожении местничества. Поэтому поводу 12 января 1682 г. государь созвал торжественное собрание духовенства, думы и выборных придворных чинов для обсуждения челобитья и уничтожения мест. Может показаться странным с первого раза, почему в заседании участвовала не служилая комиссия, а только выборные высших чинов, но дело в том, что, во-первых, государь знал из самого челобитья мнение комиссии относительно этого вопроса, а, во-вторых, именно в высших слоях местничество и было крепко высшие слои преимущественно практиковали его и были наиболее заинтересованы в вопросе об уничтожении этого обычая. На вопрос царя духовенству о местничестве пат С. Ф. Платонов. Полный курс лекций по русской истории» 295 риарх отвечал Аз же и совсем освященным собором не имеем никоея достойныя похвалы принести великому вашему царскому намерению за премудрое ваше царское благоволение». Бояре же и придворное дворянство сами просили уничтожить места – для того в прошлые годы во многих ратных посольствах и всяких делах чинились от тех случаев великия пакости, нестроения, разрушения, неприятелям радование, а между нами (служилыми) богопротивное дело – великия, продолжительныя вражды. Руководствуясь подобными ответами, царь указал сжечь разрядные книги, в которых записывались местнические дела, и отныне всем быть без мест. На это собрание единодушно отвечало Да погибнет в огне оное богоненавистное, враждотворное, братоненавистное и любовь отгоняющее местничество и впредь – вовеки. Так передает Соборное уложение 1682 г. об уничтожении местничества. Но еще залет перед тем боярство очень крепко держалось за право местничества, а бояре говорили То им смерть, что им без мест быть. По какой же причине нарушился старый обычай без малейшего сопротивления со стороны тех, которые шли когда-то под опалу ив тюрьму, отстаивая родовую честь Дело в том, что места были относительны; само по себе низкое место не бесчестило родовитого человека, если только такие же места занимали с ним одинаково родовитые люди. Поэтому, чтобы считаться местами, надо было помнить относительную честь стародавних честных родов. Нов в, родовитое боярство или повымерло (одними из знатнейших в то время считались князья Одоевские, которые в в. далеко небыли такими, или же упало экономически (у некоторых из тех же Одо- евских не было ни поместий, ни вотчин. Вследствие этого причастных пробелах в рядах боярства и при многих захудалых линиях считаться местами было очень трудно. Далее, в счеты родовитой знати в XVII в. впутывается постоянно неродовитое дворянство, поднявшееся по службе благодаря упадку старого боярства. (В 1668 г, например, из 62 бояр и думных людей только 28 принадлежали к тем старым родам, которых предки в XVI в. были в думе. Но хотя это новое дворянство и местничалось, однако оно вряд ли могло дорожить этим обычаем для него было выгоднее заменить повышение помощью местничества началом выслуги. Старое же боярство, затрудненное в своих счетах убылью и понижением своих членов, проигравшее на службе при столкновении с новыми передовыми чинами московской администрации, равнодушно смотрело на частые отмены мест, которые постоянно были в XVII в. Местничество практически становилось неудобным вследствие распадения старого боярства и именно поэтому теряло свою ценность для этого боярства, не приобретая живого смысла для новой служебной аристократии. Проф. Ключевский поэтому поводу справедливо отмечает, что "не боярство умерло, потому что осталось без мест, чего оно боялось в XVI в, а места исчезли, потому что умерло боярство и некому стало сидеть на них. В связи с уничтожением местничества тот же ученый ставит возникший при Федоре так называемый Проект устава о служебном старшинстве бояр. Этот проект впервые ясно выразил необычную в Московском государстве мысль о полном разделении гражданских и военных властей. С другой стороны, этот проект предлагал учреждение постоянных наместничеств (Владимирского, Новгородского и др) и устанавливал строго старшинство одного наместника над другим. Однако все эти предначертания небыли осуществлены, и замены родового старшинства (в местничестве) старшинством служебным (по должности) не последовало С. Ф. Платонов. Полный курс лекций по русской истории» 296 |