Философия гр. ЭЭ-18у. Мир философии. В 2х частях. Москва. 1991
 Скачать 43.51 Kb.
|
|
Мир философии. В 2-х частях. Москва. 1991. Сегодня, в условиях социального обновления и перестройки, утверждения нового мышления, способного целостно охватить глобальные и общечеловеческие проблемы, обеспечить их гуманистическое решение, неизмеримо повышается роль философского познания как способа всестороннего охвата действительности, проникновения в ее глубинный смысл и суть. Соответственно усиливается интерес к философии со стороны самых широких слоев общества. Но для того чтобы обрести способность к философскому познанию, к философствованию, недостаточно просто испытывать к нему интерес или даже любовь. Важно, окунувшись в мир философской мысли, прочувствовать его своеобразие, особенности, стиль. Этот мир складывался, формировался и развивался в течение тысячелетий, он имеет свой специфический и довольно сложный язык, свою систему понятий, включает в себя великое множество разнообразных идей, выдвинутых мыслителями различных эпох и народов. Как известно, древнегреческое слово «философия» означает «любовь к мудрости».Новичку весьма сложно сориентироваться в этом безбрежном мире. Ему нужно, как компас судну в открытом море, надежное «навигационное» средство, которое помогло бы ему при знакомстве с философскими идеями не упустить из виду самое важное, существенное, чтобы разобраться в многообразии философских мнений, подходов и оценок. Такую помощь и поддержку ему окажет прежде всего учебник «Введение в философию» (М., 1989. Ч. 1 и 2), где обстоятельно и последовательно раскрываются предназначение философии, исторические судьбы составляющих ее учений, структура и содержание философского знания, социальные функции и перспективы дальнейшего развития философской науки. Предлагаемая книга — своеобразное приложение к этому учебнику. Ее основное предназначение — дать читателю возможность непосредственно познакомиться с классическими философскими текстами, углубить с их помощью свои воззрения на природу, общество, человека, закономерности их существования и развития. Этим задачам и был подчинен отбор материала для книги. Однако с достаточной полнотой и наглядностью представить философскую мысль на всем протяжении ее исторического развития в сравнительно небольшом по объему издании оказалось непросто. Помимо всего прочего требовалось, чтобы представленные фрагменты отображали разнообразные подходы к предмету и назначению философии, к фундаментальным философским проблемам, чтобы они адекватно выражали взгляды соответствующих философов и при этом были доступными для понимания широкой читательской аудитории. В предлагаемую вниманию читателя книгу не включены фрагменты из философских трудов классиков марксизма — К. Маркса, Ф. Энгельса, В. И. Ленина. Все их философские произведения («Анти-Дюринг», «Диалектика природы», «Материализм и эмпириокритицизм», «Философские тетради» и многие другие)неоднократно издавались массовым тиражом, в том числе в видехрестоматийиантологий по диалектическому и историческому материализму, предназначенных для различных категорий читателей, в частности для студентов. Книга состоит из двух частей. Первая из них под названием «Исходные философские проблемы, понятия и принципы» включает фрагменты из философских трудов, посвященныхтаким проблемам, как смысл и назначениефилософии, основные вехиее истории, важнейшие характеристики бытия и познания, особенности философского метода. Вторая часть книги носит название «Человек, общество, культура». Она содержит фрагменты из философских трудов, посвященных человеку и его месту в мире, смыслу и назначениюего жизни, вопросам смерти и бессмертия. Много внимания уделено представлениям о фундаментальных проблемах социальной философии: чемопределяется ход истории, каково соотношениеисторической необходимости исознательной деятельности людей, какую роль в историческомпроцессе играют личность и различные исторические общности и т.п. Большой раздел посвящен анализу культуры и таких ее компонентов, как наука, искусство, нравственность, религияидр. Наконец, читатель найдет здесьвыдержки из тех философских работ, которые посвящены обсуждениюглобальных проблем современностии путейих решения. Конечно, далеко невсе разделы и направления философского познания действительности представленыв книге содинаковой полнотой и всесторонностью. Тем не менеередакция исоставители надеются, что она окажется полезной широкому кругу читателей, интересующихся философией, поможет им войти вмир философии и более уверенно ориентироваться в нем. В предлагаемойчитателю первойчасти антологиифилософскихтекстов представлены следующиемыслители разных пох (их работы приводятся иногда полностью, но преимущественно в извлечениях): Античная философия Аристотель (384—322 до н. э.) Зенон Элейский (ок. 490— ок. 430 до н. э.) Лукреций Кар (ок. 99—55 до н. э.) Платон (428/427—348/347 до н. э.) Цицерон (106—43 до н. э.) Средневековая философия П. Абеляр (1079—1142) Августин (354—430) Фома Аквинский (1225/26— 1274) Философия эпохи Возрождения Д. Бруно (1548—1600) М. Монтень (1533—1592) Философия эпохи научной революции (XVII век) Ф. Бэкон (1561 — 1626) Т. Гоббс (1588—1679) Р. Декарт (1596—1650) Г. В. Лейбниц (1646—1716) Дж. Локк (1632—1704) Б. Спиноза (1632—1677) Философия эпохи Просвещения и немецкий классический идеализм (XVIII - начало XIX века) Д. Беркли (1685—1753) Г. В. Ф. Гегель (1770—1831) К. А. Гельвеции (1715—1771) И. В. Гёте (1749—1832) Ф. Вольтер (1694—1778) П. Гольбах (1723—1789) Д. Дидро (1713—1784) И. Кант (1724—1804) Э. Б. де Кондильяк (1715—1780) Ж. Ламетри (1709—1751) И. Г. Фихте (1762—1814) Ф. Шеллинг (1775—1854) Ф. Шлегель (1772—1829) Д. Юм (1711 — 1776) Западная и русская философия XIX века М.А. Антонович (1835—1918) В.Г. Белинский (1811 — 1848) Л. Бюхнер (1824—1899) В. Виндельбанд (1848—1915) А.И. Герцен (1812—1870) О. Конт (1798—1857) П.Л. Лавров (1823—1900) Ф. Ницше (1844—1900) Г. В. Плеханов (1856—1918) B. С. Соловьев (1853—1900) C. Н. Трубецкой (1862—1905) Н. Ф. Федоров (1828—1903) Л. Фейербах (1804—1872) Н. Г. Чернышевский (1828—1889) А. Шопенгауэр (1788—1860) Философия XX века Г. Башляр (1884—1962) Н. А. Бердяев (1874—1948) Л. фон Берталанфи (1901 — 1972) Х.-Г. Гадамер (р. 1900) В. Гейзенберг (1901 — 1976) Э. Гуссерль (1859—1938) Р. Карнап (1891 — 1970) К. Поппер (1902—1989) Б. Рассел (1872—1970) Г. Рейхенбах (1891 — 1953) П. А. Флоренский (1882—1943) 3. Фрейд (1856—1939) М. Хайдеггер (1889—1976) К. Э. Циолковский (1857—1935) Л. И. Шестов (1866—1938) Предназначение и смысл философии, ее историческое развитие Что такое философия и зачем она? Платон В род богов не позволено перейти никому, кто не был философом и не очистился до конца, — никому, кто не стремился к познанию. Потому-то, милые мои Симмий и Кебет, истинные философы гонят от себя все желания тела, крепятся и ни за что им не уступают, не боясь разорения ибедности, в отличие от большинства, которое корыстолюбиво, ихотони, отличие от властолюбивыхи честолюбивыхне страшатся бесчестиибесславия, доставляемых дурною жизнью, они от желаний воздерживаются. — Так ведь иное было бы и недостойно их, Сократ! [1] — воскликнул Кебет. 1 Сократ был предметом осмеяния таких комедиографов, как Аристофан, Эвполид, Теликид, Каллий. — Да, недостойно, клянусь Зевсом. Кто заботится о своей душе, а не холит тело, тот расстается со всеми этими желаниями. Остальные идут, сами не зная куда, а они следуют своим путем: в уверенности, что нельзя перечить философии и противиться освобождению и очищению, которые она несет, они идут за ней, куда бы она ни повела. — Как это, Сократ? — Сейчас объясню. Тем, кто стремится к познанию, хорошо известно вот что: когда философия принимаетпод опеку их душу, душа туго-натуго связана в теле и прилеплена к нему, онавынужденарассматривать и постигать сущее не сама по себе, но через тело, словно бы через решетки тюрьмы, и погрязает в глубочайшем невежестве. Видит философия и всю грозную силу этой тюрьмы: подчиняясьстрастям, узник сам крепче любого блюстителя караулит собственнуютемницу. Да, стремящимсякпознанию известно, в каком положении бывает их душа, когдафилософия берет ее подсвое покровительство и с тихими увещаниями принимается освобождать, выявляя, до какой степени обманчиво зрение, обманчив слух и остальные чувства, убеждая отдаляться от них, не пользоваться их службою, насколько лишь это возможно, и советуядушесосредоточиваться и собираться в себе самой, верить только себе, когда, сама в себе, она мыслит о том, что существует само по себе, и не считать истинным ничего из того, что она с помощью другого исследует из других вещей, иначе говоря, из ощутимых и видимых, ибо о, что видит душа, умопостигаемо и безвидно. Вот то освобождение, кторому не считает нужным противиться душа истинного философа, и отому она бежит от радостей, желаний, печалей и страхов, насколькоэтов ее силах, понимая, что, если кто сильно обрадован, или опечален, или испуган, или охвачен сильным желанием, он ерпиттолькообычноезло, какого и мог бы ожидать, — например, заболеваетилипроматывается, потакаясвоимстрастям, — но и самое великое, самое крайнее из всех зол и даже не отдаетсебе в этомотчета. — Какое же это зло, Сократ? — спросил Кебет. — А вот какое: нет человекачьядуша, испытываясильнуюрадостьили сильную печаль, не считалабыто, чемвызванотакоесостояние, предельно ясным и предельноподлинным, хотяэтоинетак. Ты, я думаю, со мною согласишься, что, в первую очередь, это относится к вещам видимым. — Охотно соглашусь. — А согласишься ли ты, что именно в таком состоянии тело сковывает душу особенно крепко? — То есть как? — А вот как: у любой радости или печали есть как бы гвоздь, которым она пригвождает душу к телу, пронзает ее и делает как бы телесною, заставляя принимать за истину все, что скажет тело. А разделяя представления и вкусы тела, душа, мне кажется, неизбежно перенимает его правила и привычки, и уже никогда не прийти ей в Аид чистою — она всегда отходит, обремененная телом, и потому вскоре вновь попадает в иное тело и, точно посеянное зерно, пускает ростки. Так она лишается своей доли в общении с божественным, чистым и единообразным. — Верно, Сократ, совершенно верно, — сказал Кебет. — По этой капричинеКебет,воздержаныимужественны те, кто достойным образом стремится к познанию, а вовсе не те, о которых любит говорить большинство. Или, может, ты иного мнения? — Нет, что ты! — Да, душа философа рассуждает примерно так, как мы говорили, и не думает, будтодело философииосвобождать ееонакогдато дело сделано, может снова предаться радостям и печалям и надеть прежние оковы, наподобие Пенелопы, без конца распускающей своюткань. Вносявовсе успокоение, следуя разуму и постоянно в нем пребывая, созерцая истинное, божественное и непреложное и в нем обретая для себяпищу, душа полагает, что так именно должно жить, пока она жива, а после смерти отойти к тому, что ей сродни, и навсегда избавиться от человеческихбедствий. В завершение такой жизни, Симмий и Кебет, ей незачем бояться ничего дурного, незачем тревожиться, как бы при расставании с телом она не распалась, не рассеялась по ветру, не умчалась неведомо кудачтобы уже нигде большеиникак не существовать. 2 Пенелопа (греч.) — дочь спартанца Икария и нимфПерибеисупруга Одиссеядна из главных действующих лиц «Одиссеи»идеал женского благородства и супружеской верности. Во время двадцатилетнег отсутствия Одиссея всяческими хитростями отдаляла отвенпредложения домогавшихся ее руки представителей местной знати. Обещала выбрать себе нового мужа после того, как закончит ткать покрывало на гроб своего свекраОднако ночью распускала всечтоуспеваланаткатьвтечение дня.После этих слов Сократа наступило долгое молчание. Видно было, что и сам он размышляет над только что сказанным, и большинство нас тоже. Потом Кебет и Симмий о чем-то коротко перемолвились друг с другом. Сократ приметил это и спросил: — Что такое? Вы, верно, считаете, что сказанного недостаточно? Да, правда, остается еще немалосомнительныхи лабых мест, если просмотреть все от начала до конца с нужным вниманием. Конечно,если у вас на уме что-нибудь другое, я молчу. Но если вы в затруднении из-за этого,нестесняйтесь, откройте свои соображения, если они кажутся вам бубедительными, наконец, примите в свой разговор и меня, если находите, что с моею помощью дело пойдет лучше.На это Симмий отозвался так: — Я скажу тебе, Сократ, все как есть. Мы уже давно оба в смущении и всё только подталкиваем друг друга, чтобы тебя спросить, потому что очень хотим услышать, что ты ответишь, да боимся причинить тебе огорчение Человек должен постигать [ее] в соответствии с идеей, исходящей от многих чувственных восприятий, но сводимой рассудком воедино. А это есть припоминание [3] тогочтнекогда видела наша душа, когда она сопутствовала богу, свысока глядела на то, что мы теперь называем бытием, и поднималась до подлинного бытия. Поэтому по справедливости окрыляется только разум философа: у него всегда по мере его сил память обращена на то, чем божествен бог. Только человек, правильно пользующийся такими воспоминаниями, всегда посвящаемый в совершенные таинства, становится подлинно совершенным. 3 Платон развивал идеи, близкие индуистскому учению о реинкарнации, то есть о возрождении души. Поэтому познание нередко осмысливалось им как возвращение забытого, то есть припоминаниеС. 185 Аристотель Следует рассмотреть, каковы те причины и начала, наука о которых есть мудрость [4]. Если рассмотреть те мнения, какие мы имеем о мудром, то, быть может, достигнем здесь больше ясности. Во-первых, мы предполагаем, что мудрый, насколько это возможно, знает все, хотя он и не имеет знания о каждом предмете в отдельности. Во-вторых, мы считаем мудрым того, кто способен познать трудное и нелегко постижимое для человека (ведь воспри-нимание чувствами свойственно всем, а потому это легко и ничего мудрого в этом нет). В-третьих, мы считаем, что более мудр во всякой науке тот, кто более точен и более способен научить выявлению причин, и, [в-четвертых], что из наук в большей мере мудрость та, которая желательна ради нее самой и для познания, нежели такоторая желательнаради извлекаемой из нее пользы, а [в-пятых], та, которая главенствует, — в большей мере, чемвспомогательная, ибо мудрому надлежит не получать наставления, а наставлять, и не он должен повиноваться другомуа ему — тот, кто менее мудр. 4 Проблематика той науки, которую Аристотель называл первой философией, мудростью или теологиейрассматривается в группе его относительно самостоятельных работ (публичных выступлений, лекций, набросков к ним или составленных его слушателями их записей), объединенных общим названием — «Метафизика». Вот каковы мнения и вот сколько мы их имеем о мудрости и мудрых. Из указанного здесь знание обо всем необходимо имеет тот, кто в наибольшей мере обладает знанием общего, ибо в некотором смысле он знает все подпадающее под общее. Но, пожалуй, труднее всего для человека познать именно это, наиболее общее, ибо оно дальше всего от чувственных восприятий. А наиболее строги те наукикоторые больше всего занимаются первыми началами: ведь те, которые исходят из меньшего числа [предпосылок], более строги, нежели те, которые приобретаются на основе прибавления (например, арифметика более строга, че геометрия). Но и научить более способна та наука, которая исследуетпричины, ибо научают те, кто указываетпричиныдля каждой вещи. А знание и понимание ради самого знания и понимания более всего присущи науке о том, что наиболее достойно познания, ибо тот, кто предпочитает знаниеради знания, больше всего предпочтет науку наиболее совершенную, а такова наука о наиболее достойном познания. А наиболее достойны познания первоначала и причины, ибо через них и на их основепознается все остальное, а не они через то, что им подчинено. И наука,внаибольшей мере главенствующая и главнее вспомогательнойа, которая познает цель, ради которой надлежит действовать в каждом отдельном случае; эта цель есть в каждом отдельном случае то или иное благо, а во всей природе вообще — наилучшее. Итак, из всего сказанного следует, что имя [мудрости] необходимо отнести к одной и той же науке: это должна быть наука, исследующая первые начала и причины: ведь и благо, и «то, ради чего» есть один из видов причин. А что это не искусство творения, объяснили уже первые философы. Ибо и теперь и прежде удивление побуждает людей философствовать, причем вначале они удивлялись тому, что непосредственно вызывало недоумение, а затем, мало-помалупродвигаясьтакимобразомдалее, они задавались вопросом о более значительном, например о смене положения Луны, Солнца и звезд, а такж происхожденииВселенной. Нонедоумевающий иудивляющийся считает себя незнающим (поэтому и тот, кто любит мифы, есть в некотором смысле философ, ибо миф создается на основе удивительного). Если, таким образом, начали философствовать, чтобыизбавиться отнезнания, то, очевиднок знанию стали стремиться радипонимания, а неради какойнибудьпользы.Сам ход вещей подтверждаетэто; а именно: когдаоказалосьвналичии почтивсе необходимое, равно как и то, что облегчает жизнь идоставляет удовольствие, тогда стали искать такого рода разумение. Яснопоэтому, чтомы не ищем его ни для какой другой надобности. И так же как свободным называем того человека, который живет ради самого себя, а не для другого, точно так же и эта наука единственно свободная, ибо она одна существует ради самой себя. Аристотель. Метафизика [4] // Сочинения. В 4 т. М., 1975. Т. 1. С. 67—69 Августин Филокалияифилософия названы почти одинаково, и они хотят казаться как бы родственными друг другу исутьтаковы. Ведь что такое философия? Любовь к мудрости. Что такое филокалия? Любовь к красоте. Справься-ка у греков. А что такое мудрость? Разве она не есть истинная красота? Августин. Против академиков [5] //, 3, 7 // Patrologiae cursus completus. Series Latina. Т. 32. Col. 922 5 Ранний диалог Августина «Против академиков» написан в конце 386 года и посвящен критическому анализу воззрений представителей академии. О теологии, которую называют естественной, надлежит вести беседу не с какими попало людьми (...), а с философами,само имя которых, если перевести его на латынь, указывает на любовькмудрости; если же мудростью является Бог, которым все сотворено, как удостоверяютбожественные авторитет и истина, то истинный философ любит Бога. Однако поскольку то самое, что обозначается этим именем,наличествует не во всех, кого величают этим именем (ведь не всегда являются ревнителями истинной мудрости все именующиеся философами), то, конечно, из всех тех, с чьими мнениями и писаниями мы смогли ознакомиться, следует избрать лишь тех, с кем не будет позорно обсудить этот вопрос... Хотя христианин, просвещенный только церковными писаниями, пожалуй, может и не натьимениплатоников и быть в неведении относительно того, а были ли два рода философов, писавших на греческом языке, — ионийцы и италийцы, он, однако, не настолько несведущ в человеческих делах, чтобы не знать, что философы научают или стремлению к мудрости, или самой мудрости. Тем не менее он остерегается тех, кто философствует сообразно стихиям мира сего, а не сообразноБогу, которым сотворен сам мир. Ведь он научен апостольской заповедью и искренне послушен тому, что сказано: «Смотрите, чтобы ктонеувлек вас философией и пустым обольщением, по стихиям мира». Августин. О граде божием [6] VIII, 1, 10 // Patrologiae cursus completus. Series Latina. Т. 41. Col. 223—225, 234 6 Трактат «О граде божием» написан Августином под впечатлением взятия Рима ордами Алариха в 410 году. Философ усматривал два противоположных вида человеческой общности: «град земной», то есть государственность, которая основана на любви к себе, доведенной до презрения к Богу, и «град божий» — духовную общность, которая основана на любви к Богу, доведенной до презрения к себе. Языческая философия [7] не болееостойна уважения, чем наша христианская, которая одна лишь есть истинная философия, коль скоро этим именем обозначается стремлениеилилюбовь к мудрости. 7 Под языческой философией Августин имеет в виду арабоязычную философию. Августин. Против Юлиана IV, 14, 72 // Patrologiae cursus completus. Series Latina. Т. 44. Col. 774 ФОМА АКВИНСКИЙ Философ [8] определяет, что первая философия есть знание истины, не какой угодно, а той истины, которая есть источник всякой истины и которая относится к первому началу бытия для всех вещей; откуда следует, что эта истина есть начало всякой истины, ибо распорядок вещей в истине такой же, как и в бытии...8 Имеется в виду Аристотель.Есть какие-то истины о Боге, которые превосходят всякую способность человеческого рассудка, как, например, о том, что Бог троичен и един. Однако есть какие-то истины, которые может достичь и естественный рассудок, как, например, о том, что Бог есть, что Бог един и т.п.; эти истины о Боге наглядно доказали и философы, ведомые светом естественного рассудка... Для познания того, что рассудок способен узнать о Боге, нужно многое знать заранее, так как рассмотрение почти всей философии предрасполагает к познанию Бога; вследствие чего из частей философии метафизика, которая толкует о божественном, подлежит изучению в последнюю очередь. Итак, к исследованию упомянутой божественной истины можно прийти только с большим трудом и старанием, и немногие хотят взять на себя этот труд из любви к знанию, естественное влечение к которому Бог, однако, вложил в человеческие умы. (...) Поэтому божественное милосердие проявило спасительную предусмотрительность, предписав принимать на веру и то, что способен исследовать рассудок, дабы таким образом все легко смогли быть причастными к познанию Бога без сомнения и ошибки. Фома Аквинский Сумма против язычников I, 1, 3, 4 I I Thomas Aquinas Summa contra gentiles seu de verita-te catholicae fidei Taurini, 1925. P. 1—4 9 В основных трудах Фомы Аквинского «Сумма теологии» и «Сумма против язычников» подведены итоги теологических поисков зрелой схоластики, направленных на отработку вероучения в формах здравого смысла. В рубриках «Суммы теологии» одни и те же схемы теологии накладываются на бесконечную пестротуконкретных вопросов — от пяти доказательств бытия Бога до определения границ допустимого и недопустимого в финансовой деятельности. Ничто не мешает, чтобы о тех же самых вещах, о которых трактуют философские дисциплины сообразно тому, что эти вещи познаваемыблагодаря свету естественного рассудка, трактовала и иная наука сообразно тому, что они познаются благодаря свету божественного откровения. Откуда следует, что теология, которая относится к священному учению, отличается по своему роду от тойтеологии, котораясчитается частью философии. Фома Аквинский. Сумма теологии9. Часть I.Вопрос 1. Статья 1 // Thomas Aquinas. Opera omnia. T4 Romae, 1888P7 Список использованных источников и литературы
|