Курсовая работа Политика императрицы Елизаветы Петровны в отношении дворянства. курсовая работа. Курсовая работа Исполнитель Лилия Андреевна Лукянчук ст гр. Би 21z проверил

• Название: Курсовая работа Исполнитель Лилия Андреевна Лукянчук ст гр. Би 21z проверил
• Анкор: Курсовая работа Политика императрицы Елизаветы Петровны в отношении дворянства
• Дата: 09.11.2022
• Размер: 127.11 Kb.
• Имя файла: курсовая работа.docx
• Тип: Курсовая; #778513
• страница: 3 из 4

Выводы:

Проект Уложения был способен «значительно удовлетворить желания» лишь одного сословия – дворянства. По новым законам дворянство упрочило свое исключительное положение в социальной системе страны, обладало монополией на землю, эксплуатацию крепостных и некоторые отрасли промышленности. Дворянам отменялась обязательная государственная служба.

Сугубо продворянский характер проекта Елизаветинского Уложения становится очевиден в сопоставлении его норм с будущим законодательством Екатерины II. В целом ряде случаев Елизавета была намерена пожаловать дворянству даже больше привилегий (в ущерб общегосударственным интересам), чем дали ему указы Екатерины II, правление которой стало «золотым веком» дворянства⁵³.
2. ПОЛИТИКА ЕЛИЗАВЕТЫ ПЕТРОВНЫ ПО УКРЕПЛЕНИЮ

ЭКОНОМИЧЕСКОГО ПОЛОЖЕНИЯ ДВОРЯНСКОГО СОСЛОВИЯ

2.1. Экономический статус и имущественные права дворян
На огромной территории России в 40–50-е годы XVIII в. жило всего не более 19 млн. человек обоего пола. Они крайне неравномерно распределялись по территории страны. Если население Центральнопромышленного района, охватывавшего только Московскую и прилегавшие к ней губернии, насчитывало не менее 4,7 млн. человек, то население Сибири и Севера – не более 1 млн. человек⁵⁴.

Подавляющее большинство жителей страны составляли крестьяне. Крестьянское население делилось на две основные группы: владельческие крестьяне (помещичьи, дворцовые, монастырские) и государственные, чьим сюзереном было государство. В общей массе учтенного во II ревизии (1744-1747 гг.) крестьянского населения (7,8 млн. душ мужского пола) помещичьих крестьян было 4,3 млн. душ, или 50,5 %. В целом же крепостное население составляло почти 70 % крестьянского и 63,2 % всего населения⁵⁵.

Количество населения в городах России в 1740-1770-е годы увеличилось до 800 тыс. чел. Доля дворян (2,5 %) в составе жителей городов была невысока. По своему составу дворянство было неоднородно и делилось на потомственных и личных дворян, на помещиков и беспоместных. К дворянам примыкали чиновники, пользующиеся нравом личного дворянства. Регистрация дворян была организована плохо. До 1770-х годов они учитывались обычно вместе с однодворцами и разночинцами. Даже на рубеже XVIII-XIX вв. в стране проживало не более 400 тыс. дворян и чиновников. По I ревизии они составляли примерно 0,5 %, а по V – 0,7 % всех жителей страны⁵⁶.

Столь значительный перевес крепостных достаточно убедительно свидетельствует об аграрном характере экономики России середины XVIII в.

Дворяне состояли на военной и государственной службе, заниматься землевладением они не могли, поэтому дохода от своих поместий не было.

Современник того времени Болотов А. Т. писал: «Все дворянство находилось тогда в военной службе, и в деревнях живали одни только престарелые старики, не могущие более нести службу, или за болезнями и дряхлостью, по какому-нибудь особливому случаю оставленные, и всех таких было немного»⁵⁷.

Землевладение рядового служилого дворянина не расширялось, а мельчало. При Петре I с новым порядком несения военной службы прекратилось назначение земельного жалования дворянам, вступившим на военную службу. Для большинства дворянских семейств стабилизировался размер земельного фонда, который без покупок, без переходов по брачным связям и завещаниям не мог быть увеличен и неизбежно должен был дробиться для обеспечения сыновей и дочерей соответствующими долями.

Процесс дробления был частично приостановлен законом о единонаследии 1714 г., лишавшим большую часть сыновей помещика на наследование земельной доли из отцовского поместья или вотчины.

Петр I поощрял занятие дворян промыслами, торговлей и искусствами. Указ о единонаследии предусматривал создание категории безземельных дворян, добывающих себе средства к существованию на таком поприще.

С другой стороны, он ограничил право помещиков-дворян на недра в их имениях. С ведома Берг-коллегии производить разработку полезных ископаемых могли и другие лица. Так что фактически недра помещичьей земли оказались под контролем государства. Петр I не считался со средствами пополнения казны, он легко мог пойти ради этого даже на ущемление прав дворян⁵⁸.

В декабре 1730 г. дворянство получило подтверждение на полное распоряжение своими земельными владениями как вотчинами. Тогда же в угоду дворян­ству был отменен закон о единонаследии 1714. г., стеснявший право распо­ряжении имениями. Теперь дворяне могли свободно продавать населенные владения, в чем чаще всего нуждалось мелкопоместное дворянство. В то время как количество земли у мелкопоместных дворян сокращалось, происходила концентрация землевладения в руках представителей высшего дворянства, которые, пользуясь своим богатством, могли беспрепятственно скупать земли соседей или родственников⁵⁹.

К началу второй четверти XVIII в дворянство добилось больших хозяйственных привилегий, заключающихся в том, что оно получило все прежние поместья в наследственные вотчины, а ревизия 1722-1725 гг. закрепила за дворянами окончательно на крепостном праве все разряды проживающего в их имениях и городских дворах зависимого населения – крестьян, холопов и других полукабальных людей, расширив тем самым количество крепостных за дворянами. Указом 26 марта 1729 г. кабальные люди были записаны за помещиками в вечное владение и обложены подушной податью. По указу 16 июля того же года «гулящие вольные люди» должны были или поступить на службу, или, если они не годны к службе, переданы в крепостническое владение тем, кто запишет их за собой в подушный оклад, Если же таких не найдется, указ предписывал ссылать «гулящего» человека в Сибирь на поселение, «дабы чрез то шатающихся и праздных без дел и без платежа подушных денег никого не было»⁶⁰.

В 1736 г. для поддержания дворянской «экономии» и содействия развития хозяйства часть дворян совсем освобождалось от службы; при наличии нескольких сыновей – один мог остаться в деревне, несколько братьев, не имеющих в живых отца, должны были выбрать одного⁶¹.

Дворянство становится заинтересованным в доходности своих земельных владений.

При Елизавете Петровне дворяне получили важную гражданскую привилегию: им одним было позволено владеть крестьянами. Согласно указу 1746 г. все другие сословия, лишившись права иметь крестьян, должны были продать населенные земли дворянам. Таким образом, дворяне остались почти единственными землевладельцами в России⁶².

Дворяне-помещики осуществляли судебно-полицейскую власть в их имениях и отвечали за исправный платеж их крепостными подушной подати. То и другое затрагивало непосредственно интересы самих помещиков. Пе­редача помещику судебно-полицейских функций обеспечивала неограниченное действие внеэкономического принуждения в отношении крепост­ного населения. Сбор подушных, во-первых, избавлял от потери части кре­стьянских доходов, уходивших в карманы посторонних сборщиков, и, во-вторых, ответственность помещика за сбор подушных ставила крепостную массу в еще большую зависимость от барина. Помещик теперь выступал как правительственный уполномоченный в имении с судебно-полицейской и податной властью. В случае неповиновения крестьян помещик имел пра­во требовать содействия местных властей. Полнота власти над крепостным населением деревни, выгоды от хозяйства в связи с ростом его товарности в условиях расширившегося рынка усиливали хозяйственные интересы по­мещиков-дворян и перетягивали их от казенной службы к своему поместью.

Растущая заинтересованность дворянства в земле как основном источнике материального и политического могущества, в расширении на ней собственного доходного хозяйства путем усиленной эксплуатации крепост­ных выдвинула вопрос о размежевании недвижимых имений. Неупорядо­ченность границ приводила к частым спорам о земле, сопровождавшимся нередко настоящими схватками споривших сторон⁶³.

Императрица Елизавета Петровна стремилась привести в порядок земле­владение и отмежевать каждое владение отдель­ной дачей. В специальной инструкции межевщи­кам 1754 г. говорится: «За всеми вотчинниками земли писать и меже­вать по дачам и по жалованным, и по правым, и по­слушным, и вводным грамотам и по выписям из раздельных и отказных книг и по данным с дел ко­пиям, которые даны из Поместного приказа и из Вотчинной коллегии и других мест, где такая дела были ведомы»⁶⁴. Относительно выкупа родовых вотчин было постановлено: «1) Сыновей при отцах не допускать до выкупа, все равно отделены ли они или нет, а допускать по смерти отцев, если не прошло еще 3-х лет; 2) вну­чат (сыновних детей) мужеского пола, живущих с дедами, не допускать до выкупа, пока живы деды; 3) а внучат, отцы которых отделились и умерли, допускать до выкупа; 4) если сыновей или внучат (от сыновей) не будет, то допускать к выкупу до­черей девок, а если их не будет, то замужних и вдов, а по смерти их – детей их мужеского пола, а внукам же дочерним дочерям не давать, а давать братьям и племянникам умершаго, которых рука не была у купчих и закладных; 5) после всех давать сестрам девкам, а потом замужним и вдовам, но их детям не давать на выкуп, а давать братьям двоюродным и племянникам; 6) проданных и зало­женных вотчин от брата брату и от родственни­ков родственнику на выкуп не давать, понеже оныя проданы и заложены в тот же, а не в чужой род»⁶⁵.

Полученные доходы с земли дворяне-помещики могли продавать.

О праве торговли дворян говорится в Тамо­женном уставе 1755 г.: «Дворянству свои домашних товары, которых родятся у них в деревнях, но не скупных у других, ес­ли они пожелают повести их не в свой город, а в другим города и в морским российским пристани и на государственную границу, в том запрещения им не чинить, но продавать весь товар в заморский отпуск, за границу, оптом, а не порознь под стра­хом конфискации; но гражданам же они могут продавать и порознь»⁶⁶.

Право торговли дворян – как дворян, т. е. без купеческого свидетельства – состояло в возможности продавать сельскохозяйственную продукцию, не скупая у других, внутри государст­ва в розницу или оптом, а для отпуска за границу оптом, и в преимущественной отдаче им, как и всем другим поселянам, казенных подрядов для доставки в провиантское правление сельских произведений.

Рассмотрев положение дворянина как землевладельца, нельзя не упомнить о его роли как промышленника.

Петровская эпоха реформ способствовала интенсивному промышленному развитию страны. В первой половине XVIII в. были достигнуты выдающиеся успехи в черной металлургии. Еще в 1700 г. Россия выплавляла чугуна в 5 раз меньше, чем передовая по тем временам Англия (соответственно 2,5 тыс. т и 12 тыс. т). Но уже в 1740 г. выпуск чугуна в России достиг 25 тыс. т, и она оставила далеко позади Англию, выплавлявшую 17,3 тыс. т. В дальнейшем этот разрыв продолжал увеличиваться, и к 1780 г. Россия выплавляла уже 110 тыс. т чугуна, а Англия – только 40 тыс. т. И лишь на исходе XVIII в. начавшаяся в Англии промышленная революция положила конец экономическому могуществу России, построенному на мануфактурном производстве и полукрепостнической организации труда⁶⁷.

Во второй четверти XVIII в. о кризисе экономики России говорить не приходится. Только за 15 лет (с 1725 по 1740 г.), т.е. во время осуждаемого елизаветинской пропагандой господства иностранных временщиков, выпуск чугуна и железа в стране вырос более чем в 2 раза (с 1,2 млн. до 2,6 млн. пудов). В те годы развивались и другие отрасли промышленности, а также торговля. В елизаветинский период тяжелая промышленность получила дальнейшее развитие. Так, выплавка чугуна с 25 тыс. т. в 1740 г. возросла до 33 тыс. т. в 1750 г. и к 1760 г. составила 60 тыс. т. По признанию специалистов, 50-е годы были для металлургической промышленности поистине рекордными на протяжении всего XVIII в. ⁶⁸.

В середине XVIII века в России появляются первые симптомы разложения феодально-крепостнических порядков и начала развития капиталистических отношений. Первые признаки этого процесса: развитие товарно-денежных отношений и складывание капиталистической мануфактуры. Основателями мануфактур выступают преимущественно частные лица.

Восстановление монопольных прав дворян на использование принудительного труда в промышлен­ности ставило предпринимателей-дворян в более выгодное положение, ибо повышало их конкурентоспособность, пос­кольку труд крепостных оплачивался ниже труда наемных. Тем самым для дворянского предпринимательства созда­вались тепличные условия. С другой стороны, перекрытие источников комплектования кадров мануфактур принуди­тельными работниками, вопреки намерениям правительст­ва, способствовало развитию капиталистических отноше­ний в промышленности, что в конечном счете подрывало крепостнические порядки⁶⁹.

Дворянским предпринимательством было охвачено, прежде всего, полотняное и суконное производства, в которых помещики использовали сырье своих вотчин. Удельный вес вотчинных мануфактур был невелик. Еще меньшее влия­ние на развитие дворянского предпринимательства оказала такая правительственная акция, как передача казенных за­водов в частные руки. Подобная практика поощрения ма­нуфактурного производства внедрялась Петром Великим, но тогда казенные предприятия передавались купцам, что благотворно сказалось на промышленном развитии страны. Передача казенных заводов в частные руки при Елизаве­те Петровне внешне напоминала промышленную полити­ку петровского времени, а по существу являлась формой грабежа народного достояния. В роли расхитителей народ­ного добра выступали вельможи (П. И. и А. И. Шуваловы, С. П. Ягужинский, И. Г. Чернышев и др.), в руках которых оказалось 32 действовавших завода. Ни один из вельмож не удержался на предпринимательском плаву. Это была фор­ма пожалования, нацеленная на поддержание привычного уровня жизни. Хищнически исчерпав ресурсы предпри­ятий, вельможи расстались с ними, продав их промышлен­никам из купцов или возвратив казне, причем по цене, во много раз превышавшей прежнюю⁷⁰.

Самой широко распространенной отраслью переработки сырья, получаемого в вотчинах, было винокурение, сулив­шее дворянам сиюминутные выгоды, ибо при минималь­ных затратах на оборудование и использовании товарных излишков собственного зерна помещик мог рассчитывать на устойчивый спрос на готовую продукцию со стороны питейных дворов.

В первой четверти XVIII в. дворянам принадлежало лишь 17 % винокурен, остальными владели купцы – обя­зательная служба, неукоснительно требуемая царем, ли­шила дворян возможности основательно заняться вотчин­ным хозяйством. Удельный вес дворянского винокурения постепенно повышался в связи с ограничением срока обя­зательной службы и к середине XVIII в. достиг уровня, способного вместе с казенными винокуренными заводами обеспечить потребности в вине питейных дворов. В 1754 г. последовал указ, предлагавший купцам в шестимесячный срок либо сломать свои винокурни, либо продать их дво­рянам. Помещикам, таким образом, предоставлялась моно­полия на винокурение и поставку вина в казну. В данном случае государство устранением конкурентов приносило в жертву свой интерес интересам дворян⁷¹.

Нуждами прежде всего дворян-помещиков, часто испытывавших недостаток оборотного ка­питала, а также купцов, было продиктовано уч­реждение Елизаветой Петровной в1754 г. двух банков: одного для дворянства, другого для купе­чества. Еще одной причиной основания заемно­го банка стала дороговизна частного кредита, при использовании которого процентная ставка доходила до 20 процентов годовых.

Государственный Дворянский банк с основ­ным капиталом в 750 тысяч рублей находился в Петербурге, а контора его в Москве. Из него име­ли право брать деньги все великороссийские дво­ряне и иностранцы, имеющие в великороссий­ских губерниях недвижимые имения, т. е. те же дворяне (малороссийским и остзейским дворянам не давали денег в займы из Дворянского банка). Деньги давались взаймы от 500 до 10 000 рублей под 6 процентов в год, под заклад ценных вещей и залог недвижимых имений. Погасить ссуду необходимо было на протяжении трех лет. Насколько необходимо было для русского дворянства учреждение банка и как выгодно это было, видно из слов самого указа об учреждении банка. В нем говорится: «Многия российских наши подданный, а более из дворянства, имея в деньгах нужду, принуждены занимать у других с великими процентами и закладами такими, который против взятия денег в полтора или вдвое стоить могут; выкупить же чем на положенный срок не могут исправиться и от того приходят в убожество и разорение. Того ради всемилостивейше повелеваем нашему Сенату, для уменьшения во всем государстве процентных денег, учредить государственный банки из казны нашей и те банки содержать и из оных деньги раздавать»⁷².

По идее Дворянский банк был призван поддерживать начинания дворян в перестройке их крепостного хозяйства. Практически 6 % ссуды банка вместо 20 % у ростовщиков оказались у вельмож, использовавших их не на рационали­зацию, хозяйства, а на потребительские нужды.

Выводы:

В период царствования Елизаветы Петровны дворяне становятся единоличными владельцами крестьян и земли. Позиции дворянства укрепляются, расширяется дворянское землевладение, а вместе с тем и крепостнические права. К имущественным правам помещиков относятся владение крестьянами, распоряжение поместьями-вотчинами, право торговли и возможность кредита из банка.
2.2. Права помещиков в отношении крестьян
По указу от 1747 г. помещики получили право продавать крестьян и дворовых для отдачи в рекруты, только с обязательством платить подушное за проданных.

Постепенно усиливалась судебная и полицейская власть помещика над крестьянами. Указ от 2 мая 1758 г вменял в обязанность землевладельцам наблюдать за поведением своих крепостных. Еще более расширил права помещиков над крепостными людьми указ от 13 декабря 1760 г. Согласно ему, дворяне получили право ссылать в Сибирь на поселение людей своих без всякого суда, одной своей помещичьей властью. Такое же право получили управляющие по доверенностям⁷³.

Правительство определяло не только права, но и обязанности помещиков относительно своих крестьян. В 1750 г. Сенат постановил: «По причине неурожая воспрещается винокурение и помещики и управители вотчин принуждаются доставлять крестьянам пропитание и семена на засев полей»⁷⁴.

А в 1752 г. императрица повелела, «чтобы в городах и по проезжим дорогам нищие не шатались и отсылать их: дворцовых в дворцовый канцелярии, а помещичьих к помещикам с тем подтверждением, дабы тех питали и шататься отнюдь не пускали, и они ответствуют за то, если крестьяне их будут шататься». В 1758 г. Сенат приказал: «Чтобы наглостей ни от кого отнюдь происходить не могло, помещики должны за людьми своими надлежащее смотрение иметь и до самовольств их не допускать (ссор, драк, всякого насилия и своевольств)»⁷⁵.

Помещики могли продавать и обменивать крестьян, как бездушные вещи, жестоко наказывать, ссылать в кандалах в Сибирь. Господа не могли только пытать крепостных и предавать их смертной казни.

Инструкция помещика Щербатова М.М. своим приказчикам 1758 г. § 36 «О наказаниях» гласит: «Наказании должны крестьянем, дворовым и всем протчим чинить при рассуждении вины батогами… Однако должно осторожно поступать, дабы смертного убийства не учинять иль бы не изувечить. И для того толстой палкою по голове, по рукам и по ногам не бить. А когда случится такое наказание, что должно палкою наказывать, то, велев его наклоня, бить по спине, а лутчее сечь батогами по спине и ниже, ибо наказание чувствительнее будет, а крестьянин не изувечится»⁷⁶.

Согласно Анисимову Е. В., эти строки исполнены деловитости, предусмотрительности рачительного хозяина, с такой же заботливостью относившегося к содержанию скота, правильности севооборота, своевременности сбора податей, о чем свидетельствует вся его инструкция.

Люди – мужчины, женщины, дети – целыми деревнями, семьями, поодиночке были предметом купли-продажи, и о них сообщали в газетах, как и о продающихся дровах, скоте, домах, книгах и т. д.

M. М. Щербатов мог подписывать и подобный юридический документ: «Лета тысяча семьсот шестидесятаго, декабря в девять на десять день, отставной капрал Никифор Гаврилов сын Сипягин, в роде своем не последний, продал я, Никифор, майору Якову Михееву сыну Писемскому старинных своих Галицкого уезда Корежской волости, из деревни Глобенова, крестьянских дочерей, девок: Соломониду, Мавру да Ульяну Ивановых дочерей, малолетних, на вывоз. А взял я, Никифор, у него, Якова Писемского, за тех проданных девок денег три рубли. И вольно ему, Якову, и жене, и детям, и наследникам его теми девками с сей купчей владеть вечно, продать и заложить, и во всякие крепости учредить»⁷⁷.

Неограниченная власть дворян над крепостными людьми, узаконенная государством и освященная церковью, не могла не приводить к усилению эксплуатации, жестокости обращения, а нередко и к преступлениям. Именно в последние годы царствования Елизаветы (1756–1761 гг.) в центре Москвы, на Сретенке, развернулась настоящая трагедия. Здесь на протяжении семи лет зверствовала пресловутая Салтычиха.

В 1756 г. ей, 25-летней Дарье Николаевне Салтыковой, после смерти мужа ротмистра Глеба Салтыкова перешли все имения и дом в Москве. Дорвавшись до власти, этот «урод рода человеческого» (так впоследствии отмечалось в указе Екатерины II) замучил не один десяток людей. Свидетели показали, что Салтычиха лично убила или приказала убить не менее 100 человек. Юстиц-коллегия, исследовав все показания и сопоставив их, пришла к выводу: признать Салтыкову убийцей «если не всех ста человек, объявленных доносителями, то несомненно 50 человек, о коих собранными справками сведения так положительно клонятся к ея обвинению». Далее Юстиц-коллегия констатировала: «В числе убитых мужчин было два или три, остальные затем все женщины… Некоторые из этих женщин забиты до смерти конюхами или другими людьми Салтыковой, наказывавшими их непомерно жестоко по приказанию госпожи, но большею частию убивала она сама, наказывая поленьями, вальком, скалкой и пр…Наказаниям подвергались женщины преимущественно за неисправное мытье полов и белья»⁷⁸.

Самое примечательное в преступлениях Салтыковой не ее изуверская, явно патологическая жестокость, а тот факт, что убийства совершались помещицей-садисткой открыто не в глухой, богом забытой вотчине, а в Москве, на Кузнецкой улице, и о них знали многие, в том числе чиновники полиции. Попытки дворовых жаловаться на свою госпожу ни к чему не приводили. Салтыкова подкупала (деньгами, продуктами) причастных к делам чиновников, и не только мелких, но и таких крупных, как начальник московской полицмейстерской канцелярии действительный статский советник Молчанов, прокурор Сыскного приказа Ф. Хвощинский, присутствующие того же приказа П. Михайловский и Л. Вельяминов-Зернов. Салтычиха, расправляясь с выданными ей на руки доносчиками, имела все основания восклицать: «…вы мне ничего не сделаете! Сколько вам ни доносить, мне они (чиновники) все ничего не сделают и меня на вас не променяют».

Даже когда в 1762–1768 гг. расследованием доноса дворовых Салтыковой занялись Юстиц-коллегия и Сенат, помещица не призналась ни в одном из совершенных ею злодейств, несмотря на неопровержимые улики в показаниях десятков людей, данных в ходе повального допроса населения поместий Салтыковой и крестьян соседних владений. Пришедшая к власти Екатерина II оказалась в весьма щекотливом положении. С одной стороны, невозможно было оставить без наказания многочисленные преступления помещицы, имя которой стало ругательством в народе, но, с другой стороны, как писал историк XIX в. Г. И. Студенкин, «для новой государыни, опиравшейся главным образом на дворянство, нельзя было оставить без внимания, что виновная есть представительница самого родовитого дворянства, а многочисленные ее родичи стоят на высших ступенях дворянского сословия»⁷⁹.

После долгих колебаний верховная власть решила лишить Салтыкову дворянства, вывести на эшафот, а потом заключить в подземную тюрьму Ивановского монастыря в Москве, где она и провела 11 лет. Затем ее перевели в каменную пристройку у стены собора того же монастыря. Там она прожила еще 22 года, так и не раскаявшись в кровавых преступлениях.

Дело Салтыковой было одновременно и уникальным, и типичным. Конечно, такого количества убийств сразу общество того времени не знало, но обстановка глумления над человеческой личностью, жестокость и безнаказанность царили повсеместно и неизбежно порождали преступления помещиков и – как протест – жалобы, бегство, скрытое и открытое сопротивление крестьянства. Сыщики и полицейские, расследуя побеги, не занимались выяснением причин бегства крестьян от их помещиков. Однако из допросов явствует, что крестьянина – человека, жившего в кругу средневековых представлении о мире, ограниченном деревней, землей, на которой родился он сам и его предки, родней, общиной, где он искал поддержку в борьбе с природой и бедствиями, – толкало на побег – поступок экстраординарный – естественное желание жить «без всяких государственных поборов и помещичьих оброков, свободно»⁵⁸.

Однако вверяя помещикам жизни крепостных, Елизавета надеялась на просвещенность своих поданных. Образ идеального помещика – хозяина, отца, благодетеля зависел во многом от личности дворянина. История полна примеров, когда помещик хорошо относился к своим крепостным, просвещал их, вводил полезные новшества. Уезжая в свои поместья из столицы, дворяне во многом способствовали облагораживанию русской провинции. Смоленский губернатор Текутьев Тимофей составил документ «Инструкция о домашних порядках», в котором содержится мысль о том, что дворянин должен заботиться о своих крепостных, обучать их грамоте и ремеслам, воспитывать в них нравственность и эстетический вкус⁸⁰.