Главная страница
Навигация по странице:

  • Петербург в произведениях А. С. Пушкина.

  • Петербург Пушкина в прозаических повестях “Пиковая дама” и “Станционный смотритель”

  • рррррррррр. Образ Петербурга в творчестве А. С. Пушкина


    Скачать 239.92 Kb.
    НазваниеОбраз Петербурга в творчестве А. С. Пушкина
    Анкоррррррррррр
    Дата29.05.2022
    Размер239.92 Kb.
    Формат файлаrtf
    Имя файлаreferatbank-26831.rtf
    ТипРеферат
    #554886
    страница2 из 2
    1   2

    Последний период жизни в Петербурге
    Вскоре после свадьбы Пушкин решил переехать на постоянное местожительство из Москвы в Петербург. Лето и осень 1831 года он проводит под Петербургом в Царском Селе. Это было счастливое время для Пушкина и его жены. Он работал, гулял с женой около озера. Но в конце июня в Петербурге вспыхнула эпидемия холеры. Царское Село оказалось окружено карантинами, туда доходили лишь смутные слухи о народных холерных бунтах. Умирает Дельвиг. Болезнь скручивает его в 3 дня. В середине июля, спасаясь от эпидемии, в Царское Село прибыл Николай I со своей свитой; покой и тишина были нарушены. Это не могло не огорчать Пушкина. Красота Натальи Николаевны поразила императрицу, которая выразила желание постоянно видеть Пушкиных при дворе. Летом 1831 года завязался тот роковой узел, который смогла разрубить только трагическая гибель поэта.

    Утешением для поэта было то, что вместе с двором в Царское Село приехал Жуковский. Жуковский, Гоголь, Пушкин собирались почти каждый вечер. Возникло даже нечто вроде соревнования в создании русских сказок между Жуковским и Пушкиным. Написана шутливая поэма “Домик в Коломне”, где описаны любимые Пушкиным с детства бедные окраины Петербурга; дописано письмо Онегина к Татьяне, проза, стихи. Лето было плодотворным.

    Осенью 1832 года в письмах московскому другу П.В. Нащокину поэт говорит о денежных делах, о долгах, о жизни, полной треволнений: “… Жизнь моя в Петербурге ни то ни сё. Заботы о жизни мешают мне скучать. Но нет у меня досуга, вольной холостой жизни, необходимой для писателя. Кружусь в свете, жена моя в большой моде – все это требует денег, деньги достаются мне через труды, а труды требуют уединения”. В мае 1833 года о том же он пишет П.А. Осиповой: “Петербург совершенно не по мне, ни мои вкусы, ни мои средства не могут к нему приспособиться. Но придется потерпеть года два или три”. К этому времени написаны “Дубровский” и “Капитанская дочка”; весной 1833 г. Пушкин работал и над “Историей Пугачева”. Ему было разрешено работать с документами в архивах, но дела Пугачева ему не выдали и только после выхода в свет в 1835 г. “Истории Пугачевского бунта”, поэт смог ознакомиться с этим делом, однако в нем не оказалось “главного документа: допроса, снятого с самого Пугачева”. В октябре 1833 г. Пушкин путешествует по Волге и Уралу, по окончании поездки в конце ноября 1833 г., он поселяется в Болдино, где завершает работу над “Историей Пугачева” и создает “Пиковую даму”. И хотя писалась повесть вдалеке от столицы, в ней отразились недавние петербургские впечатления. Там же пишет поэму “Медный всадник”.

    В мае 1834 года Наталья Николаевна с детьми уезжает в имение Гончаровых Полотняный завод. Все лето Пушкин оставался в Петербурге один. Отвечая на ревнивый укор жены о каких-то встречах в Летнем саду, он писал: “Нашла за что браниться! за Летний сад… Да ведь Летний сад мой огород. Я вставши от сна иду туда в халате и туфлях. после обеда сплю в нем, читаю и пишу. Я в нем дома” [4, стр.163]. Это был трудный год для Пушкина. Уже самое начало его омрачилось царской “милостью” – пожалованием звания камер-юнкера. “Теперь они смотрят на меня как на холопа… Опала легче презрения. Я, как Ломоносов, не хочу быть шутом ниже у господа бога”. Была учреждена слежка даже за семейной перепиской.

    Пушкин просил жену не требовать от него нежных, любовных писем, настолько тяжело ему было представить, что вся его переписка распечатывается и прочитывается. Попытка подать в отставку, так как чин камер-юнкера неприличен летам Пушкина – его сотоварищам по службе было по 17 лет (это низшее придворное звание, даваемое обычно юношам), навлекает на него еще большее недовольство царя, угрозу закрыть доступ в государственные архивы. Дневниковая запись от 1 января 1834 г.: “… двору хотелось, чтобы Наталья Николаевна танцевала в Аничкове”. По поводу отставки “…получил такой нагоняй, а от Бенкендорфа такой сухой абсенд, что я немного вструхнул, и … прошу, чтоб мне отставку не давали. А ты и рада, не так? Хорошо, коли проживу я лет еще 25; а коли свернусь прежде десяти, так не знаю, что ты будешь делать…” (из письма А.С.Пушкина Н.Н.Пушкиной от 14 июля 1834 г.). Пушкин продолжает много работать: над историей Петра, циклом песен западных славян, появляется стихотворение “Полководец”. В 1833-1834 годах в России был голод. Пушкин напрямую осуждал балы, устроенные дворянством и купечеством по случаю совершеннолетия государя-наследника: “…Праздников будет на полмиллиона. Что скажет народ, умирающий с голода?” Сам Пушкин на эти балы не поехал. В мае 1836 года родился четвертый ребенок в семье – дочь Наталья. Семья умножалась, все требовали от Пушкина денег. К этому времени он был глубоко одинок, хотя многие считали себя его друзьями. Дельвига не было уже в живых, Нащокин жил в Москве и видел Пушкина у себя последний раз в мае 1836 года. У Пушкина в доме Нащокиных был свой кабинет, и там он действительно был дома.

    Первая запись о бароне д’Антесе появляется у Пушкина в дневнике в 1834 году. Сторонник королевской власти, эмигрант, бежавший от революции во Франции в 1830 году, он был обласкан русским царем. Дантес откровенно ухаживал за женой поэта. В свете злорадствуют, но Пушкин замечает, что и Наталья Николаевна теряет покой, она взволнована “несчастной страстью” Дантеса. Со 2 ноября 1836 года события развиваются стремительно: анонимные письма; вызов на дуэль; отказ Дантеса от дуэли; вечером после пушкинского вызова на бале С.В. Салтыкова объявлена свадьба Дантеса с Екатериной Гончаровой; письмо Бенкендорфа Пушкина с разоблачением Геккерна; свадьба Дантеса и Е.Н. Гончаровой 10 января 1837 года; свидание Натальи Николаевны с Дантесом у идалии Полетики; 26 января Пушкин отправляет гневное письмо Геккерну – роковой поединок с Дантесом стал неизбежен.

    Пушкин стрелялся с Дантесом под Петербургом, за черной речкой, близ Комендантской дачи около 4½ часов. (К 30-ым годам Черная речка стала модным дачным местом. Пушкин провел здесь два лета. В 1833 г. он жил у Миллера, который владел большим участком, а в 1835 г. занимал соседнюю дачу). Пушкин был смертельно ранен. Его привезли в дом княгини Волконской – он прожил здесь недолго – всего несколько месяцев, - с октября 1836 г. по 29 января 1837 г. 29 января в 2 часа 45 минут пополудни перестало биться сердце Пушкина. Сняв с двери бюллетень, Жуковский тихо сказал: “Пушкин умер”. Из толпы крикнули: “Убит!”. Бурное проявление народной любви к поэту, негодование и возмущение его убийством встревожили правительство. Жуковский вспоминал, что когда гроб несли к церкви “…нас оцепили, и мы, так сказать под стражей проводили тело до церкви, с какою-то тайной всех поразившею, без факелов, почти без проводников”. Так в ночь на 1 февраля 1837 г. официальный Петербург простился с Пушкиным.

    30 января в газете “Литературные прибавления к Русскому инвалиду” В.Ф. Одоевский писал: “Солнце нашей поэзии закатилось!…”. Последнюю дань любви великому поэту выразили десятки тысяч петербуржцев, приходивших проститься с ним к квартире на Мойке. В ночь на 1 февраля 1837 г. гроб с телом Пушкина поставили в церкви. Утром происходило отпевание – лицемерный Петербург был представлен всем дипломатическим корпусом: посланники и министры в лентах.

    Придворная небольшая церковь Спаса Нерукотворного, где было приказано отпевать Пушкина, была перестроена в 1823-24 гг. “В церковь пускали по билетам только высшее общество. Его-то зачем? – с возмущением писал А.Н. Карамзин своей матери. – Разве Пушкин принадлежал ему?… Выгнать бы их и впустить рыдающую толпу, и народная душа Пушкина улыбнулась бы свыше”. Официальный Петербург и высший свет так прощался с Пушкиным, но при этом интересны жандармские отчеты, подтверждающие лицемерную позицию власти по отношению к Пушкину даже после его смерти: “Собрание посетителей при гробе было необыкновенным: отпевание намеревались сделать торжественное, многие располагали следовать за гробом до самого места погребения в Псковской губернии… Подобное как бы народное изъявление скорби о смерти Пушкина представляет некоторым образом неприличную картину торжества либералов, - высшее наблюдение признало своею обязанностью мерами негласными устранить все почести, что и было исполнено”. Исполняя волю Пушкина, гроб с его телом предстояло препроводить в Святые Горы, к месту последнего успокоения. Гроб с телом поэта увезли ночью, 3 февраля, тайно, чтобы избежать народных проводов. В 10 часов вечера Жуковский и Вяземский собрались в последний раз у гроба Пушкина, отпели последнюю панихиду, положили свои перчатки в гроб, когда его заколачивали (об этом донесли, усмотрев что-то и кому-то враждебное). Через сутки, в ночь, Тургеневу предстояло отвести Пушкина к месту его последнего упокоения – в Святогорский монастырь.

    Конюшенная церковь осталась памятником всенародного прощания с “солнцем нашей поэзии”. А камни старого Петербурга по – прежнему хранят верность памяти Пушкину.
    Петербург в произведениях А. С. Пушкина.
    Петербург в поэме Пушкина “Медный всадник”
    Живя в Петербурге, столице и оплоте русского самодержавия, Пушкин не мог не видеть значения этого города, историю его создания для России. Когда Пушкин писал “Медного всадника” он был уже в поре зрелости, признанным основателем русской реалистической прозы, драматургом, историком. Это время, когда обострялся взгляд человека и художника на город. Никто как Пушкин не смог добавить романтики этому городу, образу Невы, как одушевленному, живому существу. Для того, чтобы узнать как относился к городу сам Пушкин, надо просто читать его произведения: все, что он хотел сказать о Петербурге, сказано им самим.

    В поэме прославляется “великие думы” Петра, его творенье – “град Петров”, “полночных стран краса и диво”, новая столица русского государства, выстроенная в устье Невы, “под морем”, “на мшистых, топких берегах”, из соображений военно-стратегических (“отсель грозить мы будем шведу”), экономических (“сюда по новым им волнам все флаги в гости будут к нам”) и для установления культурной связи с Европой (“природой здесь нам суждено в Европу прорубить окно”). Наводнение, показанное в поэме как бунт покоренной, завоеванной стихии против Петра, губит жизнь Евгения – простого и честного человека и губит жизнь его невесты – Параши. Петр в своих великих государственных заботах не думал о беззащитных маленьких людях, принужденных под угрозой наводнения (как не думал и о сотнях жизней о строительстве города). Пушкин первый поднял эту тему: никакого эпилога, возвращающего нас к первоначальной теме величественного Петербурга, - эпилога, примиряющего нас с исторически оправданной трагедией Евгения, Пушкин не дает. Противоречие между полным признанием правоты Петра I, не могущего считаться в своих государственных “великих думах” и делах с интересами отдельного человека, и полным же признанием правоты каждого человека, требующего, чтобы с его интересами считались, - это явное противоречие остается неразрешенным в поэме.

    “Вступление” к “Медному всаднику” написано в торжественном стиле, классическом стиле. По своему стилю оно резко отличается от стиля всех других частей поэмы. Поэтому часто воспринимается как самостоятельное произведение. От повествовательных частей поэмы оно отличается, прежде всего, своим торжественно-ликующим тоном. “Вступление” часто называют гимном великому городу.

    Прошло сто лет, и юный град,
    Полнощных стран краса и диво,
    Из тьмы лесов, из топи блат,
    Вознесся пышно, горделиво;
    Где прежде финский рыболов,
    Печальный пасынок природы,
    Один у низких берегов
    Бросал в неведомые воды
    Свой ветхий невод, ныне там
    По оживленным берегам
    Громады стройные теснятся
    Дворцов и башен; корабли
    Толпой со всех концов земли
    К богатым пристаням стремятся;
    В гранит оделася Нева;
    Мосты повисли над водами;
    Темно-зелеными садами
    Ее покрылись острова,
    И перед младшею столицей
    Померкла старая Москва,
    Как перед новою царицей
    Порфироносная вдова.

    Люблю тебя, Петра творенье,

    Красуйся, град Петров, и стой
    Неколебимо, как Россия,
    Да умирится же с тобой
    И побежденная стихия;
    Вражду и плен старинный свой
    Пусть волны финские забудут
    И тщетной злобою не будут
    Тревожить вечный сон Петра!”

    Описывая наводнение, случившееся в Петербурге 7 ноября 1824 года, Пушкин очень ярко описал разбушевавшуюся Неву:

    Осада! приступ! злые волны,
    Как воры, лезут в окна. Черны
    С разбега стекла бьют кормой.
    Лотки под мокрой пеленой,
    Обломки хижин, бревна, кровли,
    Товар запасливой торговли,
    Пожитки бледной нищеты,
    Грозой снесенные мосты,
    Гроба с размытого кладбища
    Плывут по улицам!

    Народ
    Зрит божий гнев и казни ждет.
    Увы! все гибнет: кров и пища!
    Где будет взять?
    В тот грозный год
    Покойный царь еще Россией
    Со славой правил. На балкон,
    Печален, смутен вышел он
    И молвил: “С божией стихией
    Царям не совладеть”. Он сел
    И в думе скорбными очами
    На злое бедствие глядел.



    Царь молвил – из конца в конец,
    По ближним улицам и дальним,
    В опасный путь средь бурных вод
    Его пустились генералы
    Спасать и страхом обуялый
    И дома тонущий народ.



    Боже, боже! там –
    Увы! близехонько к волнам,
    Почти у самого залива –
    Забор некрашенный, да ива
    И ветхий домик: там оне,
    Вдова и дочь, его Параша,
    Его мечта…”

    На следующий день Евгений выясняет, что дом его невесты смыт, и она погибла. К утру в городе - центре “уже прикрыто было зло”. “Чиновный люд, покинув свой ночной приют, на службу шел. Торгаш отважный, не унывая открывал Невой ограбленный подвал, сбираясь свой убыток важный на ближнем выместить”. Как и в “Евгении Онегине” Пушкин живо описывает каждодневные заботы горожан разных сословий.

    “…А Петербург неугомонный
    Уж барабаном принужден.
    Встает купец, идет разносчик,
    На биржу тянется извозчик,
    С кувшином охтинка спешит,
    Под ней снег утренний хрустит.
    Проснулся утра шум приятный.
    Открыты ставни; трубный дым
    Столбом восходит голубым,
    И хлебник, немец аккуратный,
    В бумажном колпаке, не раз
    Уж отворял свой васисдас”.

    “Неугомонному Петербургу” нет дела до конкретного маленького человека Евгения. Что до того, что стихия забрала его счастье, отобрала ум? Безумие описано Пушкиным весьма точно: “тихонько стал водить очами с боязнью дикой на лице”. Всполох сознания обращает вину за свои несчастья на “властелина судьбы”. Далее Пушкин задает с позиций сегодняшнего дня риторический вопрос: “Не так ли ты над самой бездной, на высоте, уздой железной Россию поднял на дыбы?”. Сколько раз еще в истории России будут “поднимать ее на дыбы”. В поэме “обуянный силой черный” Евгений грозит: “Добро, строитель чудотворный! – шепнул он, злобно задрожав – Ужо тебе”, но быстро понимает, что замахнулся слишком сильно, переступил все дозволенные ему границы и в страхе бежит. Кажется ему, что медный всадник повсюду его преследует.

    Пушкин завершает историю гибелью Евгения, но не завершает тему, остающуюся современной и сегодня: государство и власть, как инструмент насилия подавляет человека, он бесправен по большому счету и ничего не может противопоставить произволу власти, пока “зубы стиснув, пальцы сжав, как обуянный силой черный” человек не начнет противостоять ей. Бунт черни страшен. Пушкин не случайно изучал историю Пугачева. Это все звенья одной цепи.

    В «Медном всаднике» (1833 г.) тема Петербурга приходит к логическому завершению. Его «кумир на бронзовом коне» готов мстить «маленькому человеку» Евгению за бессильный бунт против несправедливости жизни. В гибели Евгения виновно не только наводнение, но и Медный всадник, сделавший «маленьких людей» заложниками своих величественных планов.

    «Маленькие люди» умирают, но великий город остается жить – вот главный итог поэмы, в котором Александр Сергеевич сформировал свое отношение к Петербургу.

    После Пушкина к образу медного всадника обращались многие поэты: А. Блок воспевал как стража своего города, ближе к Пушкину будет Максимилиан Волошин. “О, Бронзовый Гигант! Ты создал призрак – город” - его стихотворение сочится кровью и предсказаниями невинных жертв, отданных данью за город – призрак; В. Брюсов написал “К медному всаднику”; В. Маяковский “Последняя Петербургская сказка”, где есть неубедительная, на мой взгляд, попытка выставить Петра даже в смешном виде тоскующего узника, закованного в собственном городе; Б. Пастернак написал “Вариации на тему “Медного всадника”, используя некоторые строчки Пушкина: “Песком сгущенный, кровавился багровый вал. Такой же гнев обуревал Его, и чем-то возмущенный, Он злобу на себе срывал”. Но все это было потом, после Пушкина. Каждая эпоха добавляет свое видение Петербурга и Медного всадника, но в годы испытаний именно строки Пушкина: “Красуйся, град Петров, и стой неколебимо, как Россия” поддерживали людей в блокадном Ленинграде, когда 10 февраля 1942 г. не сговариваясь друг с другом несколько ленинградцев около трех часов встретились на Мойке, под аркой у той заветной двери, через которую 105 лет назад вынесли раненого Пушкина (по воспоминаниям литературоведа В.А. Мануйлова).
    Петербург Пушкина в прозаических повестях “Пиковая дама” и “Станционный смотритель”
    Пушкин поэтизирует и воспевает не только Петербург – город, но и быт, и сословные отношения в самом городе. В “Пиковой даме”, “Домике в Коломне” и других “петербургских” его произведениях – описания улиц, частей города настолько точны, что следуя им, можно отыскать те места или дома, где волей автора оказываются его герои. Площади, сады, бульвары и улицы запечатлелись в произведениях Пушкина.

    “Пиковая дама” написана в Болдинскую осень 1833 года. В основе мистический сюжет. Неподалеку от дома Жадимеровского, где квартировал поэт, на соседней Малой Морской улице (ныне - улица Гоголя) находился особняк, принадлежавший княгине Наталье Петровне Голициной (сейчас – дом 10). Предание нарекло этот особняк домом “Пиковой дамы”. Черты Голициной, фрейлины при дворах пяти императоров, умной, властной старухи, пережившей свой век, узнавали современники в образе пушкинской графини. “Моя “Пиковая дама” в большой моде, - записывает Пушкин в дневнике вскоре после выхода повести в свет. – Игроки понтируют на тройку, семерку и туза. При дворе нашли сходство между старой графиней и кн. Натальей Петровной и, кажется, не сердятся…” Под наслоениями перестроек, постигших особняк Голициной, угадывается “дом старой архитектуры” в одной из главных улиц Петербурга.

    У обрусевшего немца, офицера Германна, рождается дикая алчная жажда к деньгам, которая толкает его на ложь, обман и преступление. Если у Евгения (“Медный всадник”) рассудок помутился из-за горя, то у Германна в основе безумия – порок. В столице много сумасшедших: огромный город не щадит своих подданных. Трудно назвать нормальной жизнь выжившей из ума старой графини и мучимой ею воспитанницы Лизаветы Ивановны. После смерти графини она выгодно выходит замуж и … берет себе воспитанницу, с которой, вполне возможно, будет обращаться в соответствии с уроками, полученными в доме Томских.

    Абсурдна жизнь председателя общества богатых игроков “славного Чекалинского, проведшего весь свой век за картами и нажившего некогда миллионы, выигрывая векселя и проигрывая чистые деньги…”. Молодые дворяне – офицеры так же ночи напролет играют в карты или танцуют до утра… Пуста и бессмысленна жизнь столичной аристократии. Она увлекается сочинениями мистика Сведенборга, повторяет сказки о легендарном Сен-Жермене, верит в привидения и чудесные карты. В “Пиковой даме” был окончательно создан новый, впервые явленный в литературе образ Петербурга – столицы империи, города призрачно абсурдной жизни, города фантастических событий, происшествий, идеалов, города, обесчеловечивающего людей, уродующего их чувства, желания, мысли, их жизнь. Слепая и дикая власть города над человеком объяснена Пушкиным социально. Пушкин язвительно в эпиграфе к повести “Пиковая дама” пишет об игроках: “Так, в ненастные дни, занимались они делом”. Карты и карточная игра в конце XVIII - начале XIX века определенной культурной традицией в дворянской среде. К этой теме обращался не один Пушкин. Сюжет может показаться преувеличенно трагичным (по существу - убийство), но на самом деле Пушкин ничуть не преувеличивал “страстей”. Известен пример нашумевшей в Петербурге 1802 г. истории, когда князь А.Н.Голицин – знаменитый мот, картежник и светский шалопай, проиграл свою жену, княгиню Марию Григорьевну (урожденную Вяземскую), московскому барину Л.К. Разумовскому. По мнению Ю.М. Лотмана [5, стр.793], если одни и те же сюжеты возникают в литературе и в жизни, то, значит, введен некоторый механизм, ограничивающий разнообразие возможных поступков. Пушкин говорит о карточной игре не как о единичном случае, а социальном, надо полагать, не лучшем явлении. Азартные игры при этом формально подвергались запрещению, как безнравственные, хотя практически процветали. Весь так называемый петербургский, императорский период русской истории отличен размышлениями над ролью случая, фатума. “Счастье” русского дворянина XVIII века складывается из столкновения многообразных, часто взаимоисключающих упорядоченностей социальной жизни. С одной стороны, система Табели о рангах, с другой, семейные и родственные связи открывали совсем иные пути и возможности, чем Табель о рангах, то есть нарушения закономерностей, воли “случая”. Пушкин очень тонко уловил все эти нюансы, его Германн видит волю счастливого случая в возможности узнать тайну удачной игры у старухи, чтобы резко и вдруг стать богатым человеком, повысить свой общественный статус. Пушкин сам был карточным игроком, поэтому изнутри видел психологию игры, ее омут, расчет, азарт. Петербург дарил Пушкину массу сюжетов из жизни о воле случая. Пушкин не мог не знать биографии видного государственного деятеля николаевской эпохи С.С. Уварова (именно на конфуз С.С. Уварова в сентябре 1835 года А.С. Пушкин написал стихотворение “На выздоровление Лукулла”, наделавшее много шуму, все узнавали Уварова, в глазах общества он был опозорен), который был беден и незнатен, но сумел втереться в дом министра просвещения А.К. Разумовского и, разыграв сентиментальный роман, жениться на его дочери, некрасивой, но богатой, которая была старше жениха и уже потеряла надежду на брак. Благодаря женитьбе Уваров быстро пошел в гору: 32 лет от роду он сделался президентом Академии наук, занимал пост в министерстве финансов (он сыграет одну из главных неблаговидных ролей в драме жизни Пушкина). Таков Петербург, описанный Пушкиным в “Пиковой даме”.

    “Станционный смотритель” относится к циклу “Повестей Белкина” и написан Пушкиным раньше “Пиковой дамы” на 3 года. События жизни главного героя Вырина проходят в Петербурге. Вырин ищет Минского, ротмистра, который обманом увез дочь Вырина Дуню. Вырин “сущий мученик четырнадцатого класса, огражденный своим чином токмо от побоев, и то не всегда”. Вырин выясняет, что ротмистр живет в гостинице Демута – близ Невского проспекта. Петербург представлен в повести в социальном и нравственном контрасте - на окраине, в Измайловском полку, жил бедный и обиженный Вырин, в центре в дорогой гостинице жил богатый офицер Минский. Топография как бы дает социально-нравственную содержательность. Придя к Минскому, Самсон Вырин просит вернуть ему дочь, “ведь вы натешились ею”. Благородный дворянин Минский, сунув старику деньги за рукав, выпроводил его на улицу. Пушкин создает ситуацию, когда оскорбленный человек, маленький беззащитный чиновник остается один на один с городом – человек на улице. Скорее всего, Вырин, выйдя из Демутовой гостиницы попал на Невский проспект. Во всяком случае, чтобы вернуться в Измайловский полк, надо было пересечь Невский. Развернув сверток и увидев деньги – оплата за Дуню, Вырин в горечи и гневе бросил их наземь и притоптал каблуком. Отойдя несколько шагов, он остановился и решил вернуться за деньгами, но их уже не было. “Хорошо одетый молодой человек, увидя его, побежал к извозчику, сел поспешно и закричал: “пошел!”.

    Действие не случайно перенесено на улицу центральной части Петербурга – теперь в нем, городе, оказались сфокусированы силы, исходящие от обидчиков, проживающих в центре столицы и определяющих ее лицо. Реноме Минского, респектабельного, богатого, благородного дворянина, оказалось фальшивым. На самом деле это себялюбивый, эгоистичный человек, способный лгать (притворился больным в доме приютившего его Вырина, чтобы соблазнить и увезти Дуню), равнодушный к чужому горю, горю отца. Так же обманчива, фальшива наружность “хорошо одетого молодого человека”, который украл деньги старика.

    Лжет, обманывает, обижает этот Петербург, эта столица – такой напрашивается вывод. Социальный быт и нравы пушкинского Петербурга можно рассматривать как исторические свидетельства той эпохи.

    Заключение
    Пушкин продолжил свою жизнь не только в прямых своих потомках, но и в памяти народной. В Петербурге первый памятник великому поэту был воздвигнут еще в 1884 году. Это памятник работы А.М. Опекушина на Пушкинской улице. В 1937 г. на месте дуэли Пушкина в Новой Деревне установили обелиск, созданный по проекту А.И. Лапирова (барельеф М.Г. Манизера), хотя и до этого времени место это не было предано забвению. В 1880 г. на месте дуэли находился столбик с поперечной дощечкой, на которой были написаны строки Лермонтова:

    Не вынесла душа поэта
    Позора мелочных обид,
    Восстал он против мнений света
    Один, как прежде, и – убит!”

    Далее стояла черта, а под ней слова Пушкина:

    Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
    К нему не зарастет народная тропа…”

    19 июня 1957 г. – к 250-летию Ленинграда – в центре города, на площади Искусств, вознесся монументальный и легкий, торжественный и грациозный скульптурный памятник Пушкину работы М.К. Аникушина. Скульптор хотел, чтобы от памятника, от фигуры Пушкина веяло радостью и солнцем. Образ получился живой и выразительный. Поэт стоит в свободной позе, голова высоко поднята, выражение лица вдохновенно, жест открытый, широкий. Это все соединено с портретной точностью, схожестью.

    Если у города есть душа, то душа Петербурга посмертно воздает дань своему великому поэту и гражданину.

    Талант Пушкина раскрывался среди улиц, мостов и набережных Петербурга. Душевные силы и ум государственного мыслителя позволяли Пушкину жить, мыслить, страдать. Еще незадолго до смерти в письме к П.Я. Чаадаеву от 18 октября 1836 г. Пушкин предстаёт перед нами, как патриот: “Как литератора – меня раздражают, как человек с предрассудками – я оскорблен, - но, клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков”. Пушкин глядел на окружающую его действительность глазами историка, но ему чуждо было бесстрастие летописца. Каждое новое поколение узнавало в произведениях Пушкина что-то ценное и близкое, потому что все его творчество было обращено к будущему. Петербург изображен не музейными картинками далекого прошлого, а реальным, по ныне узнаваемым городом. Поэтому, говоря о Петербурге, мы воспринимаем его облик таким, каким видел и верно изобразил его Пушкин в своих произведениях.
    Выводы.
    Я выбрала такую тему для реферата потому, что мне самой было очень интересно почитать о литературной жизни в Петрограде. Я поставила цель: Проследить, как отразился образ Северной столицы в творчестве А. С. Пушкина, и показать это, как можно интереснее и целостнее, так, чтобы возможно было хоть чуть-чуть приоткрыть завесу истории.

    Я считаю, что цель была достигнута, и реферат получился такой, какой мной задумывался. Но пока я искала информацию в различных книгах, журналах, для меня открылось множество интересных и даже занимательных событий из жизни Северной столицы, и теперь я уже не могу оставить их без моего осведомления. Прочитав пушкинские произведения, я прониклась проблемой «маленьких людей», меня поразило то, что она актуальна и сейчас. Ведь это проблема не Петербурга и даже не России, а всего мира.

    Пушкин был не только велики поэтом - это не только гениальные стихи, - это новый литературный язык. Этот талантливый человек стал центром духовной жизни Петербурга той эпохи.

    Современный Петербург сохранил облик пушкинского города на Неве, красивейшего города дворцов и особняков. Не только петербуржцы, но и весь русский народ называет памятник Петру I скульптора Фальконе на площади Декабристов “Медным всадником”. Это памятник русскому гению. Пушкина уже нет с нами без малого 200 лет, а его гимн городу: “Люблю тебя, Петра творенье…” звучит.
    1   2


    написать администратору сайта