Никандров - Экспериментальная психология. Никандров В. В. Экспериментальная психология
 Скачать 3.86 Mb.
|
|
14.4. Специфика моделирования в психологии Особенности моделирования в психологии предопределений объектом и предметом психологической науки. Основной объект исследования – человек, и этим обусловлено требование предельной гуманности ко всем приемам его изучения. Отсюда вытекают значительные ограничения, налагаемые на средства и процедуру моделирования. Так, очевидны более чем скромные возможности в разработке и использовании субстанциальных моделей. Не менее очевидны пределы моделирования психогенных ситуаций травмирующего характера, хотя в реальной жизни человек сплошь и рядом сталкивается с воздействиями дистрессорного типа. Сужают поле моделирования и этические нормы взаимодействия исследователя с исследуемым человеком или группой. Специфика предмета исследования (психики) заключается в идеальности, латентности и в высшей степени сложности. Отсюда любая презентация психики в какой бы то ни было форме модели весьма приблизительна и условна и требует весомых доказательств своей адекватности. Спроектировать психику или ее «работу» можно, опираясь только на ее внешние проявления. Это обстоятельство обостряет вопрос об адекватности модели прототипу, так как предварительно требуется прояснить вопрос о соответствии объективно наблюдаемых во внешнем пространстве проявлений психики субъективным процессам, протекающим во внутреннем пространстве индивида (или индивидов в группе). В немалой степени особенности моделирования в психологии обусловлены концептуальными основами конкретного исследования, мировоззренческими установками исследователя и даже господствующей в данный период и в данном месте научной парадигмой. Так, то или иное решение психофизической (психофизиологической) проблемы предопределяет взгляд на сущность психики, личности, поведения и на возможности их изучения [238]. А это, в свою очередь, предопределяет выбор направления, методов и средств их изучения, в том числе и моделирования. Например, представители феноменализма вряд ли будут интересоваться нейрофизиологическими механизмами психической деятельности, а сторонники поведенческих теорий вряд ли увлекутся моделированием структуры личности. Специфика моделирования в психологии обусловлена еще и своеобразием языка психологической науки. Это своеобразие заключается в субъективности и как следствие в неоднозначности и неопределенности психологической терминологии. Субъективность терминов предопределена предметом науки. Усугубляется терминологическая неясность в психологии и нелюбовью психологов к строгим дефинициям, которые неизбежно сковали бы их личные пристрастия и вольность в использовании понятий. На отсутствие в психологической науке единой терминологии указывается многими авторами [245,250,408 и др.]. Однако проблема остается и по сей день. А это обстоятельство сильно осложняет и без того непростую проблему согласования языков (а следовательно, и знаний) из разных областей науки. Особенно резко этот вопрос встает в компьютерном моделировании, где перевод психологических терминов на логико- математический язык программы и обратный перевод с языка программы на язык психологии предъявляет повышенные требования к унификации и формализации психологического словаря. Некоторые исследователи в этой связи ставят даже вопрос о переосмыслении многих психологических понятий и о выработке единого языка и единой терминологии для целого ряда наук. Действительно, такая постановка вопроса не кажется неожиданной или надуманной, если помнить, что конечной целью любого моделирования является разработка теорий. Построение полной и однозначной психологической теории невозможно без выхода за рамки системы специфических психологических понятий, без создания «синтетического языка», позволяющего оценивать психические, физиологические и машинные процессы как рядоположенные, – утверждает один из крупнейших отечественных специалистов по моделированию психики А. А. Братко [46]. Другой наш специалист по психическим процессам и информационному подходу в психологии, к сожалению вынужденный в 80-х годах эмигрировать в США, Л. М. Веккер писал: «Наличие общей системы понятий создает реальную возможность охватить психологические и нейрофизиологические характеристики сенсорных процессов единым языком синтетической научной теории. Поскольку этот язык включает в сферу своего распространения и технические информационные устройства, возникает действительная возможность перевода идиоматических психологических понятий на конкретный инженерный язык конструктивных и функциональных схем. А такой перевод психологических характеристик сенсорных процессов, без утраты их специфики, на язык измеримых величин, структурных показателей и функциональных схем является той ближайшей необходимой фазой, без прохождения которой невозможно подойти не только к решению, нои к постановке задачи моделирования» [60, с. 15]. 14.5. Основные направления моделирования в психологии В самом общем плане моделирование в психологии представлено двумя принципиальными направлениями [240; 310, с. 194]. Первое – моделирование психики: это путь искусственного конструирования психики и ее различных проявлений. Второе – психологическое моделирование: это путь искусственного создания специальных условий для проявления психики естественных объектов (людей, животных, социальных групп). Оба пути дают возможность изучения структуры, функций и механизмов работы психики, ее проявлений в различных формах и в различных условиях. Схематично система основных направлений моделирования в психологии представлена ниже на рисунке 12. 14.5.1. Моделирование психики 14.5.1.1. Общие сведения о моделировании психики Под моделированием психики понимается проектирование и конструирование искусственных аналогов различных психических явлений и лежащих в их основе нейрофизиологических и психологических механизмов. Подобное моделирование на практике осуществляется двумя основными путями: через описание и через построение действующих моделей. Эти два пути предопределились, по- видимому, двои ственным пониманием психики в материалистически ориентированной науке: психика как специфический способ отражения реальности и психика как свойство нервной системы (мозга). Первая трактовка психики стимулирует ее изучение, опирающееся на сугубо психологические факты, которые получают через интерпретацию внешнего поведения субъекта. Таким образом, это путь умозаключений, базирующихся на эмпирическом материале и носящих вероятностный характер. Можно сказать, что в определенном смысле это путь продвижения от следствия (поведение) к причине (психика). Второе понимание психики обусловливает ее изучение через обращение к ее материальному субстрату. Сконструировав этот субстрат и «запустив» его в работу, можно получить результаты (психические явления), аналогичные результатам функционирования мозга. Если аналогия будет высокой, то можно делать определенные заключения о психике. Но это, по большому счету, исследователей, движущихся по этому пути, особенно не заботит. Для них важен практический эффект – решена ли задача, опознан ли объект, произведен ли выбор. Иначе говоря, интерес представляет поведенческий эффект, обусловленный исходными параметрами модели. Таким образом, это путь, противоположный первому: от причины (мозг и психика) к следствию (поведение). Причем психика здесь рассматривается как промежуточный и не представляющий особого интереса элемент между ее субстратом и ее проявлением в виде поведения. Первый путь – это путь «чистой» психологии при поддержке философии, приводящий к теоретическим знаниям о психике. Конечной целью здесь является построение теорий психического отражения и личности, на базе которых можно совершенствовать процессы образования и воспитания, повышать эффективность психологической помощи, способствовать духовному развитию и самореализации людей. Второй путь – это путь совместных усилий психологов и представителей различных наук, приводящий к практическому «освоению» психики. Здесь конечная цель – разработка автоматов, способных помочь человеку, а иногда и заменить его в разнообразной деятельности. На этом пути пока что наибольшей практической значимостью обладают, во-первых, работы в области робототехники и компьютерных игр (например, ЭВМ, играющих в шахматы, карты и проч.) и, во-вторых, разработки устройств, способных компенсировать различные дефекты в работе анализаторных систем человека. Например, создание протезов отдельных механизмов слуха и зрения. Подобные разработки «в принципе открывают перспективы лечения глубоких поражений путей сенсорных систем» [378, с. 87]. Описания могут даваться в словесном, графическом или математическом виде. Причем как в научной, так и в художественной и научно-фантастической формах. Вспомним хотя бы факты заимствования научным словарем термина «робот» из пьесы К. Чапека или термина «гиромат» из произведений С. Лема. Действующие модели – это обычно какие-либо технические устройства, с той или иной степенью приближения выполняющие функции психики или ее физиологического субстрата – нервной системы и ее частей (головного мозга, его отдельных областей, нервной клетки). Чаще всего в роли таких устройств выступают электронно-вычислительные машины (ЭВМ) с соответствующим логико-математическим (программным) обеспечением. Поскольку ЭВМ в последние десятилетия чаще обозначают термином «компьютер» {англ. computer от лат. computare – 'считать', 'вычислять'), постольку это исследовательское направление называют «компьютерным моделированием». Программы, обеспечивающие задуманное программистом функционирование машины, зачастую рассматриваются как самостоятельный вид модели. И тогда они играют роль связующего звена между описательными и действующими моделями, включая в себя элементы тех и других. В них в знаково-символической форме даются предписания (команды) машине действовать тем или иным образом (алгоритм) в зависимости от задачи и исходных и текущих условий. Надо заметить, что бурная компьютеризация всех сфер жизни современного человека и впечатляющие успехи в деле компьютерного моделирования психики привели к неоправданному преувеличению его роли в психологической науке вплоть до нередкого отождествления с ним всего многообразия моделирования в психологии. Свидетельством тому служит заметный дисбаланс в пользу компьютерного моделирования и в ущерб другим видам моделирования как в суммарном объеме публикаций, так и в количестве обобщающих работ. Здесь, по-видимому, сказывается, с одной стороны, пренебрежительное отношение психологов к обобщениям и систематизации знаний в области психологического моделирования и некомпьютерного моделирования психики. С другой стороны, сказывается огромный интерес к компьютерному моделированию психики со стороны не столько психологов, сколько специалистов из других областей знания – математиков, физиков, биологов, физиологов, врачей, инженеров, философов. А их научная плодовитость затмила отдельные попытки психологов осмыслить метод моделирования в целом. Итак, через описания реализуется преимущественно моделирование психологических механизмов. Моделирование физиологических механизмов осуществляется в основном через создание действующих моделей. Здесь уместно напомнить, что понятие «механизм» в науке в целом не имеет устоявшегося однозначного определения, что накладывает отпечаток и на его понимание как в физиологии, так и в психологии. Как уже отмечалось, для психологии терминологическая неясность и неразбериха – норма. В. М. Аллахвердов, например, пишет: «В психологии вообще нет ясных и общепринятых определений практически всех важнейших терминов. Крайне загадочны определения психики, эмоций, памяти, интуиции, личности... Существующую психологическую терминологию не ругает только ленивый» [4, с. 22]. Поэтому наша задача не пнуть лишний раз психологию за ее безалаберность, а все-таки прояснить хоть немного значение терминов «физиологические и психологические механизмы». Наиболее целенаправленно и подробно этой проблемы в отечественной науке касался Е. И. Бойко в работе «Механизмы умственной деятельности» [39]. Представляется, что на его мнение по этому вопросу можно ориентироваться. Е. И. Бойко сетовал на разведение в науке терминов «физиологические, или точнее нервные, механизмы» и «психологические (иногда называемые даже психическими) механизмы». Он ратовал за их единство. Дополнительную сумятицу, по его мнению, внесли и американские ученые, которые моделировали мышление с позиций информационного подхода [464] и «распространили термин «механизм» на информационный аспект мыслительной деятельности и на программы для электронных вычислительных машин, имитирующих мышление» [39, с. 10]. Проанализировав практику употребления термина «механизм» в психологической литературе вообще и в литературе по моделированию психики в частности, Е. И. Бойко приходит к заключению, что для определенности в понимании механизмов психики необходимо учитывать (и указывать) три момента. Во-первых, понятие «механизм» всегда требует дополнения: механизм чего-то. В психологии это понятие относится к психической деятельности или к психическим процессам, неразрывно связанным с их нервным субстратом. Во-вторых, процессы и их механизмы не должны считаться чем-то внешним по отношению друг к другу. Тогда механизмы психических процессов следует считать входящими в состав этих процессов и неотделимыми от нервного субстрата. В-третьих, изучение механизмов каких-либо явлений связано с объяснением этих явлений. Вскрыть механизм – это значит проникнуть в сущность явления. Но, несмотря на эти разумные рекомендации, научная практика демонстрирует не только разделение, но даже и противопоставление психологических механизмов физиологическим. Главными инициаторами этого противопоставления все-таки (особенно в последнее время) выступают психологи, разочаровавшиеся в возможностях описания и интерпретации психических явлений на естественнонаучном языке. Особенно ярко игнорирование физиологических основ психики демонстрирует гуманистическая психология, ориентированная на психолого- нравственные результаты. В связи с таким положением, видимо, необходимо все-таки дать хоть какое-то более или менее внятное определение рассматриваемым понятиям. Предлагается под физиологическими механизмами психики понимать основные принципы работы нервно-гуморальной системы организма, обеспечивающей эффективность взаимодействия индивида со средой и поддерживающей гомеостаз организма как условие этой эффективности. В ряду этих принципов, в первую очередь, следует упомянуть такие, как системная организация, «порядок из хаоса», нелинейность, обратная связь, образование условных рефлексов, принцип полупроводника, принцип накопления (сум-мации) и фиксированного порога, специальное ускорение или замедление процессов (с помощью гормонов и медиаторов). Моделирование физиологических и, в первую очередь, нейрофизиологических механизмов – область интересов многих наук. Голос психологов здесь, к сожалению, отнюдь не доминирующий. Достаточно указать, что «ни психология вообще, ни психология мышления в частности, ни философия обычно не называются в числе тех теоретических дисциплин, на которых основываются исследования в области «искусственного интеллекта» за рубежом» [145, с. 7]. Но именно здесь наиболее успешно используется компьютерное моделирование. Материальность этих механизмов накладывает значительные ограничения на субъективизм в выборе моделей и способов их построения. Вещественная представлен-ность и зримые результаты работы этих моделей выступают мощными индикаторами их соответствия прототипу – нервному субстрату психики. Можно сказать, что при моделировании физиологических основ психической деятельности у исследователя есть более четкие ориентиры для конструирования модели и более строгие критерии их оценки, чем при моделировании собственно психических явлений. «Если вопрос о моделировании субъективных явлений в известном смысле проблематичен, то моделирование материальных основ или механизмов этих явлений, наоборот, представляется не только вполне возможным, но и весьма важным делом как для физиологов, так и для психологов» [40, с. 50]. Психологические механизмы предлагается понимать как способы осуществления психической деятельности человека на субъектном (психическое отражение: познание и регуляция), личностном (общение и деятельность), индивидуальном (самоактуализация и самореализация) и универсальном (духовность и мудрость) уровнях [243]. В отличие от физиологических механизмов психологические – это абстракции, предлагаемые психологами для более или менее убедительного объяснения наблюдаемых поведенческих актов и поступков людей. Примеры психологических механизмов: на субъектном уровне – ассоциации памяти, агглютинация как способ формирования образов воображения; на личностном уровне – вытеснение и сублимация как механизмы психологической защиты; на индивидуальном уровне – самоидентификация и самооценка; на универсальном уровне – трансцендирование. Моделирование психологических механизмов – стихия психологов. Идеальность (нематериальность) психологических механизмов исключает их физическое воплощение и предоставляет неограниченные возможности своей презентации и интерпретации. Поэтому мы имеем массу вариантов механизма сенсорного отклика (теория обнаружения сигнала, высокопороговая теория, нейроквантовая теория и др.) и еще большее число показателей сенсорной чувствительности (от понятного, но не доказанного сенсорного порога до трудновоспринимаемой РХП – рабочей характеристики приемника). Поэтому мы имеем множество теорий эмоций (от организменной теории Джеймса–Ланге до информационной теории П. В. Симонова). Поэтому мы имеем бесконечное число моделей и теорий личности. В психологии вообще считается хорошим тоном множественность мнений по одному вопросу. В разряд ее девиза можно отнести тезис: «сколько ученых, столько и мнений». Однако, безусловно соглашаясь с относительностью научных знаний и их потенциальной заряжен-ностью своим опровержением, все же необходимо признать, что на определенных и достаточно длительных этапах развития научной мысли она нуждается в устойчивых, «благонадежных» данных, играющих роль каркаса актуальных знаний человечества, согласующихся с доминирующей на данный исторический момент научной картиной мира (парадигмой). Чрезмерная множественность мнений в психологической науке отражает, видимо, не столько сложность и вариативность мира в целом и изучаемого предмета в частности, сколько отставание научного синтеза от анализа, теоретического обобщения от эмпирического исследования, систематизации знаний от накопления конкретных фактов. Идеальность психологических механизмов кроме свободы мысли и творчества исследователей обусловливает и практическую сложность (если вообще возможность) их эмпирической проверки. Сомнения в принципиальной возможности создания адекватных моделей собственно психологических явлений Е. И. Бойко высказывал еще более 30 лет назад: «Моделирование субъективного образа как такового ... строго говоря, очень проблематично, если не невозможно вообще» [40, с. 50]. Тогда возникает вопрос о необходимости таких моделей. Ответ однозначен: несмотря на их дискуссионность, а зачастую и обескураживающие натянутость и надуманность, эти модели в науке необходимы и полезны. Именно они составляют основной багаж психологии, без которого мы бы не имели вообще никакого научного представления о собственном внутреннем мире и не могли бы получать или оказывать квалифицированную психологическую помощь. Ведь исходным моментом успешности применения любой психотерапевтической методики является убежденность использующего ее специалиста в истинности ее концептуальных основ, т. е. заложенной в ней модели человека и модели воздействия на него. Венцом моделирования психики (в обоих вариантах) следует признать разработки моделей сознания как интегратора всех психических функций человека и моделей личности как «высшего психического синтеза» [243, 247]. Полученные на этом пути модели (как описательные, так и действующие) и результаты их использования служат базой для выдвижения психологических гипотез и преобразования их в соответствующие теории, которые, в свою очередь, дают импульсы к новым исследованиям с применением моделирования, приводящим к более современным теориям, стимулирующим разработку более совершенных моделей... и так далее, и так далее по бесконечному пути познания. 14.5.1.2. Моделирование физиологических основ психики По-видимому, можно указать на главную причину «прохладного» отношения психологов к моделированию физиологических основ психики и передачу ими инициативы в этих разработках специалистам других наук. Эта причина – знаменитая психофизиологическая (а шире – психофизическая) проблема. Можно ли описать психические явления в терминах физиологии? Можно ли нейрогуморальные процессы напрямую увязать с процессами психическими? Пока что «современная наука не может дать ответ, как нейрональная активность превращается в мысль» [313, с. 66]. «Неоднократные попытки решить эту проблему кончались тем, что рано или поздно ученые сталкивались с проблемой «гомункулоса». Это обстоятельство свидетельствует о том, что исследователи приходят к логическому тупику, а также о том, что непосредственно из физиологических законов психологические не вывести» [22, с. 25]. И тайна преобразования нервного импульса в образ, т. е. перехода от материального электрохимического кода нервных процессов к идеальным конструкциям психики (образам, чувствам, мыслям) остается тайной за семью печатями. Перспективы раскрытия этой тайны представляются весьма призрачными в силу того, что это преобразование осуществляется на микроскопическом уровне организации человека, т. е. на уровне, не поддающемся чувственному познанию [249]. Ученым приходится выдвигать различные умозрительные (на нашем языке – описательные) предположения о природе психического. В последнее время это чаще всего гипотезы об информационно- энергетической природе психических явлений, не сводимых к вещественной природе нейрофизиологических процессов [152, 238]. На вопросы, где расположены и как работают физиологические механизмы, наука дает более или менее определенные ответы. На эти же вопросы, но относительно психологических механизмов – ответов нет. Психологи считают, что «психический процесс принципиально не может быть сведен к нервному процессу. Применительно к осуществлению высших психических функций нет возможности соотнести их с какой-то анатомо-физиологической целостностью как системой управления, а стало быть с уверенностью говорить о физиологических коррелятах» [313, с. 47]. Но тем не менее работы по моделированию деятельности нервного субстрата психики ведутся. А поскольку в этих работах психологи худо-бедно, но принимают участие, а сами разработки нацелены в конечном итоге на воссоздание психической деятельности и поведения, то их в полной мере можно отнести к сфере моделирования в психологии. Тем более что и классики кибернетики – науки, давшей наибольший импульс подобному моделированию, систематически указывали на эту нацеленность. Так, У. Эшби писал: «...кибернетика с первых шагов формировалась как научная дисциплина, занимающаяся моделированием биологических и психических процессов» [425, с. 35]. Не менее определенно высказывался Дж. фон Нейман: «Как правило, живые организмы гораздо более сложны и тоньше устроены и, следовательно, значительно менее понятны в деталях, чем искусственные автоматы. Тем не менее рассмотрение некоторых закономерностей устройства живых организмов может быть весьма полезно при изучении и проектировании автоматов. И, наоборот, многое из опыта нашей работы с искусственными автоматами может быть до некоторой степени перенесено на наше понимание естественных организмов» [234, с. 51]. Однако надо оговориться, что первоначальная эйфория 1950-1960-х годов по поводу легкости моделирования мозга и психики к настоящему времени сменилась осознанием трудностей на этом поприще. Для начального периода подобных исследований характерны такие высказывания: «Сегодня создание системы, подобной мозгу, с определенными интеллектуальными способностями в принципе так же достижимо, как создание паровой машины с заданной мощностью» [426, с. 135]; «Факт определенной общности работы кибернетической машины и деятельности мозга для XX в. доказан с такой же неотразимостью, как факт известной генетической общности человека с обезьяной был очевиден для XIX в.» [258, с. 29]; «Идея абсолютной уникальности психического и непереводимости его характеристик на общий язык детерминистического знания – это один из последних антропоцентрических фетишей» [60, с. 11– 12]; «Нет причин, которые делали бы принципиально невозможным создание думающих машин» [42, с. 6]. Сейчас тональность уже иная: «Несмотря на свои преимущества, моделирование как средство исследования психики пока используется очень ограниченно... Как показал всплеск работ 1950–1960-х годов по математическому и компьютерному моделированию психики, прямое приложение математических методов в психологии может решить лишь второстепенные вопросы, или же эти методы требуют столь жестких условий для своего применения, что становятся слишком далекими отреализации... Что же касается именно исследовательского моделирования, то после всплеска работ 1950– 1960-х годов здесь не наблюдается значительных или принципиально новых результатов. Как можно предположить, эта остановка вызвана отсутствием эффективного подхода к проблеме, соответствующего поставленной задаче» [222, с. 114–117]. Как отмечает один из авторитетнейших специалистов по соотношению кибернетики и психологии В. Н. Пушкин, «позади остались сенсационные надежды и претензии объяснить существующим математическим аппаратом все проявления психической деятельности человека. Крушение попыток представителей эвристического программирования смоделировать творческую мыслительную деятельность человека с особой определенностью показало, что закончился еще один акт той драмы идей, которая вообще характерна для науки XX в.» [315, с. 3]. Мы являемся свидетелями того, как не оправдались надежды, возлагавшиеся на такое в прошлом мощное направление в кибернетике, как «бионика». Самые впечатляющие здесь результаты – это кибернетические организмы («киборги») из фантастических романов и фильмов. Нельзя, пожалуй, говорить о значительных достижениях и в столь популярной до сих пор области науки, как «искусственный интеллект». Однако обратимся к конкретным разработкам. Еще раз надо напомнить, что моделирование физиологических основ психики заключается в попытках искусственно воспроизвести «на входе» основные принципы работы нервного субстрата (нейрофизиологические механизмы), благодаря чему «на выходе» должны быть получены результаты, соответствующие психической деятельности. Таким образом, моделирование психических явлений (а в конечном счете – поведения) является целью этих разработок, а конструирование физиологических механизмов – задачей, решение которой позволит достичь цели. Следовательно, отделять процедуру моделирования психических явлений от процедуры имитации физиологических основ психики нельзя. Это единый процесс. Моделирование работы нейрона Вполне естественно, что первой (не по времени, а стадиально) задачей было воспроизведение принципов работы основного структурно-функционального элемента нервной системы – нейрона. Уже на этом этапе ученые столкнулись с невозможностью искусственно повторить все многообразие как типов нервных клеток, так и еще большего многообразия их взаимодействия между собой и со средовыми факторами. В конце концов, опираясь на информационный подход, весь сложнейший физиологический процесс возбуждения (торможения) был редуцирован до принципа работы реле – «да–нет». Нейрон рассматривается как источник, получатель и проводник сигналов, срабатывающий по достижении сигналом определенной величины (порога). В самом упрощенном виде нейрон представляется как элемент с входным и выходным информационными каналами. Число входов (синапсов) может быть различным, вплоть до нескольких тысяч. Выход всегда один. Считается, что нейрон подчиняется принципу суперпозиции, т. е. выходной сигнал равен алгебраической сумме сигналов на входе. Принципиальная схема искусственного нейрона приведена далее на рисунке 13. Реальные действующие модели нейрона представляют собой разнообразные электрические цепи, принципиально соответствующие приведенной блок-схеме. Электроимпульсы по своим параметрам стремятся приблизиться к электрическим характеристикам нервного импульса (энергетические характеристики – в микровольтах, временные – в миллисекундах), хотя это и не обязательно. Блоки, моделирующие синапсы, имеют два входа (возбуждающий и тормозной) с импульсами одинаковой амплитуды (силы), но противоположными по знаку. Импульсы экспоненциально затухают за 4 мсек. Инвертор суммирует положитель-ные и отрицательные сигналы от синапсов по принципу суперпозиции и управляет генератором потенциалов действия. Последний по существу есть пороговое устройство, технически осуществляемое как система из электронной батареи, диода и резистора. После срабатывания генератора потенциалов действия--импульс поступает на выходной блок, представляющий собой [. формирователь импульсов. Применение печатных микросхем^ позволяет инженерное воплощение нейрона сжать до размеров i булавочной головки. Поскольку поведение естественного нейрона характеризуется значительными нелинейностями (разрывами, скачками и прочими особенностями импульсации), то оно трудно поддается математическому описанию, зато много легче моделируется технически «схемами на транзисторах и диодах – элементах, которые сами обладают нелинейными характеристиками» [106, с. 59–60]. В последние годы появляются сведения о моделировании нейронов не в традиционном варианте – с двумя стабильными состояниями при постоянном пороге возбудимости, а с переменным порогом, уровень которого меняется благодаря активности самого искусственного нейрона [228]. Моделирование работы мозга Разумеется, что никакая модель нейрона (впрочем, как и сам отдельный нейрон) не способна дать «на выходе» психического эффекта, скажем, в виде узнавания, предпочтения и т. п. Для этого следует создать модель, имитирующую работу |