Классификация преступлений, учебник. Лекции по спецкурсу "основы квалификации преступлений" Н. Ф. Кузнецова научная редакция и предисловие
 Скачать 0.62 Mb.
|
|
Крупнейший российский авторитет в учении об уголовных доказательствах Л.Е. Владимиров писал: "Вопрос о том, какие предметы составляют quid probandum (то, что подлежит доказыванию) в отдельном случае разрешается так или иначе смотря по тому, что требуется уголовным законом для состава данного преступления, какие обстоятельства принимаются во внимание при индивидуализированной виновности подсудимого. Точное определение quid probandum совершается, следовательно, НА ОСНОВАНИИ МАТЕРИАЛЬНОГО УГОЛОВНОГО ПРАВА; судопроизводство как способ исследования исполняет ПРОГРАММУ, НАЧЕРТАННУЮ УГОЛОВНЫМ ЗАКОНОМ <*> (выделено мной. - Н.К.). -------------------------------- <*> Владимиров Л.Е. Учение об уголовных доказательствах. СПб., 1909. Переиздано: Тула, 2000. С. 180 - 181. Согласуется ли предмет доказывания по ст. 73 УПК "Обстоятельства, подлежащие доказыванию" с материальным уголовным правом? Статья 73 предусматривает три группы таких обстоятельств, относящиеся к: а) преступлению; б) наказанию; в) криминологическим детерминантам. К квалификации относится первая группа доказательств. Элементы преступления представлены в ней отлично от их понимания в уголовном праве. Например, обстоятельства, относящиеся к личности обвиняемого, расположены между доказательствами виновности и размером вреда. Не различаются личность и субъект преступления. Между тем к преступлению и его составу относится субъект преступления. Личность преступника выступает в роли одного из оснований индивидуализации наказания (ст. 60 УК РФ). УПК в п. 2 ч. 1 ст. 73 назвал обстоятельством, подлежащим доказыванию, "виновность лица в совершении преступления, форму его вины и мотивы". Конструкции виновности в УПК и УК оказались различными. В УК виновность суть вина, а вина - родовое понятие ее форм - умысла и неосторожности. Процессуальное толкование виновности иное: "Доказывание виновности лица в совершении преступления п. 2 ч. 1 ст. 73 УПК... требует тщательного исследования формы его вины и мотивации содеянного. Другими словами, оно ориентируется на необходимость всестороннего и полного выявления всего того, что связано с определяемыми уголовным законом особенностями субъективной стороны преступления, ставшего предметом рассмотрения по данному делу" <*>. Сюда же включается уголовно-правовая проверка вменяемости лица, привлекаемого к уголовной ответственности. -------------------------------- <*> Уголовный процесс: Классический учебник / Под ред. К.Ф. Гуценко. С. 210. "Виновен", "виноват" в русском языке равнозначно "преступен". Ответы присяжных "да, виновен" или "нет, не виновен" понимаются в смысле "да, преступен" или "нет, не преступен", "совершил преступление" или "доказано, не совершал преступления". Споры процессуалистов о природе заключения присяжных как суждении о факте или о юридической оценке (квалификации) не решает проблемы. "Виновен", "виноват", значит, совершил преступление - юридическая оценка. Доказана ли виновность подсудимого - тоже юридическая оценка. О вине и виновности горели страсти уголовного и процессуального права в 1950-х гг. Главный партийный идеолог Поскребышев "пошутил" тогда не где-нибудь, а на XIX съезде компартии СССР. Юристы якобы так запутали вопрос о вине, что "теперь без вина в вине не разберешься". Альтернативно представлять в УПК через запятую виновность, формы вины, мотив и цель некорректно. Коллизионность УК и УПК в понимании виновности, понятно, не способствует сокращению квалификационных ошибок. Не совпадает трактовка презумпции невиновности представителями материального и процессуального уголовного права. Конституция РФ в ч. 1 ст. 49 (ст. 14 УПК) устанавливает: "...каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в силу приговором суда". "Считается" не равноценно "является". Презумпция невиновности - уголовно-процессуальная категория. Основания уголовной ответственности, т.е. когда преступление является совершенным виновным в нем лицом - категория уголовно-правовая (ст. 8 и 14 УК). В России за год совершается 9 - 12 млн. преступлений, которые официально не регистрируются. В отношении них, понятно, не выносится обвинительных приговоров. От этого они не перестают быть преступлениями. Презумпция невиновности включает согласно ч. 3 ст. 14 УПК также принцип: "Все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном настоящим Кодексом, толкуются в пользу обвиняемого". Некоторые дознаватели и следователи толкуют презумпцию невиновности как основание для прекращения уголовного преследования ввиду невозможности доказать виновность лица, привлеченного к уголовной ответственности. Например, А. был привлечен к уголовной ответственности по ч. 3 ст. 327 УК за использование заведомо подложного документа. Он представил при приеме на должность заместителя генерального директора по торговле ГУП "Башспирт" и территориальную избирательную комиссию для участия в выборах Уфимского горсовета в качестве кандидата в депутаты диплом о высшем образовании, выданный Башкирским государственным аграрным университетом. По справке ректора университета такой диплом не выдавался. Дело было прекращено по п. 1 ч. 1 ст. 24 УПК за отсутствием события преступления. У следователя возникли сомнения в существовании оригинала диплома. В постановлении дознавателя прекращение уголовного дела аргументировалось следующим образом: "...дать объективную оценку по подделке не представляется возможным, так как прямых доказательств нет. Согласно ст. 14 УПК все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены, толкуются в пользу обвиняемого". У следователя возникли сомнения, так как ему, оказывается, нужны только прямые доказательства, а их, по его мнению, нет. Предъявление подложного диплома сразу в два солидных учреждения, в том числе в городской избирком, не признано достаточным доказательством. А поскольку сомнения правоприменителя толкуются в пользу обвиняемого, то дело прекращается за отсутствием события преступления. Таким образом, на процессуальной стадии оперативно-следственного установления события преступления уже производится квалификация преступления по конкретной норме УК. В начале оперативных и следственных действий дознаватели и следователи устанавливают объект преступления, не обязательно непосредственный, ущерб, предмет посягательства, место, время, обстановку и другие объективные элементы события. Заканчивается эта стадия вынесением постановления о возбуждении уголовного дела с указанием конкретной нормы УК, по которой квалифицируется содеянное (п. 4 ч. 2 ст. 146 УПК). § 3. Выбор уголовно-правовой нормы Второй этап квалификации преступления - выбор для квалификации преступления уголовно-правовой нормы. Он предполагает уяснение: 1) системы признаков уголовного законодательства; 2) толкования норм УК; 3) темпорального и территориального действия отобранной нормы; 4) правил квалификации преступлений по бланкетным нормам; 5) квалификации по конкурирующим и коллизионным нормам. Источником <*> российского уголовного законодательства является Уголовный кодекс Российской Федерации. Статья 1 УК РФ гласит: "1. Уголовное законодательство Российской Федерации состоит из настоящего Кодекса. Новые законы, предусматривающие уголовную ответственность, подлежат включению в настоящий Кодекс. -------------------------------- <*> См. подробнее: Источники российского права: вопросы теории и практики: Учебное пособие. М., 2005. 2. Настоящий Кодекс основывается на Конституции Российской Федерации и общепризнанных принципах и нормах международного права". Исторически следование требованию законности о полной кодификации уголовного законодательства, исключающее действие уголовно-правовых норм вне рамок УК, в России существовало не всегда. Например, в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. допускалось применение норм по аналогии. Помимо кодифицированного законодательства, существовало немалое число кодексов и уставов, регламентирующих уголовную ответственность за преступления. Само Уложение включало 2304 статьи, что в четыре раза превышало средний объем действовавших тогда кодексов. В. Спасович писал об Уложении, что "память человеческая не может с ним справиться, и нет юриста - ни теоретика, ни практика, который бы знал Уложение в его основных принципах и чертах". Помимо Уложения, уголовная ответственность регламентировалась Уставом о наказаниях, налагаемых мировыми судьями (181 статья), Воинским Уставом о наказаниях (282 статьи) и другими источниками. В связи с этим не только по идеологическим соображениям после Октябрьской социалистической революции 1917 г. народные суды не применяли Уложение, хотя декреты о суде N 1 и 2 разрешали это, а в силу архаичности и бессистемности уголовного права. Первый УК РСФСР 1922 г. оказался самым кратким в мире: в нем содержалось всего 218 статей. В системе пяти принципов УК РФ называет принцип законности, ведущими установлениями которого выступают верховенство международного уголовного права и подконституционность Кодекса. В этой связи возникает вопрос о допустимости квалификации преступлений непосредственно по нормам международного уголовного права и Конституции РФ. В теории и на практике решается он по-разному. Одни исследователи исходя из ч. 4 ст. 15 Конституции РФ признают абсолютный примат международного права над внутренним и потому безусловным источником уголовного законодательства, по которому следует квалифицировать преступления. Другие считают верховенство международного права над внутренним относительным, т.е. применительно к нормам Общей части УК, к нормам, не связанным с установлением и ужесточением уголовной ответственности, и над нормами Особенной части УК, которые прямо отсылают к международно-правовым актам, как это сформулировано в разделе XII УК "Преступления против мира и безопасности человечества" <*>. Наконец, третьи отвергают верховенство международного права над внутренним уголовным правом, ибо иная позиция, по их мнению, способна подорвать суверенитет соответствующего государства и права <**>. -------------------------------- <*> См. подробнее: Кибальник А.Г. Влияние международного уголовного права на российское уголовное право: Автореф. дис. ... докт. юрид. наук. М., 2003; Иногамова-Хегай Л.В. Международное уголовное право. М., 2003; Коняхин В.П. Международные договоры как источник российского уголовного права // Уголовное право в XXI веке: Материалы Международной научной конференции на юридическом факультете МГУ им. М.В. Ломоносова. М., 2002; Кайсон Д.В. Имплементация норм международного уголовного права в законодательство Российской Федерации // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке // Материалы международной конференции. М., 2004; Международное и национальное уголовное законодательство: проблемы юридической техники // Материалы III Международной научно-практической конференции на юридическом факультете МГУ им. М.В. Ломоносова. М., 2004. С. 323 - 399. <**> См.: Ведерникова О.Н. Международное уголовное право: проблемы имплементации // Уголовное право. 2003. N 3. С. 13 - 14. Как считает член Конституционного Суда РФ - профессор международного права О.И. Тиунов, "если обнаруживается противоречие между международными договорами Российской Федерации и ее Конституцией, то оно разрешается в пользу Конституции на том основании, что она имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей российской территории. Принцип верховенства положений Конституции РФ не допускает верховенства правил международного договора в отношении ее самой в случае противоречия между ними" <*>. На примере Статута Международного уголовного суда (МУС), который вступил в силу 1 июля 2002 г., подписан, но пока не ратифицирован Россией, по мнению О.Н. Ведерниковой, видно, что ряд его норм противоречит российской Конституции. "Наднациональный Международный суд, действующий не параллельно, но вместо национальной судебной системы, - пишет она, - подрывает независимость судебной власти, угрожает суверенитету государства... Это хорошо понимают американцы, которые в декабре 2001 г. подписали Статут МУС, а в мае 2002 г. отозвали свою подпись, высказав опасения, что "Суд может действовать политически пристрастно по отношению к американским гражданам" <**>. О.Н. Ведерникова предложила отложить ратификацию Римского Статута МУС Россией. -------------------------------- <*> Тиунов О.И. Решения Конституционного Суда РФ и международное право // Российская юстиция. 2001. N 10. С. 15; см. также: Проблемы теории государства и права: Учебное пособие / Под ред. М.Н. Марченко. М., 2002. С. 554 - 560. <**> Ведерникова О.Н. Указ. соч. С. 13 - 14. Позволю себе не согласиться с мнением авторов. Напротив, следует быстрее ратифицировать названный Статут. В действительности он не подрывает суверенитет национальной судебной системы, так как исходит из двойной юрисдикции судов - международной (МУС) и национальной за международные преступления. Без реально функционирующего МУС невозможно противостояние галопирующей организованной транснациональной преступности, прежде всего терроризма, а также преступлений против мира и безопасности человечества. Что касается учета особенностей российского уголовного права, то для этого существуют протоколы к подписанным международно-правовым актам, в которых оговаривается, какие положения Россия ратифицирует, а какие нет. Именно так поступила Россия, к примеру, при ратификации Европейской конвенции об экстрадиции. Во всех международных конвенциях неизменно содержится утверждение, что предлагаемые в них меры принимаются государствами-участниками, если они согласуются с принятыми внутренним правом принципами и системой. Нельзя не признать определенную коллизионность ч. 4 ст. 15 Конституции РФ и ст. 1 УК РФ. Последний безоговорочно признает источником уголовного законодательства только Кодекс. О Конституции и общепринятых принципах и нормах международного права сказано, что УК на них "основывается". Статья же 15 Конституции РФ устанавливает верховенство и самой Конституции, и международного права, и даже общепринятых международных принципов, в том числе над УК РФ. Ряд ученых решают эту коллизию в пользу Конституции и международного права, поэтому они признают источником уголовного законодательства Конституцию, международно-правовые акты, ратифицированные Россией, и УК РФ. Такое решение требует дифференцированного подхода. Так, нормы международного права, усиливающие или устанавливающие уголовную ответственность, не могут непосредственно применяться при квалификации преступлений. Такой запрет вытекает из самих международных и конституционных предписаний об обратной силе закона. Напротив, нормы, отменяющие либо смягчающие уголовную ответственность, могут применяться непосредственно до включения в УК РФ. Известно, что международное законодательство не содержит конкретных санкций за преступления. Санкции могут предусматриваться лишь в обобщенном виде, например при определении "серьезного преступления" (исключение составляет Конвенция ООН 1948 г. о геноциде). Уже по одному этому основанию они не могут непосредственно использоваться при квалификации преступлений. Так, в Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности, ратифицированной в РФ 26 апреля 2004 г., серьезными преступлениями признаются те, которые наказуемы по уголовному законодательству государства - участника Конвенции лишением свободы на максимальный срок не менее четырех лет. Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 10 октября 2003 г. N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации" разъяснил: "Международные договоры, нормы которых предусматривают признаки составов уголовно наказуемых деяний, не могут применяться судами непосредственно, поскольку такими договорами прямо устанавливается обязанность государств обеспечить выполнение предусмотренных договором обязательств путем установления наказуемости определенных преступлений внутренним (национальным) законом" <*>. -------------------------------- <*> БВС РФ. 2003. N 12. В Постановлении однозначно отвергается непосредственность квалификации преступлений по международному уголовному праву. Однако в нем обойден вопрос о допустимости этого применительно к нормам Общей части, которые тоже участвуют в квалификации, а также в случаях декриминализации преступлений либо смягчения ответственности за деяния, ответственность за которые регламентируется Особенной частью УК. Представляется, что такого рода нормы международного права, разумеется ратифицированные, должны применяться непосредственно. Это вытекает из толкования ч. 1 ст. 1 УК РФ, где сказано, что "новые уголовные законы, предусматривающие уголовную ответственность, подлежат включению в настоящий Кодекс". Отсюда следует, что обязательной имплементации в УК требуют нормы, устанавливающие уголовную ответственность, но не освобождающие от нее либо смягчающие уголовную ответственность или наказание. Данный вывод в полной мере согласуется с принципом международного и конституционного права об обратной силе закона, устраняющего либо смягчающего наказание. При обсуждении проекта ФЗ "О ратификации Конвенции об уголовной ответственности за коррупцию" в Госдуме 8 июля 2006 г. депутаты обратили внимание на коллизию между Конвенцией и УК в вопросе о правомерности запрета разглашения банковской тайны. Конвенция считает, что банковская тайна не является препятствием для возбуждения рассмотрения коррупционных действий. Статья 183 УК строго наказывает (до десяти лет лишения свободы по ч. 4) за незаконное получение и разглашение сведений, составляющих банковскую тайну. Докладчик при рассмотрении проекта на заседании парламента отметил, что в ходе подготовки закона об имплементации Конвенции в УК эта коллизия будет учтена. "При этом, - сказал он, - мы исходим из того, что норма международного права, тем более ратифицированная парламентом, имеет приоритет перед действующим российским законодательством" <*>. -------------------------------- |