Окуджава. Мир в человек в лирике Б. Окуджавы
 Скачать 17.49 Kb.
|
|
Доклад на тему «Мир в человек в лирике Б. Окуджавы» Есть композиторы, которые нашли себя в этом так называемом шоу-бизнесе… А в песнях, которые мы писали с Окуджавой, безусловно, есть что-то вечное – в словах! «Не обещайте деве юной любови вечной на земле…» Каждая человеческая душа, каждое человеческое существо, достигшее возраста, когда она начинает чувствовать что-то и хочет любить, откликается на эти слова, не может быть равнодушна. У молодых раскрываются какие-то глубоко спрятанные романтические струны. У пожилого человека это вызывает чувство ностальгии по молодости… И. Шварц Имя Булата Окуджавы широко известно читателям и любителям поэзии. Его невозможно отделить не только от своеобразного социокультурного явления 1950-90-х гг. – авторской песни, одним из основоположников которой он был, но и от главных путей развития отечественной лирической поэзии и – шире – литературы второй половины XX в. О его произведениях и творчестве опубликовано немало рецензий и критических статей, – быть может, особенно обильным в этом плане было «скорбное лето девяносто седьмого». И все же феномен Окуджавы, секрет воздействия его поэтического слова, специфика художественного мира во многом остаются тайной и загадкой, и все еще нуждаются в тщательном изучении, привлекают и будут привлекать пристальное внимание исследователей. На протяжении всего творческого пути раскрывается, последовательно углубляясь и поворачиваясь разными гранями, целостный и динамический художественный мир Б. Окуджавы. Это вполне реальный, земной, но вместе с тем и возвышенный, романтический мир поэта, неустанно преображающего действительность творческой фантазией. По верному замечанию Л.А. Шилова, в его стихах «обыденное может мгновенно превратиться в сказочное», и это одно из существенных внутренних свойств его художнической манеры. В художественной системе Окуджавы будничное и земное буквально на наших глазах претворяется в необычное и возвышенно-романтическое, образуя «свой поэтический мир, свой поэтический материк», наличие которого он так ценил в творчестве более молодых собратьев по поэтическому цеху, создателей авторской песни: В. Высоцкого, Н. Матвеевой, Ю. Кима и др. Живая причастность тютчевской традиции проявилась у Окуджавы в онтологизации изображения человеческой судьбы, нередко облеченного, как и у Тютчева, в форму поэтической притчи. Если в окуджавских стихотворениях 1950-60-х гг. Тютчевский космизм преломляется у Окуджавы и в интимной лирике – как в стихотворении «Два тревожных силуэта…» (1992), где тепло человеческой привязанности согревает «необжитое мирозданье… тихую звездную толчею…». Окуджавский «шар земной» – «тихий», «грустный», максимально приближенный к реалиям повседневности. Тютчевское поэтическое открытие Вселенной наследуется Окуджавой, но вводится в дискурс простой беседы, доверительного рассказа о повседневном, личностно пережитом и многократно виденном: И, залитый морями голубыми, Расколотый кружится шар земной… …а мальчики торгуют голубями По-прежнему. На площади Сенной. («Магическое «два»…») Каждый писатель рисует мир по-своему. Неповторима и та гамма цветов, которую он использует. Главная роль в этом принадлежит эпитету – образному определению предмета. Чаще всего эпитет бывает выражен прилагательным. Настроение автора играет роль цветового фильтра: под его воздействием один и тот же предмет может оказаться и «алым», и «кроваво-красным», и «грязно-красным». Внимательно присмотреться к цветовым эпитетам – значит глубже понять поэта. Слушая песни или читая стихи Б. Окуджавы, сразу обращаешь внимание на то, что его художественный мир ярко окрашен. Чаще всего повторяются эпитеты «белый», «красный», «синий», «голубой», «зеленый». Автор выбирает преимущественно естественные цвета. Скопление таких определений не создает пышности и вычурности, а лишь подчеркивает яркость и пестроту реального мира. В одном из ранних стихотворений Б. Окуджава нашел применение цветам: …Белую краску возьми, потому что это – начало, потом желтую краску возьми, потому что все созревает, потом серую краску возьми, чтобы осень в небо плеснула свинец, черную краску возьми, потому что есть у начала конец, краски лиловой возьми пощедрее, смейся и плачь, а потом синюю краску возьми, чтобы вечер птицей слетел на ладонь, красную краску возьми, чтобы пламя затрепетало, потом краски зеленой возьми, чтобы веток в красный подбросить огонь… «Как научиться рисовать», 1964 Мы видим, что поэт использует цветовые эпитеты и в прямом, и в переносном значении: «белое» и «черное» означают «начало» и «конец». В текстах Б. Окуджавы нередко приобретает символический смысл слово «белый». Белый цвет связан с представлением о мире, противостоящем войне: … Наши девочки платьица белые Раздарили сестренкам своим. («До свидания, мальчики») Лишь белые вербы, Как белые сестры, глядят тебе вслед. («Песенка о пехоте») Белый цвет имеет для автора особое значение, потому что несет в себе возвышенную чистоту природы: …Два кузнечика зеленых пишут белые стихи. Они перышки макают в облака и молоко, Чтобы белые их строчки было видно далеко… («О кузнечиках») Окуджава играет значением оборота «белые стихи». Источником белизны, чистоты становятся облака – частицы неба – и молоко, связанное с домашним уютом. Шуточный рассказ о кузнечиках становится очень серьезным. Это стихотворение о том, что стихи пишутся самой жизнью, отраженной в сознании поэта, а его рукой должны водить самые светлые и высокие чувства. Эпитет «красный» становится в стихах Окуджавы знаком тревоги, напоминает об огне и крови: …Ты подкинь-ка, смеясь, августовского хворосту Своей белою пригоршней в красный огонь. («Стихи без названия – 3») Не пугайся слова «кровь» – Кровь, она всегда прекрасна, Кровь ярка, красна и страстна, «кровь» рифмуется с «любовь». («Два великих слова») Интересно, насколько гармонична поэзия Окуджавы: он одинаково часто использует слова «белый» и «красный», наполняя мир то чистотой и покоем, то яростной тревогой. Рисуя картины природы, поэт постоянно обращается к синему и голубому цветам. В его стихах возникают «голубые леса», «синее небо», «синие горы», «майская синева». Призыв к живописцам: «Окуните ваши кисти в голубое…» – воспринимается как просьба видеть и воспевать красоту природы. Цветовые эпитеты, которые использует Окуджава, помогают ему вовлечь читателя и слушателя в мир, где царят чистота и любовь. |