Образец (2). Научная статья
 Скачать 28.12 Kb.
|
|
НАУЧНАЯ СТАТЬЯ: ДВОЙНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ КАК ПОВСЕДНЕВНОЕ ПРОСТРАНСТВО В РОМАНЕ Ж. АМАДУ «СТАРЫЕ МОРЯКИ» Аннотация: в статье рассматривается поэтика магического реализма в романе «Старые моряки», которая присутствует на нескольких уровнях – сюжетном, пространственном, идейном. Противостояние двух пространств – реального и мира фантазий героя способствует появлению природного чуда в финале романа. Мечта оказывается жизнеспособней, нежели реальная действительность. В этом особый парадокс Ж. Амаду: нарушение равновесия двух пространств. Ключевые слова: Ж. Амаду, магический реализм, художественный метод, реальное, фантастическое. Системообразующие ориентиры и идейно-художественные особенности творчества бразильского писателя Ж. Амаду (1912-2001) тесно связаны с понятием «магического реализма», который, в свою очередь, определяет направление развития латиноамериканской литературы ХХ века вообще. Специфика магического реализма как художественно-эстетического метода заключается, прежде всего, в наличии двойной реальности – явной и скрытой. «Дуализм местной и колониальной культур порождает двойственную картину мира, двоящийся художественный стиль» [Маньковская 2003: 297]. Реальное в сплаве с волшебным обретает магический статус. Причем эти пространства сосуществуют, взаимодействуют и взаимопроникают друг в друга. Нереалистические факты внутренне непротиворечивы, они никогда не объясняются автором в отличие, например, от сюрреализма, где чудесное часто вызвано сном или галлюцинацией. Роман Ж. Амаду «Старые моряки, или Чистая правда о сомнительных приключениях капитана дальнего плавания Васко Москозо де Араган» (1961) интересен тем, что его поэтика отражает становление и выработку собственной системы средств писателем, при помощи которых возможно выразить «магическую» реальность. Действительно, художник только «нащупывает» самобытный стиль, способный выразить дух бразильского народа. Чудесное в романе скрыто за обычными повседневными событиями. Невероятное может произойти в любую минуту. Магический реализм растворен в настоящей действительности и создается в произведении преимущественно за счет неожиданных авторских решений. В самом начале романа автор настраивает читателя на то, что Перипери (место описываемых событий) – это особая местность, где жизнь неторопливо течет среди великолепной природы вблизи морского берега. И вдруг появление загадочного экстравагантного человека нарушает покой местных жителей. Принимают вновь прибывшего, как героя, прислушиваются к его мнению, а рассказы о капитанских подвигах воспринимаются на уровне фантастики. Так, славу легендарного морского волка Васко Москозо де Араган подтверждает фантастическими историями о приключениях путешественника. «Разве можно валяться в постели, <…> когда в этот вечер на площади капитан рассказывает о кораблекрушении, которое он потерпел у берегов Перу во время землетрясения? Волны, как горы, море ежеминутно разверзается, небо чернее, чем в самую темную ночь» (Амаду 2002: 22). Явно вырисовываются романтические черты: преувеличение значительности подвигов и сгущение красок. В рассказах о своих приключениях капитан превращается в борца за справедливость или преданного друга, который готов развернуть судно, чтобы похоронить своего соратника в водах его родины. Романтический ореол сопутствует главному герою. Реальный персонаж приобретает некую ауру фантастичности. Герой в романе существует в двух ипостасях, в двух реальностях. В первой – это романтически наполненный образ капитана. По сути, писатель выводит на страницы своего романа персонажа-мистификацию. Во второй - Ж. Амаду предлагает альтернативную действительность, где существует иной Васко - обычный коммерсант, который нечестным путем получил диплом капитана, сам же никогда не управлял ни одним судном. Вопрос об истинности всего происходящего в романе сопровождается мифополагающим образом правды. Имеется в виду то, что в основе произведения лежит миф о Правде и Кривде. Он способен растворить единичное, то есть историю де Арагана, и вычленить общие закономерности, например, проблему относительности правды в мире и сознании человека: «…правду трудно обнаружить, она не выставляет напоказ свою наготу, и не каждому смертному дано ее увидеть. Но все мы обязаны – это наш долг – искать правду везде, в любом случае и спускаться в мрачный колодец, чтобы увидеть ее божественный свет» (Амаду 2002: 5) Ж. Амаду в своем романе говорит именно о «правде», но не об истине, так как в мифологической мировоззренческой парадигме «истина» выступает как абсолютный порядок вселенной. Правда, в свою очередь, непосредственно включена в жизненный мир человека (персонажа). Если истина конечна, единственна, объективна, «холодна», то правда может быть разной в понимании каждого. Причины переменчивости статуса героя просты. Финансовое положение, которое досталось де Араган от деда, позволяло жить безбедно и пользоваться многими удовольствиями. Но Васко этого было мало, его мечта или одержимость рисовала картинку, где он имеет если не титул, то какое-нибудь звание доктора или капитана, подтвержденное дипломом. Лучший друг по кутежам капитан Жорж Диас Надр, начальник порта и председатель экзаменационной комиссии, пользуясь своим положением и связями, сделал фиктивный диплом для де Араган. Возвращаясь к проблеме правды в романе, отметим, что ее выяснение на всем протяжении романа напоминает, как в египетском мифе о Правде и Кривде, перетягивание канатов. Когда победа Шико Пашеко (антогонист капитана) кажется совсем близкой (он открывает правду местным жителям Перипери), и готов вкусить сладость разоблачения, то неожиданно появляется человек, который просит де Араган принять в свое распоряжение судно и доставить до места назначения, так как его прежний капитан умер. Итак, по мнению Ж. Амаду, правда непостоянна, часто случай делает правду. Писатель в романе синтезирует несколько литературных традиций, таких как авантюрный роман и романтическое повествование. Согласно поэтике магического реализма художественное пространство романа, как и у романтиков, делится на две сферы. В то же время, двоемирие Ж. Амаду значительно отличается от романтического слитностью, неразделимостью реального и утопического планов. Первая сфера художественного пространства романа составляет жизненный путь настоящего Васко, а вторая – это, по словам И. А. Тертерян, «апология истинного вымысла» [Тертерян 2002: 20], фантазия капитана-мистификатора. История реального Васко Москозо де Араган исчезает за вымыслом героя. Действительность в сплаве с фантазией обретает магический статус. Смещение пространственных границ не влияет на трансформацию героя, она состоялась во внутреннем мире Васко. Два мира функционируют на уровне контраста, что лишь усиливает факт одержимости главного героя идеей перевоплощения. Сама жизнь и деятельность капитана есть мечта и реальность одновременно. Невероятное желание получить диплом, носить белоснежную форму, которая будет всякий раз подтверждать статус де Араган, добиться уважения со стороны окружающих и окончательный уход героя в иллюзорный мир фантазии противопоставлены жестокости социальных противоречий –несправедливости, лежащей в основе любого цивилизованного общества, неравенства. Еще раз отметим, что сам по себе роман «Старые моряки» еще далек от идеально канонических образцов магического реализма, однако наглядно демонстрирует проявление тех черт, которые во многом предопределили движение Ж. Амаду в сторону поиска оригинального художественного метода. Каждая ситуация, каждый поступок главного героя романа имеет как бы два возможных толкования, два смысла: реальный и легендарный, повседневный и фантазийный. Примером данного утверждения может послужить любовная история Васко Москозо де Араган. Он поведал жителям Перипери о всепоглощающей страсти к одной из своих пассажирок. «Ведь это была любовь, небывалая, безмерная, безумная любовь, она захватила его, лишила рассудка с той самой минуты, как он заключил Дороти в объятия и ощутил прикосновение ее уст» (Амаду 2002: 35). В рассказах капитана появляются романтически приподнятые образы двух влюбленных. Он – сраженный неожиданной красотой длинноногой мулатки и отказавшийся от капитанского мостика навсегда ради своей возлюбленной. Она – замужняя леди, которая ради чувств к Васко бежит от своего богатого, но бесчувственного мужа. Как часто случается в романтических историях, их любовь обречена: на берегу всего через две недели счастья Дороти умирает от лихорадки. Печатью неистовой любви стала татуировка на руке капитана – имя той, с кем его сердце оказалось в одной могиле, поэтому он решил никогда не жениться. Жизнеподобие рассказанной истории подтверждено впечатлениями слушателей: «Казалось, Дороти прохаживается по гостиной капитана. Старики видели перед собой ее стройное тело, ее шепчущие губы…» (Амаду 2002: 35). Магический образ мулатки проникает в повседневную реальность персонажей через ораторское искусство де Араган. У слушателей не возникает и тени сомнения в рассказанной истории. В реальном же плане герой романа живет монотонной жизнью прожигателя, не принося пользы ни себе, ни другим. В настоящем мире прошлого капитана возлюбленная мулатка по имени Дороти оказывается обыкновенной содержанкой. Вместе с друзьями Васко Москозо де Араган, глава одной из самых крупных в нижней части города фирм «Москозо и К», торговавшей различными продуктами по всей округе, выкрал ее из публичного дома «Монте-Карло». «Хрупкая и резкая» красота юной мулатки невероятно волновала будущего капитана, однако даже это увлечение не перекрыло одержимого желания занять достойную нишу в обществе. Очень быстро Дороти надоела герою, и ей пришлось вернуться в пансион Карол. Оказывается, не все истории Васко – выдумка от начала до конца, некоторые из них, как видно, имеют прототипов в реальной жизни персонажа. Таким образом, и в повседневной действительности, и фантазийной герой Ж. Амаду общается с одними и теми же людьми, но в выдуманной реальности они приобретают черты совершенных, идеальных, а иногда даже фантастических героев. Использованная Ж. Амаду форма повествования – воспоминания – легко меняют прошлую действительность, в которой жил герой, посредством выдуманных пространств, воспринимаемых персонажем как объективных. Другая сторона фантастической составляющей «Старых моряков» кроется в ряде необъяснимых ситуаций, которые позволяют нам с уверенностью говорить о присутствии в этом романе элементов магического реализма. Некоторые из них не воспринимаются как сверхъестественные (что, однако, не лишает их доли мистицизма), скорее, как нереальные, выходящие за грани обыденной жизни. Допущение чуда в реалистическом повествовании Ж. Амаду настолько естественно, что даже неожиданность его появления не разрушает логики действия. Художественным открытием писателя становится введение в качестве особого сверхъестественного персонажа – природы, наделенной силой судьи в конечной инстанции. Речь идет о внезапно начавшейся буре в финале романа. Стихии невиданной силы невозможно было противостоять. Никто из обывателей не решился бы, да и не смог ей воспрепятствовать. Жертвы и разрушения были настолько катастрофичны, что сверхреальное происхождение бури не оспаривалось. «Из других частей света прилетели бешеные неистовые ветры. Воя от ненависти, они яростно накинулись на город. Быстрые, неумолимые, они рвались разрушить все ради спасения мечты. Огнедышащий самум стеной гнал перед собой пески из пустыни. Муссоны из Индийского океана, где не раз плавал капитан Васко, шли сомкнутым строем; они сметали дома и переворачивали их в воздухе, словно сухие листья» (Амаду 2002: 221). Буря, дожди, гром и молния напоминали апокалипсис, а люди в неразберихе и суете искали приют в церквях – «началось столпотворение вавилонское» (Амаду 2002: 221). Фантастическое на этом не заканчивается: буря также внезапно закончилась, как и началась, как будто ничего и не было. «Воздух стал чистым, прозрачным, и правда засияла на небосклоне» (Амаду 2002: 221). Метафора сияющей правды растворяет объективное видение происходящего и призывает прислушаться к правде сердца главного героя. Для капитана-самозванца конец света обернулся началом триумфа. Приняв на себя функции капитана корабля, де Араган был упоен своей значительностью и самолюбием. Однако по прибытии в точку назначения Васко терпит фиаско. На вопросы помощника о том, насколько канатов швартовать судно, сколько бросить якорей, нa сколько колец трaвить якорные цепи, он неукоснительно, чтобы не ошибиться, отвечает: «На все!», так как абсолютно не владеет наукой кораблевождения. Судно было зашвартовано так, словно ожидался конец света, хотя прогнозы погоды ничего сверхъестественного не предвещали. Правда, по мысли писателя, не может быть конечной, она бывает высшей, но не бывает правды в последней инстанции. Название заключительной главы «Где прaвдa вырвaнa со днa колодцa рaзыгрaвшимися бурными ветрaми» ставит точку в затяжном противостоянии. Только «Ита», корабль, которым командовал де Араган, пришвартованный на все якоря и канаты, выстоял. Природная стихия встала на сторону Васко Москозо де Араган, которого признали опытным и талантливым капитаном. После описанных событий рассказчик, уже не сомневаясь, называет Васко опытным «старым моряком». Отметим, что в романе Г. Маркеса «Сто лет одиночества» (1967) использован в финале тот же эффект чудесного вмешательства природы. Здесь городок Мокондо гибнет под воздействием сильнейшего урагана. В мифопоэтическом смысле, по замыслу автора, такой финал означает неминуемую гибель, но вместе с тем и торжество, начало, совмещенное с концом, то есть настоящее течение жизни. Таким образом, поэтика магического реализма в романе присутствует на нескольких уровнях – сюжетном, пространственном, идейном. Противостояние двух пространств – реального и мира фантазий героя способствует появлению природного чуда в финале романа. Мечта оказывается жизнеспособней, нежели реальная действительность. В этом особый парадокс Ж. Амаду: когда нарушается равновесие двух пространств. Список использованной литературы: Амаду, Ж. Дона Флор и два ее мужа [Текст] / Ж. Амаду // Амаду, Ж. Собрание сочинений. В 3 т. - М. : Терра – Книжный клуб, 2002. – Т. 3. – С. 225-652. Бахтин, М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса [Текст] / М. М. Бахтин. – М. : Худож. лит., 1990. – 543 с. Захаров, А. В. Феноменология праздничного мироощущения / А. В. Захаров // Общество, культура, мировоззрение. – М. : Институт философии АН СССР, 1988. – С. 27-38. Тертерян, И. Мир Жоржи Амаду [Текст] / И. Тертерян // Амаду Ж. Собрание сочинений. В 3 т. – М. : Терра – Книжный клуб, 2002. – 3-32. |