ави. "образ еды в русской литературе"
 Скачать 0.77 Mb.
|
|
ГБОУ “Вешняковская школа” ПРОЕКТНАЯ РАБОТА “ОБРАЗ ЕДЫ В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ” Работу выполнила ученица 10 “Е” класса Дарья Басевич Руководитель работы Чурсина Алевтина А. учитель литературы Москва 2021 Содержание Введение Образ еды в романе Гоголя “Мёртвые души” Образ еды в романе Гончарова “Обломов” Образ еды в романах Булгакова «Собачье сердце» и «Мастер и Маргарита» Заключение Источники Введение Любое художественное целое - это организм, где все взаимосвязано и имеет меж собой взаимодействие, подобно нашему с вами организму, где все самостоятельные органы неразрывно связаны друг с другом, тут все связано между собой, и имеет особую структуру. система этих элементов называется композицией. Композиция (от лат. Сompositio, сочинение, составление) - построение, структура художественного произведения: отбор и последовательность элементов и изобразительных приемов произведения, создающих художественное целое в соответствии с авторским замыслом. К композиционным элементам относится относятся эпиграфы, посвящения, прологи, эпилоги, части, главы, акты, явления, сцены, предисловия и послесловия "издателей" (созданных авторской фантазией внесюжетных образов), диалоги, монологи, эпизоды, вставные рассказы и эпизоды, письма, песни (например, Сон Обломова в романе Гончарова "Обломов", письмо Татьяны к Онегину и Онегина к Татьяне в романе Пушкина "Евгений Онегин", песня "Солнце всходит и заходит…" в драме Горького "На дне"); все художественные описания - портреты, пейзажи, интерьеры - также являются композиционными элементами. Создавая свое произведение писатель сам волен выбирать способы «сборки» этих элементов, так же как и способы их взаимодействия. Часто организатором композиции выступает художественный образ, например, дорога в поэме Гоголя "Мертвые души". В своей работе я рассматриваю образ еды в произведениях писателей разных веков. Актуальность моей работы связана с изучением художественного образа, в частности образа еды, как элемента композиционного приёма. Цель моего исследования это раскрыть философское звучание различных оттенков мотива еды в русской литературе, проследить эволюцию образа еды в разных временных эпохах. Предметами исследования являются стилистические, лексические, художественные средства создания образа еды в поэме Н.В. Гоголя «Мертвые души», романе Гончарова «Обломов», романах Булгакова «Собачье сердце» и «Мастер и Маргарита». Цель моей работы: Выявить многообразие значений понятия «еды» в русской литературе Изучит литературу по данной теме; Выяснить вопрос о традициях изображения еды в мировой литературе; Исследовать роль еды в раскрытии идей в произведениях классиков; Проанализировать роль образов еды в данных произведениях Гипотеза: философское звучание мотива еды выступает как средство раскрытия характеров героев, описания общества и образа жизни той эпохи. Концепт «еда» это художественный образ, который может выступать в роли связующего звена. Образ еды в истории русской литературы Разговор об «образах» еды можно начать, обратившись еще к древней литературе, в которой они играли важную роль. Люди издавна представляли Богов, которые пируя за огромным столом, вершат их судьбы. «Пируют боги в своих золотых чертогах … Дочь Зевса, юная Геба, и сын царя Трои Ганимед, любимец Зевса, получивший от него бессмертие, подносят им амброзию и нектар – пищу и напиток богов. …На этих пирах решают боги все дела, на них определяют они судьбу мира и людей». 1 Бог вина и виноделия Дионис в мифах изображается в окружении хмельных менад и сатиров, весело гуляющим и пирующим. Дионис в мифологии воспринимался как символ жизненной силы и земного бытия… Не случайно отец Диониса Зевс ужасно карал всех, кто не почитал или оскорблял юного бога. В последней вечере Христос нарекает своё тело хлебом, а кровь вином, тем самым возникает аллегорическое толкование хлеба и вина. Образ еды в романе Гоголя «Мёртвые души» В поэме рассказывается о господине средних лет, Павле Ивановиче Чичикове, путешествующем по России с целью покупки так называемых мёртвых душ — крестьян, которых нет в живых, но которые всё ещё числятся живыми по документам. Гоголь хотел показать всю Россию, всю русскую душу в своей широте и необъятности. Чичиков колесит по всей России, проворачивая свою аферу, он встречается с помещиками, чиновниками, простыми людьми, а мы начинаем погружаться в атмосферу того времени, перед нами крепостная действительность тогдашней России, автор показывает нам мысли, чувства и уклад жизни людей из различных слоев общества. Стремясь к тому, что бы показать нам типические характеры персонажей, Гоголь использует портреты интерьера, быта, и конечно, еды. С первых страниц поэмы, мы понимаем, какое важное место автор отводит для образов еды. Свое прибытие в губернский город Чичиков начинает с трактира, где ему на обед падают «разные обычные в трактирах блюда, как-то: щи с слоёным пирожком, нарочно сберегаемым для проезжающих в течение нескольких недель; мозги с горошком, сосиски с капустой, пулярка жареная, огурец солёный и вечный слоёный сладкий пирожок, всегда готовый к услугам» Автор так ярко описывает нам каждое блюдо, словно предвкушая трапезу, но мы видим всю ироничность происходящего, ведь слишком обилен стол даже для очень голодного человека. Гоголь относится с уважением к еде, но четко разделяет понятие «сытости» и «чревоугодия, обжорства». Герой же, пообедав, закончил свой день. Путешествуя от помещика к помещику наш герой первым делом оказывается за столом, все деловые разговоры происходят за застольем. Рассказ строится так, что мы можем увидеть в каждой съедобной «детали» отражение черт характера того или иного помещика с которым обедает герой. Образы еды у Манилова В гостях у Манилова Чичиков не проявляет интереса к обеду. В доме Манилова еда как бы заменена словом, беседой — Павел Иванович ограничивается сомнительного качества «духовной пищей»: «Хозяин очень часто обращался к Чичикову с словами: “Вы ничего не кушаете, вы очень мало взяли”. На что Чичиков отвечал всякий раз: “Покорнейше благодарю, я сыт, приятный разговор лучше всякого блюда”». В действительности блюда на обеде подаются, и еда упомянута. Однако меню не детализировано, а вкушение пищи гостем не описано. В экспозиционной характеристике четы Маниловых вкушение пищи присутствует: «Несмотря на то, что минуло более восьми лет их супружеству, из них все еще каждый приносил другому или кусочек яблочка, или конфетку, или орешек и говорил трогательно-нежным голосом, выражавшим совершенную любовь: “Разинь, душенька, свой ротик, я тебе положу этот кусочек”. Само собою разумеется, что ротик раскрывался при этом случае очень грациозно». Однако предметы еды в этом фрагменте, во-первых, словно лишаются питательных признаков, превращаясь благодаря уменьшительно-ласкательным суффиксам в нечто очень субтильное и полуэфемерное. Его бесхозяйственность доходит до тупости, а радушие - до слащавости. Расчётливый Чичиков поэтому открыто и ласково проделывает свою аферу с Маниловым, а тот совершенно не берёт с гостя денег. Характеристика Коробочки с помощью еды И далее Чичиков переносится в усадьбу помещицы Коробочки, где хозяйка встречает нашего героя со всем радушием. Коробочка угощает разнообразными вкусностями: «грибки, пирожки, скородумки, шанишки, пряглы, блины, лепёшки со всякими припёками: припёкой с лучком, припёкой с маком, припёкой с творогом, припёкой со сняточками, и невесть чего не было». Названия блюд употребляются с уменьшительно-ласкательными суффиксами, и это говорит о том, что Коробочка женщина очень обстоятельная и аккуратная. Но Коробочка настолько охвачена желанием обольстить гостя, буквально охвачена жаждой наживы, что продаёт всё: сало, пеньку, птичье перо, крепостных крестьян - не удивилась даже просьбе продать мёртвые души, только уж боится продешевить. Но жажда денег, накопительства, жадность делают её гостеприимство расчётливым, а её саму умственно ограниченной. «-У вас, матушка, блинцы очень вкусны, - сказал Чичиков, принимаясь за принесенное горячее». Наш герой сворачивает три блина, обмакивает их в растопленное масло и отправляет в рот. Такую трапезу мы можем соотнести с славянской ритуальной трапезой по покойнику. Возможно, тем самым, автор намекал нам, что в роли мертвой души может выступать сама Коробочка, ведь ее пороки имеют такой же плотский характер как и у Собакевича. Образ еды как описание Собакевича Встречая Собакевича, герой сразу подмечает, что тот ест очень много (половину бараньего бока с кашей за один присест, «ватрушки, из которых каждая была гораздо больше тарелки, потом индюка ростом в теленка, набитого всяким добром: яйцами, рисом, печенками и невесть чем...») Создаётся ощущение, что Собакевичи всегда сидят за столом, который уже ломится от разнообразия и количества еды за ним. Такое обилие даёт нам понять, что единственной целью в жизни помещика является - наполнение желудка, обжорство. Вспомним эпизод с осетром Все пошли в ту комнату … куда уже Собакевич давно заглядывал в дверь, наметив издали осетра, лежавшего в сторонке на большом блюде. Гости, выпивши по рюмке водки … приступили со всех сторон с вилками к столу … Собакевич, оставив без всякого внимания все эти мелочи, пристроился к осетру, и покамест те пили, разговаривали и ели, он в четверть часа с небольшим доехал его всего, так что, когда полицеймейстер вспомнил было о нем и, сказавши: "А каково вам, господа, покажется вот это произведенье природы?", подошел было к нему с вилкою вместе с другими, то увидел, что от произведенья природы оставался всего один хвост; а Собакевич пришипился так, как будто и не он, и, подошедши к тарелке, которая была подальше прочих, тыкал вилкою в какую-то сушеную маленькую рыбку.» Через описание еды нам показывают характер персонажа. Собакевич хозяин-хищник, стяжатель, больше напоминающий медведя, живущий не чувствами, а инстинктами. Показан как «мертвая» душа, не способная к развитию. Образ еды как характеристика Ноздрева Следующим на пути Чичикова становится помещик Ноздрев, Крепостные своим трудом освобождают помещика от забот, а его жизнь становится сплошным пиршеством. Среди его имения только псарня в отличном состоянии, ведь помимо алкоголя и празднества Ноздрева ничего не интересовало, даже собственный обед: «блюда не играли большой роли: кое-что и пригорело, кое-что и вовсе не сварилось. Видно, что повар руководствовался более каким-то вдохновеньем и клал первое, что попадалось под руку: стоял ли возле него перец – он сыпал перец, капуста ли попалась – совал капусту, пичкал молоко, ветчину, горох, - словом, катай – валяй, было бы горячо, а вкус какой-нибудь, верно, выйдет». Единственное, что его интересует из трапезы - это спиртное, а точнее его количество: «Зато Ноздрёв налёг на вина: ещё не подавали супа, он уже налил гостям по большому стакану портвейна и по другому госотерна, потому что в губернских и уездных городах не бывает простого сотерна. Потом Ноздрёв велел принести бутылку мадеры, лучше которой не пивал сам фельдмаршал. Мадера, точно, даже горела во рту, ибо купцы, зная уже вкус помещиков, любивших добрую мадеру, заправляли её беспощадно ромом, а иной раз вливали туда и царской водки, в надежде, что всё вынесут русские желудки. Потом Ноздрёв велел ещё принести какую-то особенную бутылку, которая, по словам его, была и бургоньон и шампаньон вместе». «В непродолжительном времени была принесена на стол рябиновка, имевшая, по словам Ноздрёва, совершенный вкус сливок, но в которой, к изумлению, слышна была сивушища во всей своей силе. Потом пили какой-то бальзам, носивший такое имя, которое даже трудно было припомнить, да и сам хозяин в другой раз назвал его уже другим именем». Такое разнообразие и количество спиртного говорят нам о праздной, беззаботной и никчемной жизни помещика, не имеющего никаких принципов и интересов, представляющего собой гиблого и не развитого человека. Ни одно дело не доводит он до конца, его существование бесцельно. Ноздрева характеризируют даже «хлебные крохи» которые Чичиков замечает на утро под ногами. Это показывает нам всю невнимательность, небрежность и безалаберность хозяина, что наталкивает Чичикова на то, что бы прямо сказать о покупке «мертвых душ» Образы еды в усадьбе Плюшкина Последним помещиком на пути Чичикова становится встречается Плюшкин. Обладая, по отзыву Собакевича, восемьюстами душ, Плюшкин «живет и обедает хуже … пастуха». Он очень экономит, буквально на всем, даже на еде: «Поставь самовар, слышишь, да вот возьми ключ да отдай Мавре, чтобы пошла в кладовую: там на полке есть сухарь из кулича, который привезла Александра Степановна, чтобы подали его к чаю!.. … сухарь-то сверху, чай, поиспортился, так пусть поскоблит его ножом да крох не бросает, а снесёт в курятник». «Ведь вот не сыщешь, а у меня был славный ликёрчик, если только не выпили! Народ такие воры! А вот разве не это ли он? – Чичиков увидел в руках его графинчик, который был весь в пыли, как в фуфайке.- Еще покойница делала,- продолжал Плюшкин,- мошенница ключница совсем было его забросила и даже не закупорила, каналья! Козявки и всякая дрянь было напичкались туда, но я весь сор-то повынул, теперь вот чистенькая; я вам налью рюмочку». Скудность плюшкинского стола, которую видно везде, что доходит до абсурда, подчеркивает скупую и убогую личность помещика. Он не просто жаден, в том числе и по отношению к дочери и внукам. Он жалеет денег даже на еду для самого себя. Если «копящий копеечку» Чичиков балует себя вкусной, обильной и разнообразной едой, бесхозяйственный и слащавый Манилов угощает гостья хоть чем-то, стяжательница Коробочка не отказывает себе в пирожках и шанишках, а Собакевич живет, чтобы есть, то Плюшкин сам от себя бережет трехгодичный испортившийся сухарь. А это уже скупость, возведённая в принцип, стяжательство ради самого стяжательства, полная деградация человеческой личности. Вывод Описанное выше, позволяет нам сделать вывод, что частое обращение Гоголя к образам еды не случайно, они несут огромный смысл, вместе с описанием усадьб, домов, особенностями речи и поведения, образы еды отражают чарты характеров героев, они создают образ и вместе с тем, помогают нам понять идею произведения. Для автора еда становится способом показать душевную пустоту героев, которые заняты только удовлетворением своих физических потребностей. И поэтому они достойны называться «мёртвыми душами» нежели те, кого они покупают и продают. Образ еды в романе Гончарова «Обломов» Роман Гончарова «Обломов» кажется очень простым и ясным произведением, смысл которого понять и обозначить одной фразой: тут изображается помещик - лежебока, привыкший ничего не делать, а потому и неприспособленный к жизни, которую заканчивает бесславно апоплексическим ударом еще сравнительно нестарым человеком. Добролюбов назвал произведение Гончарова «знамением времени», то есть злободневным, имеющим важное общественное значение. Сами названия «обломов», «обломовщина» - значащие, намекающие на что-то распавшееся, рухнувшее, на тление обломков чего-то некогда большого и важного. Такое толкование романа неизбежно должно привести нас к осуждению и порицанию главного героя. Но как бы мы не корили Илью Ильича, искра симпатии к этому герою никогда не угаснет в нашей душе. Нормальным состоянием Ильи Ильича было лежание, потому и одежда любимая – халат. Другой его страстью была еда. Еда в петербургской жизни Обломова Илья Ильич живя в Петербурге находится в поисках теплоты, надёжности, семьи, о которой он вспоминает. Обломов - «уроженец заспанной Обломовки» поэтому еде он придает иной, ежели «петербургский» смысл. Его постоянное желание трапезничать с кем то, можно объяснить не только интересом к новостям, которые принесут гости, что то ещё ищет в этих встречах Обломов. «Кого не любишь, кто не хорош, с тем хлеба в солонку не обмакнешь», — говорит Обломов в разговоре со Штольцем. Обломов начинает выстраивать свою комфортную жизнь, без суматохи, подобно тому, как выстраивали ее его отец, деды. Он создаёт для себя родную «Обломовку» прямо в Петербурге. От активной и непредсказуемой жизни которую наш герой вёл раньше, он переходит к спокойному и размеренному течению дней, он просто начинает существовать. «Его почти не влекло из дома, он с каждым днем все крепче и постояннее водворялся в своей квартире»; «сначала ему тяжело стало пробыть целый день одетым, потом он ленился обедать в гостях, кроме коротко знакомых, более холостых домов, где можно снять галстук, расстегнуть жилет и где можно «поваляться» соснуть часок». Проводя все свои дни на диване, Обломов изредка выходит из дому, одним из поводов для выхода служит приглашение к бывшему сослуживцу - Ивану Герасимовичу, о котором позже расскажет Штольцу. «У него как-то правильно, уютно в доме. Комнаты маленькие, диваны такие глубокие, три собаки, такие добрые! Закуска стола не сходит. Гравюры все изображают семейные сцены. Придешь, и уйти не хочется. Сидишь, не заботясь, не думая ни о чем, знаешь, что около тебя человек... нехитрый, добрый, радушный, без претензий и не уязвит тебя за глаза!» Такое существование нравится Обломову, но не его доктору, который считает, что ни к чему хорошему такой образ жизни не приведёт. «Пищи мясной и вообще животной избегать, мучной и студенистой тоже…кушать легкий бульон, зелень, не есть жирного и тяжелого…не лежать…ходить по 8 часов в сутки…развлекаться…танцевать»,- такой образ жизни предлагал Обломову врач. Гончаров показывает нам не только главное, но и второстепенное, ровняя их. Не человек деградирует до уровня бессловесной твари, мебели или вещи, а наоборот, мелочи поднимаются до человека. Человек сливается с окружающей его средой, отражается в ней, а она в нем. В романе мы видим всю важность человеческой жизни и материальную, и духовную, именно о такой жизни грезит Обломов, выстраивая жизненный идеал : еда, отдых прогулки - материальная составляющая, а споры, беседы и задумчивое молчание - духовная. Отсутсвие одной из этих составляющих делают жизнь человека ущербной, не интересной. Образ еды в романах Булгакова «Собачье сердце» и «Мастер и Маргарита» Образ еды в романе «Собачье сердце» В «Собачьем сердце» Булгаков даёт нам возможность заглянуть в «царство поварихи Дарьи Петровны», где происходило приготовление пищи: «В черной сверху и облицованной кафелем плите стреляло и бушевало пламя... По стенам на крюках висели золотые кастрюли, вся кухня громыхала запахами, клокотала и шипела в закрытых сосудах». Повествование здесь ведется неспешно: до деталей расписанная автором процедура приготовления котлет смотрится как дело, которому пришло время и место: «Из миски с молоком Дарья Петровна вытаскивала куски размокшей булки, смешивала их на доске с мясною кашицей, заливала все это сливками, посыпала солью и на доске лепила котлеты» — и снова: «В плите гудело, как на пожаре, а на сковороде ворчало, пузырилось и прыгало. Заслонка с громом отпрыгивала, обнаруживала страшный ад. Клокотало, лилось». Подлинной идиллией венчается эта картина: вечером вычищенные кастрюли «сияли таинственно и тускло», «Шарик лежал на теплой плите, как лев на воротах, а черноусый и взволнованный человек... обнимал Дарью Петровну». Упорядоченность являются следствием естественного развития событий: «Зинка в кинематограф пошла, — думал пес, — а как придет, ужинать, стало быть, будем. На ужин, надо полагать, телячьи отбивные». Булгаковым представлены веками выработанные человечеством формы принятия пищи и разные по настроению варианты отношения к ней: «Утренний завтрак — полчашки овсянки и вчерашнюю баранью косточку — съел без всякого аппетита», «Ждали обеда. Пса несколько оживила мысль о том, что сегодня на третье блюдо будет индейка». Бросить «недопитую чашку кофе» для Филиппа Филипповича значило в этом свете нечто экстраординарное, ибо «этого с ним никогда не случалось». Булгаков охотно присоединяется к суждению Преображенского, что «еда — штука хитрая», и с удовольствием дает ему возможность «проповедовать» по этому поводу. Слово героя при этом снова включается в конфликтный диалог с социальными оппонентами: «Холодными закусками и супами закусывают только недорезанные большевиками помещики. Мало-мальски уважающий себя человек оперирует с закусками горячими». Вместе с тем герой вполне доброжелательно открывает истину в еде: «Налейте не английской, а обыкновенной русской водки... Дарья Петровна сама отлично готовит водку... Водка должна быть в сорок градусов, а не в тридцать... бог их знает, чего они туда плеснули...». Беседа касается многого, в том числе достоинств употребляемой пищи: «Он подцепил на лапчатую серебряную вилку что-то похожее на маленький темный хлебик. Укушенный последовал его примеру. Глаза Филиппа Филипповича засветились: “Это плохо?” — жуя, спрашивал Филипп Филиппович. — Плохо? Вы ответьте, уважаемый доктор. — Это бесподобно, — искренно ответил тяпнутый». Беседа во время трапезы рисуется как необходимая составляющая процесса. Можно, конечно, как это делает Шариков, поднять рюмку и произнести: «Ну, желаю, чтоб все», а затем «выплеснуть водку в глотку» и завершить подобное возлияние, с искривленным лицом склонившись над ведром; «пошатываясь в руках Борменталя», он «очень нежно и мелодически ругался скверными словами, выговаривая их с трудом». Образ еды в романе «Мастер и Маргарита» Образ еды в ресторане «У Грибоедова» Используя форму притворной похвалы и играя словами рассказчика, Булгаков даёт нам представление о кулинарных изысках, которые в прошлом были обычным явлением в рестораном меню. Для того чтобы воссоздать черты приспособленного к человеку жизненного уклада, Булгаков нередко осуществляет выходы в кулинарные пределы недавнего прошлого. Так, используя форму притворной чрезмерной похвалы и играя словом восторженного рассказчика, Булгаков в «Мастере и Маргарите» дает читателю представление о гастрономически-кулинарных изысках, которые в недавнем прошлом были обычным явлением в ресторанном меню: тут и порционные судачки, и стерлядь в серебристой кастрюльке, стерлядь кусками, переложенными раковыми шейками и свежей икрой, и яйца-кокотт с шампиньоновым пюре в чашечках, и филейчики из дроздов с трюфелями, перепела по-генуэзски, какой-то экзотический суп-прентаньер. Перечисление дается по нарастающей: «Что ваши сижки, судачки! А дупеля, гаршнепы, бекасы, вальдшнепы по сезону, перепела, кулики? Шипящий в горле нарзан?!». Но резко автор перестаёт перечисление и говорит нам не отвлекаться, констатируя необратимость исчезновения этих примет стабильного социального уклада. Как «оставь надежды!» выглядит приведенная им деталь: «Пахло луком из подвала теткиного дома, где работала ресторанная кухня». Авторская оценка проглядывает в этом столкновении поэмы и констатации факта. Родной сестрой подобной «ресторанной кухни» смотрятся в произведениях Булгакова старые кухни с годами немытыми окнами, с ревущими чайниками на плите, коптящими керосинками и переругивающимися женщинами. Лейтмотив масла в романе Не забывая о традициях, Булгаков вместе с тем формирует и индивидуальные контексты, выводящие мелочи кулинарного обихода в позицию значительного смыслового обобщения. Именно так и существует в романе лейтмотивная подробность - масло Которое навеки остаётся в памяти читателя «Аннушка купила подсолнечное масло, и не только купила, но даже и разлила». Автор, однако, не позволяет читательскому восприятию остаться на такой поверхностности. Играя, он все же наводит нас на истину — сразу же дает немаловажный, как окажется, взыскующий вопрос Берлиоза: «При чем здесь подсолнечное масло... и какая Аннушка?». Что за Аннушка, вскоре становится ясно из разговора женщин: «Наша Аннушка! С Садовой! Взяла она в бакалее подсолнечного масла, да литровку-то о вертушку и разбей!». Объяснить, при чем здесь растительное масло, первым берется Бездомный: «Подсолнечное масло здесь вот при чем», — вполне решительно начинает он, но не может двинуться дальше, опрометчиво лишь намекая на безумие Воланда. Автор же ведет читателя подсказывающим путем: во втором же абзаце главы о Пилате он напишет: «Более всего на свете прокуратор ненавидел запах розового масла, и все теперь предвещало нехороший день, так как запах этот начал преследовать прокуратора с рассвета». Многократно повторится эта назойливая деталь: «Казалось, что розовый запах источают кипарисы», «к запаху кожаного снаряжения и пота от конвоя примешивается проклятая розовая струя», «и к горьковатому дыму, свидетельствовавшему о том, что кашевары в кентуриях начали готовить обед, примешивалс . Невозможно пропустить этот важный для автора знак. И только самим героям все еще остается невнятным его смысл. И Берлиоз склонен думать, что сумасшествием профессора объясняется «и страннейший завтрак у покойного философа Канта, и дурацкие речи про подсолнечное масло и Аннушку...». Когда же совершается расплата за это упорное непонимание, в сознании потрясенного Ивана начала «вязаться цепочка»: «К слову “Аннушка” привязались слова “подсолнечное масло”, а затем почему-то, — подчеркнет автор, — “Понтий Пилат”». И, собственно, два точных ответа назвал он, взвесив все: незнакомец «точно знал заранее» и «уж не подстроил ли он все это сам?!». Под знаком этого знания выстроено повествование о последнем пути Иуды. В «масличное имение» направляется он по указанию Низы. Говорящими текстовыми метками уставлена дорога к месту свидания, которая лежит мимо «масличного жома». Грозным предостережением смотрится серия назойливых деталей: Иуда уже видит «полуразрушенные ворота масличного имения», он бежит «под таинственной сенью развесистых громадных маслин», выходит к «масличному жому с тяжелым каменным колесом». Убийца появляется, вместо Низы, «отлепившись от толстого ствола маслины», и после убийства Афраний устремляется «в чащу масличных деревьев». Оформленный таким образом в пределах всего романа лейтмотив связан со многими проблемными узлами его. Он наводит читателя на мысль о существовании высших сил, во власти которых находится судьбы, а также сигналит о проявлении высшей предначертанности справедливого возмездия за творимое зло, по каким бы причинам оно ни совершалось. Заключение Образ еды и питья относится к вечным в мировой литературе и культуре. Внимание к этой детали помогает автору передать задуманное, а читателям понять смысл. Отношение к еде и питью выступают в произведении как авторская оценка персонажей и мира в целом, образ еды является важнейшим композиционным элементом в романах Гоголя, Булгакова и Гончарова. Так же важно отметить, что образы еды часто идут в параллели с христианскими заповедями, запрещающими обжорство, чревоугодие, развращение души. Особенно это видно в романе «Мертвые души», где Гоголь использует пищу как показатель духовной пустоты персонажей, их деградацию и никчемность с помощью жирной, обильной, сытной пищи. Есть и у Булгакова обильное меню ресторана «У Грибоедова» с помощью которого нам показывают отсутсвие духовности у писателей МАССОЛИТа, именно поэтому они и не принимают мастера. И у Гончарова мы видим сытный, необъятных размеров пирог в обломовке, который служил пищей на протяжении всей недели. Из этого следует, что с помощью еды можно показать пустоту человеческой души, ее гибель, полную аморальность и безнравственность. Еда в обломовке отражает не просто души героев, но и их мечты, надежды на лучшую жизнь. В «Собачьем Сердце» автор использует образ еды как средство создания образа героя, характеристику общества, в котором он живет. Так же образ еды может использоваться не только для описания разрушения души. В романе «Мастер и Маргарита» с помощью образа масла, его запаха, автор обращает наш взор на нужные моменты, помогая составить логическую цепочку. Так образ еды выступает связующим звеном между повествованием. Вообще, обрезы песок и вина проходят красной нитью через все произведение Булгакова, но если масло просто один из связующих элементов, то между вином и виной автор проводит аналогию, позволяющую нам увидеть черты общества и героев. Так образ еды используется разными авторами для совершенно разных целей, композиций. И по прошествию времени, авторы находят все больше способов применения еды в композиционных приемах. Таким образом, этот композиционный приём не устареет и будет актуален ещё очень долгое время, как один из самых ярких. Источники Гончаров «Обломов» Гоголь Н.В. «Мёртвые души»: Поэма. – М.: Худож. лит., 1985. Булгаков «Собачье сердце», «Мастер и Маргарита» В. В. Химич «Эстетическая активность образов еды и питья в произведениях Михаила Булгакова» Статья Ольги Джумайло «Еда как искусство» в «Энциклопедии культуры», с. 132-135. Рабле «Гаргантюа и Пантагриэль» Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная смеховая культура средневековья и Ренессанса. – М.: «Просвещение», 1965. Библия. Книги священного писания Ветхого и Нового завета. – 1990. |