Книга. [bookap.info] Грин. Искусство обольщения для достижения власти. Обольщения для достижения

• Название: Обольщения для достижения
• Анкор: Книга
• Дата: 11.09.2022
• Размер: 2.82 Mb.
• Имя файла: [bookap.info] Грин. Искусство обольщения для достижения власти.doc
• Тип: Документы; #671639
• страница: 16 из 39

Символ: Театральный занавес. Тяжелые, темно-красные складки бархатного занавеса привлекают наши взгляды, гипнотизируют Но на самом-то деле нас будоражит и держит в напряжении предвкушение того, что будет происходить, когда занавес раскроется, — сквозь щели пробивается свет, нас охватывает предчувствие тайны: что-то вот-вот произойдет. Вы ощущаете трепет зрителя перед началом спектакля.


Оборотная сторона
Сложность, о которой вы сигнализируете окружающим, произведет на них должное впечатление лишь в том случае, если они вообще способны наслаждаться тайной. Есть много и таких, кто предпочитает что-нибудь попроще, они едва ли станут утруждаться, добиваясь человека, который путает их и сбивает с толку. Они останавливают свой выбор на чем-то ярком, ослепляющем их блеском и великолепием. Знаменитая французская куртизанка времен Belle Epoque^, известная как Прекрасная Отеро, не жалела усилий, ведя изысканный, сложный и утонченный флирт с художниками и политическими деятелями, и те были не в силах устоять перед ней. Однако, если ей приходилось иметь дело с более примитивными, приземленными мужчинами, их она поражала сразу — яркостью и красотой. Впервые встречаясь с женщиной, Казанова старался облечься в изысканный наряд, усыпанный драгоценными камнями, по реакции своего объекта он мог понять, потребуется ли затем более сложное обольщение. Некоторым его жертвам, в особенности совсем юным девушкам, и не требовалось более ничего, кроме блеска роскоши да привлекательной наружности,— им только этого и нужно было, так что обольщение вполне могло состояться и на этой стадии.

Все зависит от вашего объекта: не утруждайтесь, создавая глубину для тех, кто к этому нечувствителен, или для тех, кого это даже может напугать и оттолкнуть. Вы сможете распознать этих людей по тому, что в жизни они отдают предпочтение простым радостям, по их нетерпеливому нежеланию участвовать в более утонченных отношениях. Советуем быть с ними проще.

4
Предстань предметом вожделений —

создавай треугольники
Мало кому покажется притягательным человек, которого все избегают или кем пренебрегают: люди кружат вокруг тех, кто уже вызвал чей-то интерес. Нам подавай то, чего хотят другие. Чтобы привлечь внимание своих жертв, чтобы заставить их возжаждать того, чем вы обладаете, сотворите этакую ауру популярности — покажите, что вы желанны и востребованы, что за вами гоняются толпы обожателей. В этом случае тщеславию объекта польстит роль избранника, ему будет приятно отвоевать вас у толпы. Сотворите иллюзию своей популярности, окружив себя представителями противоположного пола — друзьями, бывшими любовниками, теперешними воздыхателями. Пусть возникают треугольники — это стимулирует дух соперничества и повышает вашу ценность в глазах других. Пусть созданная репутация бежит впереди вас — нет дыма без огня: если многие пали жертвами ваших чар, значит, на то есть причины.


Построение треугольников
Однажды вечером (это происходило в 1882 году) тридцатидвухлетний прусский философ Пауль Рее, живший тогда в Риме, нанес визит пожилой даме — хозяйке салона, в котором собирались писатели и художники. В салоне Рее заметил новую гостью. Молодая девушка из России по имени Лу фон Саломе приехала в Рим навестить мать. Рее представился, мало-помалу они разговорились, и завязалась беседа, которая затянулась за полночь. Представления Лу о Боге и морали совпадали с его собственными, она говорила с неподдельным пылом, к тому же во взглядах, которые она бросала на него, сквозило, как ему казалось, кокетство. Саломе и Рее подружились, теперь они встречались каждый день и подолгу бродили по городу. Недюжинный ум девушки привлекал его, но чувства, которые она в нем вызывала, были не совсем понятны, сбивали с толку. Ему хотелось быть с нею все время, да они и стали неразлучными. Так прошло несколько дней, и однажды она обратилась к нему с предложением: насколько ей известно, его близкий друг, философ Фридрих Ницше, путешествует сейчас по Италии. Но они бы могли, сказала она, путешествовать сообща, да что там путешествовать, жить вместе, образовав что-то вроде тройственного союза философов. Рее, яростный ниспровергатель христианской морали, пришел от этого предложения в восторг. В письме своему другу он написал, как Саломе жаждет знакомства с ним. После нескольких писем Ницше наконец поспешил в Рим.

Рее пригласил его, чтобы порадовать Саломе и произвести на нее впечатление, к тому же ему не терпелось узнать мнение Ницше о девушке и ее взглядах. Но сразу по прибытии Ницше случилась неприятность: великого философа, закоренелого холостяка-одиночку, явно поразила страсть к Саломе. Вместо того, чтобы вести втроем интеллектуальные беседы, Ницше так и старался остаться с девушкой наедине. Когда Рее перехватывал взгляды, которыми обменивались Саломе и Ницше, он чувствовал уколы ревности. Он выбросил из головы тройственный союз философов: Саломе принадлежит ему, и он не собирается делить ее даже с лучшим из друзей. Нужно постараться остаться с ней с глазу на глаз. Только тогда он сможет вернуть себе ее расположение.

Мадам Саломе настаивала на том, чтобы отправить дочь назад в Россию, но в планы девушки возвращение домой не входило. Рее вмешался, предложив сопровождать Лу в Пруссию, где он хотел представить ее своей матери. Та, по его уверениям, была бы счастлива позаботиться о девушке и присмотреть за ней. (Рее, однако, прекрасно сознавал, что его матушка — никудышная дуэнья.) Мадам Саломе приняла решение поехать с ними, однако поколебать Ницше оказалось существенно труднее: он заявил, что тоже отправится на север, в отчий дом Рее. В какой-то момент во время путешествия Ницше и Саломе пошли вдвоем на прогулку, когда же они вернулись, у Рее создалось впечатление, будто что-то между ними произошло. Он вскипел — было ясно, что Саломе ускользает у него из рук.

Наконец компания разделилась: мать девушки вернулась в Рим, Ницше отправился в Таутенбург, где обычно проводил лето, Рее и Саломе остались гостить у матушки Рее. Но девушка задержалась здесь ненадолго: получив приглашение от Ницше, она отправилась в Таутенбург без сопровождения. В ее отсутствие Рее обуревали сомнения, ревность, гнев. Он нуждался в ней больше, чем когда-либо, а потому приготовился удвоить свои усилия. Когда она наконец вернулась, Рее выместил всю горечь на Ницше, он жестоко раскритиковал его философию, а затем стал выспрашивать, каковы его намерения в отношении Саломе. Но та встала на защиту Ницше. Рее был в отчаянии, он чувствовал, что упускает ее. Однако через несколько дней она вновь удивила его: заявила, что приняла окончательное решение и хочет жить с ним и только с ним.

Наконец-то Рее получил то, чего хотел — или думал, что хочет. Пара влюбленных отправилась в Берлин, там они сняли квартиру на двоих. Но и здесь, к отчаянию Рее, повторялась старая история. Жили они вдвоем, но вокруг Саломе так и увивались толпы молодых мужчин. Любимица берлинских интеллектуалов, которые обожали ее за независимый ум и бескомпромиссность, она постоянно была окружена этаким мужским гаремом, восторженно именующим ее Ваше превосходительство. Опять и опять Рее оказывался перед необходимостью соперничать, бороться за ее внимание. Доведенный до отчаяния, он расстался с нею через несколько лет и в конце концов покончил с собой.

В 1911 году Зигмунд Фрейд познакомился с Саломе (к тому времени она носила имя Лу Андреас-Саломе) на конференции в Германии. По ее словам, она мечтала посвятить себя психоанализу. Фрейд нашел ее очаровательной, хотя ему, как и всякому другому, была известна история их отношений с Ницше (см. главу «Денди»). У Саломе не было никакой подготовки в области психоанализа или психотерапии. Несмотря на это Фрейд ввел ее в круг приближенных, тех, кто посещал его частные лекции. Вскоре после этого доктор Виктор Тауск, один из самых блестящих и многообещающих учеников Фрейда, влюбился в Саломе, которая была на шестнадцать лет старше его. Отношения Саломе с Фрейдом оставались платоническими, что не мешало ему чувствовать к ней сильнейшую привязанность. Если она пропускала лекцию, он грустил, посылал ей записки и цветы. Узнав о романе с Тауском, он сильно ревновал. Тауск был ему как сын, но сын угрожал разрушить платоническую любовь отца. Это, однако, длилось недолго. Саломе оставила Тауска. Теперь ее дружба с Фрейдом была крепка, как никогда, и продолжалась до самой ее смерти, последовавшей в 1937 году.
Толкование. Мужчины не просто влюблялись в Лу Андреас-Саломе, их захлестывало непреодолимое желание обладать ею, отвоевать ее у соперников, стать единоличным обладателем ее тела и души. Они почти не видели ее в одиночестве, почти всегда она представала в окружении мужчин.

Заметив интерес Рее к себе, она упомянула о желании познакомиться с Ницше. Это возбудило ревность Рее и вызвало у него желание жениться, чтобы одному обладать ею, а она настаивала на знакомстве с его другом. Письма Рее к Ницше выдавали его увлечение этой женщиной, и это в свою очередь вызвало у Ницше интерес и желание еще до встречи с нею. Всякий раз, когда один или второй оставались с нею наедине, рядом была тень соперника. Впоследствии большинство мужчин, знакомясь с Лу, знали о пресловутом романе с философом, но это лишь усиливало их влечение и стремление обладать, соперничать с памятью Ницше. Сходным образом восторженное отношение к ней Фрейда превратилось в мощное желание, стоило ему увидеть в Тауске соперника. Лу и сама по себе была достаточно умна и привлекательна, однако стратегия создания треугольников, которой она последовательно придерживалась всю жизнь, многократно усиливала интерес и влечение к ней. Пока за нее сражались, власть была в ее руках — она была желанна для всех, не принадлежа никому.

Привлекательность человека почти всегда определяется и тем, как его воспринимают в обществе: нас интересует тот, кто представляет интерес для окружающих. Нам хочется завладеть им, украсть у других. Вы, конечно, можете объяснять свое желание любой сентиментальной чепухой, но очень часто в основе, как ни крути, лежат тщеславие и жадность. Что тут жаловаться и морализировать, обличая людской эгоизм,— просто помните об этом и используйте в своих интересах. Иллюзия того, что вы желанны для всех, придаст вам куда больше привлекательности в глазах ваших жертв, чем красивое лицо или безупречная фигура. Самый же действенный способ создать такую иллюзию — треугольник: поставьте между собой и жертвой еще кого-то и осторожно, ненавязчиво покажите жертве, что этот третий от вас в восторге и добивается взаимности. Кстати, третий угол треугольника не обязательно должен быть представлен одним человеком: окружите себя толпой воздыхателей, намекните на прежние победы — другими словами, окутайте себя аурой желанности. Заставьте свой объект сражаться за вас с вашим прошлым и настоящим. Они будут умирать от желания заполучить вас в собственность, а значит, вы возымеете над ними великую власть. Если с самого начала вам не удастся сделаться предметом вожделения, вы рискуете впоследствии превратиться в жалкого раба своего возлюбленного и покорно ожидать, что вас отбросят за ненадобностью в тот самый момент, как утратят интерес к этому приключению.
[Человек] стремится к обладанию каким-либо объектом ровно до тех пор, пока считает, что этот объект нужен другому человеку, мнение которого для него важно.

Рене Жирар


Ключи к обольщению
Человек — существо общественное, именно поэтому все мы находимся под сильнейшим воздействием вкусов и желаний других людей. Представьте себе многолюдное собрание — прием, вечеринку. Вы видите там одиноко стоящего человека, с которым на протяжении долгого времени никто не заговаривает, который и сам ни к кому не обращается,— чем объяснить эту изоляцию? Почему он один, почему его избегают? Тому должна быть причина. Пока не найдется кто-нибудь, кто пожалеет злополучного гостя и не заговорит с ним, он будет выглядеть никому не нужным и нежеланным. Но вот в другом конце зала мы видим женщину, окруженную людьми. Они смеются ее словам, и вот уже новые люди, привлеченные смехом, подходят к ним, толпа растет. Она переходит на другое место — люди тянутся за ней. Ее лицо пылает, она вся светится, она интересна окружающим. И этому также должна быть причина.

В обоих случаях, разумеется, может и не быть никакой реальной причины. Человек, стоящий одиноко, может оказаться чудесным и обаятельным, стоит вам только с ним заговорить, но, скорее всего, вы этого не сделаете. Востребованность — это социальная иллюзия. Она в меньшей степени определяется тем, что вы говорите, делаете, всякого рода бахвальством или саморекламой. Неизмеримо важнее ощущение, что вы интересны и желанны для других людей. Для того, чтобы превратить интерес ваших объектов во что-то более сильное и глубокое, в желание, необходимо дать им увидеть, что другие ухаживают за вами и домогаются вашего внимания. Желанию свойственны, во-первых, подражательность (нам нравится то, что нравится другим), во-вторых, соревновательность (мы хотим отнять у других то, чем они обладают). В детстве мы хотим монополизировать право на внимание родителя, отвлечь его от других братьев и сестер. Это чувство соперничества стимулирует человеческие желания, и такая ситуация повторяется множество раз на протяжении нашей жизни. Заставьте людей соперничать за право завладеть вашим вниманием, пусть видят, что вы всем необходимы. Аура желанности так и засияет вокруг вас.

Ваши поклонники могут быть друзьями и даже случайными знакомыми. Назовем это эффектом гарема. Полина Бонапарт, сестра Наполеона, повышала свою значимость в глазах мужчин тем, что окружала себя обожателями, которые вечно толпились вокруг нее на балах и приемах. Если она отправлялась на прогулку, ее сопровождал не один спутник, а по меньшей мере двое или трое. Эти мужчины могли быть только друзьями, а то и просто реквизитом — случайными знакомыми, мелкой сошкой. Однако их присутствия было достаточно, чтобы возникло впечатление, что ей нет прохода от воздыхателей, что она — женщина, за которую сражаются. Энди Уорхол окружал себя знаменитостями, самыми интересными людьми, каких только удавалось найти. Входить в их узкий крут также означало быть востребованным. Находясь среди них и при этом держась отстраненно, он добивался того, что каждый стремился заполучить хоть крошечную толику его внимания. Он вызывал в людях желание обладать им тем, что сам их отталкивал.

Подобные приемы не только вызывают желание добиваться вас, они бьют по основным человеческим слабостям: тщеславию и самолюбию. Мы еще можем как-то справиться с тем, что другой человек богаче или талантливее нас, но сознание того, что соперник оказался желаннее и предпочтительнее, непереносимо. В самом начале восемнадцатого века герцог Ришелье, распутник и повеса, ухитрился соблазнить молодую женщину, религиозную и добропорядочную, глуповатый супруг которой частенько бывал в отлучках. Не остановившись на достигнутом, он обольстил ее ближайшую соседку, молодую вдову, что жила этажом выше. Когда женщины обнаружили, что герцог порой навещает их обеих на протяжении одной ночи, они устроили ему очную ставку. Человек иного склада был бы уничтожен, но только не Ришелье: он, как никто другой, понимал движущие силу тщеславия и желания. Ни одна из женщин не хотела, чтобы он предпочел ей другую. В результате ему удалось подбить их на что-то вроде треугольника, жизни втроем, причем каждая из них старалась занять место его фаворитки. Разыгрывая карту самолюбия и тщеславия, вы можете вертеть людьми, как хотите. Если вас интересует женщина, утверждал Стендаль, начните проявлять внимание к ее сестре. Это немедленно вызовет к вам интерес.

Ваша репутация — известность в качестве обольстителя — также прекрасное средство, способствующее созданию ауры желанности. Женщины сами падали к ногам Эррола Флинна не из-за красивого лица и уж точно не из-за его актерского дарования, а из-за его славы сердцееда. Они знали, что другие женщины не смогли перед ним устоять. Стоило ему приобрести такую репутацию — и успех у женщин стал даваться без малейших усилий, собственно говоря, они сами шли к нему в руки. Мужчины, которым кажется, что репутация распутника заставит женщин бояться, сторониться или презирать их, ошибаются. Напротив, она придаст им притягательности в глазах женщин. Добродетельная герцогиня де Монпансье, знаменитая Мадемуазель Франции, начала с платонической дружбы с повесой герцогом Лозаннским, но вскоре почувствовала тревогу: мужчина, который до сих пор не пропускал ни одной юбки, не проявляет никакого интереса к ней как к женщине — уж не означает ли это, что с ней что-то неладно? Это беспокойство в конце концов толкнуло ее в его объятия. Если женщина пополняет ряды жертв известного соблазнителя, это может стать для нее предметом особой гордости. Нам приятно оказаться к такой компании, наше имя рядом с именем известного соблазнителя или соблазнительницы — своеобразная реклама. Это означает, что мы желанны, это придает нам уверенности. Ваша собственная репутация обольстителя может быть не такой уж завидной. Постарайтесь добиться, чтобы ваши жертвы поверили в то, что многие, очень многие до них старались добиться вашего расположения. Меньше всего нам хочется войти в ресторан, если зал пуст и за столиками никто не сидит.

Одна из вариаций игры с треугольниками — использование контрастов: если рядом с вами люди непривлекательные, серые, то сравнение может сыграть вам на руку. На вечеринке, например, позаботьтесь, чтобы вашему объекту достался в качестве собеседника самый скучный из гостей. Придите на помощь, и вы будете вознаграждены искренней благодарностью и восхищением. В «Дневнике обольстителя» Сёрена Кьеркегора Йоханнес имеет виды на юную невинную Корделию. Зная, что его друг Эдвард безнадежно застенчив и скучен, он подстрекает его поухаживать за девушкой. Нескольких недель пристального внимания со стороны Эдварда хватило, чтобы Корделия начала озираться в поисках хоть какой-то замены, и тут уж Йоханнес позаботился, чтобы ее взгляд упал именно на него. Йоханнесу интересна была сложная и замысловатая игра, однако почти в любой социальной среде нетрудно обнаружить контрасты, которые там имеются, и сыграть на этом, используя их в своих интересах. Английская актриса семнадцатого века Нелл Гвинн стала фавориткой короля Карла II благодаря тому, что юмор и неподдельная искренность выгодно отличали и выделяли ее на фоне напыщенных и претенциозных дам двора. Шанхайской актрисе Цзян Цин, когда она познакомилась в 1937 году с Мао Цзэдуном, не пришлось прибегать к особым ухищрениям, чтобы его обольстить: остальные женщины в его окружении одевались по-мужски и были категорически неженственными. Одного взгляда на изящную Цзян было достаточно, чтобы покорить Мао. Вскоре он бросил ради нее жену. Для того чтобы проявить контрасты, либо развейте и демонстрируйте качества (юмор, жизнерадостность, искренность — что угодно), которые наиболее редко встречаются в вашей собственной социальной группе, либо выберите такую группу, в которой ваши природные качества окажутся редкостью и засияют ярким светом.

Использование контрастов имеет широкое применение в политике, ведь политические деятели и другие публичные фигуры также должны обольщать и казаться желанными. Научитесь преувеличивать те свои качества, которых нет у ваших соперников. Если они высокомерны и агрессивны, старайтесь выглядеть сдержанным и демократичным. Когда Владимир Ленин возвратился в Россию в 1917 году после отречения императора Николая II, он всячески афишировал и выставлял напоказ свою твердость и дисциплинированность — те качества, которыми не обладал ни один из политических лидеров того времени. В американской предвыборной кампании 1980 года прямолинейность Рональда Рейгана выгодно смотрелась на фоне нерешительности постоянно колеблющегося Джимми Картера. Контрасты столь обольстительны потому, что не зависят от наших собственных слов и не выглядят саморекламой. Публика воспринимает их на подсознательном уровне и видит то, что хочет увидеть.

Наконец, последнее: представ востребованным, показав, как желанны вы для окружающих, вы можете повысить себе цену, но часто то, как вы держитесь, как подаете себя, способствует успеху не в меньшей степени. Не позволяйте своим объектам видеть себя слишком часто, держите дистанцию, кажитесь неприступным, недостижимым для них. То, что достается нам с трудом, ценится выше.